Игра отражений

Когда они свернули за угол, в самом тупике напротив палаты он увидел Гаса и еще кое-кого, что заставило его напрячься. Происходящее все больше походило на заговор. — Мама? — слегка ошалело произнес он. Дженнифер, до этого крепко обнимавшая сгорбившегося на стуле Гаса, подняла голову. — Джастин. Ты приехал, — она осторожно отодвинулась от мальчика, встала и двинулась к нему навстречу. — Мама, что ты тут делаешь? — Мне сказала Даф, я сразу же приехала. — Мам, но ты не говорила, что вы общаетесь с Даф... и с Брайаном... — он кинул косой взгляд на Дафни, та пожала плечами, мол сам виноват, что на всех забил. Джастин почувствовал, как краска заливает лицо, то ли от смущения, то ли от обиды. — Где остальные? — Джастин, это все, что ты хотел узнать? — строго спросила Дафни, она была неумолима. — Похоже, ты приехал сюда устраивать разборки. Гас молчал, продолжая сгорбившись сидеть на стуле. Кажется, происходящее вокруг его совершенно не интересовало. Джастин проглотил накатившее возмущение, подошел к пареньку, уселся на корточки напротив, одной рукой взял его за руку, второй — взъерошил волосы. — Эй, — тихо произнес он, — ты как? — Хреново, — не поднимая головы ответил Гас. — Хорошо, что ты приехал. — Да. Хорошо, — согласился Джастин. — Я прилетел ближайшим рейсом. Я успел. — Да. Ты успел. Но к нему не пускают. Можешь посмотреть в окошко, — все таким же бесцветным голосом прошелестел Гас. Он сел рядом на соседний стул, приобнял пацана. Тот не сопротивлялся. — Эй, все будет хорошо, — неуверенно сказал Джастин. — Он выкарабкается. Брайан Кинни не может не выкарабкаться. — Ради чего? — У него есть ты. — Меня недостаточно. Тебя у него нет. — Я здесь. — Он об этом не знает. Я тоже не знаю. Зря я тебе позвонил. Ты приехал, но ты уедешь. Так что все зря. — Не зря. — Зря. — Нет. Я... я был бы... никем. Я оставался бы никем, если бы не ты. Ты тот маленький уголек, который не дал угаснуть костру. — Сколько пафоса, Джастин! — Гас оттолкнул его. Резко встал. — Это ты виноват! Во всем виноват только ты! — он почти что сорвался на крик. — Тише-тише, — к Гасу тут же подошла Дженнифер, обняла, прижала к себе, как его когда-то в детстве, когда у него что-то не получалось. — Не кричи, ладно. Все наладится, — сказала она, беспомощно глядя на Джастина. Казалось, она была в замешательстве. Гас прижался к ней, зашелся рыданиями. Ситуация накалялась. Он перевел взгляд на Даф. Та стояла у стены, скрестив руки на груди и, молча, сверля его мрачным взглядом. — Ты... ты тоже считаешь меня виноватым? Она не ответила, вместо этого со вздохом покачала головой, видимо, решив не эскалировать конфликт. — Не хочешь зайти к нему? — тихо спросила она. — Но к нему же не пускают... — растерянно возразил он. — Не пускают, — согласилась она. — Но для тебя могу сделать исключение. — Скажи еще, что ты его врач, — горько хмыкнул он. Все... все его окружение общалось с Брайаном, но никто ничего не говорил. Сейчас он бы даже не удивился, если б сюда пришла Молли. Хотя, кто ее знает, может, и придет. Горькое ощущение предательства засело где-то внутри. — Нет. Но я работала здесь раньше, и имею некоторое влияние. Кроме того, я наблюдала его до аварии, поэтому помогаю здешним врачам. Ты хочешь к нему войти или нет? — в голосе ее послышалось некоторое раздражение. — Конечно хочу, — он сбросил рюкзак на пол, шагнул к двери. Та бесшумно открылась. Его встретил мягкий полумрак, лишь у изголовья кровати горел слабый ночник да еле пробивались тонкие бледные полоски дневного света из-под плотно закрытых жалюзи. Неподалеку стоял стул. Джастин пододвинул его поближе. Сел. В воздухе висел терпкий запах лекарств и болезни. Тихий писк и мерцание приборов жизнеобеспечения прерывали полумрак и тишину. Брайан выглядел бледным, синюшным, практически сливаясь с подушкой и простынью, которой был накрыт. Джастин взял его за руку. Рука, вопреки ожиданиям, оказалась теплой и мягкой, словно у глубоко спящего