Аффлюэнца

      Прекрасно зная о своей чувствительности, Листвичка, тем не менее, всё равно не ожидала того, насколько сильно её поразит увиденная вживую смерть Ласточки. Она ни разу не изучала ничего, связанного с медициной, и не имела даже желания; хотя книг через неё проходило достаточно; а тут вдруг взяла в руки анатомический справочник, и уже через неделю могла точно объяснить, почему именно травмы Ласточки оказались «несовместимыми с жизнью». Пока её родители возились с неугомонной Белкой, пытаясь против её воли пропихнуть в частный пансионат для девочек заграницей, она тихо сидела в своей большой комнате, розовой и с кроватью как у принцессы, и упивалась медицинскими книжками. Признаться честно, написаны они были в основном ужасно скучным и заумным языком, а такого количества латыни Листвичка никогда нигде не видела, но её тяга к знаниям и попытка узнать как можно больше заставляли её мозг игнорировать этот факт и впитывать информацию, как губка. Ещё через неделю, когда дома после отъезда сестры стало заметно тише и спокойнее, она попросила у матери пробить информацию по лучшим медицинским университетам страны. Песчаная Буря сначала удивилась, потом не поверила стремлению Листвички поступить на медицинский, но потом всё же обрадовалась и сказала, что «лучшие университеты страны» это слишком мелко — ей нужны лучшие университеты целого мира. Можно было, конечно, и целой Галактики — но Марс в те времена ещё никто не собирался колонизировать.       Теперь перед глазами девушки был целый список университетов, которые ждали её благодаря родительским деньгам. Когда она узнала об этом факте, то сильно обиделась, а потом впервые в жизни накричала на родителей, потому что хотела добиться всего сама и поступить наравне с другими студентами — через внутренние вступительные испытания в виде экзаменов по нескольким дисциплинам. Песчаная Буря и Огнезвёзд, конечно, были безмерно рады такой тяге к знаниям, но боялись, что дочь перетрудится, ведь ей придётся с нуля изучать нескольких сложных предметов. В итоге Листвичка согласилась лишь на специальных учителей, которые приходили на дом — и это был её максимум помощи со стороны родителей; дальше она сама. Конечно же, она заплакала, когда ей пришли результаты её самой первой попытки поступления. Это был Ноттингемский университет, туманно-альбионный, завлекающий, но не открывший вот так сразу перед ней двери. Песчаная Буря в ответ на такое лишь выдохнула «я вот поступила в Йель на деньги от наследства моего отца и ни разу не пожалела», однако её слова не возымели эффекта, и Листвичка продолжила поступление собственными силами. Ноттингем она не оставила, однако продолжила и дальше метить заграницу — так у неё появилась идея поступить в Гейдельбергский университет. Должно же быть что-то особенное в старейшем университете, расположенном в стране, которую называют мировым центром медицины?              Параллельно она подала документы и результаты вступительных испытаний ещё и в Стэнфордскую медицинскую школу. Итак, уже три университета отказали ей — но Листвичка достойно приняла эти отказы и понимала, что её совершенству нет предела. Параллельно она начала изучать немецкий и совсем нагрузила себя тьюторами. Едва ли была хоть минутка отдыха от бесконечной учёбы и штудирования учебников; целый день был расписан; но немецкий был нужен на случай, если удастся поступление в Гейдельберг. Хотя бы на начальном уровне, а в идеале на В1 — это чтобы не облажаться и связать хотя бы два слова при знакомстве и работе на занятиях, а дальше, во время ежедневного общения с носителями и изучения культуры язык сам запомнится и выучится очень быстро. В общем-то, ничего не мешало планам Листвички получить образование, пока Белке однажды не сиделось и она решила затащить сестру на одну модную вечеринку — после неё для планов Листвички появилась заметная преграда.       После пансионата Белка не забросила свою тусовочную жизнь — лишь стала знать меру и тщательно выбирать, где, с кем и каким образом проводить ночи. К тому же, теперь у неё был Ежевика, который был против долгих загулов; Песчаная Буря с Огнезвёздом обрадовались, что она начала слушать если не их, то хотя бы своего жениха. Как обычно, Белка дала сестре какое-то из своих платьев, не отличавшееся скромностью, но очень красивое, блестящее и, увы, маленькое в груди — но рыжая сказала, что так даже лучше, и за счёт сжатости декольте выглядит еще более волнующе. Она, кстати, как и многие, считала, что Листвичке пора бы тоже найти парня, и соблазнительный наряд на вечеринку мог бы в этом здорово помочь. Листвичка, конечно же, закатывала глаза на все попытки её сосватать и разговоры в духе «ну что, нравится кто-нибудь?», а больше всего её раздражала мать, подбирающая ей женихов её возраста и с максимально влиятельными родителями. Поэтому и на этой вечеринке она надеялась лишь тихонько посидеть в уголке с безалкогольным коктейлем весь вечер, общаться только со знакомыми, игнорировать любых парней, а потом незаметно уехать домой. Не тут-то было…       Это была афтепати после показа какого-то бренда — Листвичка не очень разбиралась в названиях и из брендов носила только то, что нравилось её семье. Не тянуло её в мир моды, роскоши, «кокаинового шика» и скандальных заголовков, ну ни коим образом. Откровенно говоря, и на всякие мероприятия она ходила лишь когда сестра совсем уж слёзно настаивала и едва ли не на коленях стояла — ради того, чтобы не видеть эти щенячьи глазки и не слышать жалобный тон, можно было потерпеть и неудобную одежду, и потревоженный покой. Сёстры заходят в клуб под шумную музыку и софиты; пока Белка здоровается с многочисленными знакомыми, Листвичка уже продумывает, как и когда именно сбежит с этого праздника жизни. Они уже хотели было пройти к своему столику, однако тут их едва ли не сбивают с ног. Какой-то непонятный, чуть помятый, но тем не менее довольно симпатичный и цепляющий взгляд юноша стремительно едва ли не подбегает к ним.       — Привет, девчонки, — когда звучит его бархатный голос с хрипотцой и он поднимает на них взор своих голубых глаз, всё становится ясно. Парень потряхивает бокалом у себя в руке.       — Какая встреча, Грач, — Белка, несмотря на содержание своей фразы, звучит далеко не так уж и дружелюбно, — Ещё не сторчался за то время, пока мы с тобой не пересекались?       Грач в ответ только смеётся. Листвичка подмечает про себя, как приятно звучит его смех.       — Ну так, пропустишь нас, может? — огрызнулась Белка.       — Я поздоровался и надеялся на дружелюбие. Но увы, раз так, то валите, — усмешка мигом пропала с его лица и он ушёл в сторону. «Да был бы повод быть с тобой дружелюбной!» — с досадой подумала рыжая, когда они наконец направились всё-таки к своему столу.       — Что будешь? — осадок от неприятной встречи стал проходить, и Белка вновь улыбалась уголками губ сестре.       — Имбирный эль, — коротко ответила Листвичка.       — Хорошо, а я начну с двух «Космополитенов», потом догонюсь шотами с текилой, а потом мы начнём выбирать тебе парня из присутствующих здесь. Точно не хочешь выпить? Может, кто приглянется и ты осмеле…       — Белка, нет, — прервала её девушка, — Ты же знаешь, я не пью и не ищу себе парня.       — Как скажешь, — горечь поражения чувствуется в голосе Белки, — но если что вдруг — кто угодно, кроме Грача.       Пока сестра отвлекается на официанта, которому говорит заказ, Листвичка начинает обдумывать произошедшую пару минут назад стычку. Если честно, то она уже и думать забыла о Граче — он вызвал у неё отвращение после того, как приставал к ней, к тому же они совсем перестали хоть как-то пересекаться после отъезда Белки, а потом Листвичка погрузилась в учёбу и вовсе не вспоминала, что на свете живет такой человек. Видеть его спустя, кажется, около двух лет… непривычно? Весьма и весьма. Он немногим изменился — чуть окреп, повзрослел, но был, тем не менее, всё таким же расторопным и задиристым. И тут блондинка вспомнила, что вовсе не забыла свою первую любовь; просто воспоминания о нём и его образ были отложены в самые-самые дальние чертоги разума, но не выброшены из него окончательно. К тому же, рядом с ней сидела та, у кого можно было спросить любой волнующий вопрос насчёт Грача. Но стоило ли это делать? И какой именно вопрос задать?       — Белка… — начала Листвичка.       — Да?       — А Грач всё-таки не бросил употреблять?       Рыжая смотрит на сестру в недоумении.       — Понятия не имею, но слышала, что вроде как да. Несладко ему пришлось после смерти Ласточки. Хотя я и не верю в истинность чувств этого придурка, — вздохнула она.       — Ты так о нём отзываешься, вы же дружили?       — Я бы не назвала это дружбой.       Листвичка удивилась не на шутку.       — Но как… вы же…       — Листви, дорогая, собутыльники и партнёры по кокаиновой дорожке — не настоящие друзья. Я в этом смысле. Он просто мудак и думает, что ему всё позволено в этом мире. А ещё много ворчит. Мне с такими людьми не по пути, по крайней мере, сейчас, — отпивает из своего только что принесённого коктейля.       — Он, тем не менее, поздоровался с тобой, — заметила Листвичка.       Белка взглянула на сестру так, будто бы та вчера родилась и не понимала элементарного.       — Сестрёнка, если бы я пришла одна, без тебя, он бы со мной не поздоровался. Идиот просто делает вид, что выучил правила вежливости. Это во-первых. А во-вторых, меня чуть не стошнило, потому что от него разило травой. Такие люди не меняются, поверь мне. Судя по всему, просто пересел с одного на другое, но остался таким же.       Девушка внезапно представила себе Грача с косяком в руке. Или бонгом…       — Он очевидно плохой человек. Я не позволю тебе связаться с ним, или с кем-то подобным. Ни за что, — Белка подчёркивает, что не намерена более продолжать разговор о Граче и после ласково берёт ладонь сестры в свою, — Чокнемся?       С улыбками на лицах они берут бокалы со стола и громко стукают их друг об друга в воздухе.

