***
Космическое пространство, орбита Земли.
Огромнейшая, чернейшая пирамида висела в столь же черной пустоте, заполненной яркими огоньками звезд. Она медленно вращалась вокруг своей оси, и ее грани блестели, стоило лучам солнца попасть на темный глянец. Томá мирно перебирал провода, сидя в мягком кресле. Он сматывал ненужные провода в аккуратные мотки и складывал в коробки, а нужные откладывал в сторону, чтобы потом определиться, куда их положить, чтобы они не мешали и были под рукой. В соседнем кресле раскинулся Ги-Мануэль; его пальцы неспешно перебирали струны прозрачной электрогитары, которая просто лежала у него на коленях. «Мне нравится эта мелодия, — подумал Томá, сматывая очередной провод, — она такая грустная, и грусть эта глубока…» «Я скучаю по Парижу», — почти совсем неслышно ответил Ги-Мануэль, не произнеся это вслух. Томá замер, смотря на провод, который он скручивал. Робот погрустнел, и это было для него так же нормально, как для людей: он обладал мозгом, а тот служил основой для мощнейшего искусственного интеллекта. «Ты же знаешь, мы не можем вернуться раньше времени», — наконец подумал Томá. «Я не прошу. Просто скучаю». «По чему именно?» — Томá повернулся к роботу. «По городу. По тому, что там было. По тому, что происходило», — Ги-Мануэль уткнулся в гитару, делая вид, что он поглощен процессом. «Хочешь повторить?» «Угу». Томá долго молчал, смотря на него и размышляя, что ответить. В прошлом робот уже совершил ошибку, сказав одно слово, и все пошло не так, как планировалось. Совсем не так. Томá по наклону головы Ги-Мануэля понял, что тот следит за ним исподтишка, и ситуация складывается идентичная, как тогда. Кто знает, может, Ги-Мануэль остыл… Но нет, то Томá пытается утешить себя. «Там посмотрим», — Томá с легкой опаской ожидал ответа, но Ги-Мануэль промолчал. Роботу повезло: он смог подобрать нужное сочетание слов, идеальное, чтобы умерить пыл Ги-Мануэля, и при этом не погасить его. В комнате вновь воцарилась мирная, полная спокойствия атмосфера. Сонни лежал в комнате этажом ниже. Пирамида больше внутри, чем кажется снаружи; это может быть заслугой пятого измерения, а может, и еще чего-то: роботы держат это в тайне. Музыкант еще не очнулся, но стал понемногу приходить в себя. Из-под бледной кожи пробивался алый свет. Сонни снилось, что его пытают. Его заставляли пить расплавленное золото, а затем окунали в ледяную воду. Поразительным образом он не умирал. Его тело тяжелело от металла, казалось, он скоро превратится в золотую статуэтку. Когда Ги-Мануэль заглянул к Сонни, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, кошмарные видения ушли, и музыкант окунулся в спокойный, глубокий сон. Проспал он не меньше, чем двое суток.***
Маршмеллоу сидел в полном одиночестве на краю обрыва и взирал на поля. Ему нравилось быть вдалеке от города. Вдалеке от лжи, обмана и человеческой грязи. Мелло был слишком добр к людям, даже к своим обидчикам, коих было достаточно. А те потешались над его необычной внешностью и неловкостью в несколько раз… злее. Порой их шутки переваливали за грань дозволенного. Нет, не просто переваливали – ломали стену морали пушечным ядром. Смех за спиной – меньшее из зол, и Мелло был рад, если на этом все заканчивалось или хотя бы держалось некоторое время. Маршмеллоу не был мямлей, он просто не хотел причинять даже отъявленным хулиганам вред, потому что если он даст волю своим способностям, может случиться непоправимое. Мелло толком и не знал, в чем именно заключаются его силы, но