оптимизм под кожей

Глупо было бы спрашивать Арсения о том, что он думает по поводу болезни Антона. Ведь он на самом деле не знал, что думать и, тем более, что делать с этим. Раз Шастун так легко позволил вести себя в больницу и ничего не знал про причины приступов, значит он не имеет понятия о том, что болен. И Арс не собирался ему об этом рассказывать. Он записал все необходимые рекомендации у доктора, купил часть лекарств в местной аптеке по дороге домой, и на вопросы Антона «какого хуя» и «что тебе сказал этот старый хер» он не стал отвечать. Арсений твердо решил, что будет заботиться об этом ушастом чуде и поможет ему вылечиться. Сейчас не XVIII век, множество вакцин и лекарств изобретено, на ранних стадиях избавиться от рака вполне возможно. Только вот Попов не понимал, с какого это хера родители не заботятся об Антоне, ведь они, блять, знают про диагноз. Видимо, как сказал доктор, у Антона рецидив, а родителям похуй вообще, они даже не видели такой возможности. Вылечился и ладно, да? Антон, понимая, что нихера он не добьется от Арсения своими вопросами, идет оставшийся путь до школы молча. Он думает, что у него какой-нибудь запущенный грипп или там, ну, ангина, что может быть серьезного? Но сейчас Шастуну вообще не хотелось это обсуждать (даже с самим с собой), ему было интереснее покрывать Арса матом и в голове, и в лицо. Впрочем, самому Попову было глубоко похер, ведь у него были мысли поважнее. Он понимал, что Антон уже не ребенок и просто так ничего не выйдет, он не будет принимать все лекарства без пояснения. Значит, нужно придумать что-то такое, чтобы Шастун ничего не заподозрил и вовремя принимал назначенные лекарства. Первыми же мыслями были такие красивые сексуальные сцены из фильмов, когда один кладет на язык таблетку и целует другого. Ну да, это наркотики, а разница-то какая? Но этот вариант не подходит, ведь Антон — натурал, он пробовать не станет, если даже сказать, что это настоящие наркотики. А вот Арсений бы попробовал, ему всегда нравились такие сцены в фильмах. А парень или девушка — это уже дело третье… Арс мотает головой, отгоняя странные для его головы мысли, и вспоминает наставления доктора: «Если вы не хотите, чтобы Антон ложился в больницу, то делайте все, что я вам сейчас пропишу. И уколы в том числе, молодой человек.» А вот это уже не очень хорошо. Таблетки еще можно как-то попробовать, а вот уколы… Разве что ночью, и то Шастун почувствует инстинктивно и убежит куда-нибудь далеко. Вот ростом два метра, вроде умный, выглядит как уже достаточно повзрослевший парень, а уколов боится до истерики. Арсений еще на прошлых посиделках в компании четырех парней наслушался историй, как Антон сбегал с больницы, проверочных медосмотров, даже с кабинета сдачи крови в самый последний момент. Вроде бы смешно, а вроде и грустно, а ведь на вид такой взрослый… Глупо было бы предполагать, что Антон согласится на уколы, но попробовать стоило. — Антон, слушай, я к тебе после школы загляну? — они подошли к школе Шастуна как раз вовремя — закончился второй урок. — Нахера? — да, Шастун никогда не отличался вежливостью и чувством такта. Арс думает, что бы можно было сказать в этом случае. Уроки? Да нет, они же не в третьем классе, чтобы делать уроки вместе, решая задачки и помогая друг другу. Подтянуть с физикой? Тоже не пойдет, Антон лучше… Не важно, что он там лучше, просто не согласится. — Посидим, я пиво принесу, — Попов неопределенно пожал плечами, — могу сигареты захватить. — Подкатывай. Шастун усмехается краем губ и поднимается по лестнице к школе, обгоняя Арсения. «Невероятно высокий, главное – чтобы лбом не треснулся, потолки-то в школе низкие…» — думает Попов прежде чем свернуть в другую сторону и пойти уже к своей школе, благо она недалеко. Вот и как они раньше ни разу не встречались, если были достаточно близко?