***

      Листвичке не понравился тот факт, что уже слегка пьяная Белка вдруг отошла потанцевать с какими-то двумя незнакомыми девушками, которые кинули писклявое «Привет» Листвичке так, будто бы та тоже была их закадычной подружкой. Хотя, возможно, эти девушки были не такими уж и незнакомыми — просто девушка не запоминала наизусть абсолютно всех из окружения сестры, потому что, справедливости ради, добрая его половина действительно была либо «собутыльниками» либо «партнёрами по дорожке». Она оставила недопитый бокал на столе и решила, вопреки собственным принципам, пройтись и, может, познакомиться с кем-нибудь. Причём, это необязательно должен был быть парень как потенциальный ухажёр.       Листвичка поправила причёску у зеркала в туалете, услышала комплимент от какой-то пьяненькой девушки, улыбнулась ей и с уверенностью, появившейся от услышанного доброго слова, вышла из туалета с королевской осанкой, гордо поднятой головой и красивой походкой с покачивающимися бёдрами. Что-ж, эта вечеринка оказалась не просто сбродом тусовщиком, а неплохим и серьёзным по уровню мероприятием, поэтому стоило соответствовать ему и перестать жаться по углам. Тут и там за столиками на мягких диванах сидели, очевидно, сами модели, которые отдыхали после своего показа. Кто-то сидел в компании таких же моделей и шумно рассказывал всякие истории, кто-то заигрывал с парнями, а кто-то с мужчинами на порядок старше, которые вполне себе могли быть какими-нибудь спонсорами, эдакими «папиками» — потенциальными или действующими. Здесь же сидели и знаменитости разной величины — к некоторым даже была приставлена охрана. Многие веселились на танцполе, у бара компании друзей вовсю распивали шоты на скорость под дружные улюлюканья и подбадривания бармена. Одним словом — было весело, а главное, всё еще вполне себе прилично; Белка порой затаскивала её на вечеринки куда хуже, на которых могли на виду у всех нюхать дорожки или употреблять что-то потяжелее, курить и драться. Какой-то парень узнал её, остановил и попросил сфотографировать для модной фотохроники. Листвичке было приятно такое внимание, поэтому она даже попыталась позировать, на что получила добрую улыбку и «Жди себя в новом выпуске в разделе звёздных гостей!». У них завязался небольшой разговор, фотограф рассказал о себе, отвесил пару комплиментов — ничего особенного, хотя было мило, беседа шла легко и непринуждённо. Он выразил явное желание продолжить знакомство, но завтра и в более тихой обстановке, например, в ресторане, и Листвичка хотела было согласиться; уж очень он ей приглянулся; однако тут фотографа резко дергают за плечо и отодвигают от неё.       — Отойди, — произносит неизвестный и встаёт на его место.       Ну, конечно. Кто же ещё мог быть таким наглым?       — Грач, у нас тут разговор, вообще-то, — фотограф был явно недоволен.       — Мне похуй. Как дела, Листвичка? Из-за твоей злой сестры так и не договорили, — Грач сверкает своей нахальной улыбочкой и отпихивает парня-фотографа.       — Да твою мать! — ругается тот.       Сейчас, судя по всему, Листвичке предстоял выбор из двух парней — с кем бы ей хотелось продолжить говорить? Но она лишь тупо уставилась сначала на Грача, потом на того паренька, потом снова на Грача — но так и не произнесла ни слова. Да и бежать с места происшествия не было смысла — она бы расстроила этим фотографа, а черноволосый наглец опять бы нашёл её, настиг и обязательно зажал бы в угол, сделав пару-тройку непристойных комплиментов. Не ведая, что творит, блондинка сдавленно произносит:       — У меня… всё в порядке, Грач.       Тот поворачивается к своему сопернику с самонадеянным выражением лица, явно намекнув таким образом, кто тут одержал победу в гонке за внимание, и поворачивается обратно с той же нахальной улыбкой.       — Чудно.       — Блин, Листвичка, да у тебя совсем нет вкуса! — раздражённо бросает фотограф, прежде чем скрыться в толпе.       Девушка совсем не хотела ранить его чувства и действительно подумала, что тот мог быть стать ей если не чем-то большим, то хотя бы другом — но что-то неведомое двигало ею и заставило отдать своё внимание именно Грачу. А может, этого она хотела куда больше, просто не желала признавать?       — Чем занимаешься? Имею ввиду, в принципе. По жизни. Ты знаешь.       — Ох, ну… — Листвичка до сих пор чувствует небольшую неловкость, — Готовлюсь к поступлению, получается, буду подавать документы уже в третий раз, как только окончится этот учебный год.       Грач поднимает брови в изумлении.       — Чего? Поступлению? И куда же?       — В медицинский, — чуть увереннее отвечает она.       Парень хихикает в ответ.       — Медицинский… ну и ну. Впрочем, Белка ж всё время жаловалась, что ты заучка, которую из дома не вытащишь и которая книжками питается. Этого стоило ожидать. Хотя, выглядишь далеко не как заучка, — черноволосый скользит взглядом по девушке, разок всё же задержав взор в районе груди, — Очень красиво.       — Сп…спасибо, — Листвичка покрывается заметным румянцем и отводит взгляд. Этот парень только и умеет, что смущать её!       Что-то непонятное отражается в глазах Грача. Он быстро облизывает обсохшие губы и пытается пристальным взором вернуть на себя взгляд Листвички, который она отвела.       — Ты меня боишься, или что? — искренне не понимает он.       — Н-нет… всё в порядке, — она все-таки поднимает на него голову и понимает, что совершила ошибку; потому что впредь не может оторваться.       — Ну а что тогда?       — Да тут… такое дело…       — Понял, — прерывает её Грач, — Тебе нужно раскрепоститься. Выпьем?       Листвичка выглядела так, будто была готова на абсолютно любую авантюру. Впрочем, возможно, оно так и было.       — Понял. Официант!