он мог разгонять облака, создавать их, испарять воду, заставлять ее расширяться… Словом, работал с жидкостями. Но была одна вещь, выходящая за эти рамки, но лишь отчасти. Он мог создавать огромные сосульки, которые был в состоянии метать, как стрелы. Но эта способность была самой нестабильной: не всегда сосульки летели туда, куда он хотел. Иногда Мелло думал, что создание сосулек – дефектная сторона его сил. На лицо Мелло упала тень. Он встрепенулся и уставился на небо. Вокруг быстро потемнело. Но не это испугало его больше всего. Он был в ужасе от туч, которые быстро закрывали небо. Природа не может так, и Мелло это знал. В какой-то момент он подумал, что это его силы вышли из-под контроля. А в следующий момент в его ясную голову пришла идея развеять тучи. Он толком не развивал свои способности, но почему бы не попробовать? Сосредоточившись, Маршмеллоу направил мысленный поток сил в небо, в тучи, и приказал им убираться. Те неохотно поползли в стороны, слишком медленно. Тогда Мелло послал в серую вышину поток белоснежного света – чистую энергию музыки. Тучи зашевелились, расступаясь и открывая желтеющее от приближающегося заката небо. Мелло уже обрадовался, но тучи направились к нему, закручиваясь в спираль прямо над его головой. Маршмеллоу ощутил, как его силы рвутся наружу, вверх, в этот облачный вихрь. Они тянулись и тянулись, пока не покинули музыканта вовсе. История повторилась. За ним пришли роботы.***
Чжу был на пустыре, когда все произошло. Пустырем звался район, где были лишь пустые разрушенные дома. Чжу просто шел домой, но кое-что привлекло его внимание: на стене одной из заброшек висела кошка. Ее шею обвивала бечевка, которая тянулась вверх и крепилась к штырю, торчащему из стены. Кошка брыкалась, пыталась мяукать и выпутаться из ловушки, но от этого петля на ее шее лишь затягивалась. Чжу бросился к ней и высвободил беднягу из смертельных пут. Кошка вырывалась, надрывно мяукала, царапалась, но музыкант не отпускал ее. Дым, окутывающий тело Чжу, пугал животное. С помощью этого дыма Чжу скрывал свою личность; черное облако клубилось вокруг его головы, языками вилось ввысь. Немного дыма курсировало вокруг тела. Животные часто боялись этого дыма: они были не приучены к такому виду людей. Внезапно Чжу ощутил, как силы покидают его. Они черным облаком устремились к кошке, которая перестала мяукать и спокойными глазами взирала на потоки черного света. Дым, окутывающий Чжу, стал редеть. Силы музыканта закончились еще до того, как он успел испугаться. Но страх все же пришел, когда реальность над головой Чжу стала трескаться и хлопьями осыпаться вниз, обнажая чернейший бок пирамиды. Чжу боялся того, что показывается из-под покрывала реальности, но лишь до того момента, как из огромной пирамиды вышли роботы. Тут главной проблемой музыканта стало то, как скрыть от них вещи, которые они не должны видеть: дым, окутывающий Чжу, полностью растворился в воздухе. Чжу попробовал закрыться воротом куртки, но робот в серебряном шлеме остановил его: — От нас не нужно скрывать себя. — Томá мягко коснулся руки музыканта, опуская ее. — Зачем вы пришли? — в страхе спросил Чжу, послушно опустив руку. — Твоя музыка похожа на нашу, твоя сила сродни нашей. — Ты знаешь многие наши секреты. — Ги-Мануэль положил руки на голову Чжу. — И мы хотим дать тебе нечто особенное. Силу, которая больше любой другой во Вселенной. — Томá повторил жест. Чжу почувствовал, как его голову сдавливают в тисках… и все исчезло.***
Несколько лет спустя.