***

Арсений даже не успевает доделать физику, как звонит телефон, а из него раздается неразборчивый голос Шастуна, различить можно было разве что «ты заебал» и «я тебя жду вообще-то». Попов быстро бросил «бегу» и отключил вызов. Было уже около пяти, хотя Арс садился за уроки где-то в два. «Что-то прям долго получилось в этот раз,» — думает парень, натягивая новую футболку и джинсы. Арсений выскочил из дома, едва не упав на лестнице. К счастью, обошлось без травм, и он, теперь уже внимательно смотря под ноги, пошел в сторону дома Антона. Было бы глупо полагать, что он сделал уроки, но спросить было надо, иначе этот длинный индюк завтра схлопочет двойку. Хотя ему же похер? — Тох, уроки сделал? — Арсений вопросительно смотрит на Антона, закрывая за собой дверь. — Раздевайся, нахуй уроки. Звучало настолько пошло, что Арс удивленно поднял брови и ничего не нашел ответить, а виновник этого ступора, видимо, ничего не заметил и ушел в гостиную. На столике стояли две банки пива, хотя Попов по дороге к Антону купил несколько бутылок и пачку сигарет. Он осмотрел помещение: дымом не пахнет, значит, не курил. Или, в крайнем случае, не здесь. — Как самочувствие? — интересуется Попов, удобно располагаясь на диване и забирая банку со стола. — Жив, — равнодушно отвечает парень, — ты так и не ответишь, что сказал тебе врач? Что-то серьезное? Арсений видел, что Антону совершенно похер, что и почему это с ним происходит. Он явно спускает все приступы на тормозах, аргументируя это и себе, и Диме, который видит состояние друга, как долбанную усталость и недосыпание. Поэтому Попов молчит, пожимает плечами, но, видя вопросительный взгляд в свою сторону, придумывает на ходу: — Простуда и хроническая усталость, Тох. Тебе надо больше отдыхать и… желательно поменьше бухать и курить. — Да похуй, выживу. Сразу видно страсть к жизни и бодрость духа! Арс понимал, что сегодня нужно сделать то, что написал ему доктор, он уже собирается спросить напрямую о том, чтобы Антон выпил таблетки, но его прирывает довольно бодрый голос Шастуна, и Арсений видит любопытный блеск его глаз. — Давай поиграем? — Попов тупо пялится в одну точку, и Антон продолжает, — В «правду или действие», пожалуйста, ну Ааарс! Выражение лица Арсения только в рамочку да на стеночку — такую степень ахуя никто еще не запечатлял. Ведь, как размышлял Попов, эта игра в основном для влюбленной парочки, для простой парочки, которая не против пососаться или поебаться, ну или, на крайняк, — для друзей. Но никак не для двух парней, ориентация которых в народе называется «традиционная». Вроде бы Антон не такой уж и пьяный, но это звучит настолько невероятно для трезвого Шастуна, что заставляет сомневаться в его состоянии. — Ты уверен? Или парни придут? — Да нет, просто хочется, — Шастун даже как-то поник и отвернулся, — можем фильм посмотреть, если хочешь. Попов мотает головой и соглашается на первый вариант, а Антон тут же словно начинает светиться и быстро усаживается поудобнее на диван. Глаза сияют, на губах счастливая улыбка — Арсений не понимает, что он задумал. — Правда или действие, Арс? — Глупая ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. — Правда. Антон прыскает со смеху, закатывает глаза и откидывается на спинку дивана и выдает что-то невнятное, похожее на «ссыкло». — Какое порно предпочитаешь? Вопрос застал Попова врасплох, а этот долбанный придурок еле сдерживал смех, прикрывая рот ладонью и хрюкая. — Ты в курсе, что ты придурок? Гей-порно, блять. — Я так и знал! В следующее мгновение в Антона полетела подушка, а затем обратно. По всей квартире раздавался звонкий смех обоих, Шастун даже разлил пиво на ковер. Пришлось снимать футболку с худощавого тела и быстро-быстро вытирать, пока эта дешевая вонючая