Игра в молчанку

      Мы собираемся уйти со школьного двора, дабы не тратить время на разговоры с директором, которые точно будут. Мы — ученики класса Ким СокДжина, а значит, за нами будут наблюдать уже с сегодняшнего дня, возможно, требовать дать показания, но нас это совершенно не интересует. Какой во всём этом толк, если наши слова даже не возьмут на заметку? Из них лишь выдернут то, что нужно полиции, сложат это всё и перемешают — отличный рецепт для создания ложных показаний, которые сыграют против бедного преподавателя, который вряд ли сможет защититься. Раз его арестовали, значит нашли то, что смогло убедить всех школьников в его вине, а если ученики теперь уверены в том, что преподаватель Ким плохой, они и будут говорить про него всё самое плохое. То, что думает местная стерва, которая толком ни о чём не знает, частый прогульщик и новенькая никого не будет интересовать. Каждый пропустит наши слова мимо ушей: и старшеклассники, и учителя, и стражи закона. Какой нам смысл тогда ошиваться здесь.       ТэХёну неймётся, он всё смотрит по сторонам и выискивает у кого бы узнать детали произошедшего. Сначала парень предлагает найти ЧонГука, но отыскать его в толпе оказывается невозможным, поэтому, не долго думая, он разворачивает к себе какого-то парнишку из другого класса.       — Хэй, друг, а что здесь произошло? — Тэ указывает головой на место, где недавно стояли машины.       — А вас не было, что ли, в школе? О-о-о, ребята, вы много пропустили, — он улыбается, обнажая неровные зубы и хлопает Кима по плечу, продолжая говорить своим гнусавым голосом. — Сидим мы в классах, урок уже минут двадцать идёт, и вдруг слышим дикий крик. Нет, даже визг скорее, и прямо напротив нашего кабинета. У нас была биология на втором этаже. Ну, у нас все подскакивают и давай бежать, смотреть, что случилось, может, кому помощь нужна, а там сидит девчонка на коленях, её Венди называли, а у её ног лежит Ким Дженни в луже крови. Там такой шум подняли, думали, она мертва, вообще. Ну ясное дело, позвали директора, он начал пытаться всех разогнать, а потом и учитель Ким, вернее сказать, Цветочник подоспел. Эта Венди как на него набросится! — болван хохотнул, будто вспомнил какую-то старую шутку, а мне жутко захотелось вмазать по его наглой морде. — Начала кричать, обвинять во всём. Ну, потом её там успокаивали, ничего интересного, короче. Во-о-от, а затем, когда все более-менее пришли в себя, эта девушка показывает на ручку, лежащую прямо рядом с шеей Дженни, её, кстати, не трогали всё это время, ну и оказывается, что это принадлежит ни кому-нибудь, а нашему чудесному учителю математики. Примерно так всё и было, — кажется, студент остался крайне доволен своим пересказом, и, быстро потеряв к нам интерес, он отвлёкся на разговор со своим дружком.       — Какой неприятный тип, — озвучивает мои мысли Лиса, оглядывая незнакомца с ног до головы презрительным взглядом.       — Чёрт, я еле вас нашёл, — вдруг слышится рядом со мной, и по телу бегут мурашки. Мин ЮнГи. Я резко поворачиваюсь в его сторону и складываю руки на груди. Если Мин пришёл к нам сам, значит он принёс какую-то информацию. Блондин избегает зрительного контакта со мной, предпочитая смотреть на ТэХёна. — Как жизнь?       — Ближе к делу, — не выдерживаю я, принимая слова одноклассника за глупую издёвку.       — Такая грубиянка, — выпаливает он, но к сути приближается. — Вы же расследуете дело этого мудака?       — Ты про… — решает уточнить Ким, а я лишь подкатываю глаза, удивляясь, как можно быть таким несообразительным.       — Я про Цветочника, а не про учителя Кима, - снисходительным тоном поясняет он. - Надеюсь, вы понимаете, что это не он убийца?       — Конечно, — я пожимаю плечами. — Ты знаешь, кто причастен к этому на самом деле?       — Ничего конкретного не знаю, но у меня есть некоторая дополнительная информация, которая может быть вам полезна. Да, ЧеЁн, наш разговор в прошлый раз не задался, и, если честно, я бы его и не продолжил, но сегодня речь идёт уже не только о пострадавших, но и о тюрьме, поэтому, думаю, мне стоит раскрыть некоторые детали.       — Идёт, — сразу же отвечаю я, но не забываю и о том, что прямо сейчас мы должны торопиться на встречу с Ким ДжиСу. — Единственное, сейчас мы не можем с тобой обсудить что-либо, предлагаю пересечься вечером, ближе к трём или четырём.       — В шестнадцать, в пиццерии через два квартала отсюда, идёт?       — Договорились.

