***
Во время ежегодной вступительной речи, профессор Дамблдор любезно представил ученикам нового профессора защиты от темных искусств — Олдина Малоуна. Профессор с некоторым, очевидно для Гермионы, демонстрируемым смущением, поднялся с места под всеобщие аплодисменты учеников. К слову сказать, большинство яро приветствующих нового профессора «фанатов», были юные ведьмы, практически мгновенно попавшие под очарование молодого Тома Реддла. Грейнджер не отрицала: профессор был весьма привлекателен, не знай она, кем он является, молодая девушка непременно попала бы под действие его обаяния. С другой стороны, ее роль в сложной игре против Волдеморта требовала определенной лояльности к мистеру Малоуну, так что гриффиндорка еще до приезда в Хогвартс постаралась избавиться хотя бы от внешнего проявления агрессии к новому преподавателю. — Гарри, кажется новый профессор ЗОТИ, постоянно пялится на тебя, — резонно заметил Рон, протягивая руку за новой куриной ножкой. Поттер давно заметил внимания Олдина, но не предал этому особенного значения. Он уже давно привык, что его личность интересует волшебников в той, или иной степени. А в последнее время внимания к его персоне усилилось еще сильнее. — Это он на нашу Гермиону смотрит. Должно быть, она ему приглянулась, — шутливо заметил Гарри, подмигивая подруге. — Ага, конечно, — язвительно бросил Рон, смеряя профессора недовольным взглядом. Профессор Олдин, действительно, практические не сводил глаз с Золотого Трио, Гермионе начало казаться, что он пытается проникнуть в их сознание, однако, учитывая количество людей на пиру — это было маловероятно, приложенные усилия не стоили полученного результата. Юная ведьма прекрасно знала о том, что Том Реддл является великолепным легилиментом. Еще в прошлом году, когда Снейп тренировал Поттера, Гермиона решила заняться освоением этого искусства. И хорошо продвинулась в совершенствовании своих навыков. Разумеется, ей не сравниться с Темный Лордом, так что без помощи гриффиндорке никак не обойтись. В последний день ее подготовке в «GM», мистер Миддлтон, дававший ей инструкции, потратил почти целые сутки на то, чтобы разработать несколько легенд, устроивших бы Темного Лорда. Задачей Гермионы стала мысленная проекция заданного сценария с тем, чтобы Волдеморт, прочитав ее мысли, не узнал ни о «GM», ни о роли Гермионы в этом деле. «Записав» несколько «сценариев», их разложили по небольшим колбочкам, чтобы Гермиона, в нужный момент, смогла защитить себя от нежелательного воздействия Темного Лорда, показав ему поддельные воспоминания. Однако Гермионе, по ее собственному мнению, еще не скоро придется доставать запасы мыслей из закромов своей сумочки. Процесс сближения с профессором Малоуном предполагался длительным и осторожным. Первый шаг по его реализации должен быть предпринят уже завтра. А пока, Гермиона, стараясь не думать ни о чем серьезном, обсуждала с Джинни Уизли ее соображения по поводу возраста нового профессора и особенностей его личной жизни. — И правда, Гермиона, как ты думаешь, сколько ему лет? — осторожно прошептала Уизли, боязливо поглядывая на профессора. «Лет сорок-пятьдесят. Зависит от того, вычитать ли из его жизни время смерти. Звучит до ужаса непонятно» — про себя подумала Гермиона, попутно ругая себя, что позволили себя подобные мысли. Но вместо этого сказала: — Думаю, не больше тридцати. Рыжую подругу вполне устроил такой ответ, и они живо передала его Парвати, не сводившей взгляда с нового преподавателя. Гермиона перевела взгляд на Поттера. Он выглядел подозрительно измученным. Пару раз юная ведьма заставала Гарри за тем, как тот дотрагивается до шрама, предварительно выхолодив руку с помощью кубка с ледяным тыквенным соком. Очевидно, что Гарри не хотел лишний раз беспокоить друзей, особенно в этот вечер…Вокзал Кингс-Кросс
20 декабря 2017 г. в 10:45
Гермиона Грейнджер вышла из своего дома, волоча за собой небольшой дорожный чемодан и осмотрелась. Юная ведьма с горечью посмотрела на покидаемое жилище. Печально выдохнув, Гермиона отметила, что впервые за шесть лет она с такой тяжестью отправляется на учебу.
