***
«Да, Бизон, прав ты был насчёт багажника», — думал Пригов, сидя в тёмном кузове фургона, направлявшегося к Шарифу. В металлическом коробе трясло и качало так, что у полковника снова разболелся бок. Пару раз, когда «каблучок» форсировал особенно глубокие ямы, его даже приложило головой. Пригов попытался упереться руками и ногами в стенки кузова, чтобы хоть как-то унять тряску, но это не особо изменило его положение. Полковник уже начал думать, что ещё полчаса такой поездки — и самостоятельно он из машины не вылезет, просто не сможет, как вдруг фургон остановился. Спустя пару минут дверца кузова открылась и всё те же двое, приезжавшие за ним на завод, без лишних слов взяли Пригова под руки и рывком вытащили наружу. — Шагай, — приказал Тимур, подтолкнув пленника в сторону небольшого домика в зарослях сирени и акации. Дачный участок выглядел неухоженным, но не слишком заброшенным. Его окружал приличный забор из профнастила, трава была скошена, под яблонями стоял стол и небольшой мангал, возле которого крутился какой-то паренёк. «Хорошее место, чтобы спрятаться и спрятать... Забор высокий, деревья близко посажены, даже соседи ничего лишнего не увидят. Эх, хоть бы взрывчатка именно здесь нашлась». Подойдя к крыльцу, Тимур на своём языке спросил паренька о чём-то, тот ответил, показав рукой в сторону окон. — Заходи, — обернулся Тимур к Пригову. Внутри неказистый внешне домик выглядел поприличнее. От прежних хозяев сохранилось даже подобие какого-то уюта: занавески на окнах, яркий абажур над кухонным столом и старенькая, но вполне ещё крепкая мебель. Тимур провёл Пригова через кухню, с которой начинался дом, и обратился к человеку, сидящему за столом в комнате. Это и был Шариф. Невысокий и худощавый, в очках, с аккуратной седеющей бородкой, он, скорее, был похож на учёного или школьного учителя, но никак не на главаря террористической группы. На столе полковник успел разглядеть тротиловые шашки, провода и устройство, похожее на таймер. Шариф, обменявшись с Тимуром парой фраз, смерил невысокого, взъерошенного после всех предыдущих событий Пригова несколько удивлённым взглядом. — Ты в самом деле полковник ФСБ? — Да. — А так и не скажешь. — Ты не первый, кто сегодня говорит мне об этом, — спокойно ответил Пригов. Шариф прищурился и указал полковнику на кресло напротив: — Совсем не боишься? — Ну почему же... Боюсь, — ответил Пригов и сел. — Хорошо, что отвечаешь честно, — одобрительно произнёс кавказец, кивком головы отпустил Тимура и, когда тот вышел, вновь расположился за столом. — Разговор у меня с тобой будет короткий, полковник. Я узнал, что меня предали. И ты сейчас здесь только потому, что тебя тоже предали. Пригов нахмурился. Слова Шарифа задели его за живое. Выстрел в спину, оборвавший военную карьеру, полгода госпиталей, и как приговор вердикт медкомиссии «Ограниченно годен» — вот чем обернулось предательство лучшего друга для капитана Пригова в Чечне. Да и то, что произошло с ним нынешней ночью, было не чем иным, как последствиями предательства, с которым полковнику ещё предстояло разобраться. — К чему ты клонишь, Шариф? — спросил он. — К тому, что предателей надо наказывать. — Я не понимаю… — Кто рассказал тебе о машине со взрывчаткой? «Начинается...» Пригов, конечно, догадывался, зачем его сюда привезли. Знал, что с ним не будут церемониться. Но всё-таки не ожидал, что допрос начнётся вот так сразу и в столь пасторальной обстановке: уютный дом, фруктовый сад, с улицы тянет дымком и шашлыком, а напротив сидит милый интеллигентный человек с глазами убийцы, который несколько минут назад собирал дистанционное взрывное устройство. — Случайно узнал. — Врёшь. Думаешь, я не вычислил его? — усмехнулся Шариф. — Считаешь, что я глупее тебя? Тебе сообщил водитель фуры, так? Потому что больше некому. Кроме него, чужих я не привлекал. «Значит, про Рашида он не в курсе, но легко может узнать от этого парня, от водителя». Пригов стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание. — Ну, если ты и сам всё знаешь, зачем меня спрашиваешь? — Я хочу, чтобы всё было по справедливости. Чтобы не пострадал невиновный человек. Мне нужно подтверждение. — По справедливости? — переспросил полковник. — Ты прямо сейчас делаешь бомбу, чтоб взорвать невинных людей. В чём тут справедливость?! А ведь там могут быть и твои единоверцы. Лёгкая тень пробежала по худому лицу Шарифа. — В 95-м году я отвёз жену и детей в село к своим родителям, — заговорил он после недолгого молчания. — На Кавказе было неспокойно, шли боевые действия. Я думал, что воевать с мирными людьми — женщинами, детьми, стариками — никто не будет. Я ошибся. Село, в котором я родился, обстреляли ваша авиация и артиллерия. Там всё превратили в пыль. Никто не выжил. А ведь там тоже были невинные люди, но ваша армия их убила. Пригов молчал. Он был в Чечне в 95-м и своими глазами видел, что там творилось. И о многом из того, что видел, хотел бы забыть навсегда. — Так что мне теперь никого не жаль, — спокойно продолжил Шариф. – Даже своих единоверцев. Если они считают возможным спокойно жить среди гяуров, которые убивали наш народ... Что ж, мотивы Шарифа были, в общем, понятны: он воевал во имя мести, а не за деньги. Но даже эта причина не являлась