Godforsaken

— Чонгуки, солнце, я до субботы не доживу, — тихое поскуливание повисшего на руке Тэхена должно, по идее, разжалобить, вот только выглядит крайне глупо и больше раздражает. — В сотый раз повторяю, сегодня, если мы и будем пить, то не больше банки пива, — шатен даже не смотрел в сторону альфы, увлечённо строча что-то в смартфоне и на автомате стараясь стряхнуть ношу. — Юнги будет ждать нас уже у входа, так что без задержек. Легкий корпус телефона привычно скользит в карман, а длинные пальцы массируют переносицу. Инфантильность Тэ совсем немного начинает подбешивать, а разговоры об алкоголе в таком количестве навевают мысль о зависимости. Сейчас в столовой была толпа голодных студентов, старающихся вырвать из лап друг друга хотя бы кусок абсолютно неаппетитного подобия еды. Парни же остановились на соке и сейчас пережидали перемену. Омега вновь вливался в почти позабытую атмосферу, одним ухом слушая истории рыжего и рассказы о недавно произошедших изменениях, а вторым улавливая болтовню окружающих, цепляясь и прислушиваясь к ключевым словам. Мимо прошли одногруппники, здороваясь и перекидываясь стандартными фразами. Гук приветливо помахал, отвечая и лениво улыбаясь. Неделя подходила к концу, а, значит, первые выходные обещали быть как минимум бессонными и неадекватными. И, несмотря на старания друга причислить пятницу к оным, Чону требовалось хорошо отдохнуть и морально настроиться, убрать небольшую, но всё же свою квартиру и подготовить её к вторжению бестии вкупе с ворчливым омегой. Пары текли своей чередой, но, то ли по вине заунывных речей преподавателей, то ли из-за слишком приятной летней погоды за окном, парни порой забывали, что они приходят в обитель знаний и откровенно игнорировали происходящее вокруг, обсуждая планы на год и делясь сплетнями. День прошёл незаметно. К вечеру улицы заполнились парочками, друзьями, просто спешащими домой одиночками, город оживал. У входа в торговый центр стоял хрупкий юноша. Тонкие запястья и лодыжки, изящные пальцы — омега восхищал и заставлял оборачиваться не только альф. И всё бы ничего, если бы не взгляд, полный вызова и раздражения, а также дымящаяся сигарета, к которой «приличные и правильные омеги и близко не подойдут», по словам его же папы и помешанных на детях омег. А Юнги не был правильным. Он ненавидел предрассудки и в любой ситуации шёл наперекор обществу с его тупыми стереотипами и штампами. Эта жизнь принадлежала только ему. Он живет только раз, и время ограничено. Так что разве не плевать, куришь ты или питаешься бабочками, воркуя и стреляя глазками в своего благоверного, если в итоге все равно оба сгниете в земле? — Юнги-я~, — шоколадная загадка природы налетела из ниоткуда, выбивая рваный выдох и сжимая в медвежьих объятиях практически до хруста. — Чонгук… блять, сука… что б тебе… икалось… переросток, — выдавливал из себя старший в перерывах между глотанием воздуха и попытками извернуться. Чон лишь довольно рассмеялся, привычно чмокнув Мина в изгрызенные от нервов губы. Тэхену оставалось лишь судорожно взывать к Вселенной о хотя бы одной нормальной омеге в его жизни. — Опять куришь? — Опять нос дорогу загораживает? — привычно огрызнулся пострадавший, туша бычок о край мусорки. Гук лишь беззлобно показал язык, откровенно веселясь и преданно заглядывая в глаза, — щеночек, ей Богу. — Ким Тэхен, это Мин Юнги, ворчливый хен — рыжая каланча, самое время купить билеты, — младший вовремя юркнул в здание, игнорируя возмущённые вопли бестии. Вздохнув, альфа дружелюбно улыбнулся, протягивая руку: — Приятно познакомиться. — Взаимно, — Мин пожал руку, невольно принюхиваясь. Вишневый аромат ударил по рецепторам, разгоняя в теле омеги кровь и посылая сигналы тревоги. Рыжий впал в точно такой же ступор, жадно втягивая нотки белого шоколада и не отрывая взгляда от подведённых глаз напротив. — Это… пошли к мелкому, а то… — первым нарушил тишину мятноволосый, отгоняя наваждение и подозрительно прищуриваясь. — Д-да, а то не те места возьмёт, — глупая улыбка и слепое обожание карих глаз заставили Юнги передернуться и поспешить внутрь. Этого ещё не хватало, ему и с омегами неплохо. Младший же не знал чем себя занять в ожидании хенов — он, конечно, быстро бежал, но не настолько же. От обиды на медлительность старших его отвлекла невысокая фигура. Парень в чёрной толстовке просто стоял в углу, пустым взглядом осматривая проходящих мимо людей, будто сканируя и анализируя. — Чи… мин? — разглядеть с такого расстояния было сложно, однако эта аура… Нет, её Чон не забыл бы никогда. На секунду их взгляды встретились, и омега снова затрясся от парализующего ужаса, будто жертва перед хищником. Все посторонние звуки затихли, шум крови в ушах не давал ни о чём мыслить, а трепет подкашивал колени. «Почему его никто не видит?» — успела проникнуть в сознание мысль, прежде чем его отвлёк знакомый, с нотками волнения голос рыжего: — Гукки, ты взял билеты? — А?.. — омега непонимающе посмотрел на источник звука, приходя в себя, а, когда он через секунду перевёл взгляд обратно, Пака уже не было. — У тебя все хорошо? — спокойный голос Юнги вкупе с ещё более хмурым выражением на лице вернули шатена в реальность окончательно. — Да, задумался о мелочах, — с натянутой улыбкой отмахнулся омега, в привычном жесте ероша свои волосы и пытаясь успокоить сердцебиение. — Я без вас не рискнул выбирать места. — И правильно, — довольно хмыкнул Мин, ведя студентов к кассам. «Что это было?» — вопрос разрывал бедную голову изнутри. Ему точно нужен отдых. *** — Джинни~, — приторно-сладкий голос и нарочито-показательная манерность, от которой вяжет во рту. — Господин? — Ким младший непонимающе посмотрел на юношу в дверях, по раскованной позе которого тут же узнал, пожалуй, самую мерзкую личину оного, с которой доводилось иметь дело. Показывался он очень редко, однако от его присутствия тряслись ноги и подсознательно хотелось уйти как можно дальше. — Подготовь мое любимую комнату. — Чеширская улыбка не сулила ничего хорошего, а чёрные глаза прожигали в омеге дыру. — Как обычно? — Да… посмазливее и покрикливее. И заранее правила игры объясни — не хочу марать руки. — расслабленный тон и напускная небрежность смогли скрыть будоражащее кровь предвкушение громкой ночи. — Да, господин, — Сокджин поклонился, мысленно подбирая нужного мальчика. — Эх, жаль ты не в моем вкусе. Я бы тебя послушал, — юноша с хитрой ухмылкой цокнул языком и, развернувшись на каблуках, направился в нужную комнату. У Джина по спине пробежался липкий холодок. Из всех возможных, пожалуй, этот Чимин был самым опасным — слишком непредсказуемым и нечитаемым, несмотря на видимую открытость.