Хогвартс всегда казался ей самым безопасным местом в Волшебном мире, ведь Альбус Дамблдор никогда не допустит, чтобы его подопечные пострадали, а мудрые преподаватели всегда подскажут правильный путь, даже, если будет казаться, что выхода нет.
Теперь же Хогвартс превратился в поле битвы, и на этом поле, Гермионе впервые придется играть в одиночестве, ведь она не имела права рассказывать о задании ни единой душе. Юная ведьма иногда представляла себе, как это, рассказать все Гарри и Рону? Воображала себе их ошеломленные лица! Дикие планы по уничтожению Темного Волшебника, которые верные друзьям, с присущей им отвагой, немедленно ринуться исполнять. Гермиона всегда была интеллектуальным барьером между горячностью Гарри и Рона. Теперь совершенно одна. Ведьму мучили страхи, что она не справится, но еще сильнее ее тревожила совесть (и как она будет лгать друзьям!).
Еще раз выдохнув, Гермиона отозвалась на призыв отца, только что подошедшего к автомобилю. Мистер Грейнджер весело схватил чемодан Гермионы и положил его в багажник. Гермиона усмехнулась собственным мыслям, сильнее прижимая маленькую, на вид, декоративную сумочку. Именно в ней находились все самые ценные вещи начинающей шпионки. Близнецы Уизли пришли бы в дикий восторг, узнай, какие инновационные устройства от мира магии везла с собой их подруга! И, разумеется, эту сумочку она не выпустит из рук.
Вскоре на улицу вышла и мать юной ведьмы, чтобы проводить дочь на вокзал Кингс-Кросс.
Дождливая погода делала дорогу на вокзал еще более удрученной. Гермиона, прижавшись к холодному стеклу, вспоминала слова Миддлтона в их последнюю встречу:
«Гермиона, первое, что вы должны запомнить об этой работе: вам необходимо выглядеть прежней, так, словно никаких странных событий в жизни не происходило, словно вы не знаете ничего ни о „GM“, ни об Олдине Малоуне, но, при всем при этом, быть прежней вам никак нельзя. С этого дня не доверяйте никому и ничему. Все услышанное и увиденное подвергайте сомнению. В общении с людьми исходите из того, что они пытаются вас обмануть. Проверяйте и перепроверяйте всю полученную информацию. Но самое главное: ничем себя не выдайте».
Вспомнив указания, Гермиона поругала себя за неосмотрительность. Нужно как можно скорее выходить их депрессивного состояния! Она — Гермиона Грейнджер — вечно собранная зазнайка, ей не пристало раскисать.
В подтверждение своих мыслей юная ведьма завела беседу с родителями, чтобы они не переживали о ее состоянии и проводили дочь со спокойным сердцем.
На вокзала Кингс-Кросс было как никогда многолюдно. Всюду сновались опаздывающие на поезд пассажиры, сталкивались тележки с чемоданами, раздавались возмущенные вопли и плаксивые вздохи. Вокзал был тем местом, где могло произойди все, что угодно.
Гермиона попрощалась с родителями у машины, клятвенно пообещав им писать каждую неделю, и, взяв в руку ручку чемодана, уверенным шагом направилась к платформе 9 ¾.
Пройдя волшебный барьер, мисс Грейнджер ненадолго остановилась. Ее взгляд привлек Люциус Малфой, беседовавший с неким русоволосым мужчиной. Гермиона узнала его без труда.
Облик Олдина Малоуна был хорошо ей знаком. Она получила фотографию с изображением текущего вида Волдеморта несколько дней назад.
