***
Игорь очнулся от невыносимой боли в голове. Зажмурив глаза, он сжал ладонями виски, пытаясь восстановить память. Где это он сейчас? Приоткрыв глаза, он увидел перед собой белое кресло с названием самолёта. Чёрт, они что, летят домой? Сколько же он был без сознания? — Очнулся? Как ты, Игорь? — до ушей донёсся мягкий голос Даши. — Как себя чувствуешь? — Не так хреново, как могло бы быть, Даш… Как давно мы летим? — Игорь сел поудобнее в кресле, выглядывая в иллюминатор. Девушка взглянула на часы и вздохнула. — Полчаса как. Ты был в больнице, но врачи сказали, что всё нормально, можно забирать. Только по прилёту немного полежишь в больничке на обследовании… — Крузенштерн махнул рукой, немного сморщившись. Рана всё ещё тянула, вызывая болезненные ощущения. — А где Ольга? — девушка улыбнулась, указывая на сидящую рядом с парнем девушку. Она тоже была без сознания. — Вот наша Жукова. Как только псих упал, она потеряла сознание. Есть предположение, что она просто спит. Но слава Богу, сейчас всё хорошо… — Знаешь, я бы честно говоря задушил этого идиота голыми руками! Представить не могу, что она пережила… — Даша снова вздохнула и погладила Ольгу по волосам. — Да, если бы меня насиловали каждый день по нескольку раз, я бы наверное давно была ничуть не лучше этого психа. А она терпела… — Каждый день по нескольку раз?! — Крузенштерн, мягко говоря, офигел. Даша кивнула, посматривая на спящих родителей Ольги, которые только-только отошли от дочери и парня. — Я даже не могу понять, зачем он с ней так… Типичный псих, понимаешь? Это было понятно ещё в его детстве, когда он говорил про свою мечту. Только родителям было плевать, и вот теперь расплачивалась за них почему-то Ольга. Нет, конечно, не только она, а ещё куча других девушек. Но им уже ничем нельзя помочь… — Мертвы? — тихо спросил Игорь. Лаврецкая сжала губы в полоску и сдержанно кивнула. — Да. Погибли мучительной смертью… Но и это не всё. Некоторое количество его жертв умирали, забеременев от этого подонка. Получается, он убивал сразу двоих… — Но с Ольгой… — Даша перебила парня, сразу успокаивая. — С ней всё хорошо… Только теперь у неё большая психологическая травма… — Я не могу больше слушать это, Даш… Это ужасно… — Лаврецкая понимающе кивнула, отворачиваясь обратно к себе. Игорь попытался привести свои мысли в порядок. Выходит, тогда он боялся вовсе не зря. Он снова вспомнил, как стоял в этой комнате. Как она смотрела на него, когда этот подонок прижал дуло к её виску. Она просила, молча просила беречь себя. Простить её за всё. Она не хотела чьей-то смерти, она готова была умереть сама. Она просила уходить. Но никто не ушёл. Молча Крузенштерн взял её за руку. Как-то нежно, по-особенному. Он так скучал по её рукам. Маленьким, изящным ладошкам. По её губам и глазам — он скучал по ней всей. По её мыслям и эмоциям. По её тёплым объятиям и нежным поцелуям. Он слишком влюбился. Как-то по-больному влюбился, не так, как все. Он любил её такой, какая она есть. Милой и вспыльчивой. Нежной и обидчивой. Ранимой и уверенной. — Я люблю тебя… — шёпотом, почти неслышно произнёс парень. Он думал, что Ольга не слышит. Но внезапно ладонь девушки покрылась мурашками и сжала руку Игоря в ответ. Парень обрадовался, всматриваясь в черты любимого лица. Ресницы девушки задрожали и глаза приоткрылись. Она видела его глаза. Видела счастливую улыбку, которая растянулась на его лице. И улыбнулась в ответ. — …Я тебя тоже…***