Освобождение и жизнь

      Белые кораблики… белые кораблики… по небу летят…       Пушистые кучевые облака плавно собираются в очертания корпуса, за пару мгновений появляется длинная мачта с реями, и пышные паруса занимают своё место. Над фрегатом расправляется флаг османской империи, причудливо пестря красным и золотым на облачном корабле.       Белые кораблики…       За первым судном появляются другие корабли, они меньше и следуют за ним, точно утята за уткой.       …белые кораблики… по небу летят…       На синем просторе, качаясь в такт мелодичной музыке, безмятежно плывет флот за большим кораблем в свой далекий путь. Они так давно в море, что обычная жизнь им уже чужда. Они так давно вместе, что иной человек не их круга просто не поймет и осудит все то, что для них свято и что являет им их смысл жизни. Они движимы одной идеей.       Лэйси лежит на сочной траве в этот погожий денек, закинув руки за голову, и провожает умиротворёнными взглядом путешествие плывущих по небу белых кораблей.       Кораблики… белые…       Ветер задувает их паруса, унося в далекое, далекое странствие. Но Лэйси с ними не по пути, она остается на земле блаженно наблюдать за воздушными кораблями и нисколько не печалится.       Запись пленки закончилась.       Пронзительно синее небо над головой стало блекнуть, темнеть и съёживаться. Прекрасные корабли сжижались в круглые пятна и засветились, точно солнца. Они становились всё ярче и ярче, пока небо вокруг них чернело и скрючивалось в агонии.       Лэйси шире раскрыла глаза. Картинка встала в фокус. Над ней уже было не небо. Это был тёмный ветхий потолок с просединами бетонных балок. С него местами сыпалась штукатурка и торчали провода. Яркие корабли превратились в лампы дневного накаливания на причудливой восьмиглазой люстре. Лэйси пялилась на лампы, воображая, что это корабли.       Корабли… Что за корабли?       Девушка убрала руки из-под головы, ощутив напряжение в затекших пальцах. Она размяла их и ощутила тугие прикосновения к коже. Обезболивающее заканчивало своё действие. Лэйси медленно повернула голову в сторону. Окно с решетками, старый деревянный наклонённый стол, подъеденный мышами и заваленный большими листами чертежей и разобранным компьютерным процессором. Под столом лежали кипы бумаг и пластиковая голова манекена с раскрытыми глазами. Лэйси обернулась, судорожно дыша. Глухая стена, несколько стульев и красное атласное покрывало, закрывавшее нечто полукруглое с выпирающими частями. Массивная конструкция в такой близости напугала Лэйси, и она резко села.       Тут же её сердце ёкнуло. Лэйси показалось, что она почувствовала, как болезненно дёрнулось сердце в груди.       Напротив неё, на пути к выходу, сидел мужчина лет пятидесяти в чёрной мантии с красными отворотами. Абсолютно седой, с бесстрастным выражением глаз, бледный и спокойный. У него было странное лицо. Оно не было злобным или жестоким, но при виде него кровь стыла в жилах. Это власть, определенно власть, но какая-то иная, не деспотичная, не лидерская. Власть, какая бывает у… смерти. Он сидел напротив неё и сминал в руке что-то лежащее на его коленях. Что-то с длинными черными лохмами и большими кривыми согнутыми ушами.       У Лэйси перехватило дыхание, когда она узнала в странном предмете свиную маску. Ей внезапно вспомнился побег из атакованного дома, автомобиль в кустах и чудовище со свиным рылом вместо лица. Транквилизаторы…       — Здравствуй, доктор Ридж, — произнес мужчина. Голос его был слегка хриплым и от него мурашки бежали по спине. — Надеюсь, вам понравилась музыка? Это мой новый метод, чтобы расслабиться. Трудно приходить в реальность с плохими мыслями, особенно когда находишься в эмоциональном стрессе последние двадцать четыре часа.       Лэйси обрела дар речи.       — Кто вы?       — Думаю, вам самим прекрасно известно кто я, — лукаво ответил мужчина, но на его лице не было ни намёка на улыбку.       Лэйси судорожно огляделась по сторонам. Это место не было похоже ни на пыточную камеру, ни на квартиру, ни на чей-то дом. Склад, гараж, павильон, что это? Незнакомый мужчина перед ней в чёрной мантии и со свиной маской на коленях смотрел на неё внимательно, изучающе и остро, как будто она находится у него на приеме, как у парапсихолога. Но разве не она здесь психолог? Почему ей совсем не хотелось быть спокойной, бодрящей и бесконечно мудрой, а хотелось лишь зажаться в угол и плакать, лишь бы его глаза её не достали?       — Вы П-пила? — холодея, спросила Лэйси.       — Я предпочитаю «Конструктор», — поправил её мужчина. — Вы, вероятно, не помните меня, но мы встречались. Очень давно.       Девушка оторопела, пытаясь вспомнить этого мужчину.       — В вашем доме, — добавил он.       — Быть не может…       — Вы сами пригласили меня, вам нужна была моя помощь. Неужели вы действительно забыли меня?       Лэйси напряглась. И вспомнила…       У этого мужчины всегда были светлые волосы, только подмятые кепкой. Одет в обычную рабочую куртку поверх клетчатой рубашки. На поясе ремень, на котором большая треугольная линейка с измерителем уровня, и множество кармашков, полных разнообразных инструментов. На спине куртки эмблема строительной организации, которую он и его ребята представляют.       «Четыре стены и дом готов»… — припомнила слоган Лэйси.       И тут воспоминания девятилетней давности нахлынули на неё, словно бы это было вчера.       — Вау. Превосходная работа, — она смотрит на потолок кладовой, откуда плавно съезжает потайная лестница.       Мужчина рядом с ней кивает головой и тепло улыбается.       — Отличное место, чтобы спрятаться там.       Лэйси украдкой посмотрела на него.       — Мне не нужно ни от кого прятаться. Я успешный психолог, меня наоборот должны все видеть.       Она обходит лестницу кругом, касается гладкой и холодной стали. Механизм просто идеальный, он прослужит не один десяток лет. Мужчина достает папку со сметой выполненных работ, где заказчик должен расписаться.       — Слов нет, я просто в восторге. Вам никогда не хотелось соорудить электрический стул? — спросила она, завороженно рассматривая со всей щепетильностью подобранные детали её уникального хода.       — Что, простите?       — Электрический стул. Ну или нечто в этом духе. Знаете, моим подопечным была бы на пользу хорошая встряска.       — Считаете, что их надо убить? — мужчина выглядел несколько озадаченным откровением Лэйси и явно растерялся.       — Не убить, — поправила Лэйси, — а проучить. Отбить всякое желание вредить и совершать преступления против человечества.       — Нет, никогда не ловил себя на таких мыслях. Но у вас весьма радикальный взгляд.       — Подумайте об этом на досуге, — улыбнулась Лэйси и добавила: — Если надумаете, среди моих знакомых есть люди, которые могут внести поправку в закон, мистер…       — …Крамер, — ахнула девушка, поднимая взгляд на седого мужчину.       Губы мужчины, восседающего на стуле, медленно растянулись в усмешке.       — Я не знаю, как вам это удается, Лэйси, но вы и вправду удивительный человек. Я выбрал вас не зря.       — Что вам нужно? — она ответила настороженно. Должен быть подвох.       — Вы, наверное, ещё задаетесь вопросом, почему вы здесь. Ведь по большому счету ваше испытание закончено, и вы вышли из него победителем.       — Я здесь, потому что выполнила условие письма, — ответила Лэйси, качнув головой. — Но что вам нужно от меня?       Крамер приложил руку к сердцу.       — Да, на три сантиметра ниже — и мало что можно было бы исправить. Но я это заслужил.       — Вы хотите, чтобы я признала то же самое?       — Вы заслужили испытание, и вам это известно. Я не буду неискренен с вами, Лэйси, потому что это не в моих правилах. Вы находитесь в комнате, где рождался план вашего испытания. Я мог бы привезти вас в другое место, более анонимное, но не стал.       — Как же так… Выходит, все это время я клеветала на другого человека… — девушка растерялась. — Это были вы. Всё это время это были вы.       — Марк Хоффман давно занимается расследованием моих дел, но он ни в жизнь вас здесь не найдет. Ни он, ни кто-либо другой, — холодно отрезал Конструктор. — Ваше испытание получило огласку в прессе как «самое изощренное испытание с участием невинной жертвы», но мне никогда не нравился словоохотливый трёп журналистов. Хотелось бы узнать мнение первого испытателя: удалось ли мне воплотить в идеале вашу любезную задумку?       У Лэйси ком встал в горле. Она вспомнила комнату, залитую водой, потрескивающие генераторы, оголенные провода и железный стул, к которому она была привязана.       — Вы хотели, чтобы я там умерла, — не то спросила, не то обвинила она, пронзив его острым взглядом. Джон Крамер чуть наклонил голову набок и приподнял уголки губ.       — Что вы… Я всего лишь хотел вас проучить.       Лэйси скривилась, как будто он сказал нечто, противное её природе. Она ощутила себя восьмилетним ребенком, принявшим наказание от родителя за поломанный сервиз. «Хотел тебя проучить».       — Вы не первый, кто пытается меня проучить, но я этим не горжусь.       — Ещё девять лет назад вы бы ответили иначе, — заметил Крамер, и Лэйси поняла, что он прав.       Почти половина её популярности зависела от заголовков в прессе, и все они в то время крутились вокруг покушений на успешного психолога. Не сама ли она кричала об этом на каждом шагу, попадая в объектив видеокамер?       Девушка опустила взгляд на кровавые и грязные бинты на руках. К ним вновь возвращалась боль, легкая судорога периодически пробегала по красным, точно отбитое мясо, пальцам. Она испортила руки, но осталась жива. Это приемлемая цена?..       — Моя карьера началась неудачно, но после первого покушения люди меня заметили и стали говорить обо мне. Я решила, что это легкий способ заработать себе имя и славу. Я осознанно провоцировала их на агрессию. Я не верила, что меня можно убить. Только не от рук маньяка. Это ведь… Это ведь смешно. И их предсказуемость до сих пор спасала мне жизнь. Я не думала об их семьях, недоброжелателях в стенах тюрьмы и за нею, их будущем и настоящем. Я хотела только славы…       — Ты не ценила ни их жизни, ни свою собственную. Но человеку свойственно ошибаться. Важно понять это как можно скорее, чтобы начать исцеляться. Кем ты была ещё четыре недели назад, после последнего нападения Макки Роуланда?       Лэйси стиснула зубы от воспоминаний того дня, когда псих с Норт-Хэртингтонской тюрьмы неожиданно взял её в плен на осмотре и пытался выбраться из пункта контроля.       — И кто ты после позавчерашней ночи?       Крамер бережно отложил на стул жуткую маску свиньи и посмотрел на Лэйси с несвойственной разговору теплотой.       — Ты — мой зверек с востока, Лэйси. Невозможно уникальна, и в то же время абсолютно бездарна. Легкомысленно рискуешь своей единственной жизнью, и это не может не ввергать меня в печаль, — его тон изменился, став более деловым. — Вы готовы принять последнее испытание?.. Перед вами два конверта.       И в подтверждение его слов Лэйси вдруг только сейчас заметила на полу у её ступней два жёлтых конверта с жирными надписями черным маркером. Правый гласил «Остаться», а левый — «Уйти».       Лэйси настороженно перевела взгляд на Крамера. Тот чуть подался в её сторону и произнес:       — Вы знаете, что карьера тюремного психолога — это не та вершина, к которой вы стремитесь. Я могу показать, чего вы стоите на самом деле, убить ваши страхи, из-за которых вы отвергаете свою семью. Вы можете очиститься от чужой скверны, что потоком льётся каждый день от пациентов.       — Вы можете дать мне новую цель в жизни? — переспросила Лэйси, замерев, точно статуя. Яд его слов парализовал, подчинял.       — Я могу показать путь, но в любом случае, выбор должны принять вы сами.       В глубине выцветших голубых глаз мелькнул алый отблеск.