Темный Волшебник выбрал себе весьма привлекательное тело. Однако его вид не вязался с его истинной сущностью. За мягкими чертами лица скрывался настоящий монстр, спрятавший свою истинную натуру под, пусть не миловидной, но весьма привлекательной, располагающей к себе внешностью. Гермиона сразу поняла: Волдеморт затеял сложную игру, которая включала в себя немалую долю актерского мастерства. Грейнджер плохо представляла себе, как Волдеморт намеревался притворяться хорошим человеком, но затем вспомнила: он истинный Слизеринец, а кто, как не выходцы этого факультета умеют пригреться сладко дремлющей змеей на груди беззащитной жертвы. Ради собственной выгоды они пойдут на любую подлость, любые жертвы с тем, чтобы, когда они окупятся, унизить, уколоть больнее неосмотрительного человека, так глупо попавшегося в хитросплетенные сети.
Волдеморт словно почувствовал взгляд юной ведьмы и оглянулся. Зрительный контакт длился не более трех секунд, но за это время гриффиндорка смогла ощутить на себе всю тяжесть этого человека. Его глаза — ярко зеленые — таили в себе тщательно скрываемую злобу на весь окружающий мир. Если глаза — зеркало души, то от Волдеморт остались лишь жалкие осколки.
Малфой перехватил взгляд хозяина и, презрительно сморщившись, посмотрел на Гермиону так, словно она была самым гадким существом на свете.
Однако Малоун не поощрил действия приспешника. Он постарался тепло улыбнуться гриффиндорке, но вместо этого у него вышел обаятельный оскал. Да уж, им обоим еще учиться и учиться.
Неподалеку от Малфоя и Малоуна стоял Невилл Долгопупс, получавший наставления от бабушки. Он радостно помахал Гермионе в надежде, что она спасет его от томительного разговора.
Юная гриффиндорка с радостью подошла к однокурснику и вежливо поздоровалась с ним и его бабушкой, однако не стала вмешиваться в семейные дела. Она ободрительно положила руку Невиллу на плечо, а затем поднялась на платформу, заставляя чемодан лететь за собой с помощью магии.
Гермиона не стала сразу занимать место в купе, ненадолго задержавшись в тамбуре. Она прекрасно знала, что пришла с запасом времени и Гарри и Рон, наверняка еще даже не пересели платформу. Не теряя ни секунды, Гермиона достала из миниатюрной сумочки небольшой, крошечный предмет, напоминающий наушник, и вставила его себе в ухо.
Когда Грейнджер впервые увидела эту штучку — так ее назвал Том Миддлтон — то вспомнила огромные уши для подслушивания, разработанные близнецами Уизли. Они были бы в восторге и ужасе, узнай, что кто-то создал нечто настолько удобное, что можно использовать для проказ, и захотели бы сделать лучше.
Приказав себе больше не отвлекаться на посторонние мысли, Гермиона сосредоточилась на разговоре Малфоя и Малоуна. Сделать это было крайне сложно, поскольку бабушка Невилла была нескончаемым радио и заглушала и без того едва слышный разговор. Не помогало и то, что в тамбур то и дело входили студенты, здоровались, пытаясь завести беседу. В итоге, Гермиона, порядком разозлившись, поспешила найти пустой купе, предварительно усилив звук в «наушнике» с помощью несложного заклинания. Как жаль, что нельзя было очистить нужный разговор от посторонних. К сожалению, к такому уровню, шпионы-маги пока не пришли.
— Мне плевать, как ты это сделаешь, Люциус, но мне он нужен. Как я, по-твоему, буду вести дела из Хогвартса?
— А Снейп, он не может помочь?
— Что ты сказал? — почти прошипел Малоун, однако быстро взял себя в руки и продолжил уже более спокойно: — Я тебе приказываю, а не Снейпу. А не исполнишь, твой сын учится в моем классе, это будет для тебя хорошей мотивацией, — хищно добавил «преподаватель».
После таких слов голос Люциуса стал еще более сиплым и пресмыкающимся.
— Мой Лорд, — приглушенно сказал Малфой.
Гермиона не могла видеть того, что происходило, но была уверена в одном: эти слова чуть не стоили жизни аристократу.
