«Твой всецело...»

      Честно признаюсь, я не пай-девочка и никогда ею не была. Но к такому способу расслабления как секс обычно старалась не прибегать – слишком много проблем. Мужик почему-то считает, что имеет на тебя какие-то права, и есть шанс, что ты увлечешься и начнешь с ним в этом соглашаться. Трижды угодив в ловушку совершенно ненормальных отношений, я решила, что секс не стоит того, чтобы ради него связывать себя с очередным придурком (другие парни мне как-то не встречались). Да и во время своих коротких и весьма бурных романов я ухитрялась заканчивать свидание до того, как рассветет. Поэтому я никогда (НИКОГДА!!!) не имела возможности проснуться в объятьях страстного кавалера. И понимание того, что чьи-то руки прижимают меня к разгоряченному телу (явно мужскому, судя по весьма твердым причиндалам, уткнувшимся аккурат мне в ягодицы!), заставило меня буквально подпрыгнуть, забыв об отдыхе, и заорать так пронзительно, что я сама едва не оглохла от своего вопля.       Это на самом деле был парень. Причем совершенно голый, со спутанными светлыми волосами и по-кошачьи гибкий – судя по молниеносному движению, которым он ринулся куда-то к стене. Я поняла, зачем мой загадочный партнер сиганул в угол, через долю секунды, когда он повернулся ко мне в боевой стойке и с обнаженным кинжалом в руке. А затем, окинув быстрым взором комнату, посмотрел на меня с явным недоумением, расслабился и удивленно осведомился:       – Почему ты орешь?       Я мигом заткнулась. Когда вопрос задан таким непринужденным тоном, без малейшего намека на агрессию и даже с какой-то заботой, глупо считать, что тебе хотят навредить. Поэтому я, совершенно не зная, что ответить, молча таращилась на парня и прижимала к груди простыню.       Блондин покачал головой, чуть усмехнувшись, убрал нож в простые черные ножны и бросил его на кучу одежды, сваленной на полу. А сам присел на край кровати.       – С тобой все в порядке? – спросил он, пытаясь пригладить торчащие дыбом волосы.       – Не-ет... – проскулила я, завороженно уставившись на его ухо.       На его длинное, острое ухо.       На его, мать моя женщина, длинное, острое ЭЛЬФИЙСКОЕ ухо!!!       – Опять плохой сон? – в глазах цвета гречишного меда мелькнуло понимание и сочувствие. – Демоны Тени! Хочешь, я схожу к Диего? Он всех местных шлюх снабжает зельями, может, и от твоих кошмаров что-нибудь предложит... Иначе ты так совсем с ума сойдешь!       «Я уже сошла с ума! – думала я тем временем. – Это наследственное... Сдвиг по фазе, завершающая стадия!»       Видя, что я по-прежнему изображаю соляной столп, молодой человек (ох, нет, все-таки, кажется, эльф!) мягко обнял меня за плечи и привлек к себе.       – Солнышко, ты просто слишком устала, – произнес он ласково, почти мурлыкающе. – Последняя работенка была непростой. Ты постарайся уснуть, а я пока спущусь в трактир, принесу нам что-нибудь перекусить. Заодно и к Диего заскочу.... – блондин поднялся и принялся быстро одеваться. – Не забывай, что вечером мы и Тальесен должны явиться к гильдмастеру Эоману, так что особо разлеживаться некогда.       Эльф, мимикой изобразив поцелуй, скрылся за дверью, на ходу опоясывая себя ножнами с легким мечом и кинжалом. А я замерла на кровати, тупо уставившись в стенку.       «Этого не может быть... Этого не может быть, потому что это невозможно! В принципе! Вообще! Никогда!»       Но небрежно побеленная стена, деревянная кровать с явно соломенным тюфяком, брошенная у кровати одежда и ОРУЖИЕ просто кричали о том, что все это наяву.       Я провела ладонью по влажному лбу – от страха все тело покрылось холодным потом – и, бросив случайный взгляд на собственную руку, похолодела еще сильнее. Рука была НЕ МОЯ! Смуглая, узкая, с длинными пальцами и ногтями, которые выглядели так неряшливо, будто их постоянно грызли, начиная с подросткового возраста. А я этой дурной привычкой, несмотря на прочие ненормальности, не отличалась. Кроме того, правую ладонь наискось, почти параллельно линии ума (если я правильно усвоила Ираидины уроки хиромантии) пересекал глубокий белый шрам. Да и сами линии на ладони разительно отличались от моих собственных.       – Мамочка! – прошептала я, поворачивая руку то так, то эдак. – Мамочка...       Фаза отупения мгновенно сменилась приливом адреналина. Я выпрыгнула из постели, как укушенная клопами (а фиг их знает, в этом гадюшнике и клопы могут быть!), и завертелась на месте, пытаясь рассмотреть себя самое. Увиденное меня слегка успокоило: по крайней мере, тело было женским. Даже более женским, чем мое обычное (чуть не сказала «прежнее»), поскольку грудь у новой версии была размером побольше. И жирка в области талии, свойственного всем, кто ведет малоподвижный образ жизни, совершенно не наблюдалось. «Новая я» была поджарой, гибкой и, кажется, энергичной – в общем, полная противоположность меня настоящей.       Взгляд зацепил жалкое подобие зеркала, висящего на стене – обычный отполированный металлический диск, – и я почти нехотя двинулась к нему. Мне было одновременно и интересно увидеть лицо той женщины, в которую я теперь превратилась, и по-настоящему жутко.       «А вдруг я уродина? Или вся в шрамах? Или...»       Я не была уродиной, покрытой шрамами. В зеркале отразилось довольно привлекательное, хотя и суровое, юное, большеглазое лицо в форме «сердечка». Так что я вздохнула почти с облегчением, пусть даже «прежняя я», будучи высокой блондинкой, пожалуй, больше соответствовала канонам красоты. Но потом я чуть повернула голову и снова ощутила, как екнуло мое сердце.       В зеркале отразилось мое ухо.       Длинное, острое, явно ЭЛЬФИЙСКОЕ ухо!!!       – Твою дивизию! – пробормотала я, на ощупь убедившись, что зеркало не врет. – Я – эльф! Куда же это меня занесло?       Я запустила руки в волосы (которые, кстати, никогда за все мои двадцать три года не были такими длинными и такими черными!) и в отчаянии застонала.       «Что же делать? – лихорадочно соображала я. – Я пропала... Или нет? Кто я? Чем занимаюсь? И ГДЕ я?»       Ответ на последний вопрос я постаралась найти с помощью окна, к которому до этого момента даже не подумала подойти. Вид оттуда открывался достаточно специфический. Я увидела каменные здания в два-три этажа, которые прижимались друг к другу так тесно, что на узеньких улочках, казалось, должны постоянно скапливаться «пробки» из людей – не то, что машин. Впрочем, машинами тут явно не пахло... Над крышами раскинулось пронзительно-голубое небо без единого облачка. Где-то внизу раздавался громкий женский голос: неизвестная на все лады костерила какого-то Нунцио, который, подлец, провел с нею ночь и не заплатил, чтоб у него в штанах термиты гнездо свили... Я, невольно улыбнувшись, наслаждалась красноречием девицы и певучим звучанием ее голоса, пока не поняла, что язык, на котором она изъясняется, явно не является моим родным. И на английский, которому меня обучали в школе, он тоже не был похож. Больше всего эти гортанно-мягкие звуки напоминали итальянский или испанский.       – Боже мой! – пробормотала я и тут же осеклась, осознав, что последние два слова тоже произнесла на этом музыкальном и по-своему красивом наречии.       Отшатнувшись от окна, я заметалась по комнате, в то время, как мои мысли не менее лихорадочно метались по моей голове.       «Так, Ирка, соберись! Нужно что-то делать!»       