Окно в Рагнарек

Смерть и жизнь боролись в Свене. Огонь, что поселился в ране, сжигал его заживо. И не знал он в бреду, солоно ли на губах от крови или от брызг моря, не понимал, ночь ли опускает на него свой холод или товарищи отирают водой его лоб. Не узнавал он друзей, а за прикрытыми глазами виделись лишь искаженные личины страшных, не принадлежащих этому миру существ. Лишь прикосновения рук Луки узнавал викинг, и тогда ему становилось легче. Каждый день был для него сражением. Сколько было таких сражений? Он не помнил. Но однажды, когда занимался туманный морской рассвет, Свен наконец открыл глаза и болезнь начала отступать. У родных берегов он сломал недуг окончательно и уже греб наравне со всеми. Лишь отзывающийся болью рубец на груди был памятью о ране… Они стояли на носу, рассматривая далекую полоску синих гор, что вырастала прямо из моря. И впервые палуба была мокра не от воды, а от вина. Свен, уверенно стоящий на шаткой палубе, довольно хлопнул Луку по плечу. - Дания… Мы дома! – он обращался к невольнику и не мог сдержать улыбки. - Что со мной будет? – зеленые глазищи Луки смотрели на викинга с тревогой. - Сам не знаю. Но швырять тебя за борт, к сожалению, поздно… - Свен облокотился на украшенный щитами борт. – Все плохое, что мог, ты уже сделал. - Я бы не был так в этом уверен. Свен лишь хмыкнул, но вдруг помрачнел, смотря не на берег, а в серое небо. Черная туча, что мчалась быстрее ветра, настигала их драккар. Вот она накрыла корабли, обратившись стаей воронов, что закружили вокруг драккаров, роняя на них черные перья. С хриплым карканьем птицы садились на корабли. Один из воронов опустился на борт прямо перед Свеном, изучая викинга и стоящего рядом с ним Луку блестящим глазом. Не знал Свен, что привлекло птиц Одина к ним, но понял, что хорошим знаком тому не быть. Вскоре стало ясно, что он был прав, ибо на крыльях эти птицы принесли шторм… Белый день обратился в ночь. Волны поднимались выше мачт, а косой ливень ослеплял не хуже молний, освещавших море от горизонта до горизонта. Кто-то богохульствовал, кто-то молился, а кормщик Хрольм Буреход воздел корявый палец, оря, что пришло время умилостивить Ньорда жертвой. Эрик Мертвогрудый ответил оплеухой и прояснил, куда следует засунуть жертву строптивому морскому богу. А затем ор Эрика затих. Ибо предводитель задрал голову, глядя на закрывший небо вал, нависший над их головами. У людей осталось мгновение на то, чтобы крепче схватиться за скамьи. Волна рухнула. Свен ослеп, оглох и задохнулся от массы воды. Позже викинг так и не понял, как он смог удержаться сам, да еще и ухватить Луку, не дав волне слизнуть его за борт. Многие в тот момент отправились к Ньорду, но когда вода схлынула, отборные богохульства стоящего на носу Эрика Мертвогрудого стегнули людей, словно кнутом, заставив биться за жизнь. Ньорд был силен, но Эрик Мертвогрудый не зря был лучшим в Дании мореходом. Под его крики гнулись в руках викингов весла, и упрямо шли к берегу украшенные щитами корабли. Долго бились люди за свою жизнь и вот наконец, по пояс в бушующей воде, оступаясь и захлебываясь, викинги вытащили корабли на датскую землю и, упав на колени, воздали молитвы. Шторм и дождь утихли также внезапно, как и налетели, а солнце высушило землю, которая, впрочем, к ночи стала вновь мокра – от вина и жира жареного мяса. Викинги праздновали. Праздновали окончание похода и победу над смертью. Ночь выдалась лунной и звездной. Свена и Луки в лагере не было. Невольник уговорил викинга уйти к реке, что текла вдалеке от лагеря, чтобы там, вдали от взоров команды и под охраной Свена вымыться в чистой воде. Поэтому викинг и сидел в одиночестве на берегу, стараясь не смотреть в сторону воды – то, что рождалось внутри него при взгляде на невольника, настораживало викинга донельзя… Не зная, чем занять себя, морской разбойник достал нож и принялся неторопливо его затачивать, дабы скоротать время – в ледяную, уже познавшую осень воду он окунуться успел прямо перед невольником. Лезвие было давно заточено и смазано от сырости маслом, когда Лука с плеском вышел из воды. Он всегда был хорош своей девчоночьей красотой, но сейчас зеленоглазый невольник, обнаженный, с мокрыми, падающими на бледную спину волосами был достоин восхищения. - Ну что, не