Кукла

В детстве Сара всегда чувствовала себя особенной. Вернее, так было не все ее детство, но со вполне определенного момента. С той самой ночи, когда девочка попала в Лабиринт. Ради спасения жизни малыша Тобби Сара вошла в совершенно невероятный мир, разгадала столько его загадок и, в итоге, победила… Победила Короля Гоблинов, всесильного, могущественного и коварного Джарета. Вот с этого момента девочка и поняла, что отличается от других. Ну, подумайте, к какой ещё девочке по первому зову будут являться гоблины и другие жители Андеграунда? Сколько раз Сара тихонько сбегала из дома с друзьями по ночам! Они бегали по дорогам, гуляли по мокрой траве в ночном лесу, и не было на свете никого счастливее, чем она! И даже порой жутковатое уханье ночной совы где-то над ними не пугало девочку (хотя, ей стоило бы опасаться). Вот только однажды друзья так и не явились на ее зов, Сара прождала всю ночь, глядя в окно, повторяя десятки раз одни и те же слова, но…никто так и не появился. И на следующую ночь тоже. И так, ночь за ночью, проходили года, и время нещадно стирало из сознания Сары когда-то нерушимую веру в существование волшебного Нижнего Мира. Девочка превратилась в девушку, любимая книга сказок перекочевала с прикроватной тумбочки на верхнюю полку шкафа, рисунки тоже опали со стен, как листья с деревьев осенней порой. А верные друзья превратились в героев ее собственной «чудаковатой» фантазии: так детскому разуму было легче принять тот факт, что сэр Дидимус, Людо и остальные больше никогда не появятся. Сара росла, и вместе с ней росли и ее мечты, расширялся ее мир, а сама она все глубже погружалась в то, отчего в детстве бежала, как от огня. Она забыла все знаки, которые раньше посылали ей ее друзья из Лабиринта, и теперь шёпот листвы, в котором столько раз передавались для неё послания, был ей уже не слышен.        Она начала встречаться с мальчиками, заводила и бросала бойфрендов, и в памяти почти стерлось воспоминание о высоком и статном блондине с королевской осанкой и гоблинским прищуром хитрых глаз. Сара перестала отгонять и бояться белую сову, которая периодически кружила над крышей ее дома, потом садилась на дерево напротив ее окна и наблюдала за тем, как течёт жизнь девушки. Теперь для неё это была просто птица, не более. Птица, которую больше не нужно гнать и пугать, на которую Сара просто перестала обращать внимания. А между тем, сова действительно всегда была рядом. И сколь же опрометчиво было забывать о том, кто таился в облике гордой птицы! По мере того, как взрослела Сара, сова прилетала к ее окну все чаще, иногда просиживая на той ветке всю ночь и наблюдая за тем, как девушка спит. За столько лет птице даже удалось дважды залететь в комнату, но и там ее снова не узнали и просто выгнали. Любая другая королевская особа уже давно обиделась бы и перестала даже думать о девчонке, но только не Джарет! Король Гоблинов был далеко не так прост, и, хотя его несколько оскорбляла такая «забывчивость» девушки, он все же был твёрдо уверен в том, что в нужное время Сара сама вспомнит о нем, и это будет его реванш, второй шанс уравнять счеты с непокорной возлюбленной.        Этой ночью он снова сидел на ветке напротив окна Сары. Холодный февральский ветер то и дело колыхал крону дерева, выл среди голых ветвей, пронизывал до костей, но Королю этот холод был ни по чем. С тех пор, как Сара ушла из Лабиринта, душа его стала гораздо холодней, чем этот зимний ветер, и что-то невыносимо острое постоянно кололо его изнутри. Щелчки пальцев и его магия от такого не лечат и ни капли не помогают, это он установил давно. Вот только понять, что же это такое, Джарет так и не смог. — Ваше Величество! — у него в голове зазвучал противный голос одного из слуг, всегда хвостом следовавшего за ним. — Ваше Величество, простите! Я…я...