Микула и Кащей Бессмертный

В лагере Ратмира разыгрались не детские страсти: стали пропадать личные вещи доблестных вояк, всплывая потом в самых неожиданных местах. Рвалась упряжь у коней, в в котлах с едой попадались совсем уж несъедобные продукты, подковы несчастных лошадок, оружие и прочее. Люди роптали и в тайне осеняли себя оберегающими знаками, но, к сожалению, это не помогало, вещи продолжали пропадать, еда оставалась испорченной. Пик страстей пришелся на таинственное исчезновение любимого кинжала Ратмира. Это был большой удар по самолюбию прихвостня правителя. Но не самый главный. В довершении ко всему неизвестный тать порезал штаны в интересном месте, а он, не убедившись в их целостности, ходил полдня по лагерю, демонстрируя окружающим портки в алый горох. Тут-то терпение окончательно лопнуло и он, вереща благим матом, бегал по всему лагерю, брызгал слюной, клялся найти шутника и подвесить на ближайшем дереве для выветривания глупостей. А шутник, точнее шутники радостно улыбались и придумывали новые пакости. Я думаю, вы догадались, кто портил настроение и сон всему лагерю. Неужели нет? В таком случае придется раскрыть маленький секрет. В шутники заделалась несравненная Аленка и малый друг Мишутка. И главное, шутили себе и горя не знали. Но все шутки и прибаутки неожиданно закончились. Наступило время сниматься со стоянки и двигаться в путь. Мишутку предоставили Алене в полное распоряжение. Никто кроме него не мог выносить ее несносный характер. Уж больно языкастая была девка, да горяча не в меру, Владу на голову ночной горшок напялила, так еще и постучала по нему так, что у несчастного в ушах долго звенело. А причина была совсем несерьезной, он зашел проверить, как ее дела и не нуждается ли дорогая пленница в чем-либо. Так она с визгом разъяренной кошки набросилась на него. Ратмира она вообще на порог собственной палатки не пускала, в резких фразах объясняя, что девушка честная и невеста Кощея. Ему, мол, Кощею, не понравится, что невеста в шатре с другим мужчиной ночует. Но как ни крути, Алену в лагере любили и уважали, особенно повара, после того, как она показала, как готовят в ее селении. Все вояки чуть языки не проглотили, попробовав ее варево. Настало время ехать, Ратмир выгнал Алену из шатра и приказал слугам сворачиваться и вьючить на лошадей. — Как не стыдно тебе, Ратмир! Я еще себя в порядок не привела! Надо умыться, волосы в порядок привести?! Все Кощею расскажу! — сказала она Ратмиру, для видимости надув губки. — А ну-ка, замолчи, девка глупая, пока ты себя в порядок приведешь, зима придет! — рявкнул Ратмир, сжимая кулаки. Видимо терпение злодея было уже на пределе. — Иди вон к лошадям, тебя там уже Мишка заждался. До первого проступка на лошади поедешь, а чуть провинишься, в сундук посажу. Мне и так проблем хватает, вся упряжь у лошадей попорчена! Тебя с твоими капризами только не хватает, лучше бы тебя на берегу озера бросили! Она на гневные речи только плечами пожала и улыбнулась. - Не злись, Ратмирушка, морщины на лице будут! Девушки бояться будут! Как же ты с этим жить будешь? На что услышала скрип зубов и яростное пыхтение. Решив больше не рисковать, Алёна подхватила узелок с мелкими принадлежностями, честно взятыми из Ратмировых запасов, и направилась к лошадям. Ехать так ехать, что делать. Но погоди, Ратмир, ты еще взмолишься о пощаде. Пока шла, наблюдала за тем, как матерясь и причитая, воины подготавливают лошадей. Еще бы, подпруги все подрезаны, вот один тучный как бочка воин вскарабкался в седло, примостился и с грохотом упал на землю в обнимку с седлом. Так тебе и надо, нечего пузо такое отъедать, лошадь хоть бы пожалел. Вот ветром сорвало край шатра и люди бросились спасать имущество, молодец Мишутка, колышки по краям по-вытаскивал, жаль ветер слабый, было бы еще веселей. То тут, то там раздавались удивленные и недовольные