***

      Девушка любезно отказалась разделить с парнем десяток шотов водки с лимоном, но отчасти всё-таки сдалась — отпила половину коктейля «Лонг Айленд» и с упоением слушала различные истории Грача, которые произошли с ним за то время, пока от него не было вестей.       — Короче, ты, возможно, не знаешь этого парня, но он реально дикий! Дикий! Реально!!! Я сам видел, как он однажды в клубе разбил башкой три бутылки виски, а потом…       Листвичка громко смеялась в ответ, изредко разбавляя поток сумасшедших историй своими короткими комментариями и возгласами в стиле «Ого!» и «Вау!». Рядом с этим парнем становилось беззаботно и здорово, будто бы они были знакомы с детства и знали друг друга как облупленные. Девушку даже не смущало то, что он не спрашивал её в ответ ни о чем — наоборот, так было даже лучше, да и всё равно он не вспомнит наутро о том, что она там ему наговорила… Ей было так комфортно с Грачом, что она даже думать забыла обо всём остальном происходящем, в том числе и о сестре. А где она вообще?.. Листвичка и не задавалась этим вопросом, пока чуть рассерженная сестра, несмотря на нетрезвое состояние, подошла к их столу и начала отчитывать.       — Листвичка! Ты меня напугала до усрачки! Я тебя везде искала! — едва ли не кричала Белка, — Что ты забыла рядом с этим ебланом?       Грач предпочитал не замечать и не слышать всего происходящего. Внезапно внимание Белки переключилось на стакан «Лонг Айленда» и пустые стопки.       — Ах, он ещё и собрался тебя спаивать! Живо собирайся, мы едем домой! — она приблизилась к сидениям и начала стаскивать с них Листвичку, бормоча себе попутно что-то под нос.       — Белка! Белка! — девушка противилась, — Всё нормально. Ничего такого не происходит. Я почти не выпила! Белка, отпусти меня!       — Я же говорила тебе с ним не связываться!       Небольшое количество людей собралось около их стола и с интересом наблюдало за сценой. Наконец, Грачу надоело это терпеть.       — Слышь, рыжая, ты ахуела? Не отнимай у меня собеседницу, — он одним рывком опустил Листвичку обратно на место и убрал руки Белки от неё.       — Скотина, лучше честно признайся, что ты хочешь с ней делать! — рыжеволосая не собиралась просто так сдаваться.       — Психованная, хорош орать! — парень также перешёл на крик, — Можешь выбить мне все зубы, если с ней хоть что-то плохое случится. Но я не собираюсь её даже пальцем трогать, поэтому мои зубы останутся со мной. В конце концов, свидетели есть, — добавил он чуть спокойнее и взглядом указал на небольшую толпу вокруг.       — Да знаешь, я тебе не верю, придурок! — не унималась Белка, мельком взглянув на людей.       Листвичка переводила взгляд то на Грача, то на сестру.       — Бел, брось, всё правда будет нормально, — в надежде успокоить произнесла она.       Белка, судя по ненавистному взгляду, направленному на юношу и красному от злобы лицу, была на пределе.       — Мне нужно, чтобы было «отлично», а не «нормально». С этим недоделанным «отлично» явно не будет. В общем, ещё час даю вам на договорить, а потом мы едем домой, — тоном, не терпящим возражений, ответила она и прошла к бару.       Грач недолго смотрел ей вслед; будто бы размышлял о чём-то, глядя на её удаляющуюся спину, а затем медленно повернул голову в сторону Листвички.       — Просто пиздец какой-то. Как ты с ней уживаешься? — он залпом выпил последнюю стопку и с шумом поставил её на столик, — Может, повторим для тебя? Как раз за час управимся ещё с десяткой.       Разумеется, Листвичка никогда не пробовала водку и даже не имела такого желания, особенно зная то, какие вещи под воздействием алкоголя вытворяла её сестра. Да что там водку — капля любого другого спиртного ей казалась ужасным ядом.       — Давай, — внезапно выдаёт она, а потом расширяет глаза от удивления, потому что не верит, что произнесла это. Но идти на попятную уже поздно.       — Другое дело! — улыбается он, — Официант!       Довольно быстро им приносят ещё десять шотов водки с лимоном; Грач моментально расправляется с двумя, а вот Листвичка осилила лишь половину одной стопки, тут же поморщилась и начала выплёвывать остатки алкоголя во рту. Парень в ответ на это лишь смеялся. После ещё двух стопок его язык начал заметно заплетаться, а когда тот встал, чтобы отойти в туалет, то едва не упал прямо обратно на диван и шатался при ходьбе.       — Может, тебе помочь? — внезапно отозвалась Листвичка и быстро подскочила с места, придерживая парня за бок.       — Пом…ик…поможешь, только если поебёшься со мной в толчке. Ха-ха-ха, — смеётся тот.       Листвичка закатывает глаза.       — Звёздное племя! Не говори такой чуши, — вздыхает она и покрепче берёт парня, заводя его руку вокруг своей шеи, когда тот едва ли не навалился на неё всем весом.       Они стремительно доходят до туалета, собирая на себе десяток заинтересованных взглядов, и тогда девушка отпускает Грача.       — Всё, дальше сам.       — Да ты… заходи… там щас всем похуй на тебя будет, тут… и не такое происходит, ик, — он берёт её за руку и уводит за собой в уборную.       — Но это же мужской туалет! — Листвичка смущается, когда покидающий одну из кабинок мужчина недвусмысленно оглядел её.       — И чо?       — Звёздные предки… — Грач подошёл к писсуару и начал неумело расстёгивать ремень, — Я лучше пойду, — девушке явно не хотелось видеть эту картину.       Она стала поджидать его у входа в туалет; неловко переминалась с ноги на ногу. Да уж, давненько у неё, конечно, не было настолько весёлой ночки. Впрочем, а была ли вообще в жизни? Её максимум — ночёвки у подруг, например, Медуница устраивала неплохие; хотя у неё невероятно консервативные родители, которые, казалось, подслушивали все их девичьи секреты и разговоры о парнях и первых поцелуях, но в этом даже был какой-то свой шарм; чем-то цепляла эта атмосфера перешёптываний и тихих смешков насчёт запретных тем. Однако даже первого поцелуя у Листвички не было. Это пока что; её не покидали мечты о прекрасном принце, который заберёт её из родительского особняка к себе и они будут жить долго и счастливо, и он же будет её первым во всех планах — но только после шикарной свадьбы, разумеется.       — Скучала? — чуть криво улыбнулся Грач и с шумом захлопнул дверь уборной.       Он подошёл к ней поближе, прижал к ближайшей стене и осторожно поднёс ладонь к лицу. Листвичка, как завороженная, наблюдала, как его ладонь скользила по её мягкому лицу.       — Ну я же вижу, что скучала, — он облизнул пересохшие губы, — Как мышка убегаешь от меня. Но я… ик… большой котик, и рано или поздно поймаю тебя в угол.       — Ты уже поймал, — полушёпотом отвечает она; скользит взглядом вниз-вверх от тонких, но весьма манящих губ, до пьяных голубых глаз.       — Какая умная девочка. Разрешишь поцеловать?       Разумеется, Грач не дождался ответа и весьма нагло впился в чувственные губы напротив. Не таким, конечно, девушке представлялся её долгожданный первый поцелуй… Во рту тут же поселился чужой язык, изучавший «окрестности», и тут же она почувствовала едкий привкус водки и небольшую кислинку лимона, которым Грач закусывал время от времени. Медуница как-то пробовала учить её поцелуям с помощью рук и помидоров, но она смутно помнила эти «туториалы», поэтому отвечала на поцелуй совсем неумело.       — Ты чё… Не умеешь? — только и спрашивает он, после того, как отстраняется.       Девушка отрицательно мотает головой; всё еще ощущает на себе жар губ Грача и вкус алкоголя во рту.       — Ну даёшь, — усмехается тот и отпускает ладонь от лица блондинки, затем и сам слегка отстраняется, — Кстати, о «даёшь». Может, это…       Закончить его непристойное предложение мешает громкий возглас Белки, которая направлялась прямо к ним.       — Живо отошёл от неё!       Она подходит к сестре, грубовато хватает её за руку и отводит к выходу из клуба.       — Мы ещё встретимся, крошка! — кричит Грач вслед Листвичке.       — Еб твою налево, я говорила тебе с ним не связываться! — ворчит рыжеволосая, — Он же теперь не отстанет!       А хотела ли девушка, чтобы тот от неё отстал?