* * *

      Лэйси сбежала вниз по шаткой лестнице и бросилась через просторную и пустую мастерскую. Она пронеслась мимо конвейерной ленты, на которой лежала изломанная фигура манекена с выдранными глазницами и отсутствующими конечностями. Она бежала к табличке выхода, перепрыгнув на ходу через лужу разлитого машинного масла на полу. С этой стороны справа от выхода были широкие на всю стену замызганные окна в деревянной раме, покрытые трещинами и сколами. Сквозь них скупо пробивался свет уличного фонаря.       Около двери выхода стоял одинокий квадратный стул, лишь по приближении к нему, Лэйси с содроганием узнала в нем «свой» электрический стул. Он был полностью железный, с дырочками на сидении и ремнями, вмонтированными в подлокотники. Девушка, с опаской миновав его, толкнула дверь.       Та оказалась не заперта. Тяжёлая дверь с жутким скрипом отворилась, выплевывая Лэйси на задворки какого-то складского посёлка. В бледном свете луны виднелись очертания металлопрофильных зданий, высоких железных ограждений, обтянутых колючей проволокой. На здании, из которого она выбралась, висела обшарпанная вывеска: «Склад Ширли». Чуть ниже: «Блок 341. Стиждин-стрит, 82». Девушка не знала, где находится эта улица, она даже не была уверена, что это новый город, если вообще не пригород.       Лэйси спустилась с лестничной площадки на асфальт и, разглядев вдали ворота, побежала к ним. Она без труда выбралась из складской зоны и затрусила в сторону кварталов.       Старые пятиэтажки смотрели на Лэйси враждебно и отстраненно, в переулках шелестел на ветру всякий мусор, выброшенный просто под ноги. Стоял отвратительный запах сгнивших продуктов и прелости. Во многих окнах не горел свет, наверное, было уже за полночь. Громко залаяла, откуда ни возьмись, собака. Лэйси вздрогнула, оглядываясь по сторонам. Собака не изъявила желание обнаружить себя, умолкнув через несколько секунд. Но зато Лэйси заметила другое. В тесном проулке зашуршал пакет, как будто его теребил не прохладный ветерок, а кто-то пытался стряхнуть его в сторону резкими рваными движениями. Послышалось кряхтение и ворочание под грудой сваленных картонных коробок.       «Бомжи. Здесь много бомжей», — подумалось Лэйси, и она, решив, что одной незапланированной встречи на сегодня ей достаточно, побежала прочь.       Лэйси пересекла пару улиц и услышала гул голосов за поворотом кирпичного здания с горящим красным фонарем, вдоль которого она шла. Она встала, как вкопанная, не решаясь выйти вперед на следующую улицу. Там, метрах в ста, она видела козырек остановки. Если там стоит остановка, значит, там должна быть схема городских маршрутов. Она сможет определить, где она оказалась и как ей выбраться отсюда. Если это городская остановка, то там должно курсировать такси. Лэйси нужно попасть на ту сторону.       Открылась и закрылась входная дверь, и голоса смолкли. Повисла тишина. Лэйси смотрела на козырек остановки и боролась с нерешительностью. Эти люди ведь вошли внутрь. Ей нужно успеть пройти этот открытый участок, прежде чем кто-либо выйдет из красного дома. В воздухе витал запах дешёвых сигарет. Остановка манила напуганную девушку.       Лэйси выскочила вперед в свет красного фонаря и скорым шагом сбежала с тротуара на проезжую часть. Она бросила мимолетный взгляд на дверь дома разврата, переполненную урну, площадку, засыпанную сигаретными бычками и две мужские фигуры, потягивающие сигареты у входа. Они заметили её. Два мужлана в кожаных куртках, один с банданой на голове и бородой, другой неприметный с пивным брюхом, торчащим из-под задранной футболки. Больше Лэйси не удалось разглядеть, она повернулась к остановке и поспешила спастись.       Ей вслед раздался свист. Она ускорила шаг, мысленно моля Господа о помиловании. Эту схватку ей не осилить, так пусть же они не обращают на неё внимания.       — Эй, цыпочка! — раздался басистый оклик, эхом пронесшийся по мёртвой улице.       Лэйси скрылась в тени следующего здания, собственное дыхание перекрывало все звуки, ветер неприветливо подгонял её сзади, нервный стук каблуков выдавал её с потрохами. Помимо своего бешенного сердечного ритма она боялась услышать этих двух упырей. И вдруг до неё донеслись тяжёлые шаги. Они преследовали её…       — Давай познакомимся, леди? — долетел до неё похотливый голос. — Ты чё такая скорая, эй, леди в светлом!       Лэйси задушили слезы ужаса, и она пустилась в бег.       — Куда?!       Она едва спаслась от адского испытания Джона Крамера, теперь к ней пристают уличные подонки, которые после того, как надругаются над ней, закопают её тело где-нибудь на свалке. Нет, не для того он выбралась из ловушки Пилы, чтобы так просто умереть. Это все из-за Крамера, но ему плевать, что с ней теперь будет. Как только она покинула склад Ширли — она больше не его забота. Как же глупо…       — Отстаньте от меня! — крикнула Лэйси им через плечо.       — Давай, догоним её, — послышался возбужденный крик, и парни сорвались вдогонку.       — Нет! Нет! — охваченная первобытным ужасом Лэйси бежала, размазывая по лицу слезы. — Я не могу так умереть!       