жалеешь, что купил меня? – Лука грациозно прошагал к Свену, давая время на то, чтобы разглядеть его хрупкую фигуру во всех подробностях. На лице невольника была ухмылка. - Ты что пьян? – Свен нахмурил брови. - Да, пьян. Но не вином. А тем, что жив. И стою здесь. Стою с тобой. Лука сел напротив Свена, опуская руку ему на бедро. - Что ты себе позволяешь… - викинг опешил, глядя, как Лука расшнуровывает его пояс. - Я просто хочу тебя, Свен. Вот и все. Как ты этого не понимаешь? - Пошел прочь! Лука лишь ухмыльнулся, приближая свое лицо к лицу викинга. - Ну давай. Если не хочешь меня, оттолкни прочь. Ударь. Давай. Что ты медлишь? Тонкая рука невольника гладила шею Свена, забираясь в вырез рубахи. Красивое лицо Луки было прямо перед ним. - Будь ты проклят… Свен поцеловал Луку, с наслаждением ощущая его теплые губы. - Давно проклят. – Лука ответил на поцелуй. Свен сам не заметил, как оказался полностью раздет. Руки Луки порхали по его телу, вырывая из него стоны, но и он не отставал, всецело наслаждаясь своим невольником. Все было как в тумане. Вот они лежат, а Лука покрывает поцелуями бедра Свена. Вот викинг поднимается, а невольник стоит перед ним на коленях и остается лишь запустить руки в его густые черные волосы, да прикрывать глаза от наслаждения. Легкие дразнящие касания языка, движения губ, заставили его забыть обо всем. Он уже был готов кончить, когда нашел силы прервать сладкое истязание и отстранить Луку от себя. - Будет больно… - Свен вылил на ладонь немного масла, которым только что смазывал нож. - Не беспокойся обо мне. Я познавал куда большую боль. – Лука безропотно подставил ягодицы его пальцам, позволив втереть масло. Не в силах терпеть дальше, Свен бросил невольника спиной на траву, закинув его ноги на плечи. Серые глаза викинга утонули в зеленых глазах невольника. - Терпи. Викинг пытался войти медленно, но невольник, закусив губу, все равно не смог сдержать стона. Луке было больно. Он видел это и по сжатым рукам, и по глазам ставшим на миг мокрыми. Но взгляд невольника просил викинга об одном. И Свен под стон раба вошел в него до конца. Они отдались друг другу. Свен никогда не испытывал такого - ни с опытными девушками, ни со скромными девственницами. Викингу будто отдавалась сама стихия, и с каждым ударом сердца он умирал от животного удовольствия. Умирал также, как и Лука, метающийся и повторяющий его имя. Они слились в единое целое. Только теперь он обладал своим невольником. Полностью и всецело. Только теперь, когда Лука, заводя глаза, извивался под ним, прося лишь об одном - продолжать эту пытку. И Свен продолжал, забывая про все, все запреты и табу. Продолжал, чувствуя, как ногти Луки до крови впиваются в его кожу. Продолжал, пока наконец со стоном не излился в Луку и невольник, закричав под ним, не выгнулся в дугу… Они еще долго лежали подле друг друга. Обнаженный невольник положил голову на грудь викинга, умиротворенно смотря на его лицо. Свен же задумчиво вглядывался в ночное небо. - Знаешь, Лука… - слова давались нелегко, но викинг все же нарушил тишину. - Не будь тебя, я бы, наверное, умер. Еще тогда… Прямо в бою. - Ты даже не представляешь, насколько ты прав… Свен вздрогнул, медленно поворачиваясь к невольнику. Тот, кто звался Лукой, растянул губы в улыбке. - Будь ты проклят... – осознание всего случившегося приходило в голову викинга убийственно медленно. - Понял наконец. Удар копьем в легкое смертелен для кого угодно… Тебе, как воину, надо бы знать. - Тот, кто звался Лукой, провел языком по рубцу на груди Свена. - Те, кто не захлебываются кровью, подыхают от заразы. Свен застонал от своей слепоты. Спутник лишь нежно поцеловал викинга в ответ. - Ты потрясающе наивен. Даже не задумывался, как мог на рынке перепутать мужчину и женщину… Ты же нес меня на руках… Ты. Человек, у которого в постели перебывало столько женщин. Свен лишь заскрипел зубами. Лука засмеялся. - Ты не подумал, как такое возможно - вся команда корабля даже не усомнилась во мне. За столько дней… Никто ничего не заметил… Интересно, кому под силу такой обман… - А все эти штормы? - А что штормы… Штормы – слабый след гнева асов. А боги изрядно рассвирепели, потеряв своего пленника. - Нет… Ты не мог вырваться… - Перестань тянуться к ножу. Во-первых, он далеко. Во-вторых, на