***

      Оказавшись в магазине ДжиСу, я впервые почувствовала спокойствие и защищенность. Ужасные эпизоды с СокДжином и его арестом до сих пор всплывали чёрно-белыми картинками в голове, только это был вовсе не фильм, где в конце нас ожидал старый-добрый хэппи-энд, а непредсказуемая реальность, в которой всё зашло слишком далеко. Я никогда не относилась к этому делу слишком внимательно, предпочитая недоверчиво фыркать и отмахиваться, мол, взрослые разберутся, но теперь, когда всё дошло до ареста невиновного человека, разбираться уже нужно нам. В запасе у нас не больше пары дней, ведь чем больше времени пройдёт, тем больше лишнего смогут найти на учителя Кима. Полиция только на экране телевизоров честная и неподкупная, а на деле они каждый лишний вздох готовы осквернить и оболгать, лишь бы побыстрее вывести на чистой белой бумаге каллиграфическим почерком: «Дело закрыто».       В воздухе пахло мёдом и корицей, приторно и приятно, обманчиво сладко, будто мы пришли попить кофе в дружеской компании, а не обсудить преступника. Иллюзия. Мы любим добавлять немного корицы в чай или в выпечку, чувствовать пряный вкус на кончике языка, но съешь чуть больше и всё — магия пропадёт, останется лишь гадкое, горькое послевкусие. Мы видим стольких людей каждый день, но ничего толком не знаем о них. Все кажутся такими порядочными и безобидными, но стоит копнуть чуть глубже, и мы уже сможем узнать всё самое мерзкое, что скрывал за своими словами и поступками человек. Но Джина мы всё же знаем достаточно. Достаточно для того, чтобы быть уверенными в том, кто он есть, и звание «убийцы» совершенно не вписывается во весь этот спектр чувств, и Ким СокДжину совершенно точно не подходит слово «иллюзия».       — Это просто ужасно, — вздыхает ДжиСу, кивая головой. — Я не уверена, что смогу помочь вам в полной мере, но надеюсь, эта видеозапись сделает хоть что-то.       ТэХён всё рассказал ей, но я пропустила это мимо ушей. Ни о чём не могу думать, кроме человека, который скоро появится на экране. Девушка или парень, а может быть уже мужчина. Я пока не видела его, но от чистого сердца уже ненавижу.       ДжиСу поворачивает чёрный ноутбук экраном к нам, сидящем за круглым столом у самого прилавка. Она встаёт со своего места и подходит к нам, нажимая на «пробел», чтобы видео начало проигрываться. Первые пять минут всё идёт своим чередом, привычное исполнение заказов, привычная очередь, привычные действия со стороны покупателей: поздороваться, назвать заказ, улыбнуться, заплатить, забрать мешок, попрощаться — а затем к кассе подходит она. Девушка в камуфляжной ветровке и простых джинсах с чёрной кепкой, из-под которой виднеется конский хвост.       — Вот теперь будьте внимательны, — шепчет Ким. — Сейчас будет главный момент.       Моё сердце учащённо забилось, будто я не просто смотрю на экран, а являюсь прямой свидетельницей происходящего. Мне хочется крикнуть, предупредить ту ДжиСу об опасности, но всё происходящее — обычные картинки из прошлого, которые уже никак не дорисовать, не исправить.       