***

      Наутро Листвичка проснулась с ужасной головной болью. Слава Звёздному племени, больше никаких других признаков похмелья не наблюдалось. Хотя странно, всего один «Лонг Айленд» и половина стопки водки — а уже такое воздействие. Но, видимо, неподготовленному молодому организму многого и не требовалось; хотя по Белке так и не скажешь; та могла «выжрать» самолично целую бутылку текилы или чего-то наподобие и даже не заметить. По крайней мере, так было до появления Ежевики в её жизни.       Листвичка привела себя в порядок, выпила какое-то обезболивающее, позавтракала и хотела уже было приступить к занятиям, но тут поняла, что ни черта не соображает сегодня. И думалось ей, что это отнюдь не из-за бурной ночки — просто весь её разум заполонил загадочный юноша. Ничего удивительного в таком возмутительном поведении Грача не было; его стилёк; но от чего-то внизу живота разливалось приятное тепло, а внутри поселялись, должно быть, те самые бабочки, стоило лишь вспомнить о его словах и действиях на вечеринке. Его захватывающие истории, бархатный смех, ладони, скользящие по лицу и, главное, мягкие губы… Хотя они зашли слишком далеко, и очень хорошо, что вовремя появилась Белка, а иначе… Листвичка покрылась румянцем, надумав себе возможную сцену где-нибудь в кабинке туалета. Ужасно неприлично, негигиенично, пошло — но так приятно. И вместе с тем неправильно. Нет уж, не стоило увлекаться. Сестра правильно говорит — с таким плохим человеком нечего и связываться.       — Мисс, всё в порядке? — из мира мечтаний её вытаскивает голос преподавательницы. Листвичка быстро собирается, но тут понимает, что вообще ни коим образом не может сосредоточиться на сегодняшнем материале.       — Д-да… вроде… Я плохо себя чувствую. Мы можем закончить на сегодня? — с надеждой смотрит на своего тьютора.       Женщина вскидывает брови от удивления, но тут же мягко улыбается и начинает собирать свои вещи и учебники.       — Оу, конечно. Вы и так трудитесь, не покладая рук, так что это будет справедливо и даже необходимо. Увидимся на следующей неделе, мисс. Отдыхайте, — берёт свою сумку-дипломат и покидает кабинет.       Листвичка дожидается, пока за преподавательницей закроется дверь, и только тогда начинает откладывать тетради обратно в угол, в который они были сложены стройной стопкой. Шумно выдыхает и понимает, что пойти к себе в комнату и лечь пластом на кровати будет наилучшим решением сейчас. Так и поступает — по пути в комнату просит домработницу её не беспокоить, плюхается на большую постель лицом вниз и пытается заснуть. Но сон не идёт — в голове всё прокручиваются без перерыва моменты той ночи. Как хотелось забыть поскорее эту ерунду и сосредоточиться наконец на важном — на подготовке к очередному поступлению! Тем не менее, всё безуспешно. И главная подлость — чем сильнее Листвичка старается не думать о Граче, тем сильнее он поселяется у неё в разуме, а сцены с ним становятся всё откровеннее и откровеннее. Чертовщина.       Девушка в немом отчаянии переворачивается обратно на спину и прижимает к лицу подушку в попытках забыться. Тихо стонет от бесполезности этой затеи и бросает подушку куда-то в стену. Ничего не помогает! Как она жалеет, что согласилась пойти с Белкой на вечеринку. Наверное, никогда в жизни ни о чём так сильно не жалела. Как ей казалось…       — Мисс, извините, — другая домработница осторожно стучит в дверь и приоткрывает её, — Тут один юноша пришёл, говорит, что к вам.       — Кто он? — спрашивает так, будто бы не знает ответ. Ну ясное дело — кто же ещё мог сюда притащиться?       Домработница на секунду замешкалась.       — Он сказал не представлять вам его, а просто впустить. Разрешите?       — Валяй, — безразлично бросает она и прикрывает глаза. Дверь тут же закрывается, и минуты через две на пороге появляется он.       — А я всё помню. Я же обещал, что мы ещё встретимся, — Грач присаживается на край кровати.       — И что тебе нужно? — Листвичка упорно избегает зрительного контакта.       — А, ну да, конечно. Ты же опять недотрогой стала, — тихая усмешка, — Хорошо, что на твою сестру не наткнулся. Психичка бы наверняка в меня тапком запульнула, или чем потяжелее, — опять смеётся своим приятным смехом.       Девушка накрыла лицо руками.       — Я у тебя спросила. Что нужно?       — Ты чего? Волшебное действие водки кончилось, часы пробили двенадцать, карета превратилась обратно в тыкву, а я стал тебе противен?       Грач дотягивается до лодыжки блондинки и еле заметно касается.       — Ответишь?       — Звёздное племя, Грач, — она резко приподнимается и поджимает ноги к себе; прикосновение парня такое невесомое, но всё же отдаётся жаром по всему телу, — Я тебя не ждала и не звала, так зачем ты пришёл? — раздражённо спрашивает она.              Грач же в своём присутствии не видит совершенно никакой проблемы; будто всё так, как и должно быть. По-доброму улыбается.       — Ну тебе же понравилось. Не притворяйся.       — Слушай, это всё неправильно.       — Почему? Потому что так твоя сестрица рыжая сказала?       Юноша, играючи, слегка наклоняет голову вбок. Листвичка опускает глаза куда-то в пол.       — И чем же является слово твоей сестры в масштабах целого мира? А?              Тем не менее, терпеливо дожидается ответа.       — Вот видишь. Простой пылью. Ни-чем, — подчёркивает незначимость, произнося слово по слогам, — Я бы ей не верил. Обзывает меня наркошей, хотя сама не лучше. Снюхалась бы совсем, если б её не сослали куда подальше.       Внезапно парень подсаживается поближе и находится опасно близко к девушке. Листвичка, кажется, еле дышит и не смотрит в его сторону.       — Сегодня в девять со мной в ресторане. Счёт полностью на мне. Ты за?       Конечно же, она была за — даже если бы он предложил им вдвоём со скалы спрыгнуть голышом. Однако стоило ещё «поломаться», да и к тому же её смутило то, как нелицеприятно он отозвался о Белке; хотя ничего удивительного в его недружелюбном тоне не было.       — Я не… я не знаю, — сдавленно отвечает она.       — Зато я знаю, что у тебя нет никаких причин отказываться, — ведёт ладонью от предплечья до кисти руки Листвички, — Ну же, куколка.       Мурашки пробежали по телу. Наконец, девушка осторожно кивает.       — Как хорошо! Заеду за тобой, — резво встаёт с кровати и уходит.