Остановка была пуста. Ни единой машины. Главная дорога тянулась через освещенный подвесной мост. Это старый город. И ни одной машины. Ни одной проклятой машины!       Лэйси не стала бежать на голую остановку, которая её не защитит. Вместо этого она решила бежать вдоль главной дороги, забежать, если удастся в первый попавшийся дом и ломиться в квартиру. Она должна выжить.       Лэйси подбежала к углу здания перед главной дорогой и со всего маху налетела на внезапно выплывшего навстречу человека. она едва не завопила на всю улицу, в испуге решив, что это ловушка преследователей, но неожиданно узнала человека перед ней. Это был детектив Хоффман. Он был в гражданской одежде — чёрная рубашка, джинсы и лёгкий пиджак — и выглядел не менее ошарашенным, столкнувшись с ней здесь. Лэйси испытала дикое облегчение встретить его. Её лицо исказила гримаса боли, и она приникла к его плечу.       — За мной гонятся, детектив, спасите меня! — зашептала она. Голос ей уже не подчинялся.       Шок детектива сменился настороженностью, когда до него долетел бýхающий топот запыхавшихся мужчин с красной улицы. Они остановились на расстоянии метров пяти, переводя дыхание. Они не ожидали увидеть здесь кого-то в этот час, и удивление было написано на их подвыпивших красных физиономиях.       Хоффман быстро оценил ситуацию и заставил Лэйси сделать шаг назад, пряча её за свою спину. Лэйси, задыхаясь от плача, сжимала рот рукой, чтобы не дай бог испортить все.       — Какие-то проблемы ребята? — задал вопрос детектив холодным и ровным тоном.       Парни в свою очередь оценивали его — неизвестно откуда взявшегося семидесятифутового чужака. Им не понравился взгляд, с которым он на них смотрел. В них была холодная ненависть к ним двоим. В любой другой ситуации они бы не колеблясь побили обоих: на территории Барта Шоу никто им был не указ, они сыны анархии и не ведали никакой пощады. Но в тот момент их что-то останавливало. Перед ними стоял всего один человек, но он был значительно выше их и крупнее. И, хотя их было двое, они медлили боем добиваться своего.       — Да, ты проблема, — сквозь зубы процедил мужик с бородой, пытаясь изобразить на лице пренебрежение. — Лучше не лезь и отойди.       — А ещё лучше иди куда шел, гандон, — добавил второй, как бы мимоходом почесывая перочинным ножом шею. — Ты бы не нарывался на банду Шоу.       Хоффман не сдвинулся с места. Когда они поняли, что угроза на него не подействовала, парни пошли на него.       — Ты, кажется, непонятливый малость, — начал было бородатый, доставая свой нож из кармана.       Хоффман задрал край своей куртки, обнажая рукоять заправленного за пояс пистолета. Ход парней сбился, когда они присмотрелись к внушительному оружию.       — А давайте проверим, — произнес Хоффман, исподлобья глядя на хулиганов и кладя руку на рукоятку. — Кто быстрее сообразит…       Парни встали в ступор. Один быстро взглянул на второго, им овладело сомнение, стоит ли игра свеч. Девушка сиротливо выглянула из-за плеча детектива, боясь даже пискнуть.       — Банда Шоу, говоришь? А я вижу двух мертвецов с простреленными головами на Стиджин-стрит, — сказал детектив и взгляд его тяжелым грузом упал на будущих мертвецов.       Бородатый сглотнул и попятился, глядя на его руку на пистолете. Решимости не осталось ни в одном глазу. Он даже протрезвел от вида настоящего пистолета.       — Хорошо, разойдёмся мирно, — сказал второй, словно не веря, что это действительно пистолет. Они пристыжено пятились до самого края здания и скрылись за его поворотом.       Хоффман вздохнул и поправил куртку, после чего повернулся к тихо всхлипывающей Лэйси, которую била крупная дрожь. В его глазах появился укор.       — И как вы здесь оказались?       Лэйси до этого момента сдерживала свой плач, раз за разом говоря себе, что всё будет хорошо, но как только детектив с ней заговорил, её прорвало, и девушка разрыдалась.       — Я хочу уйти, я этого не вынесу! — истерика захлестнула её.       Детектив успокаивающе положил ей руку на плечо и чуть склонился, заглядывая в лицо.       — Сосредоточьтесь, Лэйси, как вы здесь оказались? Это была ловушка?       Лэйси несколько раз глубоко вздохнула, стиснула зубы и бросила пугливый взгляд в сторону, откуда пришла. Там в непроглядной тени высились склады Ширли.       — Н-нет, — наконец молвила она.       — Пожалуйста, ответьте мне, мы можем взять его с поличным, — потребовал ответа Хоффман.       — Я очнулась на складе. Около пяти минут назад, — Лэйси неожиданно схватила его за пиджак, глядя с мольбой в зелёные глаза детектива, и быстро зашептала. — Это не ловушка. Понимаете меня?.. Я просто очнулась, а эти утырки… они хотели… Я сойду с ума!.. Кто это делает… Господи, я не понимаю, где я очнулась!..       Плач Лэйси превращался в скулеж, она была на грани срыва. Хоффман понял, что ничего толкового в таком состоянии она не сможет сказать. Лэйси уткнулась лбом в его плечо и разрыдалась. Детектив погладил её по голове, произнося слова утешения.       — Тише, тише… успокойтесь…       Мало-помалу Лэйси стала затихать. Хоффман бросил взгляд в сторону складов Ширли, словно бы задумываясь об этом месте, его дурной славе и мысленно решая вернуться сюда, когда разберется с пострадавшей.       — Увезите меня отсюда, пожалуйста, детектив, — взмолилась девушка. — Как можно скорее…       — Хорошо, я отвезу вас домой, — кивнул он.       — Нет! — всполошилась неожиданно она и по вопросительному взгляду поняла, что теряет над собой контроль снова. Она вздохнула, приказав себе успокоиться, и произнесла более сдержано. — Пожалуйста, только не домой. Это место хорошо знает он. Отвезите меня куда угодно, но только не домой, не в больницу, не в тюрьму, не к сестре, не в гостиницу. Никто не должен знать, что я есть, никто не должен видеть меня.       