Желание для проигравшего

Солнечные лучи уже давно заполнили комнату мягким светом. Через приоткрытое окно доносился привычный городской шум. Ветер качал легкие шторы. Оми, сонно завозившись, открыл глаза. В теле до сих пор чувствовалась слабость, а на коже осталась пара ярких отметин, словно в подтверждение того, что прошлая ночь не была плодом его воображения. Цукиёно мечтательно улыбнулся, вспоминая, как страстно Фудзимия касался его. Впрочем, улыбка вскоре померкла. Осознание острой иглой пронзило сердце. Это конец… Ая выполнил условия сделки. Карточный долг был выплачен сполна. Оми тихо вдохнул. С головой укрывшись одеялом, он сжался в клубок и, обхватив себя руками, не смог сдержать слез. Впрочем, вскоре ему все же удалось справиться с эмоциями. Минутная слабость… Больше он не позволит себе отчаиваться. Мечта о близости с Аей сбылась. А сердце, ему ведь не прикажешь. Жизнь продолжается. Цукиёно поднялся с кровати, про себя отметив, что после произошедшего, Фудзимия заботливо стер все следы и даже умудрился напялить на него пижамные штаны. Тихо вздохнув, Оми направился в свою комнату. Нужно было привести мысли в порядок, да и надеть что-нибудь более удобное, чем подогнутая на несколько оборотов деталь аиного гардероба. — Как ты, Оми? — тихий голос Ёдзи, раздавшийся за спиной, заставил Цукиёно вздрогнуть и обернуться. Его щеки моментально залились румянцем. Он не знал, что ответить. — Вот, держи, он слишком сладкий для меня, — Кудо подошел ближе и протянул растерянному подростку большую чашку с горячим шоколадом. Оми растерялся, учуяв нотки ванили и сливок. Ёдзи явно делал этот напиток не для себя. — Кстати, не волнуйся, сегодня до вечера в «Конеко» мы справимся без тебя. Отдыхай, хорошо? — Кудо улыбнулся и осторожно похлопал Цукиёно по плечу. — А Ая… Он… Он в порядке? — тихо спросил Оми, отведя взгляд. — Да что с ним случится? С утра возится с цветами, бросает на всех хмурые взгляды, в общем, все как всегда, — отмахнулся Ёдзи. — За него не волнуйся. Цукиёно кивнул и, крепко держа в руках чашку с напитком, скрылся в своей комнате. — Ты был прав, Ёдзи-кун, любовь, действительно, зла… — прошептал он, делая глоток. К вечеру, когда привычное щебетание назойливых школьниц стихло, а Кен уже готовился закрыть цветочный магазинчик, Оми все же спустился вниз. Он выглядел как обычно — приветливый и улыбчивый, хотя в глубине его души зияла огромная рана, которую, казалось, нельзя было залечить. Фудзимия уехал в больницу, навестить сестру, и Цукиёно был даже рад, что не застал его. Ему нужно было время. Много времени, чтобы остыть и прийти в себя. Он уже отправил прошение о переводе Персии и надеялся, что его совсем скоро одобрят. Сейчас он был готов убежать так далеко, как только возможно, лишь бы не видеть, забыть, не чувствовать. Он хотел разлюбить… Говорят, любовь живет три года, хотя, это полный бред, но сейчас он был готов поверить во что угодно. Погрузившись в свои мысли, он не сразу услышал шаги за спиной. Ая вернулся. — Оми, ты в порядке? — мягко и очень вкрадчиво поинтересовался он. — Как ты себя чувствуешь? Голос Фудзимии звучал так непривычно. Цукиёно растерянно моргнул и, едва не выронил из рук цветочный горшок. — Да, я в норме. Спасибо, — шепотом отозвался он, чувствуя, как слова комом застревают в горле. — Хорошо, — с каким-то облегчением произнес Ая и, чувствуя неловкость, повисшую между ними, поспешил удалиться. Дни медленно тянулись, складываясь в недели. Школа, «Конеко», миссии, — рутина, которая затягивала, словно болото. Фудзимия вел себя так, словно ничего не произошло, хотя, возможно, для него этот случай, и правда, был чем-то незначительным… — Оми, в «Критикер» освободилось место инструктора, Персия готов перевести тебя туда, если ты еще не передумал, — сообщила Манкс, когда обсуждение очередной миссии было закончено. — Стоп, Оми? Ты уходишь? Ты хочешь покинуть «Вайсс»? — удивленно спросил Хидака. — Да, я был рад работать с вами, ребята, но… — он вздохнул, — Нельзя жить прошлым, надо двигаться дальше. Он украдкой взглянул на Аю, наблюдавшего за происходящим со стороны, привычно привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Ноль эмоций. Маска безразличия. Ему было абсолютно плевать. Он четко разграничил позиции в группе. Каждый