северной земле сила наконец вернулась ко мне до конца. И на тебя ее хватит с избытком. Свен, ну почему в твоем лице я вижу ярость? Мой обман был невинен. - Ты чудовище! - Чудовище? Может, твои боги лучше? А ты вообще уверен, что они боги? Ты же знаешь, за что они привязали меня к скале кишками собственного сына? Ты знаешь, за что мне на лицо тек яд? За что они убили моих детей? Все это за то, что на пиру я сказал всем правду в лицо!!! Свен щурился. Огонь, родившийся в глазах божества, опалял ему лицо. Не дав ответа, викинг резко кинул руку к ножу, но выронил его, закричав от боли – рукоять обожгла его так, будто ее прокалили в костре. Бог огня засмеялся. - Ты неблагодарен. Я ведь спас твою жизнь. - Ты погубишь мир… - Мир? Я веками корчился на камнях! Корчился, не в силах разорвать оков. Оков из плоти моего сына!!! Веками я слышал лишь шипение змеи над головой да утешения Сигюн… А когда она уходила, чтобы вылить полную яда чашу, я кричал от боли, когда змея плевала мне в лицо. Век за веком длились мои муки. Я имею полное право на любую месть! - Ну уж нет! – схватив нож снова и не обращая больше внимания на боль, Свен с силой ударил им того, кто раньше звался Лукой. - Ты мне нравишься все больше. - Локи нежно погладил обожженную ладонь Свена. В руках викинга была лишь рукоять ножа: лезвие лежало на камнях блестящей лужицей расплавленного металла. – Прелестное упрямство. Не сжимай так кулаки. Ты можешь загореться, словно сухой вереск, если я захочу. - Сожги меня, но все равно попытаюсь тебя убить. Ты имеешь все права на месть, Локи. Но дать тебе погубить людской род я не позволю! Бог обмана ответил ему смехом. - Да не бойся ты так за людей. К вам я не имею счетов. Хотя за то, что меня, бессильного, только бежавшего из заточения, схватили и продали на рынке, я бы и мог предъявить требования виры. Ну да ладно. Я в хорошем настроении этой ночью и все прощаю. А Рагнарек… Теперь Рагнарек будет иным… Ты знаешь, почему я убил Бальдра? Потому что меня попросил об этом Один. Ибо Бальдр не только его сын, но и часть Одина тоже. И находясь в царстве Хели, Бальдр, в отличие от остальных воплощений Одина, не погибнет, когда упадут Сумерки Богов. А хитрец Один всегда мечтал пережить Рагнарек. Что ж, я выполнил просьбу побратима и услал к Хели любимого всеми бога. И меня проклял весь Асгард. Меня окружили презрением и ненавистью. А Один пальцем не пошевелил, боясь, что о его просьбе кто-то узнает. Меня презирали. Только кем асы были, чтобы меня судить? Я рассказал им все. Всю правду про каждого из них. И я был обречен на вечные мучения за это. И что? Мне теперь вершить Рагнарек? Погибать, дав начало новому миру? Дать Одину воплотиться в Бальдре и счастливо править дальше? Да никогда! Предания о Рагнареке будут сильно отличаться от того, что я сотворю. Ибо слишком долго длилась мука. И теперь я хочу действительно великой мести… Веками я корчился от яда… И в боли я веками думал о мести… Сперва я придумал, как бежать. Яд причинял безумную боль. Но к любой боли можно привыкнуть. Я раскрывал губы, и яд тек в мой рот. Боль была нестерпима, но я заставлял себя сплевывать яд на свои оковы. И однажды яд разъел их. И я бежал. Слабый. Лишенный сил. С алыми отметинами уз на руках. О... Сколько я вытерпел... Сумерки богов будут такими, что не спасутся ни дети Одина, ни прекрасный Бальдр. От меня не уйдет никто… А вы, люди… Вы станете лишь свидетелями того, что сотворю я. Ибо до вас мне дела нет. Живите. И наслаждайтесь Рагнареком издали. - Ты бог обмана… - Но я никогда не нарушаю обещаний. И даю слово… Мир не погибнет. Погибнут боги. Все боги. Пусть они сильнее. Пусть ищут меня. Пусть потрясают оружием. Клянусь, я устрою последнюю шутку… Только смеяться в Асгарде станет уже не кому. Что ж… Этой ночью я начну свою месть. И либо ты будешь со мной - либо вернешься в свою деревню, и твоя жизнь навсегда останется прежней. Ты со мной? Зеленые глаза Локи полыхали огнем. Свен ответил ему спокойным взглядом серых глаз. - Мы никогда не победим асов. Никогда. - Мы? – Локи засмеялся, хлопнув Свена по плечу. – Ты сделал правильный выбор. А что до победы… У меня есть оружие, которое заставит Асгард рухнуть. Порывшись в кармане валяющейся рядом куртки, Локи поднес к лицу Свена маленький деревянный крестик.