***

      Грач не посчитал нужным сказать, когда именно он заедет. Предполагалось, что хотя бы за час до назначенного времени — но он был на месте уже в семь, и застал Листвичку без нужного марафета и в одном банном халате с полотенцем на голове. Она возмутилась, что он приехал так рано, но тому было совершенно всё равно — раз захотел, значит приедет, и он приехал. Всё это время парень внимательно наблюдал за сборами, которые Листвичке пришлось резко ускорить. Такой контроль её, безусловно, смутил и показался странным, и спасибо на том, что хоть в гардеробную за ней не последовал, когда настало время переодеваться, но выгнать такого гостя всё равно бы не получилось, так можно и потерпеть. Дома, кроме прислуги, никого не было, поэтому визит Грача остался почти что незамеченным. Почти что — потому что, когда они уже покидали дом, наткнулись на Белку, которая тогда возвращалась и была явно недовольна, завидев юношу. Очевидно, Листвичку по приходу домой ждёт серьёзный разговор с сестрой, да и отец может запросто захотеть посмотреть камеры видеонаблюдения у них во дворе и спросить, кто это тут приезжал к ним без предупреждения, ну а пока она и Грач сидят в популярном пан-азиатском ресторане где-то на Манхэттене.       — Зачем ты заехал так рано? И не сказал мне ничего. У тебя же точно должен был быть мой номер, — после одной «Маргариты» напряжение в голосе Листвички пропало вместе со стеснением.       Сейчас настала её очередь расспрашивать о всяком. Грач отвечал не очень подробно, какие-то вопросы и вовсе пропускал мимо ушей. Чего он этим добивался — непонятно, а может, действительно не хотел говорить на те или иные темы по типу отношений с родителями, однако девушку всё равно увлёк их диалог. Было что-то прекрасное в разгадывании этой загадки по имени Грач.       — Сказал же, что просто захотел. И ты бы мне всё равно не запретила. Принесите пепельницу, — обращается к официанту, который прошёл мимо их столика и достаёт пачку сигарет из кармана.       Тут он прав — не запретила бы.       — Но это странно, сесть и час просто смотреть без перерыва на человека. Ты как будто маньяк, — тихонько смеётся.       — А может, я и есть маньяк, — Грач делает долгую затяжку и обращает на девушку немигающий взор.       Листвичка пытается сделать вид, что не слышала этого. Снова хихикнула, чуть глуповато и сдавленно.       — Здорово, — тихо подмечает она.       — Что-то я, кстати, затянул. В общем, я тебя сюда привёл не просто так. Секундочку… — свободной рукой он достал из другого кармана маленькую бархатную коробочку прямоугольной формы, открыл её и с немым вопросом во взгляде поставил прямо перед Листвичкой.       В коробочке находилась фигурно вырезанная бумажка с какой-то надписью с красивым шрифтом, а прямо на ней лежало кольцо. Камень в нём был сияющим бриллиантом средних размеров. Девушка заворожённо смотрит на предоставленное ей и не может подобрать слов. Какие-то догадки насчёт смысла этого подарка закрались к ней в голову, но ей это казалось нереалистичным; несмотря на то, что знакомы они были относительно давно, близко общались всего лишь сутки; и речи не может идти о женитьбе! Безрассудство.       — Ого, такой подарок? С…Спасибо, — тем не менее, она не вытаскивает содержимое из коробки.       — Какой же это тебе простой подарок? Надевай на палец, будешь моей будущей женой. А ещё там лежит эскиз твоей татуировки — набьём завтра.       Листвичка с широко распахнутыми от удивления глазами и приоткрытым ртом уставилась на Грача.       — Шутишь? — спустя пол минуты выдаёт девушка.       — Я тебе на клоуна похож? Надевай живо, а ещё прекрати так пялиться, потому что на нас пол ресторана уже тоже пялится.       — Грач, но… — опешила она, — Какая женитьба?       — Точно… точно, — он стукнул себя по лбу, — Тебе же надо всё объяснять по полочкам как в учебниках. Короче, я тебя давно люблю, и я решил, что не к чему медлить. Мы с тобой будем идеальной парой, вторыми Памелой и Томми, или даже намного круче, только без детей. И, очевидно, что ты ко мне тоже неравнодушна, так что отказ не предусмотрен. Надевай, сказал же.       Давно любит?! Интересно, а Ласточка вообще знала об этом? Хотя, вроде как, ему действительно было плохо после её смерти и он действительно скорбел по ней, а вот «давно» понятие растяжимое, особенно у такого человека, как Грач — может, «давно» для него означает всего неделю. Тогда это, безусловно, имеет смысл, и всё в порядке. Но несмотря на это и на проснувшиеся к парню чувства, так просто согласиться она не смогла.       — Я… я соглашусь, только если объяснишь, как долго ты любил меня. Потому что если с того момента, как вы с Ласточ…       — Детка, потише, — осёк её Грач, — Нет. Тогда ты меня только сексуально привлекала в качестве чего-то недоступного, я считал, что это временно, не расставаться же из-за пустяка. А потом ты долго не выходила у меня из головы, и наверное это из-за того, что вы с ней чем-то похожи.       Ну да, конечно — только вот похожи они были как гепард с ящерицей. Совпадал лишь цвет волос; и то, у Ласточки он был не таким золотистым, а скорее платиновым и больше похожим на настоящий блонд; и тот факт, что обе девушки были старше Грача.       — Детка? — переспросила Листвичка.       — Можешь меня также называть. Или как угодно, — он потушил сигарету, бросил в пепельницу и протянул руку к лицу Листвички. Осторожно погладил, невесомо коснулся губ большим пальцем, спустился чуть ниже к тонкой шее.       Блондинка чувствует на себе прикосновения холодных пальцев, прикосновения от которых ощущаются настоящим жаром. Никогда она не испытывала такой вихрь эмоций — она и представить себе не могла, кто вообще мог бы сотворить с ней что-либо хоть чуток похожее. Страсть; да, это определённо была она; охватила её и не намеревалась отпускать. Чувство ранее неведомое, пока что ещё непонятное, но приятное — до бабочек в животе, лёгкости, что ощущается во всём теле и желания свернуть горы. Удивительное, настоящее, будто осязаемое. Тысячи принцев с белыми конями из романтичных рассказов даже рядом не стоят с Грачом — потому что ни один принц не вызовет такого пожара страсти в душе.       — Я согласна, — чуть неразборчиво шепчет Листвичка, прикрыв глаза и чуть наклонив голову, поддаваясь ладони любимого.       — Конечно же, ты согласна, — ещё раз он скользит большим пальцем по губам, напоследок даже толкнув его чуть дальше. Убирает свою руку от её лица, берёт руку Листвички и надевает палец на кольцо.

