История одиннадцати имен

- Слыш, Дрейк, - Зарек осушил кружку и уставился на трактирщика осоловелыми глазами. - Я тут подумал... Сколько лет твой трактир стоит? Харон поднял глаза к потолку, подсчитывая в уме. - На Брежневицы девять будет. Стражник уважительно икнул, без спроса подливая вина из кувшина. Вино у Харона всегда было вкусное, неразбавленное, не чета городскому, в котором от алкоголя только запах и оставался. Стоило, конечно, недешево, да и стоял трактир удобно для приезжих, но на приличном расстоянии от города, но порой Зарек не мог отказать себе в удовольствии и, сделав крюк, заехать к “Белому Дракону”. - Знаешь, Дрейк, я давно тебе сказать хотел... - Харон вздохнул, криво улыбаясь стражнику. Каждый раз, совершая набег на трактир, под конец, выхлебав целое озерцо вина, Зарек вспоминал, что “давно хотел сказать”. Однако в этот раз Дрейк остался без признания в любви. Вопль, раздавшийся с улицы, заставил его встревоженно вскинуть голову, а Зарек от неожиданности и вовсе едва не слетел со стула. Выбегая из трактира, Харон боялся только одного. Голос кричавшей подозрительно напоминал голос его дочери. Лошадь Зарека шарахнулась от пронесшегося мимо нее мужчины, взвилась на дыбы и заржала, едва не затоптав спешащего за Дрейком хозяина. - Ларра! Девочка, услышав голос отца, прекратила кричать и теперь только чуть слышно всхлипывала, расскачиваясь из стороны в сторону. Кто-то связал ей ноги и подвесил вниз головой на старую липу над колодцем. Ветвь дерева, на которой была затянута пятля, поскрипывала чуть слышно, но ломаться под не таким уж большим весом не собиралась. Харон изумленно замер и, выдохнув сквозь зубы, подскочил к дочке. Она лепетала что-то, извиняясь перед отцом, но тот ее не слушал. Приподняв Ларру за плечи, трактирщик обернулся к распахнувшему рот Зареку и рявкнул: - Кинжал достань, черт тебя дери! Стражник словно очнулся, дрожащими руками вытащил из ножен на поясе простой типовой кинжал и быстро, как мог, отпилил веревку. На руках у него остались следы тины, а в воздухе отчетливо запахло речной водой. Зарек тряхнул головой, отгоняя наваждение, а вот Харон, прижимая к груди всхлипывающую дочь, отчетливо услышал ехидное хихиканье и нашел в темной листве пару светящихся желтым глаз. Кикимора, чтоб ее. - Кто это сделал, малая? - Зарек наклонился к заплаканной Ларре, но та только замотала головой и уткнулась носом отцу в рубашку. Харон взглядом показал стражнику на лодыжки девочки, все еще связанные, и тот понятливо освободил ее от пут. - Прости, Зарек, на сегодня мы закрыты. Стражник хмуро и понимающе кивнул, оглядываясь и пытаясь найти следы злоумышленников. Харон чувствовал, как с дерева его спину сверлят глаза нечисти, но не смел обернуться. Зарек ему нравился. А выдать присутствие кикиморы означало подписать ему смертный приговор. В ветвях, словно прочитав его мысли, вновь захихикали. Зарек дернулся, но наткнувшись на нарочито недоуменный взгляд Дрейка, махнул рукой. - Пожалуй, мне и так на сегодня хватит. Слыш, Харон... - стражник только сейчас обнаружил, что по-прежнему сжимает в кулаке кинжал и поспешил убрать его в ножны. - Если шутников несчастных, что с Ларркой это сделали, припугнуть надо будет, то ты только скажи, я... - Не волнуйся, Зарек, - трактирщик перехватил поудобнее притихшую дочку и, уже разворачиваясь, бросил через плечо. - Я знаю, кто виноват. И завтра же поговорю с ее Дедушкой. От липы повеяло таким холодом, что успокоившаяся было Ларра вновь мелко затряслась. Ну ничего, завтра Леший узнает о проделках кикиморы, и тогда мелкой пакостнице ой как не поздоровится. - Сколько раз я просил тебя не якшаться с нечистью?.. Ларра вцепилась в рубашку отца и только шмыгнула носом.