«Твой всецело...»

      Мы сполна воспользовались передышкой, которую предприняли для восстановления здоровья Каллиан. Мужчины приводили в порядок оружие и доспехи (особенно усердствовал Стэн, которому еще в Брессилиане Страж преподнесла комплект блистательных серебристых лат), Морриган отправилась на поиск новых трав, Винн изводила уже имеющиеся сборы на снадобья, которыми потчевала Каллиан, а порой и всех нас. Мы с Лелианой и Зевраном совершали долгие вылазки в лес, чтобы обеспечить отряд дичью, и испытывали от этого настоящее удовольствие. Особенно я, поскольку могла часами не произносить ни звука, что в лагере было весьма затруднительно.       И все же именно на охоте состоялся тот разговор, которого я втайне опасалась, но почти ждала.       Лелиана, прихватив пару разжиревших к осени уток, подстреленных нами в тростнике, отправилась в лагерь, а я и Зевран продолжили свой путь, свернув в лес от озера. Стояла тихая ясная погода. Осень в этом году запаздывала, даря радостные и теплые дни, которые в моем мире называли «бабьим летом». Я шагала почти бездумно, наслаждаясь теплом и непривычным ощущением покоя.       – Т-с-с... – Зевран приложил палец к губам и взглядом указал в сторону, в заросли орешника.       Олениха с золотистой шкурой, по которой, как солнечные зайчики, разбежались мелкие светлые пятна, безмятежно щипала листья. К ее круглому боку прижимался рыжий олененок, уверенно стоящий на ногах, но явно не желающий сменить материнское молоко на твердую пищу. Зевран беззвучно достал из колчана стрелу и наложил ее на тетиву. Я молча надавила на его руку, заставляя опустить лук. Эльф вопросительно поднял брови, но я, ничего не объясняя, просто покачала головой. Зевран пожал плечами и, хотя выглядел не очень довольным, лук убрал.       – Что с тобой творится? – выдохнул эльф, чуть нахмурившись.       Каким бы тихим ни был голос Зеврана, он достиг слуха оленей. Животные насторожились, мать посмотрела в нашу сторону и быстро прянула в кусты. Детеныш незамедлительно последовал за ней.       – Мы могли бы обеспечить ужином весь отряд! – возмутился Зевран, уже не беспокоясь о том, что его услышат.       – Настреляем уток, – отрезала я.       – То есть уток тебе не жаль?       – Нет.       Эльф снова уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова, а заодно и крылья, как у дракона. Наверное, я опять сделала что-то такое, что Ринне (настоящей Ринне) и в голову не пришло бы, но мне было плевать. Меня вообще не особо волновало, кто и что обо мне подумает. Тем более – Зевран. Свой долг перед эльфом я сочла исполненным, когда заступилась за него перед Каллиан. С этого момента я была свободна от каких бы то ни было обязательств.       – Ты очень изменилась, Ринна, – во взгляде Зеврана читалось недоумение, которое он и не думал скрывать.       – И что же со мной не так? – я с насмешливой улыбкой прислонилась к дереву, скрестив на груди руки.       – Одним словом не ответишь, – вздохнул эльф. – Ты стала резкой и злой. Нет, ты и раньше не была святой Андрасте, но все же... Ты любила поболтать, повеселиться, обожала шумные компании и флирт, много смеялась. Что же случилось с той девушкой, которую я знал и... – он запнулся, но все же закончил фразу, – и любил?       Я вмиг стала серьезной. Подойдя к Зеврану, заглянула в его яркие золотистые глаза, прочитала в них тревогу. Увы, ничего из того, что я могла сказать, ее не рассеяло бы.       – Ринна умерла, Зевран, – ответила я жестко. – Смирись.       Его смуглые пальцы резко сжались на рукояти лука, глаза вспыхнули, и в какой-то момент я увидела в них боль. Но почти сразу эльф непринужденно улыбнулся и, закинув лук за спину, заявил:       – Что ж, значит, мне предстоит знакомство с новой женщиной. Таинственной незнакомкой... Вызов принят!       – Нет никакого вызова, – я раздраженно отмахнулась. – Живи, как хочешь, и держись от меня подальше.       В ответ Зевран наклонился ко мне – так близко, что я разглядела тонкий коричневый ободок вокруг радужки его глаз. На губах эльфа играла все та же самодовольная ухмылка.       – Ты же понимаешь, что после этих слов я просто не смогу перестать к тебе липнуть? – голос звучал мягко и игриво, как урчание большого кота. – Буду преследовать до тех пор, пока ты не сдашься.       – Мечтать не вредно!       – Вот именно.       