оправданием того, что собиралась сделать террористическая группа. Кроме того, слова Шарифа поставили перед Приговым ещё один вопрос, и он решился задать его вслух: — Зачем я здесь, Шариф? — Я уже сказал. Мне нужно имя предателя. — Оно тебе известно, — спокойно ответил полковник. — Ты мог завершить операцию и допросить его лично. И я уверен, что ты и без меня узнал бы правду. Так зачем я здесь? — повторил он. — Какая теперь разница? — Шариф снял очки и потёр переносицу. — Ты будешь говорить? — Буду, — Пригову удалось сохранить невозмутимость, хотя очень хотелось рассмеяться в ответ на изумлённое выражение лица террориста, готового ко всему, кроме того, что пленник вот так быстро согласится сотрудничать. Впрочем, смеяться полковнику было больно, а эмоции хорошо скрывались под багровеющими по всей физиономии ссадинами и синяками. Шариф же, быстро оправившись от удивления, подошёл к двери и позвал: — Салман! Через минуту в комнату зашёл паренёк, которого Пригов видел во дворе около дома. — Он будет снимать тебя на видео. «Ну, естественно. Тебе ведь нужно отчитаться перед хозяином».***
Они ехали медленно, внимательно глядя по сторонам, в попытке найти хоть какую-то подсказку, где именно среди всего этого множества домов, теплиц и участков разной степени ухоженности может быть Шариф и его люди. Но подсказки всё не было. — Бизон, что у вас? — поинтересовался Батя. — Заехали в посёлок. — И что там? — Ну… Дома, дорога… Магазинчик небольшой. — Машину бандитов смотрите. Мы их только по ней сможем найти. — Батя, да тут заборы везде и заросли! — Значит, через заборы заглядывайте! Спросите кого-нибудь! Рита, до этого момента сидевшая молча, решила вмешаться: — Бать, через полтора часа темнеть начнет. Мы, если так будем ездить, до темноты не успеем! — Что ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил Булатов, остановил машину и обернулся к Кошкиной. — Нас четверо, мы до темноты посёлок прочесать в любом случае не успеем. — Надо звонить адмиралу. Просить подмогу, — решительно сказала Рита и достала телефон. — И что? Как в фильмах про войну, пойдём по посёлку растянутой цепью с оружием в руках? — невесело усмехнулся Батя. — Ну, нужно же что-то делать! У них же Пригов! Может, они его убивают вот прямо сейчас! — Багира схватила Батю за рукав. «Ох уж этот Пригов!» — сколько раз мысленно или вслух «тайфуны» произносили эту фразу. Вредный, скрытный, дотошный полковник регулярно доводил их до белого каления своими «конторскими» выкрутасами. Но при этом неоднократно прикрывал и помогал, не говоря лишних слов и ни о чём не спрашивая. Он как-то незаметно и вдруг стал своим. «Завербовал», — смеясь, говорила про него Багира. — Молодые люди, — раздался голос откуда-то сбоку. — Вам что тут нужно? Батя и Рита одновременно обернулись и увидели справа от машины седого как лунь дедка с корзиной в руках. Судя по внешнему виду, дедок был одним из тех ещё советских дачников, которые на свои шесть соток приезжали не отдыхать, а работать. Багира сориентировалась в ситуации мгновенно. — Ой, как хорошо, что мы вас встретили! — она быстро выскочила из машины. — Мы друзей ищем. Они тут недавно дачу купили. Ещё не обустроились, конечно, но зато на шашлыки нас зазвали. А мы посёлок знаем, а улицу забыли. А шашлыки они готовят обалденные, знаете, настоящие такие! Потому что друзья у нас кавказцы, а ведь только кавказцы умеют готовить шашлык. А мы с мужем поехали и заблудились тут у вас! — Рита тараторила, старательно изображая из себя недалёкую девицу, не давая старичку вставить ни слова. Булатов, обалдевший от внезапного поворота событий с «шашлыками» и «мужем», тем не менее нашёл в себе силы подыграть Кошкиной: — Да, отец, будь другом, покажи дорогу, а? Дедок скептически фыркнул и разразился тирадой на тему «понаехавших», которые рушат устои райского уголка, именуемого СНТ «Дзержинец», и вместо того чтобы вести битву за урожай, жарят здесь шашлыки. Ораторствовал он, впрочем, недолго и в итоге рассказал, что на соседней улице есть дача, хозяйка которой по весне умерла. Далее выяснилось, что наследники дачу позабыли-позабросили, а потом и вовсе решили продать. И продали какому-то кавказцу, к удивлению дедка, почти под конец лета. — Только кто ж в августе дачу берёт? — с осуждением произнёс он. — Дачи надо по весне покупать, чтоб посадить всё, как полагается. А сейчас там чего делать? Водку пить? Тьфу! Багира с Батей уверили неравнодушного пенсионера, что приехали сюда не пить, а вовсе даже наоборот — есть, поскольку и они и их друзья — люди спокойные и интеллигентные, и на даче наслаждаются свежим воздухом и другими природными прелестями. — Ну, наверно, вы правы, — задумчиво сказал дедок. — Новые хозяева вроде тихие. Я и видел-то их пару раз всего за это время. Музыку громкую не слушают, компаний больших не собирают. Не то, что Мишкин сын-обормот! Каждую субботу пьянка с танцами у него! Слышите? Где-то неподалёку действительно слышалась музыка, громкий смех и голоса, но поскольку неведомый Мишкин сын «тайфунам» был неинтересен, Рита с Иваном поблагодарили старика, быстро распрощались с ним и сели в машину. — Бизон, мы нашли нужный дом. Улица Заповедная, 17. Ждём вас там. Машину оставьте где-нибудь неподалёку. — Принято!