Дальнейший план действий снова подсказало зеркало, напомнившее мне, что следовало бы напялить на себя хоть что-то. С минуты на минуту мог появиться мой... кто он там мне, интересно?... в общем, блондинистый эльф с едой и травками от пресловутого Диего. Мне хотелось хоть как-то подготовиться к предстоящей беседе и подумать, как вытянуть из него информацию. Миссия обещала быть сложной, поскольку прямые расспросы, разумеется, исключались. Лично я бы на месте эльфа сочла меня сумасшедшей и отправила в дурдом или какое-нибудь не менее отдаленное место в этом роде. Уверенность в себе мне была жизненно необходима, но отсутствие одежды сводило присутствие духа на нет. Так что я решилась-таки покопаться в ворохе тряпок, сваленных на пол, и с облегчением убедилась, что покрой одежды весьма прост. Темно-зеленая рубашка с раскрытым воротом и шнуровкой на груди, длинные прямые брюки и сапоги явно принадлежали мне, поскольку сели как влитые. Нижнего белья я, к своему смущению, не обнаружила, а потому сделала вывод, что «новая я» – девушка свободных нравов и без особых комплексов. Зато на полу под кроватью отыскался широкий ремень с ножнами и портупея, в кармашках которой угнездилась дюжина маленьких кинжальчиков без рукояток.       «Кажется, это метательные ножи... Черт возьми, да кто же я такая?!»       Подходящий к ножнам длинный кинжал оказался под подушкой, и едва засунув его в ножны, я почему-то успокоилась. Словно ощутила уверенность, что теперь никто не сможет причинить мне вреда...       Я снова опустилась на кровать и уткнулась лицом в ладони. В висках пульсировало, и я почти физически ощущала, как моя кровь, разгоняясь толчками, мчится по венам и артериям. На миг к горлу подступила тошнота, но я снова сделала глубокий вдох, пытаясь немного прийти в себя.       Эльф, оказывается, мог передвигаться, совершенно бесшумно. И даже скрипучую дверь комнаты он распахнул без единого звука. Но я ощутила движение воздуха и резко обернулась – как раз вовремя, чтобы уклониться и поймать за рукоять летящий в меня нож.       – Ты охренел что ли?! – рявкнула я на блондина, который при виде моей ярости с недоумением захлопал глазами. – Убить меня решил?       Эльф совершенно знакомым жестом покрутил пальцем у виска.       – Ты точно сбрендила, – заявил он, проходя к окну и выкладывая на стол содержимое узелка, который принес с собой. – Я тебя этим трюком бужу уже лет десять! А, может, и больше... Курицу будешь? Вареная, холодная и совершенно несоленая, но ничего лучше я не нашел.       Уверенность и спокойствие парня и меня заставили взять себя в руки. Я бросила кинжал на стол и взяла из рук эльфа бутылку из темного стекла. Мне было просто жизненно необходимо выпить.       – Эй, крошка, не так лихо! – попытался предупредить меня парень, но опоздал: я уже сделала большой глоток.       Горло словно наполнилось жидким напалмом, который благополучно потек в пищевод, чтобы устроить пожар и там. Дыхание перехватило, я закашлялась так, что меня согнуло пополам, а из глаз брызнули слезы.       – Это же бренди, а не орлейская шипучка! – в голосе эльфа прозвучали укор и возмущение. – Кто же так неуважительно обращается с антиванским десятилетней выдержки?!       «Антиванским?! Он сказал – антиванским?!»       Я отдышалась, медленно выпрямилась и шагнула к эльфу, на которого до этого момента избегала смотреть. Он продолжал раскладывать на столе снедь – хлеб, сыр, какие-то лиловые фрукты, завернутое в промасленную бумагу мясо, – что-то напевая под нос. Свои светлые волосы парень успел пригладить и даже стянуть часть из них в «хвост» на затылке. У него было гладкое безбородое лицо (кажется, у эльфов вообще борода не растет), густой загар, длинные темно-золотые ресницы, по-детски пухлые губы, прямой аккуратный нос. От виска вниз по левой щеке, подчеркивая изгиб скулы, спускалась простая татуировка из трех переплетенных линий.       – Зевран... – прошептала я.       Эльф сперва подмигнул мне, не прекращая возиться с завтраком, но, заметив, каким ужасом наполнен мой взгляд, вмиг стал серьезным.       – Что? – спросил он встревоженно.       – Ничего, – пробормотала я, чувствуя, как пол начинает выскальзывать у меня из-под ног. – А я – Ринна.