жидкость не впиталась. — Вставай, придурок, давай продолжать, — Арсений улыбался, разглядывая полуголого Шастуна. Ничего такого, но он был красив: темные ореолы сосков сильно выделялись на бледной коже, и улыбка медленно исчезла с лица Арса. — Правда или действие? — Я не ссыкло, — Антон считает нужным уточнить это, — действие. — Я должен сделать тебе укол, а ты потерпеть. И тут резко в комнате воцаряется тишина, Шастун совсем не ожидал такого ответа. Уколы и врачи были для него больной темой, но даже это его в первую очередь не волновало. Уколы? Зачем? «Ничего же серьезного, он же говорил…» — пронеслось в голове у Антона и он нахмурился, резко поворачиваясь в сторону Арса. — Какого хера, Арс? Я же не болен. — Это для восстановления организма, ты себя в зеркало видел, блять, Кощей Бессмертный, такое ощущение, что скоро сдохнешь. Ты должен выполнить то, что я сказал. Это правила игры, которую ты сам предложил, Антон. — Как будто ты правильно выполнил, ты же неправду ответил! — С чего ты взял, что это неправда? — Арсений улыбается и достает из рядом стоящего портфеля заранее купленные шприцы и лекарство. — Придурок, ты же врешь, я знаю, что врешь. Арсений не знал, что делать, ведь по Диминым рассказам, Шастун даже видеть эти штуки не может, чуть ли не реветь начинает — боится. Он должен что-то предпринять, иначе в больницу ложиться. А это значит, придется ему все рассказать и уколы в любом случае делать. — Давай я скажу, правду или неправду ответил, но после того, как сделаю один укольчик. Обещаю, будет не больно. Антон рвано вздыхает, заметив в руках у парня шприц, и отворачивается. Он долго молчит, а потом выдавливает тихое: — Я так сильно боюсь, Арс. Это было настолько неожиданно, что Попов даже вздрогнул. Его прошибло холодом от интонации: такой беспомощной и открытой. Арсению хотелось его успокоить, и он обнимает его. Аккуратно, стараясь не стеснять его сильно, чтобы он смог оттолкнуть, если ему это не нужно. Но Антон обнимает его в ответ, утыкаясь носом в плечо. — Успокойся, Тош, будет не больно, я обещаю. Шастун кивает, ему безумно страшно, но в тоже время настолько спокойно рядом с Арсением, что хочется верить и попытаться расслабиться. Выходит не очень. Арс только с третьего раза смог поймать руку Антона с увитыми на ней браслетами, которые он снимал по одному, медленно, чтобы Шаст немного успокоился. Но когда Попов приготовил шприц, поднес к руке — одно резкое движение, и руки нет и в помине, а Антон с закрытыми глазами прижимает ее к себе, сжимая до побеления костяшек. — Дурак, — выдыхает Арсений, поглаживая парня по плечу и забирая назад руку, внимательно следя за эмоциями Шастуна, — не смотри, просто не смотри, Антон. Тот послушно закрывает глаза, и Арсений в ту же секунду делает укол, держа крепко руку, чтобы тот не смог выбраться. Он вкалывает лекарство и тихонько вынимает, убирая использованный шприц, видя удивленно-истеричный взгляд Шастуна. В уголках глаз скопились слезы, кажется, он уже еле сдерживает себя. Попов, не ожидая от самого себя, легко поддается вперед и обнимает это нескладное чудо, сжимая в руках, словно тряпичную куклу. Он успокаивающе гладит по голове, перебирая непослушные пряди, и переходит на спину. — Спасибо. Антон сейчас казался настолько хрупким и маленьким (при его-то росте), что хотелось не отпускать от себя, но Попов отпустил. Они же парни. Они оба по девушкам. Для чего это было — непонятно обоим, но безумно необходимо. — Теперь таблетки и спать, уже девять, мне домой надо. — Может, останешься? Опять же это глупо, все это кажется таким неправильным, но Арсений соглашается. Ему так комфортно здесь, именно сейчас, именно в этот момент. И Антон играет главную роль, это даже не кажется неправильным… Значит так и нужно.