Марк выглядел озабоченным. Его подопечная все больше напоминала ему Рони Бишопа, слетевшего с катушек психолога частной практики, которого он допрашивал, как подозреваемого в совершении десяти убийств к ряду. Лэйси Ридж, на чьи поиски были кинуты все силы полиции нового города, когда она неожиданно исчезла с радаров прошлой ночью, выглядела совершенно безумной. Он, кажется, только сейчас заметил, что она стоит вся съёжившаяся и лохматая в той же одежде, в которой она приезжала позавчера утром в участок на допрос по делу о ловушке в котельной. Безусловно, эта извалянная в пыли и саже рвань лоскутками на ней был все тот же самый утренний бежевый кардиган. Хотя с первого взгляда его было сложно признать. Рукава потемневшего кардигана были пропитаны пятнами крови, которые расползшись по ткани, цвели жуткими гротескными цветами.       Право сказать, единственное, что он пока заметил с момента их встречи в неблагополучном районе старого города — беспомощность и отчаяние. У Лэйси Ридж стал совершенно дикий взгляд. Это не взгляд самоуверенного и улыбчивого психолога, всегда выглядящего идеально на обложках профессиональных журналов и новостных происшествий. Это кто угодно, но не тюремный психолог. Она словно растеряла всю сноровку, которой владела за время общения с рецидивистами и покушенцами.       — Вы спасете меня, если спрячете ото всех, — негромко прошептала она.       Хоффман кивнул, уступая, наконец.       — Хорошо, не волнуйтесь.       Они выехали из этого района и направились по Блэквуд-стрит в направлении нового города. Всю дорогу Лэйси молчала, вжавшись в сидение и не поднимая взгляда на проезжую часть. У Хоффмана сложилось впечатление, что он везет в машине наркоманку в розыске. Её бил лёгкий колотун, точно у наркомана в ломке. Взгляд звериный, ищущий, словно она надеется найти в машине шприц для дозы. И она не выглядывала в окно. Потому что хотела сохранить анонимность?       Хоффман привез Лэйси на Каннедиан-стрит и припарковал автомобиль на подземной парковке многоэтажного жилого массива. Он помог выйти девушке, и они зашли в лифт. Она немного ожила, когда Хоффман поставил перед ней кружку свежезаваренного кофе и тарелку с бутербродами в небольшом зале его квартиры. Марк списал это на относительную безопасность, которую она ощутила в стенах его холостяцкого жилища. И ещё потому, что по пути сюда им не встретился ни один человек, сколько она не вертела по сторонам своей головой. Наверное, она более чудна, чем он сумел заметить.       — Что вы делали в старом городе? — Лэйси, жадно доедавшая второй бутерброд, недоуменно подняла взгляд, будто сама удивилась своему вопросу.       — Скажем так… экхм… У меня были дела личного характера, — Хоффман потёр шею, разминая затёкшие мышцы.       — И это ночные дела, — отметила девушка и, помолчав, предположила: — Вы посещаете улицу красных фонарей? Там где вас никто не узнает.       Хоффман неловко отвел взгляд и сказал:       — Это личное, мисс Ридж, и я не хотел бы, чтобы оно получило огласку.       — Я понимаю.       Через некоторое время, Хоффман снова услышал её голос.       — Кто эта девушка на фотографиях? — спросила Лэйси, имея в виду снимки молоденькой брюнетки на большинстве Хоффманских фото в рамках у дивана и на книжных полках.       Марк поглядел на фото стоявшее на столе, где он с Мелиссой улыбаются на фоне залитого солнцем городского парка на дне города. В её руках огромный плюшевый медведь, которого он выиграл в тире, а на лице широкая улыбка беззаботного подростка. Этому снимку было больше двадцати лет. А рядом с ним более поздний, где он уже в полицейской форме получает погоны на торжественном вручении, а Мелисса в платье держит его под руку и на лице её сдержанная улыбка, в глазах искры. На этом снимке видно, как она горда за него. Он всегда это чувствовал, когда смотрел на это фото.       — Это моя сестра, — выдохнул он, грустно улыбнувшись.       — Она живет с вами?       Хоффман заставил себя отвести взгляд от фотографий.       — Она умерла. Её убил Сет Бакстер. Я… тяжело пережил эту потерю.       — Бакстер? Жертва Пилы?       — Его следовало засадить за решетку до конца его дней, но не могу сказать, что то, что с ним случилось, он не заслуживает, — Марк пожал плечами.       — Мне очень жаль, — произнесла Лэйси, опуская взгляд на истерзанные руки. Слова Хоффмана заставили её задуматься над своим испытанием.       Детектив с минуту молчал, задумавшись возможно над тем же самым, проводя параллель между испытанием Бакстера и Ридж. О том, что все испытуемые, так или иначе, были мерзавцами и моральными уродами. Пленку Лэйси Ридж, как и пленку Сета Бакстера не удалось найти следствию. Но если в отношении нациста Бакстера, запятнанного убийством в прошлом, всё понятно, то с психологом выходит заминка.       Марк Хоффман вздохнул и посмотрел на последнюю жертву Пилы тяжёлым взглядом.       — Я не идиот, чтобы совсем не понимать, зачем мы сюда приехали. И вы прекрасно понимаете, для чего вы здесь. Это, — он обвел руками комнату, — надежное место, мисс Ридж, никаких камер, двойные стены, никто не подслушивает, никто не знает, что вы здесь… Я готов вас слушать.       — Что вы хотите услышать?       — Вас похитил не очередной заключенный. Так ведь?       — Я не видела лица похитителя, — ответила Лэйси упрямо. — У меня не было шансов сбежать, потому что мой ход был заранее угадан.       Хоффман склонил голову набок с явным посылом, мол, что я говорил.       — Навряд ли Норт-Хэртингтонский грабитель банка способен вас вычислить и узнать, что вы сделаете в следующий момент. Ваш дом не был взломан, код сирены сбит, вы сбежали через окно второго этажа сами. Вас просто выманили наружу. За все двадцать два происшествия, связанные с вами, никто так тщательно не отрабатывал способ нападения. Только Пила. Вы будете это и дальше отрицать?       Лэйси поникла в плечах. Её взгляд упал на фотографию улыбчивой брюнетки. Хоффман проследил за ней взглядом и сказал уже более мягко:       — Даже когда Конструктор оказал мне услугу, свершив правосудие над убийцей моей сестры, я не оставил это дело. Сет Бакстер заслуживал наказания, но не все жертвы Пилы убийцы, насильники и конченые люди. Есть мирные люди: журналисты, пожарные, врачи — и они страдают. Возможно, именно сегодня и именно в этот час проходит смертельное испытание.       — Лэйси, — Хоффман оперся локтями на стол, заставляя её посмотреть на себя. — Нужно остановить этот хаос. Что если следующей своей жертвой он избрал вашу сестру? Что если с ней что-то случится, Лэйси?       Девушка вздрогнула при упоминании о Саманте Коллинз. Что-то больно ёкнуло в душе, и над Лэйси сгустились тучи.       — Он её не тронет, я не позволю!       — Так помогите мне распутать это дело, — почти нежно попросил Марк. — Позавчера днем вы сказали, что знаете кто на вас напал, с того момента меня не покидает уверенность, что вы можете помочь всем нам.       — Я готова назвать имена, — выдохнула девушка, прикусив губу.       Марк сбился, неотрывно следя за каждым её жестом. Она сказала: имена?       — Но сначала, — Лэйси сглотнула и потребовала: — Верните мне мой пистолет.       Она смотрела, смотрела во все глаза. Этот ход был хорошо известен в её профессиональной сфере, и она часто пользовалась им, потому что старая схема работала безотказно. На её основе Лэйси закрывала ход преступникам на свободу и на основе неё же выбирала кандидатов на свое убийство. Это была чистой воды лотерея, провокация, но её результаты давали самые верные ответы. Она видела, как внешне спокойный и внимательный детектив ничем не выдает своего волнения и пристрастия. Но глаза не обманешь и пульс не успокоить. Его зрачки расширились, при упоминании о пистолете.       Он видел его. И он знает, где он лежал.       Лэйси поняла, что проиграла эту игру.       — Какой пистолет? — произнес он, наконец, имитируя недоумение.       Он хотел что-то ещё произнести, но слова так и застряли в его горле. Он заметил, в лице Лэйси что-то изменилось, что-то знакомое мелькнуло. Это шок, когда она схватила его руку у больницы святого Антуана. И он вдруг понял, что любое притворство уже бесполезно. Ситуацию невозможно спасти. Оба знали правду. Остался только выбор: кто первый сделает шаг?       — Первое имя — Марк Хоффман, — бросила Лэйси и выплеснула ещё горячий кофе в лицо детектива, прежде чем он рванул на неё.       Обжегшись, он отпрянул обратно на диван и принялся остервенело тереть глаза. Лэйси побежала прочь из зала. Она видела, куда Хоффман кинул ключи. Но не успела она пересечь черту зала, как подскочивший детектив загреб её одной рукой и кинул на стену. Лэйси с размаху стукнулась затылком о картину, а в следующий момент локоть Хоффмана прижал её горло с такой силой, что девушка захрипела, инстинктивно пытаясь схватить его руку, чтобы дышать.       — Ты провалила испытание, — зло сказал он ей прямо в лицо. Всё его тело было полно энергии, которая грозила обрушиться на Лэйси со всей своей мощью.       Та расплылась в полусознательной улыбке, едва делая вздох.       — Я содрала с тебя личину… Ты убийца, Марк. Такой же, как Бакстер…       Хоффман стиснул зубы в порыве злости, надавливая на беззащитное горло девушки сильнее. Лэйси судорожно вцепилась в руку детектива, пытаясь отодрать её от себя. Сознание куда-то уплывало от неё, легкие горели из-за отсутствия воздуха. Блок потолочной лампы, то тускнел, исчезая в черноту, то вновь появлялся и слепил её.       Хоффман достал из заднего кармана своих джинсов сложенный лист бумаги. Давление на шее значительно ослабло, и девушка смогла сделать вздох. Он встряхнул лист, разворачивая его, и поднял напротив лица девушки.       Девушка узнала письмо конструктора по первым фразам. «Я предупреждал Вас, доктор Ридж, но вы меня не послушали. Вы пренебрегли моим советом, и пришли за пистолетом…». Это письмо из тайника, которое она, вероятно, бросила там же, где нашла — на чердаке.       — О каком выполнении требования говорит Пила? — потребовал Хоффман ответа, тыча письмом в лицо Лэйси.       — Мое письмо… не твое дело, — прохрипела девушка.       — Отвечай!       Девушка судорожно втянула воздух и едко усмехнулась:       — Он не посвящает тебя в свои планы, детектив? Ты будешь следующим, кого он посадит в ловушку. Потому что ты патологически склонен к убийству.       Марк заставил её посмотреть на себя.       — У меня тоже есть для тебя прогноз. С твоей сестрой не будет таких проблем.       Лэйси перестала смеяться, она уколола в детектива ненавистным взглядом.       — Это подумал о тебе Бакстер, заводя подружку-дуру, — выплюнула она.       Хоффман окаменел. Он сдавил девчонке горло так, что она потеряла сознание и обмякла. Он отшвырнул в порыве письмо-послание и закинул Лэйси на плечо. Он знал, что нужно делать.       Через минуту он спустился с телом доктора Ридж на парковую зону и закинул её на переднее пассажирское сидение барракуды. Сам сел на место водителя и выехал из многоэтажки. Цифры на приборной панели показывали 3:33.       Хоффман гнал прочь из нового города и мчался уже по глухим улицам пригорода, когда Лэйси подняла голову. Чтобы пробудиться окончательно, ей хватило понять, что она в кожаном салоне темно-синей барракуды, серый язык дороги с белой линией разметки впереди стремительно летит под колёсами, а указатель о границе города мелькнул справа. Лэйси увидела Марка за рулем, который кинул на неё оценивающий взгляд.       