ПРОЛОГ
29 декабря 2017 г. в 23:26
Санса уже точно и не помнила момент, когда к ней пришло четкое осознание, что она нравится мужчинам, и она может позволить себе иметь над ними власть, но перебирая в памяти события, одно из которых могло бы точно послужить отправной точкой для зарождения в её умишке подобного убеждения, она была уверена, что виной всему стало нечаянное замечание Родрика Касселя о её красоте, когда она, пребывая в состоянии тоски и апатии, (то есть обычном своем настроении), соизволила пройтись вдоль внутреннего дворика, засмотревшись на сражающихся друг с другом Джона и Робба. Бастарда и её старшего брата.
Поверив однажды в правдивость высказывания мастера над оружием в Винтерфелла, которое на деле оказалось не таким уже и далеким от истины, Санса, перехватывая время от времени загадочные взгляды Джона Сноу, желала как можно скорее опробовать свои чары на родственниках мужского пола, и сделав выбор в пользу сводного брата, к которому её почему-то тянуло с непреодолимой силой, однажды, когда он соизволил чем-то заболеть, да так, что ненадолго слег в постель, юная искусительница, заглянув к нему в комнату якобы справиться о состоянии его здоровья, неожиданно разделась перед ним и, запретив Сноу прикасаться к ней, так и легла к нему обнаженная на постель, предоставив ему возможность вволю полюбоваться своей светлой кожей, упругими ягодицами и вполне сформировавшейся для её возраста грудью. Побледневший от переполняющего его желания, Джон, пожирая взглядом контуры фигуры своей дерзкой сестрицы, чуть не потерял сознание, будучи вынужден в течении двух часов смотреть на неё, боясь пошевелиться. Ситуация достигла своего пика, когда Санса, поудобнее устроившись на массивной деревянной кровати, внезапно развела перед ним бедра, и откинув назад свою голову, провела ладонью у себя между ног, разрешая Сноу рассмотреть себя всю: с ног до головы, ничего от него не скрывая. Заметив, как обычно отстраненный и равнодушный к ней сводный брат, облизываясь на её тело, прилично возбудился, испытывая боль в паху в самом буквальном смысле этого слова, Санса потеряла к нему интерес, и будучи теперь в курсе, что именно движет мужчинами, которые украдкой вожделели её, но не могли до неё «дотянуться», пообещала приходить к нему в таком виде, пока он не выздоровеет окончательно.
Идиллию их неосторожного уединения нарушило вторжение Кэйтлин Старк, (дверь в комнату Джона, как выяснилось позже, оказалась незапертой), и застав свою дочь за этим невинным, на первый взгляд, актом эксгибиционизма, не сдержавшись, прогнала её из помещения, посчитав виноватым в происшедшим бастарда, которой воспользовавшись невинностью её дочери, специально затащил к себе, притворившись больным. И как не пытался Сноу доказать обратное, спорить с матерью семейства оказалось на практике все равно, что биться головой о стену с целью пробить там дыру. Собрав свои вещи, Санса без особых угрызений совести покинула тогда помещение, и не появляясь больше в компании своего сводного брата, переключила внимание на других представителей мужского пола. Благо, в стенах патриархального Винтерфелла их хватало.
Её необдуманный поступок стал серьёзным поводом для отправки Джона Сноу в Ночной Дозор и оказавшись фактически не при делах, молодой человек, так и не успев попрощаться со своей сводной сестрой, чье бесстрашное поведение раз и навсегда изменило его жизненную судьбу, не став спорить с Недом Старк, давно вынесшего ему приговор, (разумеется, не без подсказки окрысившейся на Сноу жены), через пару дней отправился к Стене в сопровождении скромной компании дяди Бенджена Старка. Но если бы только все этим и ограничилось.
Очень скоро скандальные слухи, ходившие о странных взаимоотношениях Сансы и Джона, каким-то образом оказались за пределами благочестивого Винтерфелла и сопоставив связь этих двоих с порочной связью детей самого Тайвина Ланнистера, о чьей аморальности в Королевской Гавани ходили легенды, северные лорды, ранее готовые взять Сансу Старк в качестве невесты для своих сыновей, были вынуждены пересмотреть свои взгляд на данную ситуацию, и поставив на невинной, но любившей экспериментировать, клеймо распутницы, принялись подыскивать на её место других невест. Вот только саму Сансу, ещё легко отделавшейся после подобного инцидента, данное происшествие совершенно не волновало. И едва Джон, простившись с братьями и Арьей, отправился в Ночной Дозор, где очевидно и должен был закончить свои последние дни, искупив таким образом свой «грех» по отношению к сестре, Санса, не придав особого значения инциденту, принялась за старое, кокетничая и заигрывая с конюхами и слугами, пускавших на неё слюну, стоило ей оказаться на балконе или просто пройтись по тому злополучному дворику.
