GOT7

Невыносимая тишина таилась в доме, словно погибшая за окном роза, словно медленно давя своим безмолвием, оставляя за собой след безмятежности, раздражённости и непрерывного одиночества, но когда-то она доставляла безграничную радость, улыбку, нежность… Безмолвие… Ничто не сравнится с её подлинной красотой и жестоким характером, но настолько головокружительным и в тоже время опьяняющим запахом бархата, который сводил с ума. Было невозможно не утонуть в наслаждений и быть вечно в этой сумасшедшей клетке. Но и у роз есть шипы, превратившиеся в осколки, полностью пропитаны кровью, смешанной со слезами, и проникающие в самое сердце, медленно и мучительно разрывая его на части, не щадя. И, сейчас, в этот самый момент, хотелось закрыть свою душу на замок или разорвать её в клочья, как когда-то та роза, которая уничтожила сердце напрочь, или же к чёрту забыться во тьме! Или… Провалиться сквозь землю, потерявшись в неизбежности, оставляя пустой сосуд внутри души, который никогда уже не будет полон от её так называемой «Любви?» Югёму невыносимо этого хотелось, потеряться в неизбежности одному и навсегда, ведь теперь у него нет сердца… Его душа пуста, сердце высечено, отобранной розой. Но он не ненавидел её, это чувство к его собственной розе, были для него чем-то иным, всё это совсем непривычным для него, чем-то необъяснимым для него. Он пылал к ней страсть, нежностью, и полностью отдавался своей розе, но любила ли она его…? Нет… Это было невозможно, их чувства… Любовь… была совершенно разной и запретной для них двоих. Но Югём не мог просто забыть… Забыть свою любовь, любовь к чему-то дорогому, хрупкому, неприкосновенному, запретному… Это чувство возбуждало… Сводило потихоньку с ума, заставляя кровь кипеть в жилах и расходиться по всему телу Югёма. Может, это не было любовью…? Ведь его розой был никто иной, как Джексон Ван! Этот человек полностью контролировал его мысли, разум… Никто и никогда не мог бы поверить, что, для Югёма, Джексон Ван был чем-то запретным. Каждый раз, когда кто-то произносит «Джексон», макнэ не произвольно улыбается, щёки краснеют, и сердце сжимается до боли и, в тот же момент, бешено стучит, казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Макнэ испытывает к Джексону совсем не дружеские чувства и всякий раз отрицал это и ссылался на то, что они с Джексоном знакомы уже достаточно давно. Но это было не так… Это были совсем другие чувства, более желанные и жаждущие большего… Югёму хотелось чувствовать его горячее дыхание у своей шеи, его влажные губы на своих, чувствовать изгибы тела… Всего его! От подобных мыслей у макнэ голова идёт кругом, и всё тело пылает, словно оно горело в огне. Спасти Югёма от столь изнывающей боли и потушить этот пожар внутри него, увы… Никому не дано, только лишь потому, что Джексон существовал в этом мире. «Ким Югём, ты сошел с ума» говорит он сам себе, когда чертовски его ревновал, мягко говоря, ко всему, что шевелится. JB похлопал его по плечу — ревность! Бэм-Бэм заговорит с ним или прикаснётся к нему — ревность! Даже когда он просто стоит рядом. И так каждый раз! Возможно, это просто… Привязанность.? Уже далеко за полночь, в Сеуле воцарилась тишина, совсем непривычно для этого города, обычно за окном слышались звуки толпы, смешанные с громкой музыкой и весёлым смехом горожан. А ежедневные ярмарки не давали спать всему городу. Югёму нравился этот город, особенно, когда по-вечерам небольшие синие фонари возвышались, и, одновременно, запускали салюты над всем Сеулом, предавая ещё больше насыщенных красок и без того необыкновенному городу. В этот момент Югём невольно вспоминал Джексона, что его очень раздрожало, ведь сейчас Югём с Ваном были далеки друг от друга. На данный момент Джексон находился в Китае, снимался в разных телешоу, а Югём медленно умирал от мук здесь, в Корее, что приносило ему расставание. — Когда ты вернёшья в этот раз? — в который раз, шепотом, задавал себе этот глупый вопрос макнэ, смотря пустым взглядом куда-то в пустоту. Сейчас лунный тусклый свет медленно пробирался сквозь замершие окна и прозрачные светлые занавески, падая на угол кровати и на белоснежное лицо макнэ. Югём лежал на своей кровати, сложившись комочком, словно как маленький котенок, Югём прижимает к себе одеяло и утыкается в него носом, при этом, слегка касаясь кончиков пальцев уголков одеяла. Югём давно признал тот факт, что он ужасно по нему скучает и считает дни до его приезда, чтобы просто увидеть Джексона, увидеть столь любимую улыбку на его лице, подойти к нему и обнять крепко, не отпуская. Уткнуться носом в его шею и вдыхать сладкий запах его тела, нежно запуская пальцы в тёмные волосы, и слышать как их сердца бьются в такт друг другу. Но Югёму хватало лишь мимолётных прикосновений, переплетения их пальцев, объятий и случайных поцелуев… Макнэ знал, что Ван к нему ничего не чувствует, ничего кроме дружбы, и от этого было очень больно сердцу, которое раньше билось, душе, которая когда-то была свободна и полна жизни. Но Югём был готов страдать и жить с этой болью внутри себя, потому что, Югём действительно любит