По маленькой тайне на каждого из нас

Темнело рано, и к этому Кевин уже привык. Он часто поднимался с кровати посреди дня и смотрел в окошко под потолком — наслаждался медленно уходящими лучами солнца, которые, чем ближе к осени, тем ярче сияли на закате. Чудесное зрелище, от которого его камера на такое малое время наполнялась дивными красками.. он знал, что его долгий путь только начался, и вскоре ему может не представиться возможности вот так просто любоваться солнышком. Эти мысли внушали уныние и тоску, поэтому Кевин старался много не думать.. вообще ни о чём. Просто смотреть и радоваться было куда приятнее и полезнее для нервной системы, которая ещё успеет вкусить все радости тюремной жизни. О, в этом даже не стоило сомневаться, правда? Прошло мало дней.. всего-то ничего — трое суток в камере предварительного заключения до выяснения всех прочих обстоятельств — так сказал назначенный ему адвокат, на которого, впрочем, надежды было не так уж и много. Учитывая всю ясность, с которой Линн сам обрёк себя на наказание, рассчитывать на большее и не приходилось. Порой он даже пробовал прикидывать, сколько лет получит, но каждый раз выходила не самая приятная цифра.. да и к чёрту все подсчёты, в его жизни вообще было мало приятного — стоило ли надеяться, что жизнь не подкинет ещё парочку козырей из кармана? Глупо и наивно, Кевин, ведь ты уже большой мальчик. На самом деле, за эти три дня он почти не поднимался с кровати — впервые в жизни в этом не было никакого смысла. Ведь он не мог быть полезным здесь совершенно никому — ни столу, ни тюремным стенам, ни даже самому себе. Разве что кровать застилал точно по утрам, подгибая уголки простыни так идеально, что даже страшно становилось — а не тронулся ли он умом? Потому что вполне мог, если ещё и до того не был больным на всю черепную коробку. Но.. смешно сказать, Кевин впервые чувствовал себя совершенно свободным.. от шумных дорог по утрам, вонючих такси, ежедневных отчётов, чужих рук на своей заднице, безупречно выглаженных рубашек и глупых людей. И умных людей, кстати, тоже. Особенно умных. Он однажды просто выйдет отсюда, постоит недолго в зале суда, после чего услышит такое банально ожидаемое "виновен!" и ускользнёт под осуждающие взгляды присяжных в свою уютную и на этот раз самую настоящую тюремную камеру. И никто не будет печалиться о нём, никто не вспомнит.. ну, разве что, мама будет горевать совсем немного и даже всплакнёт на последнем заседании. Вот же чёрт, не стоило вспоминать о ней сейчас, а то ещё расплачется, как маленький. А ведь он уже давно не маленький, нет. Он достаточно взрослый, чтобы спать с женщинами на семь лет старше себя, чтобы врать в лицо агентам ФБР и для того, чтобы убивать людей, конечно — это самое главное. Вот только он никогда не сможет стать взрослым настолько, чтобы сказать в лицо маме, почему больше не будет присылать денег из города и почему ей придётся смотреть, как сына уводят под руки люди в форме, а ему даже нечем будет оправдаться. Потому что он виновен — по всем статьям, по самым страшным и тяжёлым. И путь в формулировке будет несколько смягчающих и осторожных "но", на них всё равно никто не посмотрит. Убийца так и останется убийцей, разве нет? За тяжёлой металлической дверью что-то звякнуло. Взгляд Кевина тут же оторвался от слепящего закатного солнца в сторону странного звука — к нему кто-то пришёл или же это просто случайный скрип старых конструкций? Нет, когда звук усилится, а петли протяжно зашумели, он определённо понял, что сейчас на пороге появится человек. Скорее всего, опять адвокат. Но в этот раз интуиция подвела его слишком сильно: за порогом возникла фигура в строгом чёрном костюме, руки её были пусты и бессильно опущены вниз. Забыв поздороваться или хотя бы от удивления произнести имя гостя, парень приподнялся и поправил смятые на коленях джинсы — как будто хотел выглядеть достаточно прилично.. для чего? — Привет, Кевин, — произнёс мужчина, как будто немного смущаясь. — Я зайду, ты не против? — А если против? — неуместная ирония. — То всё равно зайду, — с этими словами агент сделал несколько шагов, обернулся и дал знак охраннику, чтобы тот закрывал дверь. Стоило догадаться, что право голоса у человека в таком положении резко понижается.. да он и не рассчитывал на большее, глупость сама вырвалась. Кевин глубоко вздохнул и как будто даже задержал дыхание, наблюдая, как фигура уверенным шагом приближается к нему. Стало немного страшно, даже больше волнительно. Приближаясь, Джеймс уловил этот взгляд — удивлённый и распахнутый, как у ребёнка, который впервые после разлуки увидел родное лицо. От этого стало ещё