***

      — Ах, малыш, — вырывается у Листвички вместе с рваным стоном, когда Грач непрерывистой дорожкой поцелуев спускается ниже и скользит языком по чувствительному месту.       Секундой позже он вводит один палец внутрь, на что девушка выдаёт громкое «Ай!».       — Что? Это же просто палец, — не понимает он и вынимает его; Листвичка шипит от боли.       — Это мой… первый раз, — её лицо покрывается густой краской и она начинает надевать трусы обратно, — Мне страшно.       — Ах, да, до этого стоило догадаться, когда у тебя и поцелуй-то был первым, — он приподнимается и убирает руки Листвички с нижнего белья, — Но подожди. Всё ведь будет нормально, — бархатно шепчет он; целует мочку уха.       Грач стремительно швыряет трусы куда-то в сторону, расстёгивает и снимает свои брюки и ложится рядом.       — Ты мне не доверяешь? — берёт её руку в свою.       — Нет, я просто… Просто боюсь… — неловко отвечает Листвичка, прижимая ноги к себе.       — Не стоит. Я буду нежен, — Грач резко подминает девушку под себя, раздвигает её ноги и оставляет мокрые поцелуи по всей шее, — Обещаю.       Парень одной рукой опускается вниз и гладит двумя пальцами, пытаясь третьим вновь проникнуть внутрь, но уже осторожнее и постепеннее. Когда в ответ он встречает сдавленное шипение, то тут же увлекает Листвичку в довольно властный и жадный поцелуй и хватает её за золотистые волосы на макушке. Уже половина фаланги оказывается внутри неё, и Грач двигается немного быстрее; спускается от губ к раскрасневшейся от интенсивных поцелуев шее, свободной рукой гладит грудь. Листвичка не понимает до конца, что она должна чувствовать; но пытается сосредоточиться лишь на приятных ощущениях. Запрокинув голову чуть назад, старается игнорировать ещё не отступившую до конца боль.       Если спустя день общения у них случилась помолвка, то ещё через один — секс. Девушка терялась от быстроты развития событий, но не могла возразить ровным счётом ничего. Ей даже причудиться не могло такое, что однажды она вступит в подобные отношения и будет в полном восторге от них. Ей нравилось, что обычно задиристый и проблемный Грач неожиданно таял в её объятиях — для всех был грубияном, а для неё — любимым и неповторимым. Этот факт кружил голову покруче любого алкоголя. Татуировку ей и правда сделали, под грудью — лаконичную надпись с именем Грача. На ней ещё была специальная заживляющая плёнка, поэтому при процессе приходилось быть осторожнее, но это не лишило его страсти. Сам же парень в свою очередь тоже сделал татуировку с похожим эскизом, но только с именем возлюбленной и на том же месте, только с другой стороны. Листвичке набивать надпись было некомфортно и даже больно, особенно на таком чувствительном участке кожи, однако она готова была стерпеть любую боль; Грач же уже привык к скользящей по коже иголке, потому что уже имел несколько татуировок, и вовсю подбадривал девушку, пытаясь отвлечь её от неприятных ощущений. Тоже самое происходило пару минут назад, только татуировки теперь были не причём.       Когда Грач после окончания процесса, отдышавшись, натянул на себя боксеры, потянулся за сигаретами и тут же сделал затяжку, Листвичка уже была наполовину одета и лежала на постели.       — Тебе понравилось? — девушка улыбается уголками губ.       Грач ложится рядом, стряхивает пепел в пепельницу.       — Ну да, нормально.       — Всего лишь «нормально»? — чуть испуганно переспрашивает Листвичка.       Парень смеётся и поворачивается к ней лицом.       — Да шучу. Ты же девственница, поэтому выводы пока делать рано. Но я рад, что ты мне доверилась. Это мне и понравилось. Ты такая умница, — целует Листвичку в нос. Она чувствует ощутимый запах табака, который ударил прямо в лицо.       «Умница. Он назвал меня умницей» — радостная мысль разлилась теплом в животе.       — И ещё, я хотела спросить… Почему мы так торопимся? Обычно у всех всё постепенно, медленно, — она осторожно переплетает свои пальцы с пальцами Грача.       — Ты против?       — Нет, но…       — Малышка, тогда к чему вопрос? Нам же обоим это нравится. Да и круто, что мы отличаемся от всех остальных. Мы самые крутые, — он делает затяжку, но не вдыхает дым, а подносит свой рот ко рту Листвички и передаёт дым через поцелуй.       Девушка откашливается, когда едкий никотин попадает прямиком в лёгкие, и тут же отстраняется.       — Грач… кх-кх…       — Докуришь? — он предлагает ей почти дотлевшую сигарету. Листвичка берёт её, но не решается поднести ко рту.       — Главное, не вдыхай. Ну же.       Блондинка делает совсем короткую затяжку никотиносодержащей дряни и ещё раз кашляет. Тлеющий фильтр чуть обжигает губы.       — Мне нравится, что ты готова сделать всё для меня, — Грач тушит сигарету об пепельницу и быстро целует Листвичку.       — Я просто люблю тебя, — она целует в ответ. Мягкие, податливые губы передают тот же терпкий вкус табака, что она сама ощутила буквально только что; только этот вкус ей теперь показался самым сладким.       — Я тебя больше, — Грач углубляет поцелуй и заваливает Листвичку на спину.