из «Вайсс» был для него лишь инструментом… — Манкс, передай Персии, что я принимаю его предложение. Это будет моя последняя миссия как участника команды, — Цукиёно натянуто улыбнулся, стараясь говорить уверенно, но чувствовал, что голос в любой момент может предательски сорваться. Он не хотел уходить, где-то в глубине души, он надеялся, что Фудзимия остановит его… Одно слово, и он отбросит любые мысли о переводе, но Ая безучастно молчал. — Хорошо. Я передам твой ответ Персии, — произнесла Манкс, покидая комнату для миссий. Когда цоканье каблучков секретарши по крутой винтовой лестнице стихло, Ёдзи и Кен переглянувшись, тоже решили удалиться, чтобы дать возможность этим двоим поговорить. В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь тихий гул работающей аппаратуры. Фудзимия по-прежнему стоял у дальней стены, только теперь его взгляд был всецело обращен на Оми. — Я хочу, чтобы ты знал, Ая-кун… — тихо начал Цукиёно. — Все это время я тщетно пытался отказаться от тебя, заглушить свои чувства, но… Я не могу сдержать данное тебе обещание. Не могу просто разлюбить. Но когда-нибудь, когда эти чувства утихнут, обещаю, я вернусь, и мы вновь сможем сражаться плечом к плечу… Если ты, конечно, захочешь… Оми замолчал, чувствуя, как все тело охватывает дрожь, а сердце болезненно сжимается. Он хотел бы уйти, но ноги не слушались. Цепкий парализующий страх окутал его, заставляя неподвижно сидеть, глядя в глубокие, демонически прекрасные глаза Фудзимии. Ему даже подумалось, что именно так чувствует себя кролик перед удавом… — Ты уходишь, потому что хочешь избавиться от своих чувств? — вдруг спросил Ая. — Да, — едва слышно ответил Цукиёно. — Нет… Боже, я не хочу, не хочу избавляться от них, не хочу отказываться от тебя… Но это больно… Слишком больно, быть рядом, но не вместе с тем, кого любишь. Больно знать, что надежды нет. Голос Оми сорвался, а из глаз покатились слезы. Он закрыл лицо руками, в тщетной попытке скрыть их. — Прости, — тихо произнес Фудзимия, подойдя ближе. Он хотел было как-то успокоить подростка, но не мог подобрать нужных слов. — Давай, напоследок, сыграем партию в покер. На желание. — Ая вынул из заднего кармана джинсов колоду карт. От неожиданности, Цукиёно даже перестал плакать и, широко распахнув глаза, уставился на Фудзимию. — Так что? Согласен? — в нетерпении спросил Ая, ловко перетасовывая карты. Оми кивнул, совершенно не сознавая, зачем все это. Да и что он мог пожелать, если его главному желанию не суждено было сбыться? Не особо вглядываясь в карты, он сбрасывал и снова брал. Больше думая не об игре, а о том, кто сидел напротив… — Вскрываемся? — спросил Фудзимия, заставив Цукиёно тихо вздохнуть и все же посмотреть на пестрые клочки бумаги, зажатые в руке. Неплохая комбинация. — Фул-хаус, — неуверенно произнес Оми, выкладывая на стол две десятки и трех валетов. Ая покачал головой, словно расписываясь в своем бессилии. — И что же ты пожелаешь, если выиграешь? — вкрадчиво поинтересовался он, отложив свои карты. — Ничего, — Цукиёно пожал плечами, не понимая, к чему этот дурацкий разговор. — Ты же знаешь, что-то, чего я хочу, не исполнится. Нельзя заставить кого-то полюбить, карты тут бессильны. Оми поднялся с дивана и, пытаясь сохранить самообладание, направился к выходу. — Разве тебе не интересно, чего пожелал бы я? — неспешно открывая карты, спросил Фудзимия. Цукиёно обернулся. На столе лежали три короля и две восьмерки. Фул-хаус с картами высшей масти... — Я хочу, чтобы ты стал моим, всецело и бессрочно. Хочу, чтобы ты остался… — Ая едва заметно улыбнулся. — После той ночи я решил, что ты осознал ошибку и отказался от своих ребяческих идей. Я не хотел верить, что те чувства, которые ты испытываешь ко мне, настоящие. Прости, что причинил тебе боль, Оми. Дашь ли ты мне шанс все исправить? Цукиёно запоздало осознав смысл сказанного Фудзимией, шмыгнул носом, чувствуя, что слезы вот-вот вновь хлынут из глаз. — Конечно, Ая-кун… — тихо произнес он и улыбнулся. — Я выполню твое желание. Ведь карточный долг — это святое… Фудзимия подошел к нему и, заключив в объятия, притянул в страстный, но, в то же время, бесконечно нежный поцелуй. Поцелуй, который лучше всяких слов показывал, что самое сокровенное желание Оми, наконец, исполнилось…