I am gay

— Шуга-хён, нам… — сказал Джейхоуп, заходя в комнату к старшему. — Надо поговорить, — перебивает его Юнги. — Я люблю тебя, хён, — моментально выдаёт Хоуп. — А ты уверен, что это любовь? — спросил Шуга. — Ох… — задумался Хосок. — Меня постоянно тянет к тебе. Будь то три часа ночи, я хоть быть рядом с тобой. Но одна мысль о том, что к тебе всегда так близок Чимин, что он спит на соседней кровати, или же вместе в обнимку с тобой, заставляет моё сердце медленно умирать. Я чувствую, как оно рушится на кусочки. А закрыв глаза, моё бездушное тело словно падает в глубокую яму, конца которой просто нет, — объясняет Хоуп. — Это просто привязанность и ревность, — тихо вставляет Юнги. — Я люблю смотреть на тебя, хён. Люблю видеть, когда что-то, доставляющее тебе счастье, заставляет уголки твоих губ подниматься, когда от малейшего комплимента твои щёки заливаются румянцем. Я люблю смотреть в твои глаза, которые, несмотря на твою сияющую улыбку и тихий смех, всегда полны печали. Я вижу, как ты еле сдерживаешь слёзы. Я вижу сожаление в них. Зачем ты жалеешь меня? Зачем ты переносишь все страдания один? Зачем ты страдаешь в одиночку? — Затем, чтобы такие дурачки, как ты, не начинали заливаться слезами вместо меня, — прошептал Юнги. — Но я буду проливать слёзы, потому что ты мне дорог. Ты мне важен. Потому что я хочу, чтобы ты всегда был счастлив. Я хочу отгородить тебя от всех проблем и несчастий. Я хочу стать твоей каменной стеной. Но я ненавижу наблюдать твой потерянный взгляд, будто говорящий: «Кто я? Что мне делать дальше? Для чего всё это?», будто готовый сдаться. В такие моменты хочется обнять тебя крепко-крепко. Взять на руки и отнести в комнату. Снять с тебя всю одежду и одеть в легкую пижамку, укутав в одеяло или плед, в который я и сам смогу укутаться, переняв половину на себя, и приготовить горячий шоколад с маршмэллоу. А затем положить свою голову на твоё хрупкое плечо, — лепетал Джейхоуп. — Оно не хрупкое! — возразил Шуга. — Ой, да ты как фарфоровая кукла! Ты кажешься суровым, но на самом деле ты очень хрупок и мил. Твоя нежная кожа белоснежная как снег. Смотря на твои тонкие руки и ноги, кажется, что их можно сломать малейшим прикосновением. Но твои широкие плечи… Они никуда не вписываются! Но благодаря им ты выглядишь более грозно и величественно, уверенно. Я обожаю эту непропорциональность. Она делает тебя уникальным. А эстетичная сторона… Твои костлявые пальцы и острые колени, сильно выпирающие лопатки и ключицы. Боже, как сильно я желаю дотронуться до каждой твоей косточки! — набрав обороты, сказал Хоуп. — Прекрати… — залившись краской, ответил Юнги. — Не-а. Ты сам виноват, что завёл эту тему. Вот сейчас твои волосы так небрежно лежат. Ты, наверное, снова не расчесал их. Ты плохо за ними ухаживаешь, хотя тебя постоянно красят. Ты бы знал, как мне хочется вернуть им живой вид! Но больше всего я обожаю наблюдать за локонами, с которыми любит играть ветер. Он аккуратно подхватывает их и смело запутывает. Мне грустно осознавать, какую боль испытываешь ты, распутывая и расчёсывая их после очередной прогулки. Но я очень завидую ему, ведь он может незаметно касаться твоих мягких волос. А мне так хочется дотронуться до твоей макушки, запустить пальцы в твои волнистые волосы, закручивая небольшие кудри, и путаться в них, — продолжал говорить донсэн. — Хосок… — произнёс Шуга. — А ты знал, как сильно я хочу касаться твоих рук? Каждый мой сон рассказывал мне о наших свиданиях, где мы, держась за руки, бродили по паркам, посещали фестивали и ярмарки, или же просто сидели на балконе, смотря куда-то и обсуждая всё на свете. Бывали и сны, где я наклонялся к тебе так близко, что тебе было достаточно выдвинуть голову вперёд сантиметров на пять, чтобы коснуться моих губ. Но это всего лишь сны, — печально вздохнул Хоуп. — Не правда… — промямлил Юнги. — Ты всегда с Чимином. Ты так недосягаем. Казалось, будто я постоянно бегу за тобой, и вот ты, так близко, но одновременно далеко. И я не смогу догнать тебя никогда… — мямлил Хосок. — Ты смог, — опустив голову, ответил Шуга. — Что? — удивился Джейхоуп. — Ведь я люблю тебя, донсэн, — быстро выкрикнул Юнги, на мгновение широко открыв глаза, наполненные слёз, чтобы посмотреть на своего собеседника, но смутившись, он моментально спрятал лицо, закрыв его бледными руками. Джейхоуп попятился назад, и, наткнувшись на стену спиной, медленно скатился по ней на пол, обняв ноги руками. Он плакал. Плакал от счастья. Его любовь небезответна. Юнги всегда был досягаем, просто надо было рассказать ему обо всём раньше. И никакой Чимин не встал бы на пути Хоупа. Но сейчас Чим позади. Джейхоуп победил. Победил не только своего соперника, но и самого себя, боявшегося собственных чувств. Шуга мельком взглянул на Хосока, сидящего у стены. Его сердце дрогнуло. Он нерешительно встал с постели и подошёл к этому «комочку». — Ну-у-у-у, не надо, — мягко протянул Юнги и дотронулся дрожащей рукой до щеки парня, стирая влажные дорожки. Джейхоуп поднял голову и посмотрел на своего хёна сияющими глазами, с надеждой прошептав: — Ты же не играешь со мной? — Конечно, нет, глупенький. Это любовь, — нежно ответил Шуга и, слегка приподняв подборок Хоупа, поцеловал его.