Я пронесу через года...

      — Дань, ты не говорил родителям, что мы прилетаем сегодня?       — Да не говорил, не говорил.       — Точно?       — Точно, точно, — проворчал Данил. — Я же сам предложил сделать родителям сюрприз. Зачем мне его портить?       Парни вышли из здания аэропорта и направились к стоянке, где обычно таксисты поджидали клиентов.       Но не успели они дойти, как вдруг Данил неожиданно остановился и, прикрыв рукой глаза от лучей солнца, вдохнул, почувствовав блаженство и невероятную свободу души. Вот он. Родной воздух, родная земля, даже проходящие люди казались ему родными, хотя он совершенно не знал их. Даня на мгновенье прикрыл глаза — на его лице тут появилась довольная улыбка.       — Я дома! — восторженно крикнул парень.       — До дома еще добраться надо, — проворчал Ваня, а пока ты в аэропорту.       — Эх, — Иванов открыл глаза и, подойдя к брату, положил локоть ему на плечо. — Ничего ты не понимаешь. Россия — вот наш дом. Как же здесь легко дышать.       — А в Америке тебе тяжело дышать?       — Америка это Америка, а Россия…       — Это Россия.       В отличии от Данила Иван не испытывал эйфории от возвращения. Парень никак не мог понять столь радостный настрой брата. Нет, он понимал, что Даня соскучился по родным, как собственно и Ваня, но Данила здесь ждала еще та, ради которой он и решил приехать этим летом и настроил брата. И безумная тяга на Родину тоже сыграли значительную роль в решении Иванова. Нельзя сказать, что в Америке ему жилось плохо. Нет, это красивая страна, но не Россия. Дома, улицы, общественные места, достопримечательности, язык, менталитет — все было чуждо.       — К Эльке чей захотел, а не в Россию.       — Это — это Эля, она самое главное, — Данил слегка улыбнулся, в сознании всплыл образ любимой: ее ясная улыбка, игривый взгляд, мимика. Сколько раз парень видел ее во снах. Сколько раз представлял по ночам, что она лежит рядом. Сколько раз мечтал об их встречи. С прошлого его приезда прошел ровно год. И не было ни дня, чтобы он не посвятил несколько часов воспоминаниям об Эли. Не было ни одной ночи, чтобы он не пожелал ей спокойной ночи по телефону или написал СМС, ведь из-за большой разницы во времени не всегда удавалось поговорить по скайпу.       — Поехали уж, Ромео.       Такси подъехало к воротам дома. Выйдя из машины, достав багаж и расплатившись с водителем, братья обняли друг друга за плечи и переглянулись.       — Вот мы и дома, — улыбнулся Ваня.       — А здесь ничего не изменилось, — поддержал его Даня.       — Это снаружи, а во дворе мама Лида наверняка расширила свой огород.       — Вряд ли, — махнул рукой Данил, — папа Антон был бы против.       — Ну ты что? Не знаешь маму Лиду и деда.       — Да, против них сложно пойти, а еще папа Леша.       — Ладно, — слегка засмеялся, — пошли в дом. Надеюсь, они никуда не уехали, а то будем тут куковать.       В доме в это время жизнь шла своим чередом. Антон, удобно устроившись на диване, изучал в Интернете состояние рынка. Полина, опрокинув голову на плечо мужа, смотрела сериал. Лидии удавалось совмещать два дела — вязать мальчикам носочки, которые она собиралась отправить им в следующей посылке, ведь ей казалось, что Америка — холодна страна, и в добавок внимательно следить за Сантой Бабрарой в сериале. А Алексей с дедом решила поиграть в шахматы на рюмку коньяка, который они с трудом достали из кабинета Антона. Только теперь им приходилось прятать бутылку не только от Антона, но и от Лидии.       — Я предлагаю так, — шепнул дед, — выписать рюмку не только за победу, но и за каждый шах.       — Поддерживаю, — в знак согласия Иванов пожал руку отцу.       Неожиданно для семейства раздался звонок в дверь, но никто не захотел отрываться от столь важных дел.       — Антош, может, откроешь дверь, — ласково произнесла Полина и поцеловала мужа в щеку.        — Милая, ну я же занят.       Лидия решила тоже свались встречу неожиданных гостей на мужа, только ее просьба больше походила на приказ, да и тон не был таким ласковым.       — Ну-ка, открой-ка дверь, — обратилась она к мужу.       — А чё я-то, — Алексей аккуратно спрятал бутылку под диван.       — Потому что я сказала, — повысила голос женщина.       — Ладно, ладно. Чего завелась.       Алексей покорно отправился выполнять «просьбу» жены, а дед лишь уныло вздохнул.       — Воспитал, подкаблучника. Тьфу ты.       Почесав затылок и поправив трико, Леша открыл дверь и несколько секунд застыл.       — Привет, пап, — в один голос сказали парни.       — Даня, Ваня, — с радостью в голове проговорил отец. — Все сюда, Ваня с Даней вернулись. Из гостиной сразу же послышались крики, топот.       — Мальчики мои, — на полдороге крикнула Лидия, стараясь обогнать всех родственников, чтобы первой расцеловать своих сыновей. Но и Полина не отставала.       — Ваня, Даня.       Женщины сразу же начали обнимать сыновей, целовать их, оставляя на лице следы помады. Тут подключились и отцы, а дед первым делом решил выяснить, что же привезли ему внуки. Проявление радостных чувств, заботы и в добавок расспросы продолжались примерно пятнадцать минут, когда Лидия вдруг всем напомнила, что ребята с дороги и голодные. Их уже готовы были силой тащить на кухню, но Даня решил увильнуть.        — Вы не обижайтесь, я попозже к вам присоединюсь. У меня дела?       — Это какие еще дела? — поинтересовалась мама Лида.       — Мам, — ответил за брата Ваня, — да к Эльке он спешит.       — Ну если к Эле, то ладно, — Полина заботливо поправила Дане воротник рубашки и пригладила волосы.       — Сынок, может, сначала поешь, — продолжила настаивать Лида.       — Да пускай идет, — подмигнул ему дед, — дело-то молодое. Я в его годы по девкам только так бегал.       — Дед, Эля не девка, а любимая и единственная девушка.       — Ой, прямо единственная, — усмехнулся дед.       — У этого Ромео единственная, — в шутку произнес Ваня.       — О да, запущенный случай. Ну у тебя-то, Вань, хоть с этим все нормально.       — У меня-то да, — усмехнулся Иванов.       Данил, пока его не замучили вопросами и пока не покраснел от намеков деда и шуток брата, поцеловав мам и, пожав руки мужчинам, быстро покинул дом. Теперь все внимание было отдано Ивану, который уже в мыслях как только не обзывал Даню за то, что оставил его наедине с родственниками.       Ничего не подозревая, Эля собиралась на встречу с подружками. Девушка аккуратно уложила волосы на бок, и, подкрасив губы красной помадой, направила к выходу. Надев кроссовки, Оганян перекинула сумку через плечо и открыла дверь — на пороге стоял улыбчивый Данил. Осознания случившегося не сразу дошло до разума юной леди. Она задумчиво подняла бровь.       — Еще вчера он был в Америке, — подумала Эля. — Он звонил мне по скайпу, о приезде ничего не говорил. А теперь он стоит.       Оганян даже показалось, что она сошла с ума, да и сам Даня не лез ни обниматься, ни целоваться. Похлопав большими ресницами, девушка неожиданно закрыла дверь.       — Так, стоп, что с тобой? — девушка загребла пальцами волосы и слегка встряхнула головой. Теперь ей «казалось», что она слышит голос Данила и стук в дверь. Она на мгновение прикрыла глаза, немного успокоившись, поняла, что голос Данил до сих пор зовет ее, а стук продолжается.       — Даня? — прошептала она и сразу же открыла дверь.       Он снова стоял перед ней, такой родной. Эля вдруг почувствовала, что ее тянуло к Дане с неимоверной силой.       — Данька, — на лице заиграла улыбка, а глаза засияли. — Данька.       — Это я, — улыбнулся парень по-простому, словно не уезжал, а расстался с ней только вчера на одну ночь.       — Даня.       Девушка всем телом прижалась к любимому и, уткнувшись лицом в его мужественное плечо, вдохнула запах парфюма, который Даня так и не сменил за столько лет.       — Эля, — парень крепко обнял девушку, поглаживая ее спину.       Они стояли в объятиях, и как только хватка ослабевала, еще крепче прижимались друг к другу.       — Я так скучала, — она закрыла глаза и прислушалась к его учащенному сердцебиению, его объятия заботливо согревали Элю.       — Я тоже, каждый день вспоминал, — парень провел руками по шелковистым волосам и тепло улыбнулся.       — Почему? Почему ты не сказал, что приедешь? — Оганян подняла на любимого взгляд, провела рукой по его щетине и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать родные и любимые щеки.       Девушка нежно и медленно прикасалась к его носу, щекам теплыми и бархатными губами, заставляя Данилу глубоко дышать от удовольствия.       — Я хотел сделать тебе сюрприз.       Иванов взял ладошку девушки и крепко сжал.       — Тебе это удалось.       — Как же я скучал по тебе.       — Я тоже.       Они больше не произнесли друг другу ни слова. Данил наклонился к девушке и нежно поцеловал ее в губы. Сначала поцелуй был прерывистым, медленным, а затем набирал обороты, усиливал страсть и желание друг друга.       День уже сменился сумерками. Из открытого окна дул легкий ветерок, слегка покачивая занавески и наполняя комнату прохладой. По полу разбросана одежда, ночник слегка подчеркивает романтику. Даня, совершенно не боясь прихода родителей Эли, обняв девушку и склонившись над ней, никак не может освободить ее от страстного поцелуя, теплота оголенных тел не позволяет разоврать этих влюбленных.       — Даня, — девушка отстранилась от поцелуя и тяжело задышала, — у меня скоро родители придут, — она посмотрела в его глаза и слегка приподнялась, чтобы поцеловать любимого в нос.       — Ну мы же услышим, — Иванов медленно провел рукой по груди и животу девушки, от чего она прогнулась словно кошечка и закусила губу.       — Даня, — простонала она, не желая освобождаться из его рук. — Если папа нас увидит, он придет в ярость.        — Я же сказал, что женюсь на тебе, — Данил слегка коснулся губами ее плеч, груди, живота.       — Даня, — почувствовав щекотку, Оганян засмеялась, а Иванов только ускорил интенсивность поцелуев.       — Я не могу без тебя, — прошептал парень и продолжил прикосновения теплыми губами к ее нежной и шелковистой коже.       — Но у нас же еще много времени.       Данил печальным взглядом посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.       — Всего месяц.       — Так мало?       — Да, если бы я смог, то остался бы.       — Нет, не надо. Тебе осталось доучиться всего год. Следующим летом ты вернешься уже навсегда.       — Это будет самый долгий год в моей жизни.       Сжав ее руку, парень наклонился и страстно, с наслаждением поцеловал любимую. Эля еще крепче прижалась к Дане, не желая отпускать и прерывать это блаженство. Их тела соприкасались друг с другом, были такими родным, что, казалось, они могут пролежать в объятиях вечно, а отсоединение только решит их приятного, душу снова посетит тоска, а тела только будут тянуться друг к другу.