там… — Ну что там ещё? — устало подумала сова, мысленно отвечая на слова слуги. — Говори коротко и не донимай меня своим кудахтаньем! — Ваше Величество, вы велели следить за тем…тем человеком! Я следил, да…и вы говорили, что я должен… — Я знаю, черт возьми, что я тебе велел! Говори быстрее, что с мальчишкой?! — С ним…с ним ничего, господин, но… он…боюсь, что-то задумал! Джарет едва сдерживал раздражение, так его бесило блеяние слуги, из которого он почти ничего не понимал. И уже даже пожалел, что поставил именно эту бестолочь наблюдать за нынешним бойфрендом Сары. — Что этот детёныш мог задумать, а? Скорей ты, бестолковщина, сместишь меня с трона, чем этот человек что-нибудь «задумает»! Король и правда был далеко не высокого мнения об умственных способностях Джейсона, но ничего не мог поделать, лишь частенько фыркал, смотря на эту парочку. Вид Сары с парнем совершенно не прельщал Джарета, однако так ему было спокойнее. Он слушал их разговоры, наблюдал за их свиданиями, паря высоко в небе или сидя на подоконнике какого-нибудь кафе, и каждый раз спрашивал самого себя: «Что же такого она видит в этом никчемном человеке? Что, Сара, ты видишь в нем, что заставило тебя забыть…меня?!». — Говори уже… — собственный усталый голос глухо звучит у совы в голове. — Что там, по-твоему, задумал мальчишка? — Ваше Величество, он купил…купил кольцо, Господин! Для госпожи Сары! Щелчок где-то внутри, слева, и Джарету снова приходится душить в себе клокочущую злость. «Если даже эта бестолочь запаниковала, увидев кольцо, значит, сомневаться не приходится, — мрачно думает Король, — Но не мешало бы всё-таки проверить…». Молниеносно взмыв с ветки, сова полетела над городом, дальше и дальше, пока не приземлилась на широком подоконнике небольшого дома, увитого плющом. Здесь он тоже бывал часто, но не мог высидеть у этого окна больше трёх часов. Примитивность этого человеческого парня, Джейсона, до того действовала на нервы Королю, что сидеть здесь долго не было сил. Но в этот раз, только заглянув в комнату к парню, Джаред едва не сломал когтями толстую ветку под собой. «Уродец», как называл мальчишку Король, стоял на одном колене перед зеркалом и протягивал в руках открытую бархатную коробочку с маленьким колечком внутри. Он что-то говорил, потом раздраженно мотал головой и начинал заново, вставал, нервно наворачивал круги по комнате, потом снова опускался на колено и снова что-то говорил. — Ничтожество… — со злым удовлетворением проухала сова. «Зачем Саре нужен человек, который репетирует перед зеркалом признание в любви, предложение руки и сердца? — возмущался про себя Джарет. — Тот, кто даже не может держать осанку, пока стоит на колене перед любимой! И за него ты хочешь выйти замуж, прелесть?!» Злость и ревность сдавленным рыком клокотали у него в груди, хотя последнее он бы отрицал всеми силами. Король Гоблинов не может ревновать, нет! Вот только с тех пор, как появилась Сара, Король Гоблинов и Джарет стали двумя разными личностями. И если у особы королевской крови не было права на такую примитивную слабость, как чувства привязанности, то Джарет далеко не всегда мог управлять своими чувствами, как следует. Вот, например, сейчас! Королю Гоблинов не следует кружить над крышами домов, как цепному, и уж тем более, не следует царапать людям окна, биться о стекло, пугая спящих…но злость сдержать внутри становится почти невыносимо, и поэтому Джарет вынужден бессильно, исступленно и мучительно кричать, чтобы хоть как-то дать выход эмоциям. И плевать ему на то, что люди в страхе подскакивают с кроватей, услышав жуткий, удивительно громкий и надрывный крик ночной совы; плевать на то, что этот Джейсон едва не выронил кольцо из рук, испугавшись стукнувшейся о стекло птицы, плевать тем более на то, что, не замечая дороги, не думая о направлении, он все равно снова прилетает к дому Сары, снова садится на ту самую ветку и снова, как завороженный, наблюдает за безмятежным сном девушки. В обличии совы ему гораздо трудней глушить и прятать свои эмоции, но Сара его успокаивает. Наблюдая за ней спящей, Джарет всегда успокаивался, но только не в этот раз. Все его мысли сейчас сосредоточились на мальчишке, который рискнул покуситься на то, что Король Гоблинов привык считать своим, а такой дерзости он не прощает. Прокручивая в голове сотни сценариев смерти Джейсона, он понял, что, кажется, пришло, наконец, время заявить о себе, заставить Сару вспомнить, прочувствовать и снова поверить в реальность Лабиринта и его короля. Вот только сделать это нужно как можно эффектнее, чтобы у девчонки, как в детстве, округлились глаза и побледнели щечки… Он еще не знал, зачем именно он намеревался снова показаться Саре, но знал, что ни одному смертному мальчишке он свою добычу не отдаст. И пусть она сколько угодно твердит свою любимую фразочку, ведь это больше не подействует не поможет ей. «У тебя нет власти надо мной!», — говорила она…и никогда в жизни еще так жестоко не ошибалась!