человека. — Говори с ним сколько сможешь, — шепотом донеслось из-за спины. — Может, только ты и способен вывести его обратно. Джастин не успел ответить, услышав, как тихо закрылась дверь. Они остались наедине. Он продолжал смотреть на Брайана. — Привет, — еле слышно поздоровался он. Разумеется, Брайан не ответил. — Я пришел. Прости, что так долго шел... Он говорил. Говорил много, долго, с трепетом вглядываясь в неподвижное умиротворенное лицо, казавшееся чужим и родным одновременно. Но выражение так и не поменялось. Казалось, Брайан его не слышал, казалось, он не хотел возвращаться из того сладкого и глубокого ничто, в котором Джастин уже успел побывать и вернуться. Сколько он так просидел, Джастин не помнил. Он просто сидел и рассказывал что-то, звал Брайана, перемежая свою речь мольбами о прощении и обещаниями больше не уходить. А потом он уснул, прижавшись к руке Брайана. Ему снилось солнце. Яркое, полуденное солнце, залившее своим светом огромный танцпол, полный беснующегося народу. И в центре толпы ритмично двигался Брайан, подставляя лицо с прикрытыми глазами солнцу. Вокруг него образовалось пустое пространство. Словно Брайан ожидал еще кого-то, люди знали об этом, поэтому расступились, давая Брайану побольше пространства. Гремела музыка, а Брайан продолжал танцевать. Джастин шагнул в толпу. Толпа расступалась перед ним, так же как и вокруг Брайана, образуя пятно пустоты. Джастин шел к нему. Чтобы танцевать вместе с ним. Но вдруг толпа сомкнулась, сдавила Джастина со всех сторон, не давая сдвинуться с места. Принялась хватать его руками, удерживая на месте. А Брайан продолжал танцевать в центре, будто бы ничего не замечая. Джастин вырывался. Джастин кричал. Но музыка стала громче, заглушая его отчаянные крики. А Брайан продолжал танцевать, залитый ярким светом прожекторов, заменивших полуденное солнце. Брайан больше не ждал солнца, теперь его устраивали и прожекторы, разрезающие темноту... Джастин распахнул глаза. За окном стемнело. Свет больше не пробивался сквозь жалюзи. Тускло продолжал гореть ночник и тишину разрывал тихий писк приборов жизнеобеспечения. Ничего не изменилось. Ни-че-го. Что если Гас прав? Он и только он виноват в произошедшем? Как там говорят? «Устами младенца глаголет истина...»? В душе засела тянущая беспросветная тоска. Джастин не верил в бога. Но сейчас он был готов умолять, лишь бы Брайан поправился. Только бы открыл глаза. Пусть он его не простит. Пусть и дальше бы не разговаривал. Только бы жил. Иногда важно не столько быть с человеком, сколько знать, что с ним в порядке. Потому что мир без него опустеет. — Живи, Брайан Кинни. Живи. А я буду рядом. Неподалеку. Ты только живи... — тихо прошептал он и вышел из палаты. Ему нужно было умыться, а еще не помешала бы хорошая кружка кофе, иначе долго он так не продержится. Гаса и мамы в коридоре не оказалось, только Дафни скрючилась на стуле. — Как он? — тут же встрепенулась она, стоило ему оказаться в коридоре. — Спит... наверное... — он обнял ее, потому как чувствовал, что ему самому сейчас нужна поддержка. — Прости, что на тебя наехала, — в самую его шею прошептала она. — Я знаю, что он тебе небезразличен. Просто я злилась на тебя. До сих пор злюсь, что ты всех бросил... — Понимаю... — больше ему нечего было сказать. Он и правда понимал. — Тебе, наверное, надо отдохнуть немного с дороги... Поезжай к маме. Она увезла отсюда Гаса, потому что он с ног уже валился. Я побуду тут, потом поменяемся. — Нет, мне просто нужно умыться и выпить кофе, я выспался в самолете. А ты иди домой, поспи. — Пожалуй, ты прав, — сладко зевнула она. — Я воспользуюсь твоим советом. Только выпью с тобой чашечку кофе, чтобы не въехать в ближайший столб. — Договорились, — мягко улыбнулся он, смахнул непослушную прядь с ее лба и поцеловал в щеку. — Ты настоящий друг, спасибо, что вправила мне мозги. Мне так этого не хватало. Она ухмыльнулась в ответ. И они отправились к кофейному автомату в комнате для посетителей.