Наши взгляды – непреклонный и насмешливый – скрестились, как два клинка, и на несколько секунд мы замерли, не отводя глаз, словно стараясь без слов передать друг другу свои мысли и эмоции. Первой отвернулась я, поскольку все то, что я увидела в глазах цвета антиванского виски, меня нисколько не воодушевило.       Каллиан к нашему возвращению в лагерь так и не пришла в себя. Страж находилась без сознания уже вторые сутки, но Винн пояснила, что пичкает Табрис сонным зельем, чтобы ей было легче восстановить силы после магического удара.       Алистер совсем погас при этом заявлении, хотя и попытался скрыть охватившее его уныние. Воин, углубившийся в свои невеселые мысли, даже не реагировал на издевки Морриган – колдунья в очередной раз «удивилась», что он, более старший и опытный Страж, передал командование новобранцу, тем более – девушке.       – Каллиан – не только отличный боец, но и прирожденный лидер, – возразила ведьме Лелиана.       – Чего об Алистере не сказать, увы, – охотно согласилась Морриган. – Он предпочел бы, чтобы Страж его всегда вела за ручку и говорила заодно, где стоит биться, где – бежать...       – Ты неправа, Морриган, – произнесла я нехотя. – Он предпочел бы закрывать ее собой от любой опасности. Даже мнимой.       – Что тоже об уме не говорит! – бросила ведьма, презрительно скривив губы.       Алистер даже не обернулся, хотя Морриган говорила достаточно громко. У него был отрешенный взгляд человека, не осознающего, что происходит вокруг него, и я подумала, что воин не заметил бы даже Архидемона, появись дракон на нашей поляне в эту минуту. Снежок подполз к Стражу и, заскулив, положил морду ему на колени. Алистер машинально потрепал мабари за ухом.       В этот момент полог палатки Табрис зашевелился, и появилась Каллиан – сонная, осунувшаяся, но вполне живая.       Алистер вскочил на ноги так резво, словно его огр пнул пониже спины, и ринулся на помощь подруге. Несмотря на слабые возражения Табрис, уверявшей воина, что она в состоянии самостоятельно дойти до бревен, на которых мы сидели, Страж подхватил девушку на руки и усадил у костра с такой осторожностью, словно она была сделана из стекла. Табрис поблагодарила Алистера одним лишь взглядом, но в нем было столько тепла и света, что воин засиял ярче начищенных доспехов Стэна. Увидев эту картину, Морриган с отвращением скривилась, а я усмехнулась и покачала головой. Похоже, никому из нашей компании не было суждено завоевать сердце Стража. Ни Зеврану, порой проверявшему на эльфийке силу своего очарования, ни Лелиане, которая останавливала на Табрис печальный и ласковый взгляд, когда думала, что этого никто не видит. Каллиан любит Алистера. Алистер любит Каллиан. Жаль только, что ничего хорошего из этого не выйдет...       Мельком взглянув на поникшую голову Лелианы, я решительно поднялась и потянула лучницу за руку. Мне показалось, что будет правильным отвлечь внимание девушки от нашей парочки Стражей.       – Куда ты меня тащишь? – удивленно спросила Лелиана, впрочем, не протестуя.       – К Бодану. Я у него в повозке кое-что видела...       – Что именно?       – Тебе понравится, – заверила я барда.       Общаться с Лелианой, к моему большому удивлению, оказалось легко и приятно. Может, свою роль сыграло совместное пребывание в Лотеринге, а, может, и мое нежелание лезть в чужие дела и разговоры, но бывшая послушница с первых дней совместного путешествия держала себя со мной по-дружески. Тайны сердца, конечно, она не раскрывала (но это неважно, поскольку все чувства Лелианы я читала так легко, словно они были написаны у нее на лбу), но в остальном между нами царило полное доверие.       – Ох, Ринна! – только и смогла выговорить Лелиана, глядя на великолепную орлейскую лютню, с которой Бодан снял защитный чехол. – Это же...       – Это – инструмент, на котором ты умеешь играть, – я кивнула. – Осталось только струны натянуть.       – Струны имеются, – подтвердил Бодан. – Причем первоклассные! Надеюсь, леди примет их в дар от скромного гнома?       – Конечно, примет! – засмеялась я. – Бодан, ты с нас столько содрал за эту лютню, что можешь себе позволить подарить девушке хотя бы струны.       Гном церемонно поклонился и заверил, что его цены вполне приемлемы, если сравнивать с другими наземниками. Но те, другие наземники не обязаны Стражам и их друзьям жизнью, и за такой инструмент запросили бы не меньше двух сотен ферелденских золотых драконов. Лелиана со смехом заверила гнома, что мы не в обиде, и попросила натянуть струны. Бодан исполнил ее просьбу быстро и аккуратно. Лелиана с нетерпением, которое не смогла скрыть, коснулась струн лютни, и инструмент отозвался нежными, пусть даже и не совсем гармоничными звуками.       – Нужно подстроить, – бард покрутила колки, еще раз провела пальцами по струнам, удовлетворенно кивнула. – Вот так уже лучше.       – Да, так хорошо...       – Ты умеешь играть? – полюбопытствовала Лелиана, перехватив мой взгляд, устремленный на инструмент.       – На лютне – нет. Никогда не пробовала, – ответила я, думая о своем.       – А на чем пробовала?       – На гитаре... – едва слова сорвались у меня с языка, я опомнилась, что сболтнула лишнего, но было уже поздно.       – Ах да, ты же из Антивы, там предпочитают этот инструмент. Тоже неплохо, – одобрила Лелиана, которая, к счастью, не усмотрела в данном факте ничего криминального. – Но знаешь, Ринна, гитара и лютня не так уж отличаются друг от друга. Попробуй! – и бард почти насильно всунула мне в руки инструмент.       Я пожала плечами, но устоять перед соблазном не сумела. Пальцы сами собой нашли лады, прижали одни струны, дернув другие, чтобы из неровных звуков и сливающихся нот неожиданно родилась мелодия. Я не пыталась сыграть что-то конкретное – просто бренчала, прислушиваясь к инструменту и к тому, какой отклик музыка находит в моей душе. И почти сразу поняла, чего мне так не хватало все эти долгие месяцы...       Когда я закончила играть и подняла голову, то первое, что я увидела, был потрясенный взгляд Зеврана. Эльф смотрел на меня, не мигая, в его больших, чуть вздернутых к вискам глазах отражались языки пламени – и неверие. Под этим взглядом я почувствовала себя неуютно и сунула лютню в руки Лелиане.       – Давай лучше ты.       Просить Лелиану дважды не пришлось. Девушка тут же устроилась у костра с лютней на коленях, склонившись над инструментом. Тонкие белые пальцы заскользили по грифу и струнам, и над поляной поплыла мелодия, к которой вскоре присоединился нежный серебристый голос.       Старую эльфийскую песню все слушали, затаив дыхание. Каллиан чуть наклонилась вперед и задумчиво улыбалась. Алистер, словно в забытьи, взял руку Табрис и спрятал ее в своих ладонях. Стэн смотрел на Лелиану с явным одобрением – наверное, пение и вообще искусства у кунари считаются истинно женским занятием. Винн выглядела печальной, будто вспоминала что-то такое, что ранило ее сердце. Морриган, хотя и отодвинулась подальше от круга, освещенного костром, не ушла в свою палатку и вообще не торопилась остаться в одиночестве. Зевран... Зевран бесшумно опустился на бревно рядом со мной, и краем глаза я видела, что он продолжает смотреть на меня испытующим пристальным взглядом.       – Ты никогда раньше не играла, – прошептал эльф, наклонившись к моему уху. – Не умела.       – Научилась, – пожав плечами, ответила я. – Что в этом странного?       – Может, то, что у тебя не было слуха?       Сердце царапнул нежданный холодок. Я глубоко вздохнула и, стараясь не выглядеть виноватой, повернулась к эльфу. Зевран не улыбался, даже его обычно искрящийся весельем взор был мрачным и тяжелым. Он смотрел мне в глаза так, словно пытался прочесть тайные мысли или получить ответ на какой-то ему одному известный вопрос.       – Мы с тобой знакомы с детства, Ринна, – в голосе эльфа я уловила гневные и обвиняющие нотки. – Я знаю о тебе практически все. Какой цвет ты любишь, какой танец тебя увлекает, от чего ты приходишь в восторг или, наоборот, в ужас. Я даже знаю, куда нужно прикоснуться губами, чтобы свести тебя с ума... Но я никогда не слышал, чтобы тебе удавалось извлечь из какого-либо инструмента хоть одну правильную ноту!       Мне удалось выдержать взгляд Зеврана, не дрогнув.       – Все течет, все меняется. Может, я просто тебе не доверяла? – ледяным тоном отозвалась я и почти обрадовалась, увидев, как эльф вздрогнул, будто от пощечины.       Взгляд Зеврана из пылающего и яростного в один миг сделался непроницаемым, как каменная стена. Эльф чуть приподнял брови и произнес голосом, в котором было столько же холода, сколько в моем:       – В таком случае позвольте выразить вам свое восхищение, монна Риннала! Я никогда не встречал актрисы лучше вас!       Зевран поднялся, церемонно – настолько церемонно, что это выглядело почти издевательски, – поклонился мне и растаял во мраке ночи. И несмотря на то, что из этой словесной перепалки я вышла победителем, почему-то совсем не ощущала себя счастливой...