Игра отражений

Эта неделя вышла выматывающей. Каждой своей минутой, каждым мгновением она выворачивала душу наизнанку и заставляла бессильно биться в клетке своего сознания. Порой Рэнди даже казалось, что он просто попал в какой-то бредовый сон. Каждый божий день он просыпался и видел его у себя в доме. Нет. Это было совсем не похоже на болезнь. Заложники образа так себя не ведут, они не знают столько деталей, они... Все чаще Рэнди отгонял от себя мысль, что перед ним не Гейл, а реальный Брайан. Но этого не могло быть. Потому что так не бывает. Не бывает, чтобы выдуманные кем-то герои легко разгуливали в реальности. Это не голова шизофреника, полная различных персонажей. Это самая что ни на есть реальная реальность. Даже доктор, у которого они все же побывали целых два раза за эту неделю, не смог найти никаких признаков психического нездоровья. Кроме одного, самого главного, Гейл Харольд считал себя героем сериала, в котором закончил сниматься десять лет назад. Врач сказал, что это похоже на диссоциативное расстройство личности, но по просьбе Рэнди он согласился повременить с окончательной постановкой диагноза. Если... если это где-то всплывет, карьере Гейла конец. Рэндольф не хотел становиться причиной краха его карьеры. Достаточно и того, что в свое время он стал причиной личного мира Гейла, а теперь еще и личности... Личной личности, ага. Странно, но в этой ипостаси с Гейлом было проще. Выражался он теперь вполне ясно и четко. Хотя, Рэнди временами скучал по этим «ну ты знаешь», «ну ты понимаешь», «э-э-э...», а также по длинным разглагольствованиям на тему не пойми чего, вкупе с парой косячков за вечер и бутылью чего-то крепко-алкогольного на двоих. Впрочем, с последними двумя вещами проблем как раз не возникало. В смысле, с травой и алкоголем. Хотя, это как посмотреть. Если задуматься, сколько они уничтожили и того и другого за последнюю неделю... для некоторых это могло показаться проблемой. В этой своей ипостаси Гейл стал одновременно более замкнутым и более открытым. Несмотря на то, что он раньше выражался несколько витиевато, в нем всегда сквозила жажда принятия, стремление быть ближе. В Гейле-Брайане этого не наблюдалось. Теперь он казался собранным, несколько жестким и, как ни странно, более понятным. Он четко формулировал вопросы и так же четко отвечал сам. Что временами несколько обескураживало, но в целом даже нравилось. Раньше Рэнди не до конца понимал, что же может нравиться Джастину в «питтсбургском жеребце», ну кроме охрененной сексуальности. Некоторые вещи, конечно были прописаны в сценарии, и он послушно их отыгрывал. Но играть персонажа — вовсе не значит — понимать до конца его мотивы. Наверное, все дело в том, что на съемочной площадке он никогда не видел Брайана целиком. Он всегда видел Гейла, который играет Брайана. На съемках он всегда видел Гейла, там на дне зрачков персонажа. От слова «Мотор» до команды «Стоп! Снято!». Сейчас этого не наблюдалось. Совсем. В глазах Брайана он не видел Гейла, только самого Брайана. Совсем. Это пугало. Там в больнице, он пытался докричаться до Гейла. На мгновение ему даже показалось, что это случилось. Что Гейл вернулся. Вот он сейчас мотнет головой, выдаст какую-нибудь длинную тираду на тему дурацких шуток, ткнет Рэнди локтем в бок и потом еще долго будет подкалывать, что тот повелся на розыгрыш... Но этого не случилось. Это было страшно. Знаете, не каждый день на человека сваливается такое. Когда вдруг становишься ответственным за человека, с отношением к которому за пятнадцать лет так и не определился. Не друг, не коллега, не бойфренд и еще с десяток разных «не»... Которые, впрочем, иногда доходили до тех граней, когда эти самые «не» становились настолько прозрачными, что приходилось делать шаг назад. В общем, ситуация вышла патовая. Родственникам о таком сообщать не стоило, те довольно скептически относились к карьере Гейла. А уж если достаточно религиозные родители узнают, что тот слился сознанием с такой ролью, беды не миновать. Друзей у Гейла не было, или же Рэнди о них ничего не знал. Но скорее всего, их просто не было. У Гейла имелось такое свойство характера, что при всей своей благожелательности, он мало кого к себе подпускал. Разве, что Скотти можно было назвать другом Гейла. В некотором особенном смысле. Но его Рэнди немного побаивался. Наверное, потому что он знал многое, чего из общих и не очень знакомых больше не знал никто. Это немного пугало и раздражало одновременно, Гейл всегда делился с Лоуэлом практически всем без разбору. И если говорить на чистоту, Рэнди ревновал в некоторой степени. Ему никогда не достичь той степени доверия, что была у Гейла со Скотти. Вернее, никогда больше. Он эту возможность благополучно просрал. И по сравнению с Гейлом, Брайан выглядел сейчас оплотом общительности, открытости и дружелюбия. — О чем думаешь? — в дверях комнаты стоял Брайан. — О том, во что ты меня втянул, — честно ответил Рэнди. — Какая откровенность. — Я стараюсь. — Думаю, я готов. — Готов к чему? Брайан прочистил горло: — К сериалу. Думаю, я готов это увидеть. Рэнди тяжело вздохнул. Он избегал этого момента как только мог на протяжении недели. Стыдно признаться, но на самом деле Рэнди видел только первый сезон. Слишком это было тяжело. Слишком наводило на мысли. Поэтому он так и не посмотрел Квиров целиком, ни разу. Теперь придется это сделать, ведь он обещал. — Хорошо, — глухо ответил он. — Но не забывай — это всего лишь актерская игра. — Спасибо, кэп, я знаю, что такое кино. Рэнди ухмыльнулся. — Погоди, сейчас принесу диски. Брайан посторонился, выпуская его из комнаты.