***

      Листвичка возвращается домой совсем под вечер. Для такой паиньки как она это что-то очень непривычное и странное, да и Белка явно догадалась, где она была целый день, поэтому сестра тут же подбежала к вошедшей внутрь девушке.       — Ты издеваешься надо мной? — возмущается она, — Ты совсем не видишь, какой этот Грач? Я зря тебе вчера час талдычила, какой он ужасный человек?       Листвичка вздыхает — она нескоро докажет Белке, что ей не о чем волноваться.       — Рядом со мной он совсем не такой. У нас всё замечательно. Пожалуйста, не волнуйся, — она осторожно кладет руку ей на плечо, — Я понимаю, что тебя пугает такое быстрое развитие событий, но всё под контролем. Если что-то пойдёт не так — я тут же расстанусь с ним.              Белка опускает глаза с лица сестры на её руку и замечает кольцо на пальце.       — Помолвочное Тиффани! — она открывает рот от удивления и вновь смотрит на Листвичку, — Что это значит?! — кричит рыжеволосая.       — То и значит, Бел.       Белка шокировано мотает головой, пытаясь переварить увиденное.       — Пошли к родителям! Это уже выходит из-под контроля, — она резко берёт её за руку и ведёт в столовую, где был поздний ужин Песчаной Бури и Огнезвёзда.       Она завела сестру в столовую, едва не сбила с ног прислугу и подняла в воздух руку Листвички, акцентируя внимание на кольце.       — Грач и Листвичка помолвлены!       Родители оторвались от своих блюд и пригляделись к помолвочному кольцу, не веря своим глазам также, как и Белка тогда в коридоре.       — Грач, это же тот юноша, который… Ох, Звёздное племя… Как же… Как тебя так угораздило? — в смятении спрашивает Песчаная Буря.       — Листвичка, нет. Просто нет, — выдаёт Огнезвезд, нервно подёргивая ногой под столом.       Девушка пытается взять себя в руки и задержать слезу, которая так и норовила скатиться по щеке.       — Мама, папа, в-всё нормально! Он не такой, каким вы его себе представляете! Мы любим друг друга!       — Сама подумай, милая. Сейчас готовится свадьба твоей сестры с Ежевикой, это какие хлопоты и столько потраченных нервов, а теперь ещё и ты. И ладно бы выходить замуж за такого же серьёзного человека, как Ежевика, но за этого оболтуса… Что с тобой произошло? Сколько вы вообще встречаетесь и как долго ты это скрывала? — Песчаная Буря была не так строга, как Огнезвёзд, и пыталась прояснить ситуацию.       — Один день.       — Прости? Мне послышалось? Один день?       — Нет, мам.       Женщина схватилась за голову.       — Дорогой, я с тобой полностью согласна. Нет, нет, нет. Вы не будете вместе!       — Доченька, пожалуйста, одумайся. Вам лучше расторгнуть помолвку. Мы не хотим тебе такого мужа, — голос Огнезвёзда звучит спокойно, однако он явно волновался и был на пределе.       — ОДИН ДЕНЬ?! — возмутилась Белка.       Листвичка пытается остановить поток слёз и вытирает лицо ладонями.       — Да что вам не нравится?! Он из актёрской династии, его мать пошла в политику и ты, папа, должен быть с ней знаком и знать, что это хорошая женщина, отец режиссёр, это хорошая семья и сам он такой же! Забудьте все сплетни о нём, это совсем не то! И почему вам всё равно на то, что я с ним счастлива? Вам хочется, чтобы я была несчастна? И какая разница, как долго мы встречаемся, ведь мы любим друг друга! Пока всё под контролем, я буду с ним! — выкрикивает девушка и выбегает из столовой к себе в комнату.       Девушка плюхается на кровать; её подушка тут же впитывает поток солёных слёз. Она всхлипывает вслух от несправедливости этого мира, от этого осуждения, неодобрения… Не находить поддержки у самых близких оказывается очень неприятным и горьким чувством, которое ощущалось самым настоящим ножом в спину. Ей же 22, ещё немного, и она будет в статусе «незамужней девы», разве это жизнь? Это не жизнь, это позор! А тут такой шанс — она выйдет замуж за любимого, получит наконец образование, они создадут семью и всё будет замечательно. Увы и ах, этим планам, судя по всему, не суждено сбыться — или же суждено, но придётся справляться уже без семьи. Листвичка представила себя в свадебном платье, представила шикарный свадебный алтарь и их медовый месяц. Она любит этого человека, и значит, они будут вместе вопреки всему и всем.       Листвичка слышит, как кто-то активно стучит к ней в дверь, но игнорирует. Она находит телефон на столе, дрожащими пальцами набирает номер и подносит трубку к уху.       — Малыш… м-мои родители против нас, — закусывает губу, пытаясь задержать новый поток слёз.       — Это было ожидаемо. Детка, успокойся, всё хорошо. Пошли их в жопу, — Грач был совершенно спокоен.       — Я не могу так с ними!       — Можешь. Ты же уже давно взрослая, они тебе не указ. Просто представь, как мы поженимся, съедем в специально отстроенный для нас особняк, ты станешь врачом, как и хотела, мы будем путешествовать по миру и безудержно трахаться в каждом новом отеле. Представила?       Листвичка уже вовсю рисовала самые разные картины у себя в голове; одна была лучше другой. Она шмыгнула носом и широко улыбнулась.       — Представила.       — Помни об этом, потому что это скоро станет реальным. Я люблю тебя, детка.       — Я тебя сильнее, малыш.