возгласы, в лагере царил жуткий беспорядок. С довольной улыбкой Алёна шла по лагерю, наблюдая на наведенный двумя людьми беспорядок, жаль, конечно, что отъезд не отложат. Мишутка ждал подругу у лошадей, держа их за повод. — Алена, ты на лошади ездить умеешь? — спросил он. — Обижаешь, Мишутка, конечно умею, но что это за лошади? Одна другой страшнее, того и гляди упадут в дороге, костей не соберешь. Не хочу я этих лошадей, а вон тот конь черный чей? Мишутка вжал голову в плечи и тихо произнес:  — Ратмира конь, он его никому не доверяет, сам чистит, сам кормит. Не трогала бы ты его, Алена. — Как это я, невеста Кощея, а лошадь у меня хуже всех? — топнула она ногой, подняв небольшое облачко пыли. - Хочу этого коня, а если нет, то не поеду никуда! — еще больше распаляясь, произнесла она. На гневные её речи Мишутка все больше вжимал голову в плечи и бледнел. — Пойди-ка к Ратмиру и скажи, что я на его коне хочу ехать! И на другом не поеду! Мишутка бросил поводья и побежал к Ратмиру. «Ох, что же он делает?» — подумала про себя Алена. Наверняка ведь разозлится ирод окаянный и в сундук запихнет. Разъяренный рев раздался от шатра Ратмира, пыль столбом взметнулась, глядит Алена, бежит Мишутка, только пятки мелькают. Глаза испуганные, на лоб вылезли, руки трясутся. Напугал, окаянный, дитятко малое. В след за ним идет шагом размашистым Ратмир, плащ походный на ветру полощется, в руках кнут сжимает, костяшки побелели. Доигралась Аленушка, сейчас как взмахнет кнутом и поминай, как звали. — Ты что о себе удумала, девка несносная?! Да я тебя сейчас на ремни располосую, язык говорливый оторву, будешь мычать телушкой недоенной! — Ты погоди, Ратмир, голос на меня повышать, мало ли, придусь по душе Кощею, хозяйкой твоей стану, будешь у меня в ногах ползать да сапожки целовать! — грозно произнесла она. Ратмир таких слов, видимо, не ожидал. Он остановился в пяти шагах, плетку так и не занес для удара. — Ты это, девка говорливая, говори-говори, да не заговаривайся, — слегка дрогнувшим голосом произнес он. — Так и ты, Ратмир, права никакого не имеешь на меня голос свой командирский повышать! И не девка я тебе, меня Аленой при рождении назвали, так будь добр меня так же величать! Я хоть и пленница, но ноги об себя вытирать не позволю! Не по нраву тебе, так брось меня здесь, сама до края родимого доберусь, да как бы тебе Кощей за меня потом голову с плеч не снял. — Погоди-ка дев… Алена, объясни, в чем суть да дело, может, вместе решим проблему твою? — чуть смягчившись, произнес Ратмир. — Не хочу я лошадь эту, мне конь твой по нраву, а своего не дашь, так подбери другого по стати и гордости похожего, и Мишутке моему тоже! Ты же не хочешь, чтобы из-за нас с ним продвижение твое замедлилось? — с лукавой улыбкой спросила она, бросив на него взгляд из-под опущенных ресниц. Взглядом таким она из папеньки веревки вить могла. Могла и слезу пустить, да боялась, не к месту будет. Посмотрел на пленницу Ратмир взглядом недоверчивым.  — Это все, что ты хочешь? — Пожалуй, все, хотя.… Нет, хочу ехать там, где мне удобно будет, а не там, где ты прикажешь! — Ладно, решу я твою проблему, но прошу взамен услугу одну — произнес Ратмир. — Какую? — Не путайся под ногами у меня и у ратников моих, — в сердцах выпалил Ратмир и пошел прочь. Алена же, своего добившись, переглянулась с Мишуткой, подмигнула ему весело и принялась ждать лошадей обещанных. Не прошло десяти минут, как привел мужичонка плюгавенький двух скакунов чудесных. Одна кобыла белоснежная с гривой до копыт, взгляд ласковый с поволокой, а другой жеребчик молодой масти рыжей, проказник, видно сразу. Так и норовил хвостом мужичка стукнуть, то за плечо его куснуть, а мужичок, знай только цыкает и отмахивается от него. Вот это скакуны, просто прелесть, на таких не стыдно даже к царице заморской на прием приехать. На них и будем путь держать.