Психолог дернулась к двери, собираясь выпрыгнуть из автомобиля. Она совсем не думала о скорости и что при таком движении она, вероятнее свернет шею, а Хоффману останется неторопливо раскатать её в месиво по асфальту. Она просто рванулась к двери в нежелании оставаться в одной машине с убийцей. Она дернула за ручку, но та не поддалась. Девушка забарабанила по кнопкам на панели, налетела на дверь плечом, оттягивая ручку. Бесполезно. Она заблокирована.       — Куда ты меня везешь?       Ей не понравился взгляд, с которым он посмотрел на неё. Он был хищный, беспощадный. Так смотрит змея на зверька в капкане. На зверька с востока. Нет таких зверей на западе, а если и были, то исчезли навсегда. Их заставляют исчезать.       «Вам не позволят быть прежней никогда».       «Не советую вам обращаться в полицию…» — прямо в ухо шепнул ей Крамер, цитируя слова из первого послания.       Лэйси вздрогнула, в ужасе бросая взгляд по сторонам. Она была уверена, что слышала голос конструктора наяву. Но задние сидения были пусты, а позади неё на стенках не обнаружилось ни одного динамика. Она готова была поклясться, что слышала голос.       «Не советую возвращаться домой за пистолетом… — произнес голос, и Лэйси испугалась, что сходит с ума. — …Догадались, кто похитил Вас… похититель знает и предпринимает все действия…»       — Выпусти… — эмоции зашкаливали, и она не знала, что будет делать через секунду: кричать или плакать.       «Марк Хоффман давно занимается расследованием моих дел, но он ни в жизнь вас здесь не найдет. Ни он, ни кто-либо другой», — говорил Крамер спокойным обыденным голосом, но не уточнял, что Хоффман крепко связан с похищениями.       Джон Крамер не похищал её, но он ловко манипулировал ею, заставив думать, что это был именно он. Она вспомнила, как Конструктор приложил к груди руку и сказал: «На три сантиметра ниже и мало что можно было бы исправить. Но я это заслужил». Но… она ведь не видела раны своими глазами. Он не сказал, что ранение получил именно он.       «Я здесь, чтобы поймать вашего мучителя, мисс Ридж…» — доверительно говорил Марк на парковке полицейского участка, но теперь она понимает, что это была ложь.       «Возможно, именно сегодня и именно в этот час кто-то проходит смертельное испытание», — сказал он, чтобы надавить на неё, и она начала рассказывать о Крамере.       «Ты провалила испытание».       Единственное, что стоило её внимания — факты и интуитивные догадки, которые она сознательно подавляла, поверив всей этой лжи. Глупо, глупо, глупо…       — Вы оба дурили мне голову… — она сжала зубы до скрипа. — Останови машину!       Хоффман не послушал её.       Тогда она вцепилась в руль и стала дергать в разные стороны. Хоффман утратил невозмутимость, когда машина, повинуясь рывку, резко сошла с дороги правыми колесами на обочину. Разогнавшуюся барракуду стало заносить на гравии. Впереди из-за подъёма выскочили два желтых огня фар встречной машины, озарив дерущихся слепящим светом.       — Отцепись! — Марк вырвал рулевое управление, крепко стиснув его в руках, но не рассчитал силы.       Заносящий автомобиль резко вильнуло обратно на проезжую часть прямо на ехавший навстречу автомобиль. Завизжали покрышки. Встречка сошла с дороги, уходя от удара. Огни фар пронеслись мимо, на секунду ослепив. Хоффман едва успел вернуть машину на свою полосу. Он оттолкнул Лэйси обратно на сидение и, прежде чем она снова полезла к рулю, дал по тормозам. Колеса жалобно взвыли, обдирая резину на десятиметровый остановочный путь.       Когда тяга в движении резко сменилась, всё незакрепленное в салоне пришло в движение. Хоффман налетел на руль, но сумел минимизировать урон практически до нуля своей готовностью. Лэйси ни за что не держалась, и её швырнуло на приборную панель со всей силой, как манекена на тест-драйве. Она разбила голову о приборную панель и откинулась на сидение, на несколько секунд снова потеряв сознание. Автомобиль встал посреди дороги в облаке выхлопных газов.       Хоффман тяжело дышал. Он посмотрел на пассажирку, но она была оглушена ударом. С её разбитого лба пробежала дорожка крови по лицу.       — Паскуда, — Марк достал из кармана нож, с щелчком выпустив лезвие.       Он потянулся к дезориентированной девушке и зацепил рукой язычок ремня безопасности, свисающий с базы. Он натянул его петлёй и, просунув лезвие, одним рывком срезал его. Железный язычок выпал из разжатых пальцев и провалился под сидение с глухим ударом.       Он убрал нож и взялся за руль. Барракуда тронулась с места и покатила по прямой дороге на спуск. Хоффман надавливал на педаль газа, стрелка на спидометре всё больше наклонялась направо, мотор оглушительно завывал, надрываясь от переключения скоростей.       Скорость поднялась до 80 км/ч, когда девушке удалось сфокусировать взгляд на Хоффмане.       — Что ты делаешь?       В её голосе Марк услышал страх. Кажется, она оправилась после удара. Их взгляды встретились. Он немного прищурился, с интересом наблюдая за ней, и на его губах появилась зловещая улыбка.       «Вы свободны, но как дичь в лесу зверя…»       — Останови немедленно!       Марк демонстративно натянул свой ремень безопасности и защелкнул его в базу.       — Твой ход, — сказал он беззвучно.       Глаза Лэйси округлились. До неё дошла страшный замысел детектива, который никогда не пристегивался ранее. Она рванулась к своему ремню, но вскрикнула, когда судорожные пальцы не нашарили ничего на стенке, кроме пустого зажима. Срезанный ремень скатался в катушку.       