больше неловко, чем раньше. И лишь по этой реакции Кевин понял, как глупо выглядит сейчас.. — Что вы хотели, агент? — одёрнул он себя, отведя глаза в сторону. — Узнать, как ты тут.. — потрясающая реплика, за которую Обри хотел сам себя ударить. Но вместо этого позволил себе подойти и уместить задницу на стул, одной рукой развернув его к кровати. Чтобы быть лицом к лицу, когда начнётся диалог. Тот усмехнулся, потирая чуть озябшие ладони. — Даже не знаю, как сказать. Тут.. весело, наверно. Впрочем, вы и сами знаете. — Прости, — вырвалось так неосторожно, что заставило Кевина посмотреть собеседнику прямо в глаза. Его голос прозвучал слишком остро и искренне, это было странно. — За что? — Ты знаешь, Кевин, не заставляй повторять, — Джеймс боролся, он эти извинения и сантименты не очень-то жаловал. Но душа, злодейка такая садистская, требовала вырвать эти признания. Он просто чувствовал, что нуждается в этом - в своём последнем слове. — И не надо повторять, просто ты ни в чём не виноват, это же не ты убил человека, — его глаза снова опустились на чуть задрожавшие от волнения пальцы. Блин, им уже пора прекращать так остро на всё реагировать — его дурная особенность. — Ты не хотел, ты вообще не собирался, тебя вынудили.. — запел Джеймс старую песню, положив руку ему на плечо. Этот жест с трудом мог остаться незамеченным. — Пожалуйста, не начинай.. Обри был вынужден, он уже себя не контролировал, он в последний раз решил попытаться. — Она этого не стоит, Кевин. На мгновение дрожь в пальцах затихла, парень прищурился, выдержав паузу, словно пытаясь разглядеть в глазах напротив какую-то истину. — А кто стоит, Джеймс? Может быть, ты? До чего упрямый... упрямый бессовестный дурак, который, казалось, до сих пор не понимал, на что себя толкает. И Обри ненавидел себя за то, что не может просто опустить руки и идти дальше. Ведь он сделал своё дело и обязан оставить его в прошлом, как и многое до этого.. вот только сердце упорно тянет его защищать тех, кто сам этого не хочет. А как таким помочь? — Прости, я не могу, — почти раскаиваясь за доставляемые тяготы, протянул Линн, наклонив усталую голову. — Тебе лучше уйти, Джеймс. И больше всего он боялся, что в глазах его сейчас читалось обратное. Но он слишком любил, чтобы отступиться. Он был безнадёжен. А Обри слишком хорошо его знал, чтобы этого не понять. Мужчина молча потянулся к внутреннему карману пиджака и достал оттуда визитку, протянув, теперь уже, полноценному обвиняемому. Удивлённый Кевин её принял, разглядывая аккуратные завитки чёрного текста, расположившиеся на белом фоне. — Что это? — Это визитка моего друга — Шона Уикера. Он первоклассный адвокат. Тот скептически повертел её в руках. — Боюсь, что у меня нет денег на таких крутых парней, да и к чему теперь.. — Я уже позвонил ему, — настойчиво перебил агент. — С этого дня он будет вести твоё дело, и он сделает всё, чтобы ты вышел отсюда, как можно скорее. Парень замер, наблюдая за его сосредоточенным лицом, которое выглядело так, будто эти слова были всерьёз. — Ты отсидишь, боюсь, это мы уже не исправим, но можем договориться о меньшем сроке, потому что ты защищался, — продолжал Обри, достаточно крепко, но не слишком, сжав его предплечье. — Скажи, что примешь мою помощь. Агент ФБР, лично надевший на него наручники, сидел сейчас напротив и умолял принять помощь, просил позволить спасти ему жизнь или, хотя бы, то, что от неё в результате останется. Слишком нелепо, чтобы быть шуткой.. неужели, он это серьёзно? — Почему ты это делаешь? — непонимающе проговорил тот, так и не ответив на поставленный вопрос. Джеймс едва заметно покачал головой. — Потому что ты мой друг.. этого недостаточно? Достаточно ли этого? Друг.. слишком сильное и ответственное слово, чтобы бросаться им направо и налево. И тот факт, что после всего дерьма, след от которого тянулся за Линном широкой дорожкой, к нему приходит обманутый человек и называет своим другом.. Первый человек, которого он когда-либо обманул в своей жизни. Первый действительно хороший человек. И тогда Кевин наклонился вперёд, обнимая его плечи. Крепко, гораздо крепче, чем до этого сжимали его руку. Обри хотел было податься назад, но просто не смог — его слишком уверенно держали такие слабые, казалось, ладони.. слишком слабые, чтобы перетащить тяжёлый труп в одиночку, или спланировать идеальный удар. Слишком слабые, чтобы удержать в них хоть что-то. И Джеймс понял, что смог бы вырваться из них сию же минуту, если бы только захотел. Но он определённо хотел в них остаться — ответить, тепло похлопав по спине, будто успокаивая, как ребёнка. Ведь перед ним сейчас был просто глупый мальчик.