***

      Всё больше и больше времени Листвичка проводит у Грача в его апартаментах в Бруклине, и почти что переселяется к нему. Он решил, что девушке стоит сменить гардероб, и активно занялся этим — так, в её шкафу появилось множество открытых нарядов, топов, юбок, джинс на заниженной талии, платьев — одно откровеннее другого. Обувь на плоском подошве сменяется на обувь на каблуке и платформе, ногти стали длиннее, золотистый цвет волос подчёркивала новая стрижка каскад, а черты лица — более яркий макияж. Они стали часто появляться на публике вместе и выглядели очень счастливыми; точнее, не просто выглядели, а являлись счастливыми. Газеты и новостные источники вовсю писали статьи о новоиспечённой парочке и следили за каждым их шагом; всех поражала их история о том, что они помолвились всего спустя день общения. Свадьбы, тем не менее, пока что не предвиделось — энтузиазм Грача в этом вопросе поубавился, но Листвичка надеялась на то, что он передумает в ближайшее время. Родители так и не свыклись, а Белка просто вздыхала и предпочитала ничего не слышать о парне, но это было лучше, чем вечные крики и упрёки. Подруги и знакомые были чуть благосклоннее, однако тоже не сразу одобрили их отношения. Медуница, например, вовсю радовалась тому, что наконец забеременела от своего прекрасного мужа Бурого, и поэтому с нетерпением ждала свадьбы Грача и Листвички тоже. Может, повезёт, и сложится так, что их дети будут дружить! Девушку грел факт того, что находились люди, которые не имели ничего против их любви.       Вот уже четыре месяца счастье кружило возлюбленным голову, и каждый их совместно прожитый день был лучше предыдущего. Листвичка удивлялась переменам в собственном внешнем виде и поведении, но при этом не замечала перемены в Граче. В последнее время тот придирался по мелочам, злился или вовсе мог быть холоден. Разговоры ни к чему не приводили, и Листвичка совсем терялась, не зная, что и думать и что вообще делать, чтобы вернуть прежнего нежного, внимательного Грача. В один день ей это надоело и она решила поговорить об их будущем.       Они готовились ко сну; девушка размазывала крем для рук по ладоням, не переставая вслушиваться в диалоги героев сериала, что шёл по телевизору.       — Малыш, а у нас всё-таки будет свадьба? — спрашивает она.       — Зачем? — он не отрывается от экрана.       — Но ты же обещал… Зачем тогда было делать предложение?       — Я? Обещал? Кольцо просто кольцо, помолвочное. Просто помолвка без обещаний. Что, блять, не так? — Листвичка поворачивается в его сторону и обнаруживает глаза, метающие молнии. Её пугает такая реакция.       — Ты же говорил вещи вроде «представь, как мы поженимся»…       Грач неожиданно выключает телевизор.       — Зачем ты меня грузишь на ночь глядя? Закрой рот и наслаждайся жизнью, пока я тебя не решил вышвырнуть, — раздражённо отвечает он и поворачивается на бок, поближе подвинув подушку к себе, — Спокойной ночи.       Девушка неловко опускает глаза и прокручивает сказанное у себя в голове; её расстраивает и тон разговора, и его содержимое. Она совсем растерялась и в итоге, не найдя, что ответить, шепчет «Спокойной ночи» в ответ и гасит свет в комнате. Листвичка сдерживает всхлип, прикрывает глаза и действительно пытается уснуть в попытках забыться.       На утро всё стало нормально — Грач как обычно приставал к ней и вовсю расцеловывал, называл «деткой», «принцессой» и иными привычными сладкими прозвищами. Листвичка совсем растерялась от такой перемены настроений, однако делала вид, что всё хорошо и так и должно быть. Ей переставало нравиться происходящее, вся эта неопределённость, неизвестная дата свадьбы, явная боязнь парня создавать полноценную семью… Так странно, что у них не совпадали цели, хотя тот действительно ранее обещал воплотить в жизнь всё, что она желала. Возможно, она действительно не вовремя завела разговор, и стоит поговорить с ним днём, когда тот будет в хорошем настроении? Именно таким образом она и поступила.       — Грач, — Листвичка подошла к парню и обняла его сзади, прижавшись ближе к голому торсу, когда тот что-то искал в кухонном ящике со столовыми приборами, — Так может поженимся? Пожалуйста, — последнее слово произносит чуть тише, будто притаившись; боится реакции.       — У меня есть идея куда лучше, — он поворачивается к ней лицом и также заключает в объятия, — Нам нужно сбежать.       — Сбежать? — хихикает Листвичка, — Мы что, подростки-бунтари?       — Твои родители скорее всего так и не одобрят нас, мои тоже не в восторге, но похер на этих старых придурков! Мы можем улететь в другую страну, оборвать все контакты и начать жизнь с чистого листа! Детка, подумай, как это будет здорово, — целует её в руку, — Только назови страну, и мы вылетаем завтра же.       Девушка испуганно хлопает глазами; понимает, что если предпримет такой шаг и рискнёт — то окончательно распрощается с мечтой о высшем медицинском образовании, со стабильностью, с родителями под боком, с беззаботными разговорами с любимой сестрой, с подругами… В общем, со своей привычной жизнью, которая уже успела отойти на второй план из-за увлечения любовью. За месяцы отношений образ мышления Листвички перетерпел изменения, и мало чего осталось от той скромной тихони с книжками, однако даже для «новой Листвички» это было чем-то чересчур диким.       — Малыш, но… Я не могу.       — Разве тебя ещё что-то держит здесь? Или почему ты хочешь остаться?       Признаться честно — желание остаться возникло у неё ещё и потому, что безопасность — не совсем про Грача. С его ужасным поведением разве можно обеспечить безопасное будущее их маленькой семье? Детям, если таковые всё-таки появятся? Да и стабильности в нём было столько же, сколько у больного раком головного мозга на последней стадии шансов выжить.       — Грач, я правда не могу. Как я всё оставлю и уеду в неизвестность? — она осторожно отстраняется из его объятий.       — Ах, вот как, — парень резко ударяет кулаком по столешнице, отчего Листвичка пискнула из-за неожиданности, — То есть, набить татуху, согласиться на предложение и потрахаться в первые дни общения ты можешь, а переехать со мной в лучшую жизнь не можешь? Ты дура? — Грач вновь подходит вплотную и трясёт за хрупкие плечи, хватая их до синяков на тонкой девичьей коже.       — Ты и без этого… — она пытается выбраться из его хватки; пальцы вдавливаются слишком сильно, и она чувствует небольшую боль, — Ты и без этого меня не ценишь, так почему я тогда должна с тобой куда-то переезжать? Ведёшь себя ужасно, не слушаешь меня, отговариваешь от медицины, грубишь. Что с тобой стало? — отчаянно спрашивает она.       Звонкая пощёчина.       — Со мной всё по-прежнему. Это с тобой что-то не то, — приближается к её лицу, словно хищник, готовый прикончить добычу. Листвичка ощущает жар на щеке и приближающиеся слёзы, что встали где-то комом в горле, — Слишком самонадеянная.       — Г-грач, — голос дрогнул, и тоненькая слезинка стремительно скатилась по щеке, — П-почему ты так поступаешь?       — Потому что если мы не уедем, то тогда нам нет смысла быть вместе, а ты, идиотка, этого не понимаешь. Решила вдруг начать иметь своё собственное мнение?       Когда-то родной и любимый голос вдруг стал таким шипящим и неприятным. Враждебным.       — Мы не можем… просто остаться здесь? Всё ведь х-хорошо…       — Нет! — кричит он, — Мне нахер не сдалась жизнь в этом городе!       Сейчас ей, возможно, предстоит спросить самую рискованную вещь в своей жизни. Головой понимает, что для прояснения ситуации это просто необходимо, и если она это не спросит, то лишь продолжит дальше мучиться от его неопределённости.       — Тогда… нам стоит расстаться? — шмыгает носом, — Либо мы вместе, но никуда не уезжаем.       — Замечательно. Собирай шмотки и выметайся, — кидает он и грубо оттаскивает от себя Листвичку. Она начинает плакать, но парень к этому моменту уже вышел из комнаты.       Звёздное племя, могло ли всё происходящее быть злой шуткой? У них ведь всё было замечательно, когда именно случился поворот «не туда»? Почему он так вспылил на простой отказ? Они ведь могли прийти к элементарному компромиссу — но очевидно, как наличие двух ног у человека, что Грач просто-напросто не желал находить этот самый компромисс. И осознание этого втыкалось тысячей самых колючих иголок в сердце Листвички.       Она в спешке собрала вещи и вернулась в родительский дом. По возвращению её ждала неприятная новость — её самая любимая учительница, Пепелица, умерла, так и не успев попрощаться с ученицей. Листвичка ужасно корила себя за этого — ведь если бы Грач не запрещал ей продолжать занятия, пускай не в доме, а в его апартаментах, то она бы обязательно успела! Столько времени было упущено, столько воды утекло из-за этих таких больных, но одновременно страстных и в некоторой извращённой мере счастливых отношений, что казалось, будто Листвичка выпала из жизни на целых четыре месяца. У высшего света уже появились новые секреты и темы для разговора; многие оттуда, кстати, её осуждали и не понимали; в мире произошло столько новостей, что сосчитать трудно, а ещё Белка и Ежевика совсем скоро поженятся. Хотя бы у них всё хорошо… Сестра, кстати, была больше всех рада возвращению Листвички и с горечью подмечала перемены в её внешнем виде и поведении. Она также пообещала «по-своему» разобраться с Грачом, но Листвичке удалось её отговорить, прекрасно понимая, что это за «свои способы» разобраться и какие скандальные заголовки появятся в журналах и газетах после такого.       Девушке понадобилось около месяца, чтобы вернуться к привычной жизни, привести себя в порядок и начать потихоньку отходить от травмирующих отношений. От общих знакомых она слышала, что Грач зря времени не терял — бросил актёрство спустя одну успешную роль, что было очень недальновидным решением, занялся режиссурой заместо этого и связался с какой-то почти тридцатилетней актрисой, которая решила, что Грач — её последняя надежда на создание семьи и рождение ребёнка. Про беременность она пока не слышала, но свадьба, такая же неожиданная для всех и стремительная, как их помолвка почти полгода назад, состоялась втайне и очень её расстроила — у них она тоже могла состояться…       Зато вот про чью беременность закрались подозрения — её собственную.