Ей нравилось сводить с ума молодых людей и довольно взрослых мужчин своей неприступностью, изображая из себя святую простоту и невинность, и завидев однажды, как она, оголив свое декольте до весьма «опасной» линии, кружилась вокруг облизывающегося на неё Ходора, Нэд Старк, опасаясь, как бы дочь не вляпалась в очередную скандальную историю, принял решение срочно выдать её замуж, причем желательно за такого мужа, который вправив ей мозги, мог бы довольно длительное время удерживать её рядом с собой на коротком поводке, и встретив со стороны жены обоюдную поддержку, так же как и он, не на шутку обеспокоенной сумасбродным поведением Сансы, начал присматривать для неё жениха, посещая то один северный дом, то другой, вот только будучи в курсе истории с Джоном Сноу, лорды, уверены, что девушка уже и так была «подпорчена» бастардом, и девственницей больше не являлась, как будто сговорившись один за другим закрывали двери перед носом навязчивого Хранителя Севера. Совсем отчаявшись выдать её замуж, Нэд, слегка пав духом от череды преследующих его неудач, (а тут же ещё и король зазывал его в столицу, предлагая оседлать должность его помощника), приняв к сведению предложение Роберта Баратеона, он уже хотел было отправиться в Королевскую Гавань, чтобы и там присмотреть для неё жениха, как вдруг вернувшись в Винтерфелл после охоты, где им с Роббом удалось весьма удачно подстрелить молодого оленя, мейстер Лювин принес ему письмо, на котором красовался герб дома Болтонов.
Перечитав несколько раз содержание вскрытого послания, написанного рукой Русе Болтона, готового забрать Сансу, чтобы выдать её замуж за своего сына Домерика, мужчина ещё долго раздумывал над ответом, не решаясь дать согласие на навязанные ему извне условия, да ещё и вражеским по отношению к нему домом, но посчитав, что заключить союз с Болтонами будет все же лучшей прерогативой, чем ежели оставив Сансу в стенах родной крепости, узнать, что понесла от Ходора, а то и вовсе от Робба, которому она в последнее время просто не давала проходу, вешаясь ему на шею, недолго думая, впервые решил пойти наперекор уставу Старков. И как бы ему не хотелось отдавать свою дочь Красным Лордам, прославившихся своей жестокостью, учитывая нынешнюю репутацию Сансу, из-за которой ни один из благородных лордов не хотел видеть её в качестве своей невестки, поступить по-другому он больше не мог. В противном случае Сансе грозила участь умереть старой девы, так и не реализовав свой потенциал ни в качестве чьей-то жены, ни в качестве матери будущих детей, (что в тех реалиях для женщины было даже хуже, чем умереть от руки мужа-деспота). Поэтому немало передумав накануне помолвки собственной дочери и Домерика Болтона, в конце концов, он был вынужден навстречу этому дому, и договорившись с женой о дате назначенной церемонии, которая должна была состояться в стенах Винтерфелла, скрипя сердце, отправил в Дредфорт положительный ответ, готовый на все ради счастья своей распутной дочери.
И помолвка действительно состоялась. Спустя определенный промежуток времени. Решив из-за затянувшегося встречного ответа, что Болтоны также отказались от его дочери, Нэд собирался снова пуститься во всем тяжкие, пройдясь по обычным северным домам с целью выбрать для Сансы мужа пусть и не благородных кровей, зато работящего и уважающего её как жену, вот только приготовившись увидеть рядом с Русе Домерика, они с Кэйтлин оказались несколько шокированы, когда пообещав "подогнать" для Сансы в качестве жениха своего единственного сына, в результата он заявился к ним в гости со своим узаконенным бастардом — Рамси, рожденного от какой-то крестьянки. Домерик, как выяснилось позже, оказался отравлен, но не спеша разрывать союз со Старками, Русе, и тут не поскупившись на приемы хитрости, решил просто произвести небольшую замену «кадров», посчитав, что Старки ничего не заметят. То бишь не заметят подмены «чистокровного жеребца» обыкновенным «мулом». Нэд на такую «замену кадров», разумеется, не подписывался, и оказавшись во власти обступивших со всех сторон противоречивых эмоций, чуть и вовсе отправил Болтонов обратно в Дредфорт, посчитав, что его здесь держат за дурака, что в принципе, было уже не так далеко от правды, но прекрасно понимая, что жить с этим Рамси придется не ему, а Сансе, так и не решившись лишить собственную дочь возможности обрести то самое долгожданное «женское счастье», пусть с бывшим бастардом, показавшегося ему во время первой встречи обходительным молодым человеком, хотя интуиция подсказывала совершенно другое, дав красный свет помолвке, взялся за начальный этап приготовлений.