Они встретились случайно. Все трое, в одном баре. И стали лучшими друзьями. Ох уж эта шутница-судьба. — Бегом, бегом! — подгонял Сонни огромного робота-волка, на котором сидел верхом. За волком – его звали Балтимор – тянулся шлейф алых искр. — Ты же можешь просто взлететь, — крикнул Чжу, тяжело взмахивая крыльями, сотканными из черного света. Дым вокруг него клубился так же, как раньше, лишь с одним отличием: он был только вокруг головы, частично скрывая черты лица. — Это скучно. Маршмеллоу усмехнулся. Он летел вторым, держась в воздухе при помощи своих музыкальных сил. — А так ты придешь последним. Сонни показал Чжу язык и намеренно отстал еще больше. Балтимор замедлил ход, в конце концов перейдя на шаг. — Ну и черт с тобой, — хохотнул Чжу и повернулся к Маршмеллоу, теперь летя задом вперед, — помню, ты говорил об особенной силе… — Что? Не-е-ет! — Мелло даже отпрянул. С тихим хлопком между музыкантами появился Сонни. — Я б все равно первым пришел, — фыркнул он, стряхивая с плеч остатки алых искр от телепортации. За спиной музыканта появились крылья, тоже сотканные из света, но кроваво-красного. Они были почти незаметны в ясно-голубом небе. — Я тут пытаюсь Мелло на суперспособность уломать, а ты мешаешь! — Я не буду этого делать! — Маршмеллоу замотал головой. — О-о-о, ну покажи! — подключился Сонни, — у нас всех хватит сил, чтобы в случае чего тебя нейтрализовать. Маршмеллоу неуверенно взглянул на них, но вид друзей был обнадеживающим. Тогда он кивнул. — Давай на меня! — весело крикнул Чжу и взлетел повыше. Мелло тоже поднялся, а Сонни остался внизу, желая понаблюдать. Чжу возвел щит, сделанный будто из затемненного стекла. Маршмеллоу сосредоточился. Это было трудно, но он смог. Он возвел чуть дрожащую руку на Чжу, глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и послал сигнал. От его ладони отделилась массивная сосулька и со скоростью пули устремилась к Чжу, не тая при этом. Сосулька влетела в щит, разбившись во множество колких кусочков льда. — Кру-у-уто… Давай еще! — Чжу поманил Мелло свободной рукой: второй он держал щит. Маршмеллоу послал вторую сосульку. Он был не уверен в том, что сможет держать эту силу под контролем, но после «обновления» он не пробовал это делать. Сейчас все шло гладко, Чжу хотел еще, а Сонни летал кругами. Минут через пятнадцать Маршмеллоу раскрепостился, стал увереннее, и уже вовсю осыпал Чжу непрерывным потоком сосулек. Тот понемногу растягивал щит в стороны: сосульки начинали юлить, норовя облететь щит, но пока это было незаметно. — Кажется, я могу еще сильнее, — стараясь перекричать стрекот и треск, сказал Маршмеллоу. Не дожидаясь ответа, он сконцентрировался и послал поток своих сил в руки. Яростно взвыв, бурный поток сосулек влетел в щит Чжу. Их было настолько много, что казалось, будто это просто глыба льда. Но поток был ровным и однонаправленным недолго. Спустя доли секунды сосульки завиляли, отклоняясь от курса, и стали облетать щит Чжу сверху и снизу. Тот не успел среагировать, и одна сосулька настигла его, пробив икру. Одновременно, другие сосульки, те, что были крайними в потоке, стали разворачиваться назад, целясь в Маршмеллоу, и отлетать в стороны. Одна проделала дыру в плече Сонни, и тот скорчился от боли, но все же попытался увернуться от остальных. Чжу вскрикнул; все его внимание переключилось на боль. Щит упал. Маршмеллоу ринулся вперед, всеми силами пытаясь отозвать сосульки назад, но они не подчинялись ему; летели вперед. Мелло понимал, что произойдет, и стремился помешать этому, но не успевал… Десятки сосулек вонзились в тело Чжу. Он не успел даже моргнуть, как ощутил адскую боль. Его словно расстреляли из нескольких автоматов разом. Он