***

Это было странно. Смотреть и видеть события пятнадцатилетней давности на экране в гребаном кино. Не документальном — художественном и совершенно постановочном, никаких скрытых камер и все вполне узнаваемы. Конечно, некоторые события в реальности выглядели совсем не так. А о некоторых Брайан даже не догадывался, например, он, конечно, знал, что в первые месяцы знакомства Джастин чересчур благоговейно к нему относился. Но чтобы называть богом. Брайан усмехнулся, сомнительный комплимент — учитывая его собственное отношение к старику на небесах. Но самым странным во всем этом было осознавать, что вся твоя жизнь — лишь чья-то ебаная фантазия. И что все твои проблемы происходят не от твоих собственных решений и даже не от глупостей окружающих, нет. А просто потому что каким-то сраным педикам пришла в голову совершенно идиотская мысль снять драму, попутно превратив в ту самую драму твою собственную жизнь. Брайан наблюдал за происходящим на экране с некоторым садистским удовольствием, пытаясь уловить в игре актеров хоть малейшую фальшь. Восприятию, пожалуй, мешали собственные воспоминания. Хотелось напиться и разнести тут все к чертям собачьим. — Выключи, — хрипло произнес Брайан на том моменте, когда возмущенный Майки, подлетел к нему со словами, чтобы тот забрал своего пизденыша, потому что он завел разговор с Дебби. Рэнди нажал на паузу. — Что? — Выруби. Не хочу на это смотреть. — Что-нибудь вспомнил? — Держишь меня за идиота? — Почему ты так считаешь? — Потому что это не мое, блядь, тело. Я не выбивал татуировок, не завивал волосы, не отращивал блядскую бороду. На мне нет столько жира, я не ношу ебаных очков. И уж точно не снимался ни в каком сериале! Я блядь жил там, я помню это все, все, что ты считаешь гребаной игрой было моей жизнью. Это, блядь, какой-то ебучий сон. И я бы хотел проснуться, черт возьми. Да я блядь даже сына не могу увидеть! И я обязан проживать жизнь какого-то задрота, который блядь даже телефон себе нормальный не может купить! — Выговорился? — без особого сочувствия поинтересовался Рэнди. Брайану нечего было на это ответить. А что можно ответить, когда все вокруг считают тебя ебаным психом, и говорят, что ты — вовсе не ты, а задротский актеришка, который так нихуя и не добился в жизни? — Так вот послушай меня внимательно, Брайан. Мне тоже не нравится вся сложившаяся ситуация. У меня есть своя собственная жизнь. И меня совершенно не греет мысль жить с тобой в одном доме и выслушивать от тебя оскорбления. Меня вполне устраивало видеться с Гейлом раз в год ровно в сутки, ездить иногда на коны по сериалу и строить театральную карьеру. И я совсем не рассчитывал, что что-то в этом смысле поменяется. Да, я виноват в той аварии. И я уже за нее извинился. Но, черт тебя побери, я не знаю, почему твои мозги переклинило. Я хочу чтобы вернулся Гейл, старый добрый Гейл. Чтобы видеть его снова раз в год и не чаще... — Странные у тебя желания... — пробормотал себе под нос Брайан, но Рэнди, кажется, расслышал. — Что же в этом странного? — Ты говоришь, что хочешь, чтобы вернулся прежний человек, но в то же время утверждаешь, что не очень хочешь его видеть. — Тебе не понять. — Ну да. Но раз уж я тебе досаждаю, пожалуй, мне лучше свалить. — Я не могу тебя отпустить в таком состоянии, Гейл. — Повторю: я не Гейл. — Хорошо, Брайан, — послушно исправился парень напротив. Он помолчал, после тихо добавил: — Это звучит странно, я знаю. Я не могу даже идентифицировать наши отношения. Но то, что у нас было, меня вполне устраивало. Во всяком случае, оно у нас было. Теперь нет даже этого... — То есть ты все это время сохнешь по своему бывшему партнеру по съемкам? Рты людям даны, чтобы разговаривать. — Это говорит мне тот, кто называет себя Брайаном Кинни? — скептически вскинул брови Рэнди. — Брайан Кинни не является образцом примерных отношений. Но ты актер, тебе лучше знать. — В том-то и дело, что нет. Профессия не делает меня чтецом мыслей. — Так я прав? — В чем? — Ты по нему сохнешь? — Господи, да он натурал! И ты, между прочим, теперь тоже. — Ну уж нет, я был гребаным педиком им же и останусь. Какая бы чертова херня не случилась с миром. Но вот, что я тебе скажу, как педик педику. Он тоже педик. То что происходило на экране... — Всего лишь актерская игра, — закончил за него Рэнди. — Ну да. Именно потому он и носит твое фото в бумажнике. — Ты шарился у него в вещах? — Это теперь мои вещи, нет? — пожал плечами Брайан. — Ты странный. — Почему? — Я представлял тебя не таким. — Может, потому что я жил, а ты играл? Вопрос повис в воздухе. Брайан встал с дивана и вышел. Нужно покурить, срочно.