Партия в виде Сансы Старк для Рамси, за которого ни одной приличный северный дом и задаром не отдал бы своей дочери, показалась Русе достаточно хорошей, и убедившись воочию, что представляла из себя дочь Старка, красивая и воспитанная как истинная леди, девушка, несмотря на клеймо распутницы, в глубине души мужчина был уверен, что его беспутному Рамси незаслуженно повезло с женой, которая на самом деле предназначалась Домерику. И будь он на пару десятков лет моложе, то и сам бы женился на Сансе, поставив точку на затянувшейся вражде между двумя могущественными родами Севера. Иного мнения о кандидатуре жениха была сама Санса Старк.
Мечтая о высоком белокуром красавце валлирийской внешности, умению которого сражаться на мечах мог позавидовать любой рыцарь Семи Королевств, Санса, получив в мужья молодого человека неказистой внешности, да ещё с манерами, оставляющих желать лучшего, на протяжении всей брачной церемонии была с ним холодна, а когда тот предпринимал ненавязчивые попытки хоть как-то расположить новобрачную к себе, по-прежнему не сдавая позиций, невеста, обдавая его презрительным взглядом, до последнего сохраняла свое снобистское самообладание, пока их не сопроводили в спальню, где молодоженам предстояло провести свою первую брачную ночь. На фоне неприметных простолюдинок, которыми он привык довольствоваться в Дредфорте, Санса показалась бастарду настоящей экзотической «птицей», и прекрасно догадываясь как ему повезло с этой девушкой, которая вряд ли стала его женой, не будь этих скандальных слухов, Рамси, машинально отвечая на скромные приветствия, никак не мог дождаться окончания церемонии, чтобы переместившись с Сансой в спальню, опробовать эту гордячку в действии, чья девственность предназначалась его старшему брату.
Оставшись друг с другом наедине, пока Рамси помогал ей избавляться от одежды, Санса, частично догадываясь, что с ней сейчас произойдет, стояла, не шевелясь, чувствуя кожей его неторопливые прикосновения. И когда он, откинув с кровати меховое покрывало, пригласил её устроиться на их брачном ложе, девушка, услышав его голос, ещё долго не могла решиться на этот поступок, окончательно протрезвев к концу церемонии, пока Рамси сам не проявил инициативы, аккуратно увлекая её за собой. Оказавшись в одной постели с новобрачной, он хотел дикого и безудержного секса, но обнаружив, что невеста все ещё девственна, дабы первый её опыт не стал болезненным и неприятным, (в противном случае, ему вряд ли получиться привязать к себе эту девушку, внушив ей любовь), Рамси принял решение «вскрыть» её пальцами, оставаясь по отношению к ней максимально нежным и сдержанным, насколько позволяла его дикая натура и собственное нетерпение.
Пока он прикасался губами к её плечам и ключицам, Санса, как будто пребывая мыслями совсем в другом месте, лежала рядом с ним, не шевелясь, однако стоило ему скользнуть своей ладонью по внутренней стороне её бедра, почувствовав, как его пальцы, проникая внутрь, стараются «поранить» её там, девушка, непроизвольно стиснув зубы, глухо застонала, ерзая на меховом покрывале. Через пару мгновений почти вся ладонь Рамси была в крови и будучи слишком взбудораженная происходящим, Санса, закрыв глаза, приникла к нему вся обжигающе горячая и дрожащая, бормоча что-то невпопад. Оставив девушку наконец в покое, он машинально заключил её в объятия, и не решаясь больше повторить что-нибудь подобное, дабы не спугнуть избранницу раньше времени своим буйным нравом и не сорвать помолвку, стал ждать, когда она просто заснет.
Так прошла их первая брачная ночь, а за ней последовали остальные, и как секс перестал сопровождаться для Сансы болезненными ощущениями, Рамси начал брать её как муж жену, не скупясь ни на ласки, ни на проявление темперамента, как будто пытаясь ей доказать, что интимная близость при определенном подходе может тоже приносить удовольствие. И познав за эту неделю весь спектр эмоций в его компании, начиная от страха и отчаяния, и заканчивая всепоглощающей страстью, Санса, отдавшись Рамси с такой готовностью, что до сих пор находилась в шоке от своих повадок, не заметила, как стала его «пленницей», привязавшись к этому загадочному человеку окончательно и бесповоротно, хотя каких-то пару дней презирала его за то, что внешне он проигрывал представителями валлирийского происхождения. И став, отчасти, даже благодарной отцу за такого мужа, Санса, не замечая, как Рамси, постепенно опутывая её душу невидимыми нитями, пытается подчинить её своему контролю, приходила в ужас от одной мысли, что их пути могли разойтись, если бы Нэд, так и не переступив через собственные принципы, отказал Болтонам в помолвке.