почувствовал холод, ледяную поверхность сосулек; то, как они с легкостью пробивают органы, ломают кости и выходят из тела, оставляя лишь боль. А потом мир потерял краски, и перед глазами Чжу словно захлопнули дверь, ведущую к свету. Маршмеллоу видел это. Сонни видел это. Они оба спешили на помощь, но все произошло слишком быстро. — Чжу! — Мелло успел подхватить его до того, как он начал падать вниз. Подхватил и вцепился в него. Сонни телепортировался, коснулся Мелло и вновь телепортировался. Они оказались на земле. Маршмеллоу упал на траву, присыпанную снегом, и притянул к себе Чжу. Тот не шевелился, никак не реагировал ни на что. — Мелло… — Сонни присел рядом с ним, но Маршмеллоу мотнул головой и стал баюкать уже бездыханное тело Чжу. — Господи, что я наделал… — едва слышно причитал он охрипшим голосом, — господи… — Маршмеллоу отстранился, окинул взглядом Чжу, так надеясь, что это сон, и он жив и здоров. Но его надежды не оправдались. Дым, окутывающий голову Чжу, стремительно растворялся в воздухе. Его кровь – черная кровь – была везде: на его одежде, на снегу. На белоснежной одежде Маршмеллоу она выглядела ужасно. Как и на его руках. — Чжу… — в голосе Маршмеллоу слышались слезы. Он приложил ладони ко рту, пытаясь скрыть это, но пальцы сползли по гладкому пластику, оставив на лице Мелло кровавые полосы. Над телом Чжу поднялось черное свечение. Поднялось и понеслось к Маршмеллоу; втянулось в него. Кровь Чжу стала приобретать красный оттенок: силы уходили и из нее. Мелло вяло вскрикнул: он не хотел, чтобы силы Чжу переходили к нему, но это был не его выбор. — Мы должны сказать роботам… — едва слышно проговорил Сонни, коснувшись руки Маршмеллоу. — Нет! — истерично крикнул Мелло, и голос его сорвался, — они убьют не только меня – нас обоих! — Если мы утаим это, будет хуже… — Сонни говорил без каких-либо эмоций. Он был в шоке. — Нет, нет, нет, не-е-ет… — слова Маршмеллоу перешли в тихий, протяжный вой. Он снова прижал Чжу к себе и попытался направить его силы назад, чтобы залечить его раны, чтобы привести его в чувство, чтобы оживить. Но они не просто возвращались: они даже не шли к Чжу. Он просто умер. Окончательно и бесповоротно.***
— Это вышло случайно… Я правда не хотел… Роботы хладнокровно взирали на Маршмеллоу. В их темных визорах не читалось эмоций. Не было ни ярости, ни разочарования, ни милосердия. Лишь равнодушие. Маршмеллоу предстал перед судом, и решения, принятые на этом суде, – самые справедливые. Роботы видят все, что таится в твоей голове. — Я… Рука Ги-Мануэля вцепилась в шею Маршмеллоу, и его довольно грубо потянули вниз. Робот был ниже Мелло, но куда сильнее. Мелло послушно опустился на колени. — Я могу отдать его силы… Роботы переглянулись. — Они притянулись ко мне, когда он… Томá поднял руку, заставив Маршмеллоу замолчать. — Ты получишь свое наказание. Сердце Мелло панически сжалось. — Мы заберем твои силы. — Проговорил Ги-Мануэль. — Ты должен поклясться, что никогда не воспользуешься силами холода без сил Чжу. — Иначе мы заберем твою жизнь. Маршмеллоу кивнул, насколько позволяла рука Ги-Мануэля, держащая его за горло. — Клянусь… Пальцы Ги-Мануэля разжались. — Ступай, — сказал Томá строгим, но вполне дружелюбным тоном, и оба робота коснулись головы Маршмеллоу. Мелло рывком сел в кровати. В голове пронеслись сразу несколько ужасных воспоминаний: десятки сосулек летят к Чжу; Мелло смотрит в зеркало, а на него смотрит грустное лицо, измазанное кровью; Мелло стоит на коленях перед роботами и чувствует, как та мощь, что они даровали ему, уходит. Маршмеллоу передернуло. Это был лишь кошмар. Но шея побаливает, словно ее сжимали пальцы робота, а внутри царит непривычная пустота. Да. Лишь кошмар.