Что-то, кроме моря (Курт, Блейн)
16 мая 2015 г. в 14:44
– Мне кажется, – медленно начинает Блейн, – что она не та, за кого себя выдаёт.
Блейн – почти молодой принц, вышколенный и напичканный манерами, выращенный на «будьте любезны» и «не могли ли бы вы». Курт не мог бы. Курт сидит на подоконнике, и его ноги болят так, будто он только учится делать первые шаги.
Иногда Курт будто по старой привычке отталкивается ногами от земли, и каждый раз разочаровывается, оставаясь твёрдо стоять на земле.
Вся комната Блейна увешана фотографиями моря, бушующего, безумного, репродукциями картин Айвазовского. Блейна так тянет к морю, будто в одной из прошлых жизней он был чёртовым моряком.
Или принцем, привыкшим путешествовать по морю, поправляет себя Курт. В конце концов, то самое море однажды чуть и не погубило Блейна. В конце концов, он упал с корабля во время бури, в самую пучину холодного океана, и не мог сделать ни единого движения, пока его руки и ноги сводило судорогой, пока он пытался сделать бесполезный вздох, полный воды и деревянных щепок – щепки и вода, вот и всё, что осталось от вашего корабля, мой принц.
Погибший пёс и брюзгливый дворецкий – вот и всё, что осталось от вашей команды, мой принц.
Дорогой дом в престижном районе Нью-Йорка, выбранная наугад невеста, увешанная кружевами, словно инеем и морской пеной, – пожалуйста, мой принц, заберите всё, что осталось от вашей сказки.
В комнате Блейна стоит его собственная статуя, стыдливо накрытая простыней, – подарок родителей.
Курт оборачивается, чтобы посмотреть в окно, и небо за ним такое красивое, переливающиеся громом и дождём, вспышками молний и такими кучными облаками, что в них можно утонуть (прямо как в море, прямо как в недружелюбном чёртовом океане).
Курт почти помнит, какое небо на вкус, какое оно под руками, как оно пахнет (свободой и пылью, солнцем и безумием), как это – лететь куда-то. Как это – лететь к кому-то. Иногда Курт оглядывает своё плечо, будто ищет кого-то, но никак не может найти.
– Она говорит так гладко, так елейно, знаешь, – продолжает Блейн.
Блейн говорит про свою невесту. Курту невеста Блейна больше напоминает исчадье ада, упакованное в тело миленькой латиноамериканки.
– Она говорит так, – наконец формулирует Блейн, – будто заучила текст с бумажки, на которой написано то, что может меня порадовать.
– Что с той девушкой? – спрашивает Курт. Блейн пожимает плечами.
Это в духе Блейна – найти немую девушку, практически принять её в семью, а потом жениться на девушке, которую выбрал для него отец. Так в духе Блейна – приручить, привязать к себе (нитями, канатами, цепями, такой дикой любовью, что за него хочется убивать), а потом оставить на произвол судьбы. Оставить в одиночестве – делай что хочешь, разбирайся с этим дерьмом сам. Разбивайся о скалы, милая, оставайся на камнях мыльной пеной, мне нет ровным счётом никакого дела.
Вонзай нож себе в сердце, пытаясь стать мне хоть немного ближе, дорогая, ты теперь сама всё решаешь.
– С ней всё в порядке, наверное, – неуверенно говорит Блейн. Ну конечно с ней всё в порядке. Жертвы урагана имени Блейна
Андерсона должны собираться в группы и давать друг другу советы о том, как лучше пережить это горе и двигаться дальше.
Ноги Курта гудят сильнее с каждой секунды, будто земля категорически отказывается его носить. Колени не сгибаются, ступни липнут к полу.
Курт сходит с ума в четырёх стенах. Он скучает по людям, которых никогда не видел, он скучает по вещам, которых никогда не испытывал.
Курту кажется, что он оставил что-то безумно важное, что потерял то ли часть себя, то ли себя всего.
Иногда Курту снится банда малолетних сорванцов, иногда Курту снится он сам в индейском роуче с разноцветными перьями, иногда Курту снится та девчонка, и то знакомое всегда открытое настежь окно, и он просыпается с бешено колотящимся сердцем.
Иногда Курту снится Блейн, он говорит: «Я хочу увидеть что-то, кроме моря».
Блейн говорит: «Это будет интересно».
Блейн говорит: «Я с тобой, всё будет в порядке».
Иногда Курту так сильно хочется всё вспомнить, что он практически готов зарыдать.
Блейн обхватывает руками щёки Курта, они сталкиваются лбами, и Курт привычно оборачивает руки вокруг шеи Блейна. Если постараться, то можно представить, что все их действия происходят из безумной любви или безумного безрассудства.
– Ты знаешь, – говорит Блейн, – твоя тень всё так же от тебя убегает.
– Ты знаешь, – говорит Блейн, – я почти не скучаю.
Блейн с ним, но ни черта не в порядке. Русалочка умирает в тысячный раз, принц в тысячный раз женится на ненастоящей принцессе, Венди всё-таки закрывает чёртово окно.
Иногда Курт по привычке тянется к поясу, чтобы из мешочка зачерпнуть немного пыли, чтобы просто взять и исчезнуть, чтобы почувствовать знакомую лёгкость в ногах, чтобы наконец схватить за хвост постоянно убегающее важное, но хватается только за мобильный, лежащий в кармане, и желудь, найденный в парке и оставленный на удачу.
Тень со стены корчится, извивается, как в пламени, показывает Курту язык и бьёт себя по груди.
Иногда Курту кажется, что всё, от чего они так старались убежать, так или иначе их нашло.