Скорость возрастала, машина неслась к своему пределу. Впереди показался дорожный знак, информирующий о приближении к повороту налево.       — Ты совершаешь ошибку! Выпусти меня!       — Хотела спрятаться ото всех, так я тебя спрячу! — сказал детектив, съезжая с дороги на отметке в 90 км/ч, не доезжая до поворота налево.       Автомобиль влетел в лесополосу, как штопор в пробку. Лэйси схватилась за воротник куртки Хоффмана, ещё мокрый после кофе, пытаясь добраться до его шеи, но именно в этот момент темно-синяя барракуда повстречала на своем сквозном ходу массивный ствол дерева, выросший перед ней, как бетонный блок.       Удар пришелся чуть правее центра. Машина напоролась на препятствие с такой силой, что задние колеса оторвались от земли. Лобовое стекло брызнуло осколками, когда незафиксированное тело Лэйси Ридж бросило на него спиной и затылком. От мощного удара в рулевом кольце сработала система безопасности, мгновенно раздулась подушка безопасности, спасая Марку Хоффману его жизнь. Лэйси выбросило на капот.       Все замерло в тишине. Марк сбил сдувающуюся подушку и размял шею. Если не считать легкой контузии, шумящей в ушах, он отделался в этой аварии малой кровью, лишь прокусив губу.       Воздух наполнился запахом пыли и дыма. Горела одна левая фара. На капоте среди осколков стеклопакета и веток лежала распластанная Лэйси Ридж.       Марк отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Он обошел барракуду сзади и приблизился к девушке на искорёженном капоте.       Она ещё дышала.       Хоффман подошел и стал обшаривать карманы её кардигана. В левом кармане он обнаружил сложенный вчетверо лист желтой бумаги. Он нетерпеливо развернул его на свету и приникся к строчкам.       «Здравствуйте, доктор Ридж,       Поздравляю, Вы прошли испытание и тем самым доказали, что заслуживаете освобождения. Но берегитесь, освобождение — не значит жизнь. Глаза повсюду, Вы и не заметите, как я стану частью Вашей жизни. Вы, наверное, уже догадались, кто похитил Вас. Будьте уверены, что и похититель знает об этом и предпринимает все действия по устранению этой оплошности. Не советую Вам обращаться в полицию, как и не советую возвращаться домой за пистолетом, который надежно припрятан у вас в тайнике на чердаке. Вы ведь не хотите, чтобы ваше тело нашли обгоревшим в собственном доме. Вы можете обратиться на телевидение или к своим покровителям, но задумайтесь, успеете ли Вы поднять достаточно шумихи вокруг своей персоны, прежде чем стрела возмездия настигнет вас?       Вы мне импонируете, как профессионал своего дела, поэтому я хочу дать вам маленькое преимущество. Дальнейшие указания я сообщу вам позже, но только после того, как предмет врученный вам будет применен против похитителя. Итак, доктор Ридж, вы свободны, но как дичь в лесу зверя. В конце победитель останется только один».       Хоффман оторвался от послания и ненавистно посмотрел на еле живого доктора Ридж на капоте его автомобиля. Он ещё раз перечитал строчки относительно требования письма. И оно касалось именно его. Чертова сучка, надо отдать ей должное, защищалась, как могла и сумела дважды ранить его и облить кипятком.       — Тебе следовало быть осторожнее, детектив, — сказал ему Джон, заметив его недовольство, когда в котельной Марк задрал промокший от крови рукав и увидел рванную ножевую рану. — Если она вполовину так хороша, как о ней говорят, то лучше бы тебе вколоть обезболивающее перед допросом.       — Зачем тогда её испытывать, если она такая угроза? — разозлился он. То ли от боли, то ли от гнева на таинственный замысел Конструктора, Хоффман срывался.       — Я хочу, чтобы ты кое-что понял, Марк. Не всякая душа заслуживает освобождения. Не всякий человек заслуживает жить, но если он страждет этого, мы обязаны давать ему шанс. Сколько потребуется.       Накануне, когда запыхавшийся и раненый Марк бросил Лэйси Ридж на полы мастерской склада Ширли, он едва держался, чтобы не убить её. Тогда он и понятия не имел, что тот шокер, что воткнулся ему грудь, был частью их с конструктором уговора. Не понял и тогда, когда Джон заставил его показать ранение.       Но теперь картинка происшествия встала на место, и его больше всех остальных волновал только один вопрос. Успел ли Крамер дать Лэйси следующее задание. Марк оторвал полуживую Лэйси от капота, потянул воротник рубашки.       — У тебя всего одна попытка. Что сказал тебе Джон?       Девушка плыла и ничего не могла сказать, сколько Марк бы её не тряс. Хоффман бросил её обратно на капот, решая, что с ней делать. Решение пришло, но оно ему не понравилось. Впрочем, он интуитивно догадывался, что нужно сделать именно так.       Он перевернул её на живот, где от спины не оставалось ни единого живого места. Он порвал подранный в кровавые лоскутки кардиган и рубаху под ним в области правого плеча и вынул нож. Он вырезал на её теле кусочек кожи в форме детали пазла. Лэйси не шелохнулась, даже когда Хоффман снял кожу. Он положил его в полиэтиленовый пакетик для улик.       Затем, недолго думая, скинул обмякшее тело девушки на землю в кучу листьев. Словно бы он убирал кое-какой налипший мусор с капота, мешающий ему ехать дальше.       Затем он неторопливо сел за руль, завел авто с третьего раза и дал задний ход. Единственная исправная фара осветила содранную кору на дереве и ноги в синих джинсах торчащие из-за обросшей мхом земляной насыпи. Свет постепенно прохудился и вовсе исчез, когда автомобиль вырулил на шоссе и умчался на север, барахля мотором, как чахоточный зверь.       Лесополоса погрузилась во мрак. А через полминуты в гробовую тишину…