Вот брюнетка улыбается, что-то спрашивает у посетительницы, а затем достаёт из кармана толстовки телефон. Смотрит на экран и сбрасывает вызов, небрежно бросая аппарат на прилавок. Достаёт для покупательницы сэндвич и брусничный морс из холодильника, всё оплачивается, и девушка проходит за стол. Открывает бутылку левой рукой и делает маленькие глотки, пока Джи скрывается за дверями подсобного помещения. Раз — воришка уже рядом с телефоном, два — хватает его, три — выбегает на улицу, натягивая козырёк на глаза сильнее. Видео обрывается.       — Господи, это же насколько смелой надо быть, чтобы действовать так прямолинейно, — ТэХён заворожёно глядит в компьютер, наверняка задаваясь вопросом: была ли это отчаянная смелость или плохо прописанный план. — Даже в самых дешёвых детективах люди действуют куда осторожней.       — А какой смысл сейчас обсуждать это, — подаёт голос Лиса. — Вот мы сейчас считаем это великолепным примером глупости, но её ведь так никто и не нашёл. Вот ты, Тэ, например, хоть догадываешься, что за девица пряталась за всей этой одеждой? ДжиСу вот тоже не знает…       — Я даже не обращала внимания на её лицо, — поддакивает Ким Манобан. — Был человек и был, но при этом я даже толком в ней ничего не запомнила. Никаких внешних примет, ни голоса. Я, кстати, поэтому и не обратилась в полицию. Мне бы всё равно никто не смог помочь, ведь искать совершенно незнакомого человека по его виду со спины, всё равно, что пытаться увидеть призрака, не имея никаких способностей.       — Погодите-ка, а это ведь идеальный исполнитель роли Цветочника, не думаете? — Лалиса обводит нас взглядом. — Помните, о чём мы говорили ещё давным-давно, по-моему это даже были твои слова, ЧеЁн, Цветочник незаметен. Он есть, он действует, но никто ничего толком не знает о его личности. Тут то же самое. Она пришла, сделала своё дело и исчезла, не оставив за собой ни следов, ни воспоминаний.       — Так значит эта девушка и есть Цветочник? — неуверенно спрашивает ДжиСу.       — Похоже на то, — кивает ТэХён. — ЧеЁн, как ты думаешь? Кажется, тут даже нечего обсуждать, все факты на лицо.       Я хмыкаю, поворачиваясь к парню и задавая главный, обезоруживающий вопрос:       — Неужели Цветочник решил выбрать своей следующей жертвой самого себя?       — О чём ты? — одноклассники хмурятся, не понимая моих намёков, а я улыбаюсь ещё шире.       — Знаете, я очень хорошо знакома с людьми, располагающимися ко мне ближе обычного, и она не исключение. Мы слишком долго общались, чтобы я могла забыть её привычку кусать губы на холоде, брызгаться двумя разными парфюмами в один день и пользоваться левой рукой в обычной жизни, хоть и пишет с самого детства правой. Мы провели слишком много времени в гостях друг у друга, спасаясь от тоскливого одиночества, и я запомнила абсолютно каждую вещь, которая так или иначе была дорога ей. Например, эта куртка, которую её мать носила ещё будучи молодой и любящей всех своих детей одинаково. Я знаю многое об этой девчонке, и этого вполне хватает для того, чтобы по парочке незначительных действий вспомнить её лицо и понять, кто прячется под всей этой мешковатой одеждой. Я слишком хорошо знаю Ким Дженни, которая сейчас лежит в больнице с травмой головы и является жертвой настоящего нападавшего. Повторю свой вопрос, неужели Цветочник решил выбрать следующей жертвой самого себя?