Джексона Вана, готов терпеть все мучения и страдания, чтобы видеть как Джексон улыбается по-настоящему, искренне. Это всё, что нужно было Югёму, его улыбка, которая делала его счастливым. — «Знаешь ли ты о моих чувствах к тебе, Джексон…?» — в мыслях задает вопрос Югём, медленно прикрывая лицо дрожащими руками. Слёзы стали скапливаться в уголках глаз макнэ, придавая им блеска, медленно скатывающиеся по лицу слёзы, обжигали щёки Югёма. Дыхание макнэ совсем сбилось. Югёму критически не хватало кислорода, ему было трудно дышать, он задыхается, ему показалось, что уходит куда-то на тёмную глубину без возможности вдохнуть полной грудью. Югём прижал руку к груди и сжал футболку, почувствовав, как внутри сердце обожогло огнём, от тугой боли в груди макнэ на мгновение показалось, что оно и вовсе замерло. «Почему… Как так могло произойти…?» «Почему именно он…?!» «Как я мог полюбить его?!» — неровное, сбитое дыхание переросло в глухие всхлипы, а слёзы нахлынули с новой волной. Его трясло, макнэ не мог остановить этот поток слёз, ему было уже всё равно на то, что его могут услышать остальные участники, или сам Бем-Бем, который делил с ним комнату. Макнэ было уже не важно, он хотел выплеснуть всё то, что сейчас происходило у него в душе, хотел кричать, но не мог… Все чувства смешались внутри Югёма, и разрывали его изнутри. — Югём… — Ким почувствовал чью-то тёплую руку на своём плече, от неожиданности Югём вздрогнул, быстро приподнимаясь на логти, он распахнул глаза и обратил свой взор на Бем-Бема. — Югём, что стобой? Почему ты плачешь? — взволнованно спросил Бем-Бем, присев рядом с ним, осторожно протягивая руку к его заплаконному лицу. Макнэ немного отстаронился от него, опустив голову. — Я… Я не могу, Бем-Бем… Это слишком… — тихо, дрожащим голосом проборматал Югём. Бем-Бем не собирался этого терпеть, особенно невыносимо было видеть как младший сейчас страдает. Бем-Бем медленно приблизизился к Югёму осторожно приподнимая его за подбородок, смотря прямо ему в глаза, в которых можно было прочесть горечь и невыносимую боль. Югём замер, он хотел что-либо сказать против, не упев даже выдавить из себя и слова, Бем-Бем, не дожидаясь какого-либо действия со стороны Югёма, нежно коснулся его лица, стирая накопившиеся в душе горькие слёзы. Бем-Бем аккуратно проводил тонкими пальцами по его щеке, медленно стирая дорожки и нежно, успокаивающее поглаживал кожу макнэ. — Не скрывай от меня ничего, ты всегда можешь мне доверять. — Бем осторожно обнял Югёма, словно хрусталь, который вот-вот может разбиться в его руках. Говорить совершенно не хотелось, слова сейчас были лишними, Киму сейчас было спокойно от того, что Бем-Бем рядом с ним. И, в тот момент, Югём подумал, что ему очень повезло с таким другом, как Бем-Бем… Наконец, Югём постепенно начал успокаиваться, из глаз перестали литься слёзы, всхлипы прекратились, а дрожь ушла напрочь, дыхание стало размеренным, а глаза медленно слипались под ласковыми поглаживаниями Бема, и, через какое-то время, макнэ уснул, что доставило Бему большое облегчение. Он аккуратно уложил спящего Югёма на кровать, укрывая его тёплым одеялом, и медленно присел на кровать. Бем-Бем не отходил от кровати Кима ещё около двух часов, слыша иногда тихие всхлипы от младшего, но, как только Бем касался лица Югёма, стирая капли пота, он начинал успокаиваться, вновь засыпая. Но, после того, как Югём окончательно уснул, Бем никак не мог успокоиться и его не на шутку насторожило поведение Кима этой ночью. Но Бем-Бем знает, что Югём никогда не расскажет о своей проблеме, а лишь скроет её за своей улыбкой, скрывая истинную правду, и Бем-Бем это прекрасно знал, и видел, когда Югём обманывал. Но сейчас… Югём действительно показал что творилось у него внутри, что он скрывал и держал всё это в себе, не выпуская наружу. — «Югём, расскажешь ли ты мне правду… Или ты снова будешь молчать об этом, продолжая всё скрывать?» — Мысленно задавался вопросами Бем-Бем, позабыв совершенно о сне. Бем-Бем уснул лишь под утро, всю ночь он наблюдал за Югёмом, всё больше задаваясь вопросами о том, что на самом деле случилось с Югёмом и о чём он не хотел говорить, слова макнэ всё время крутились в голове Бема, пока он не уснул. Любовь — как говорят многие люди, дарит ощущение свободы и лёгкости, утопая где-то далеко, за пределы реальности, погрузившись в этот очаг безграничной нежности и незабываемых ласковых прикосновений… Или просто духовно чувствуя друг друга. Действительно ли это считается правдой? Или любовь — это на самом деле острая боль, и эта боль острее любого, самого острого ножа, вонзившегося в сердце, с которой всю жизнь приходиться бороться между разумом и сердцем. Страдать и осознавать всю правоту всей называемой «Любви» Но в случае Югёма, очень трудно найти правильный ответ, чувства смешались внутри, от обжигающей всё тело страсти до возжелавшей похоти. От незаживающих ран, до глубоких шрамов внутри давно разбитого Сердца. И это заставляет всё больше страдать Югёма, заставляет чувствовать. Одно можно сказать точно, что Джексон Ван — действительно стал запретным плодом для Югёма.