— Замолчи, Малфой, я приказывал не называть меня так на публике. Если хоть одна живая душа узнает о моих планах, я обещаю, что смерть покажется тебе приятным облегчением по сравнению с тем, что ты испытаешь. Ты все понял?
— Люциус коротко кивнул.
На этом их разговор завершился. Судя по издававшимся звукам, Темный Волшебник, ни сказав больше ни слова, ушел, взвалив на Люциуса выполнение, очевидно, какого-то сложного задания.
Не теряя времени, Гермиона, наведя волшебную палочку на наушник, произнесла: — Деликцио Ин фл’оре! И «ухо» в кармане Невилла превратилось в цветок. Долгопупс еще долго не мог понять, как это он забыл цветок в кармане. Но ведь он такой забывчивый…
У Гермионы появилась серьезная почва для размышлений, однако ей не удалось как следует обдумать полученную информацию, так как с радостными воплями в купе ввалились Гарри и Рон. Они живо обсуждали игру англичан в международном турнире по Квиддичу, проведенном в Болгарии несколько дней назад. Рон воодушевленно пересказывал всевозможные трюки, которые игроки Сборной Англии умело выделывали в воздухе, и, ставшую хуже, игру Виктора Крама, по словам Уизли, значительно уступавшей скорости и сноровке «Ловца» английской сборной.
Гермиона широко улыбнулась, увидев, едва не задушивших ее в своих объятиях, друзей.
Члены Золотого Трио недолго делились приятными воспоминаниями о проведенном лете. Увы, каникулы принесли немало печальных событий. Новости о пропадающих людях, таинственных смертях и нарастающей панике то и дело заполоняли страницы «Ежедневного Пророка».
Юная гриффиндорка поддерживала беседу, но большинство ее мыслей крутились вокруг нового профессора Защиты от темных искусств. Словно прочитав ее размышления, Рон, запуская в рот шоколадную лягушку, сказал:
— Интересно, кого на этот раз поставят на ЗОТИ? Это, и правда, проклятая должность.
— Рон, — мягко улыбнувшись, сказала Гермиона.
— Что? На первом курсе — дерганный Профессор Квиррел, с Волдемортом на голове, на втором — мошенник Злотопуст, на третьем курсе, ничего не сказать, нам повезло с Люпином, с ним никто не сравнится, но согласитесь, оборотень — весьма специфичный выбор для преподавателя, на четвертом — лже-Грюм, а в прошлом году эта министерская жаба. Сказать по правде, даже приспешники Сами-Знаете-Кого в сотню раз лучше этой психопатки.
— Да, Рон, — согласившись, сказал Поттер и шутливо добавил: — Для полного комплекта нам не хватает только, чтобы сам Волдеморт пришел преподавать у нас Защиту.
Гермиона, пившая купленный у добродушной ведьмы, предлагающей сласти, тыквенный сок, выплюнула его содержимое, услышав такую блажь. Подумать только Темный Лорд — преподаватель ЗОТИ в Хогвартсе!
— Гермиона, ты в порядке? — заботливо спросил Гарри, кладя руку на спину Гермионе.
— Да. Просто… Эти ваши шуточки, — отмахнулась Гермиона, направляя волшебную палочку на мокрую кофту.
— Думаю, одного точно можно исключить из списка подозреваемых, — резонно заметил Поттер.
Но Рон не сдавался.
— Почему? Подумай, Гарри, Хогвартс –самое безопасное место. Что, если тебя все ищут? Что, если хотят помешать твоим планам? Нужно идти туда, где точно не подумают искать. Хогвартс идеально подходит, — воодушевленно сказал Рон, не желая сдавать без боя свою позицию.
Гарри и Гермиона обменялись многозначительными взглядами и, улыбаясь, посмотрели на Рона.
— Да ну вас! — отмахнулся Уизли, увидев реакцию друзей. Надувшись, Рон скрестил руки на груди, отворачиваясь к окну.
Он и не знал, что высказав безумное предположение, попал в самую точку, раскрыв один из мотивов Темного Волшебника. А вот о его более сложных целях Гермионе еще предстояло узнать.