Станем близкими

Наступила ночь. На небе загорались первые звёзды. Легкий свежий воздух накрывал лес. В палатках сладким сном спала компания людей. Около костра сидела Момои и напевала что-то себе под нос. Огонь трещал в такт её незамысловатой мелодии. Тишина и покой на поляне. Девушка достала из большого рюкзака термос и налила в стакан горячий чай. Пошёл густой пар. Становится холоднее в лесу. Сацуки сделала глоток. Горячая жидкость приятно согревала внутри. Из палатки, закутанный в тёплую кофту Дайки, вышел Кисе. Мальчик медленно подошёл к Момои и посмотрел на костёр. В его глазах поблёскивали языки пламени. Огонь заботливо укрывал ребёнка теплом. Вдруг в кустах что-то зашевелилось, и на полянку выбежал ёжик. Рёта аккуратно взял его на руки, чтобы показать это чудо Момои, которая не обратила внимания.       — Момо-чии, смотри какой милый.       — Какой хорошенький! Его, наверное, ждёт мама, давай его отпустим?       — Мама? — девушка кивнула, — наверное, надо отпустить, ведь его мама будет волноваться. Они подошли к кустику, из которого выбежал ёжик, и отпустили его. Потом они вернулись на бревно, которое служило скамейкой. Момои продолжала напевать свою песенку, а Кисе всё вслушивался и вслушивался, пытаясь разобрать слова.       — Момо-чии, а что это за песенка?       — А, это колыбельная, мне её мама на ночь пела, вот в голове и застряла.       — А споёшь мне? Сацуки стала петь громче. Теперь ребёнок очень хорошо слышал слова и медленно погружался в сон, а Момои всё пела и пела.

Далеко за вечерним облаком Сокол парит одинокий. Я слышу его грустный крик. В безмолвном ветре он один летит. Рассекает небо крыльями. И нет отдыха ему там никогда… Никто не знает что в сердце моём, В сердце как у этого сокола. Никто не знает что в сердце моём. Одиноко соколу в небе… По полевой дороге иду я И друг идёт рядом со мной. Мы с тобой всегда одни. На лугу цикады стрекочут где-то. Мы смотрим друг на друга и что-то Я никак не могу слово сказать. Никто не знает что в сердце моём. Я одинока на свете этом. Никто не знает что в сердце моём, Одиночество грустно…

Аомине стоял за ними и слушал, как поёт его подруга детства. Он вышел только для того, чтобы проветриться и вернуться обратно в палатку, но он никак не ожидал увидеть такую картину. Они его не замечали, но Дайки это и не нужно. «Из Сацуки получится хорошая мама, — подумал парень, — ну, по крайней мере, для Кисе она уже вторая мама». Он не стал нарушать идиллию и ушёл спать. Он заходит в свою квартиру и слышит странные звуки из спальни. Дайки бросает пакеты с продуктами и направляется туда. Когда он заходит, то видит свою омегу. Он лежит совершенно голый, а над ним нависает другой альфа.       — Не помешал? — спрашивает Аомине. Омега вздрагивает и поворачивает голову. Незнакомец сползает и запрыгивает под одеяло. Дайки чувствует, что они бояться, что этот альфа слабее него.       — Д-дайки, это н-не то, что ты-ты подумал, — мямлит омега.       — Ах, не то! Тогда что? Это твой хрен знает, какой родственник, который приехал погостить у тебя, а у тебя произошёл выброс феромонов, и он решил помочь тебе? В прошлый раз ты был пьян, потом у тебя внезапно началась течка, что теперь? Аомине не заметил, как альфа встал с кровати, что сыграло злую шутку. Потом удар, вспышка перед глазами и…       — Аомине-чии, Аомине-чии, просыпайся, пора завтракать! Кагами-чии там столько всего наготовил. Пошли скорее! А то, вон, Хагивара-чии уже пятый кусок шашлыка ест!       — Хагивара! Отойди от мяса! — крикнул Аомине, не двигаясь с места. После пятиминутного доставания Кисе, Дайки всё же решил встать. Солнце жутко резало глаза, всё вокруг шуршало и надоедало. «Отличное утро» — подумал Аомине, присаживаясь на бревно. Также он выяснил, что пока он спал, Куроко успел прогуляться по лесу, найти речку и понять, что вода в ней питьевая. Аомине чуть не вырвало, когда он увидел мило воркующих Момои и Хагивару. Дайки чутка прифигел, что его будил, а Акаши- нет. И эта красноволосая зараза только начинает есть, когда он уже всё схавал! На поляне было невыносимо жарко, поэтому было решено после обеда, пойти на пляж. А сейчас все только позавтракали и думали чем заняться. Момои и Хагивара пошли гулять по лесу, а Аомине всё-таки вырвало. Он не любит всю эту романтику, а тут, как на зло, она повсюду. С одной стороны Сацуки и Акира, с другой Куроко и Кагами. А что у него? У него Кисе. Маленький ребёнок, с которым можно поиграть в мяч и догонялки, ну, или, наконец, по берегу тупо побегать. Не нужна ему никакая романтика. Он ещё 14-летний подросток, которому лишь бы уроки не делать и в войнушку поиграть или в приставку залипнуть. Какая романтика? О чём вы говорите? Хагивара однажды сказал «Вот будешь с кем-то встречаться, поймёшь!». Но чёт не понимается. У него было много девушек, но ни одну из них не хотелось окружить заботой, как это делал Кагами, ни с одной ему не хотелось терпеть скандалы, что делал Акира, или ни одной не хотелось дарить цветы каждый день, как это делал его отец. Из-за проявления заботы ему становилось плохо, из-за скандалов хотелось прибить эту «Тварь ненормальную, устроившую скандал на ровном месте», а от цветов тупо хотелось сдохнуть от смеха.       — Хагивара, одолжи фотик? — неожиданно спросил Аомине.       — Аомине, он-то тебе на что? — в полном непонимании происходящего отозвался Акира.       — Да так. Хочу кое-кому жизнь подпортить. Под напором Дайки, он всё сдался и отдал ему фотоаппарат. Аомине, кода получил нужную вещицу, взял Кисе за руку и повёл к речке, которую обнаружил Куроко. Добравшись до реки, они постелили подстилку, которую прихватили с собой, буквально вырвав её из цепких лап Сацуки. В ровной глади воды отражались деревья: ели, берёзы, могучие дубы и совсем крохотные сосенки. Вот такой прекрасный вид открывался с травянистого берега. На небе плавно и медленно передвигались пушистые облака. Аомине вытащил камеру из чехла и направил объектив на ничего неподозревающего Кисе. Ребёнок лежал в густой траве, положив светловолосую макушку на свои ручки. Хороший кадр. В кустах по близости что-то зашевелилось, и выбежал маленьких лисёнок. Рёта подполз к нему на четвереньках и наклонил голову вправо. Ещё один кадр. Потом он поднял лисёнка на свои ручки. Рыжий хитрец щекотал ребёнка своим носом, обнюхивая. На лице Кисе расплылась улыбка, и на берегу раздался звонкий детский смех. Ещё кадр. «Ну что, госпожа модель, готовьтесь увидеть своего сына,» — подумал Дайки. Лисёнок убежал, Кисе встал и помахал ему рукой. Последний снимок на сегодня.       — Кисе, пошли в воду?       — Нет.       — Кисе.       — Я не пойду.       — Кисе пошли. Аомине стал гоняться за ребёнком по всему берегу. Пробегая вблизи воды он схватил его за руку. Кисе потерял равновесие и упал в реку. — Пап, пап! Там птичка, она, кажется, тонет! — кричал маленький Рёта, и не дождавшись ответа, полез в воду сам. Речка не глубокая, как казалось Кисе в начале. Он почти добрался до утопающей птицы, но внезапно погрузился с головой под воду. Ноги не ощущали дна. Малыш стал барахтаться, но сил у четырёхлетнего ребёнка на то, чтобы выбраться катастрофически не хватало, кричать сил тоже не было. Взрослые, которые обязаны были следить за Рётой, мило беседовали, не замечая, как маленький ребёнок борется за жизнь.       — Кто-нибудь помогите! Там ребёнок тонет! — раздался крик женщины. Родители Кисе (альфа и омега)посмотрели в строну куда указывала женщина. Альфа рванул в воду. Он вытащил задыхающегося от кашля мальчика. Дождавшись, пока Кисе успокоиться он высказал всё, что только мог.       — Кто тебя просил в воду лесть?!       — Но там была птичка. Ей нужна была…       — Мало что нужно было этой птице!!! Ты не мог позвать взрослого?!       — Н-но ты не…       — Достал! Мужчина схватил ребёнка за руку и отправился домой. Там он достал ремень и приблизился к маленькому ребёнку. — Папочка не надо! — закричал Кисе, — я больше не буду! Пожалуйста, не надо! Альфа замахнулся и прошёлся по хрупкому телу ребёнка, оставляя красные полоски. Каждый последующий удар становился больнее предыдущего. Кисе выскочил из воды и попытался убежать, но его схватил Аомине. Он прижал Рёту к себе и посмотрел на лицо мальчика. По щекам котились крупные капли слёз. Вместе с Кисе он отошёл подальше от воды и сел на траву.       - Лисёнок, ну ты чего? Успокойся, — спокойно и тихо произнёс парень, — ну не надо плакать, если ты не хочешь, мы не пойдём купаться. Только не плачь, ладно? Ну давай я ещё разревусь, тогда вообще всем пиздец… Так последнего слова я не говорил.       — Аомине-чии не умеет плакать. Он сильный и смелый. На Дайки уставилась пара преданных глаз. Не выдержав напора, он отвернулся.       — Всё Кисе пошли обратно, я сделал пару снимков, и они получились хорошие.       — Какие снимки? Аомине понял, что ой как зря он это сказал, и ему пришлось показывать фотографии Рёте. Потом он поднялся, усадил Кисе на шею, и они отправились на их стоянку, от которой уже доносился вкусный запах и визг Момои. На поляне всё шло своим чередом. Куроко, устроившийся на траве, читал книгу и периодически отвлекался, чтобы что-то написать. Момои, щеголявшая в купальнике и шортах, доставала Хагивару. Последний сидел на бревне и кивал своей девушке. Акаши говорил по телефону и был явно недоволен собеседником, а Кагами готовил какую-то бурду, очень вкусную бурду. Аомине отпустил Рёту, который сразу же побежал к Куроко, а сам пошёл возвращать фотоаппарат Хагиваре.       — Ну как?       — Сам посмотри, потом распечатаешь и мне отдашь.       — Кому хоть портить жизнь собрался?       — Одной особе, которая испортила жизнь ребёнка. Надеюсь этого достаточно? Акира решил не тянуть с просмотром и достал фотоаппарат.       — Не хочешь его в модели?       — Только через мой труп, Акира.       — Нормальные же фотки.       — Я. Сказал. Только. Через. Мой. Труп.       — Да Аомине ревнует!       — Я тебя сейчас придушу.       — Всё понял-понял. Вся компания пообедала и отправилась на речку, как и договаривались. Момои сразу устроилась загорать, Куроко решил, ну нафиг это солнце, пойду-ка я в тенёк, с ним же пошёл Кисе. Акаши спокойно вошёл в воду, а три здоровых альфы решили прямо с разбегу, и не удивительно, что они обрызгали Сейджуро. Началась борьба, каждый пытался утопить друг друга. Трём парням казалось, что это выглядит круто, но на самом деле они выглядели, как маленькие дети, не поделившие игрушку. Тем временем, пока шла борьба за выживание трёх альф, Акаши вылез из воды. Кисе, которому жизненно необходимо было подружиться с красноволосым, подбежал к нему с… цветочком. С красным цветочком. С маленьким красным цветочком.       — Это тебе, — Рёта протянул растение Акаши, который находился в ступоре.       — Спасибо, Рёта. Мальчик отступил на шаг, потом на ещё один.       — Пошли за мной, — тихо сказал малыш. Он отвёл Акаши на поляну, где были миллионы различных цветов. Все они переливались, смешивались и пестрили, дополняя друг друга. Проглядывали ягоды, создавая красные огоньки. Слышалась красивая мелодия птиц.       — Правда красиво, — послышался голос ребёнка, — мы эту полянку вчера, когда приехали, с Аомине-чии нашли, — ребёнок замолчал, но потом резко произнёс, — от тебя пахнет вишнёвым мороженным, Акаши-чии.       — Твою мать, — тихо сказал Акаши, — вот только не сейчас.       — Акаши-чии, что случилось? Тебе чем-нибудь помочь?       — Да, Рёта, можешь сбегать за моим телефоном, это очень и очень важно, — ребёнок кивнул, — смотри, сначала зайди в мою палатку, там лежит сумка, в ней телефон, ты его быстро найдёшь, прям, открываешь сумку, и он лежит. Запомнил?       — Да, Акаши-чии, я сейчас. Ребёнок убежал, а Акаши сел на колени, обхватив себя руками. «Течка должна была начаться только в середине месяца, — рассуждал омега, — что здесь происходит?». Кисе прибежал, отдал телефон и убежал. Акаши дрожащими пальцами набрал нужный ему номер. Послышались гудки слишком медленные и бесконечные, как казалось Сейджуро.       — Да, Акаши, — наконец-то ответил парень на том конце провода.       — Хори, что ты мне подсыпал перед отъездом? — угрожающе произнёс Сейджуро, — я знаю, что это сделал ты, и не надо мне врать.       — Что случилось, ты мне можешь нормально объяснить или нет?       — Не прикидывайся, — дышат становиться тяжелее, — я в лесу, у меня внезапно началась течка, подавителей у меня с собой нету. Что ты мне подсыпал?! Если ты не ответишь, я не знаю, что с тобой сделаю!       — Я клянусь тебя, я ничего не делал.       — Хори, — ноги не слушаются, — у меня, — говорить всё сложнее, — большие… проблемы. Так что… бросай всё, чем ты… там занимаешься и… бегом в лес. И мне… не важно, как ты меня найдёшь! Если не найдёшь… я прибью тебя… своими руками! Акаши сбросил трубку и кое-как поднялся. По ногам потекла смазка. «Твою мать!» — ели сдерживал себя парень. Он дошёл до лагеря и залез в машину. Было не безопасно находиться в палатке, когда в компании три альфы, а ты грёбанная омега, у которой началась течка. Через полчаса в окно его машины постучал Хори. У Акаши плыло перед глазами, и он кое-как пустил его. Альфа прильнул к губам омеги, сразу углубляя поцелуй. Умелые пальцы ласкали спину, потом разорвав поцелуй, перешёл на шею, оставляя красные засосы. Акаши застонал, что заставило бедного Хори очень сильно постараться, дабы не наброситься на него с большей силой. Иошито снял майку с омеги и уложил его на спину, заставляя раздвинуть ноги. Он мучительно долго снимал с Сейджуро штаны и нижнее бельё. Потом снова прильнул к губам, но Акаши, собрав оставшийся контроль, оттолкнул его.       — Слушай сюда, Хори, сколько можно меня мучать? Я прождал тебя полчаса. Так что давай как-нибудь побыстрее! А то скоро, точнее в любой момент, могут…       — Я объяснил им всё, они не придут пока мы не придём к ним. Альфа медленно вставил один палец в сжатое колечко мышц, что заставило Сейджуро выгнуться, потом второй и начал медленно растягивать анус партнёра. Омега застонал. Хори, осознав своё явное преимущество, сказал:       — Тем более, я знаю, что ты девственник.       — Хори, я сейчас прибью тебя! Хори вытащил пальцы и, приспустив штаны вместе с бельём, подставил головку своего возбуждённого органы к растянутой дырочке омеги. Он медленно начал входить. Акаши зашипел.       — Потерпи немного. Войдя на всю длину, он остановился, позволяя партнёру привыкнуть. Дождавшись, пока Акаши сам начнёт подаваться назад, Хори медленно начал двигаться, постепенно ускоряясь. Акаши стонал, выгибался и просил ещё. Сейчас он не сын известного бизнесмена, сейчас можно всё. Акаши дошёл до пика и кончил себе на живот, альфа излился следом в омегу. Спустя десять минут до Сейджуро дошло, что только что сделал Хори и схватил за его волосы.       — Ты в край обалдел.       — Прости.       — А если я…       — Ну, будет бегать маленький Акаши или маленький я.       — А как же игра в…       — Мы не проиграем, я тебя уверяю. И не надо делать такое лицо. Иошито чмокнул его в щёку, потом в нос. Они полежали так ещё десять минут, и Хори помог Акаши одеться и выйти из машины. Добравшись до речки, Куроко, можно сказать, забрал у Хори Акаши, а Хори встретили Аомине, Кагами и Хагивара. Акаши сел на подстилку, но вскоре понял, что он не сможет нормально сидеть, поэтому лёг. К нему подошёл Тецу и устроился рядом.       — Ты как?       — Он монстр. И после всего он просто всучил мне подавители. Раньше он это сделать никак не мог!       — Ну, это я уже понял, какой он монстр.       — Какой чёрт, надоумил меня ему звонить?       — Акаши-кун, возьми, попей, у тебя жуткий голос, — Куроко протянул ему стакан воды, — я так понимаю, Хори-кун остаётся?       — Наверно. Если я его не прибью, то да, — Акаши посмотрел в сторону альф, — нет, ну ты посмотри на них. Вся компания собралась. Мясоед, Алкоголик, Шут гороховый и Хагивара.       — Почему только Хагивара-кун без прозвища?       — Потому что он единственный нормальный. Они просидели на берегу реки до самого вечере, потом стали медленно идти к лагерю.       — Хори, — позвал его Акаши, — понеси меня.       — Но…       — Никаких «но»! Ты меня там не знай, сколько мучил! Теперь твоя очередь. Иошито посадил его себе на спину и продолжил путь. Дойдя до палаток, все устроились у костра, который развёл Аомине, и стали жарить зефирки. Они смеялись и шутили. Дайки притащил спиртное и разлил тому кто просил. Конкретно: Хори, Хагиваре, Кагами, себе и Акаши. Кисе, который дожарил свою зефирку, подошёл к порядком выпившему Дайки и запихнул ему в рот сладость. Куроко пытался оттащить своего альфу от стакана, но пока не особо получалось, в общем, как и у Момои. Если альфы решили гулять, они будут гулять по полной. Не пьющие и Акаши решили, что нужно держаться вместе. Сейджуро хоть пить умел, в отличие от трёх парней, которые уже смеялись не потому что было смешно, а от того что уже в дрова. В итоге Сацуки просто надоело, и она забрала у своего парня стакан и отвела его баиньки, Куроко, которому помогал Акаши, затащил спатеньки Кагами и вернулся к неугомонному Аомине, потому что Кисе всё ещё был там. Хори угомонился сразу после взгляда своего омеги и сидел тихо. Но случилось то, чего Тецу боялся больше всего, Дайки начал буянить. Он кричал на всех, огрызался, пинал камни, в общем, делал всё что захочет. Кисе сдерживался до того момента, пока Аомине не кинул мимо него стакан. После этого он задыхался от слёз, они его душили. Малыш схватился за голову и затрясся. Он не мог остановиться. Слова Куроко доносились, как через толщу воды. Перед глазами плыло.       — Дай-чан! Хватит! На сегодня тебе хватит! — не выдержала Момои.       — Сацуки! Ик… тебе-то, какое дело?       — Мне никакого! Но ты довёл Ки-чана до истерики! Его Тецу не может успокоить!!! Так что, марш в палатку к Хагиваре!!! Аомине подошёл к плачущему ребёнку и присел рядом.       — Лисёнок, ты чего? Это же я.       — Ты не Аомине-чии! Аомине-чии другой!       — Кисе, это я, — он попытался обнять его, но ничего не вышло.       — Не трогай меня! Я боюсь тебя! Знать, что это он так испугал Кисе, оказалось больнее страшнее, чем думалось. Аомине сделал ещё пару попыток поговорить, но ничего не вышло. Кисе страшно, Кисе напуган, ему нужна помощь, а он, Дайки, ничего не может сделать. Стало противно от самого себя. Он встал и пошёл туда, куда ему сказала Момои, оставляя Рёту с Куроко. После того, как Аомине ушёл, Тецу налил в маленький стаканчик успокоительного и дал Кисе. Это всё, что в той или иной степени помогло. Мало, что изменилось, но хотя бы плакать перестал. Момои аккуратно взяла Рёту на руки и понесла в палатку. Ребёнка до сих пор трясёт. «Не умеешь пить, так не пей!» — мысленно отругала девушка своего друга детства.       — Тише, Ки-чан, всё хорошо.       — Момо-чии, не уходи, — попросил малыш дрожащим голосом.       — Не уйду. Спустя полчаса он заснул с Сацуки в обнимку. Наступило следующие утро. Первый встал, как это странно бы не звучало, Аомине. Путь у него раскалывалась голова, и веки слипались, как сумасшедшие, пусть ему до сих пор хотелось спать, но он встал. Дайки всё думал, как извиниться перед Кисе. Всё то, что он испытывал, когда видел того Рёту, который его боится и пытается унять дрожь, бурлили и сейчас. Следующий из палатки вышел Куроко, а за ним, из той же палатки, поплёлся Кагами. У Тайги голова раскалывалась по полам, и он всё жаловался своему омеге. Последний не выдержал и наорал на несчастного Кагами, у которого голова разболелась ещё больше.       — Так нахрена ты пил?! Ты думал, что утро пройдёт мимо, и ты бегать и прыгать, как на баскетбольной площадке?! Или ты настолько тупой, что забыл, как вы вчера выпили все пять литров?! — он заметил Аомине, — ещё один герой! Ты чего встал?! Мог бы ещё поспать, проблем меньше было бы! «Ладно, Тецу лучше не трогать. Он не в настроении» — подумал Аомине, замечая, что проснулся Хори и Акаши. Последний шёл, гордо подняв голову. Видимо, Иошито хорошенько досталось за вчерашнюю пьянку. Дальше самое интересное. Момои вышла из ЕГО палатки и зашла в свою, а потом…       — Вставай алкаш! Это прозвучало достаточно громко, поэтому Хагивара…       — Не ори! Башка раскалывается! — они вышли, — ааааа, — протянул парень, — тут всех альф терроризируют и пытают. Акира хоть и был старше всех, но был ещё тем ребёнком. Так что в компании было два полноценных ребёнка: Кисе и Хагивара. Самое весёлое то, что они нашли общий язык и были как настоящие друзья одного возраста. То есть они могли накормить Момои пирожками из песка. Вы только представьте как взрослый, 21-летний мужик лепит куличики с маленьким, 5-летним ребёнком. Но сейчас не об этом, а об их отношениях с Момои. Стоит заметить, что они не только орут друг на друга. Они могут сидеть на полу в квартире Хагивары, закутанные в плед, и смотреть фильм. У них есть что-то на подобие семейного альбома, где хранятся самые лучшие фотографии. Там всё от праздников до банальных поездок, вроде этой.       — Момои, пошли в лесу погуляем?       — Хаги-чан, я не хочу.       — Почему?       — Может потому что ты вчера напился в дрызды и выглядишь как маньяк, который ищёт свою жертву? — девушка порылась в рюкзаке и достала таблетки с волшебным словом «аспирин», — лови. Если бы взглядом можно было убить, Акира давно уже не было. На него уставилось три пары глаз и всем нужен был анальгин. В итоге все: Аомине, Хагивара, Хори и Кагами — выпили таблетки. Головная боль потихоньку стихла. Кисе проснулся самый последний. Он вышел на улицу такой сонный и слегка помятый. Волосы торчат в разные стороны, одежда слегка помялась, а глаза полузакрыты. Малыш прошёл к взрослым.       — Кагами-чии, что на завтрак?       — Просто бутеры. Малыш кивнул и уселся на травку в позе йога. Казалось, что он так и заснёт. Вскоре Кисе заметил Аомине и побежал к нему.       — Аомине-чии! Дайки так и сидел с ребёнком на шее до конца завтрака. Даже извиняться не пришлось. Что-то слишком сильно ему везёт. Когда они вышли из-за «стола», Аомине сказал:       — Кисе, пошли погуляем?       — Пошли! — весело, как и обычно, ответил Рёта. Дайки не перестаёт удивляться этому ребёнку. Он во всём находит что-то позитивное. Всегда и всему рад. Аомине опять забрал у Акиры фотоаппарат и ушёл гулять с Кисе, так и не дождавшись, когда Куроко станет читать ему лекции. Хагивара решил достать Момои своим «давай погуляем?», и спустя какое-то время девушка согласилась. Акира так же выпросил у Тайги еду и стащил подстилку. По дороге они с Момои мило беседовали и держались за руки. Вскоре они вышли на полянку, разложились и уселись. Потом Хагиваре надоело просто сидеть и разговаривать, и он лёг, разместив голову на ногах Сацуки, продолжил болтать.       — Сацуки, давай ребёнка заведём? — неожиданно, даже для себя, спросил Акира.       — Хаги-чан, ты совсем? Мне и одного ребёнка хватает.       — У тебя есть ребёнок? Я чего-то не знаю?       — Да, есть. Он лежит у меня на коленях и задаёт глупые вопросы. Пока Хагивара и Момои «мило» беседовали на полянке, Кисе и Аомине уже вернулись со свое прогулки. Куроко поманил пальчиком Дайки. Тот подошёл.       - Последнюю неделю месяца я буду в городе, и Кагами-куну не слова. Я потом, когда приеду, позвоню ему.       — А чего это? — на Аомине уставился злой взгляд Тецуи, — ясно понятно. А ты не хочешь провести её с Кагами?       — Аомине-кун, Кагами-кун сейчас напоминает мне голодного зверя, и я бы не хотел проводить течку со зверем, — Дайки хотел ещё что-то сказать, но Тецу сделать этого не дал, — и если ты задашь мне ещё хоть один, слышишь, хоть один глупый вопрос, я лично прикончу тебя здесь и сейчас.       — Что ты за бумажки заполнял?       — Насчёт Кисе-куна. Он, как ты сам говорил, в следующем году пойдёт в школу. Настало время обеда. К этому времени вернулись Хагивара и Момои. Все послушно ждали пока Кагами приготовит еду.       — Куроко-чии, а почему Аомине-чии так плохо реагирует на людей, от которых очень вкусно пахнет? А с тобой и Акаши-чии разговаривает нормально. Странно.       — А почему ты спрашиваешь?       — Когда мы гуляли, то встретили какого-то парня, и Аомине-чии очень долго кричал на него, а потом вообще сказал очень плохое слово. А ещё до этого мы встретили другого парня, на него он просто цыкнул.       — Ты можешь описать этого человека, на которого Аомине накричал, и чем именно от него пахло?       — Ну, он был примерно такого же роста, как и Акаши-чии. Волосы жёлтые, а глаза чёрные. Причёска такая странная. Вроде короткие волосы, а спереди две косички торчат. От него пахло, — Рёта задумался, — лимоном.       — Сейчас подожди немного, хорошо? Куроко подошёл к Дайки. Последний выглядел, мягко говоря, не очень.       — Аомине-кун, какой запах был у Ёсиды-куна? Я знаю, что ты даже слышать это имя не хочешь, но ответь.       — Лимоном, — скривился Аомине, — что-то ещё? — он посмотрел на Рёту, — да я сегодня встретил его и накричал на него. Эта мразь сказала кучу дерьма. Я не выдержал.       — Хорошо, я должен был убедиться, — Тецу ушёл обратно. Обед прошёл мирно и тихо. После него все разошлись кто куда. Аомине вообще взял удочку и пошёл рыбачить! Кагами взял ружьё и пошёл охотиться. Мясо закончилось! Хагивара решил: к чему зарядка на телефоне, я всё равно никому не нужен, поэтому буду залипать на то, как другие играют в баскетбол! Что доказало, разума у этого человека нет. Сацуки решила послать всех к чертям собачим и пойти на пляж. Акаши сказал коротко и понятно «Пошли все на хуй, я в машину. Там тихо и спокойно». Хори, как и Акира, решил просрать всю зарядку, но не на просмотр, а на учёбу. Хоть что-то хорошее. Куроко сидел тихо. Его вообще слышно не было. К нему подошёл Кисе.       — Так почему Аомине-чии накричал на того парня?       — Понимаешь, Кисе-кун, этот человек очень сильно обидел Аомине-куна, можно сказать предал. И не один раз.       — Ясно, — протянул Рёта, — пошли, поиграем в мячик? Тецу согласился. На берегу реки рыбачил Аомине, неподалёку от него играли в мячик Кисе и Куроко, ещё чуть дальше загорала Момои. Внезапно из леса выбежал кабан, а за ним, красный как помидор, выбежал Кагами. Он гонялся за ним целый час. За одним кабаном! В то время, как Дайки уже поймал 12 рыбок. Кисе сам считал. Ну, и как полагается, Аомине в лучших традициях поржал над Тайгой. Хагивара приполз совсем подавленный.       — Чо случилось? — спросил Аомине, уже зная ответ.       — На самом интересном вырубился телефон. Над ним Дайки тоже поржал. Самые последние пришли Хори и Акаши. Сейджуро был в ярости, а Иошито держал подавители и гаденько улыбался. Он выманил Акаши из машины, теперь чувствует себя непобедимым. Месяц прошёл довольно быстро. Погода заставляла радоваться и улыбаться. Куроко, как и обещал, уехал на последней неделе. Кагами тогда рвал и метал, чему испугал Кисе и получил немало не слабеньких ударов от Аомине. Месяц не бесконечен, как и всё на свете, и вот наступил следующий. Снова работа, дом, институт, а для Акаши ещё добавилась забота о стройки нового детского дома, который находиться совсем рядом с их тренировочным залом, прямо через дорогу. После отпуска Дайки отправил фотографии матери Рёты. После чего, по крайней мере, он в этом уверен, модель слегла в больницу с нервным срывом. Вся компания даже не заметила, когда наступила зима, а вскоре и новый год. Этот праздник каждый праздновал по-своему. Акаши и Хори уехали на Кипр. Акаши решил праздновать новый год на тёплом острове, он отпразднует его там, а на мнение Иошито его не волнует. Кагами и Куроко праздновали дома в своей уютной квартире, Хагивара и Момои сделали тоже самое. Аомине вместе с Кисе прадновал у своих родителей. Словами не передать, в каком шоке находилась мать первые полчаса. Аомине долго и упорно объяснял матери, кто этот несносный пятилетний мальчишка. После того, как все уже давно наелись, женщина откапала откуда-то детские игрушки и стала играть с Рётой, в то время, как Аомине младший и старший сидели рядом с ними за столом и разговаривали ни о чём. Дайки в очередной раз убедился в том, что он копия своего отца. И это касается не только внешности, но и характера.       — Дайки, в какую школу идёт Кисе? — совсем по-доброму спросила мама.       — В ту, которая у меня во дворе, её у вас через окно видно.       — И ты будешь отводить его туда? Неужели будешь так рано вставать без Момои? — достаточно гаденько спросил отец.       — Да, буду, — серьёзно ответил Аомине.       — Ушам своим не верю! Сын прозрел! — в притворном восторге выкинул Иоши. А ведь он прав. Аомине придётся привыкать вставать ещё раньше и самому, поскольку Сацуки ещё сама будет спать. Так что с апреля уже этого года ему предстоит понять какого было его родителям.