***
Антон все еще не отошел от такой бурной субботы, в голове море мыслей о том, что сегодня трудный день, снова много контрольных, но для начала надо бы проснуться и встать с кровати. А вставать, к слову, совсем не хотелось. Вчера уроки пришлось делать аж до трех часов утра, поэтому Шастун нихрена не выспался. Одевался он медленно, словно ему никуда не надо, и уроки совсем не важны. Завтракать не собирался изначально, потому что его вновь тошнило, выворачивало желудок наизнанку при одной только мысли о еде. Поэтому Антон без десяти минут восьмого собрался и только-только собирался выйти из квартиры, как вдруг раздалась просто оглушающая для его больной головы трель звонка. — Ты уже собрался? — Дверь оказывается открыта и на пороге появляется Арсений. Такой живой и выспавшейся, словно назло Шастуну. — Ты меня провожать собрался до школы? — Антон не понимает, что здесь происходит и почему Попов вдруг решил за ним зайти, но вдруг в голову приходят вчерашние обрывки воспоминаний, — Твою мать, больница. Арсений только закатывает глаза. Конечно, кто бы мог подумать о том, что Шастун окажется таким забывчивым. Парень быстро выталкивает Антона из его собственной квартиры, захлопывая дверь. — В пол-девятого у нас прием, — оповещает он, шагая вниз по лестнице и придерживает Антона за руку, боясь того, что у него вновь закружится голова, и он расшибет себе всю голову на этом чертовом бетоне. Шастун угукает и позволяет себя вести за руку к поликлинике. Он спит на ходу, но заботливый локоть, тыкающийся под ребра не дает забыть о том, что они все еще идут по дороге. Антон невольно задумывается о том, что раньше еще до появления Сережи и Арсения он мог рассказать о своих проблемах только Диме, который помог бы, подсказал и сделал все для того, чтобы помочь. Ну а сейчас есть рядом Арс, которого он знает совсем недавно, но уже успел понять, что он хороший человек и друг. За него так и мама родная не переживает, ей-богу! Дорога от дома к зданию больницы оказывается не такой уж долгой, и Антон даже не сразу понимает, что пришел. Попов делает за него все сам: записывает к нужному врачу, раздевает, берет карточку, а после отводит к кабинету и сидит рядом, изредка поглядывая на часы. Шастун уже почти спит на чужом плече, когда его вызывают в кабинет. Арсений ждет за дверью очень долго. Практически час Антона осматривают и берут анализы. И Арс начинает заметно нервничать. Спать ему не хотелось изначально, а теперь еще появилось желание походить туда-сюда. И когда Антона наконец-таки выводят под руку, Попов бережно забирает уставшего и сонного мальчика из рук мужчины. Тот только кивает, давая знак пройти в кабинет Арсу, и он усаживает Шастуна на стул, приказывая сидеть здесь и никуда не уходить, на что получает сонное угуканье. Врач в кабинете хмуро смеривает взглядом Арсения и спрашивает, кем он приходится больному. — Брат, — тут же врет парень, и по виду мужчины явно можно понять, что он тоже не верит, но все равно продолжает. — Я так понимаю, все заново. Вы опять запустили его? — Он хмурится и сжимает губы в тонкую полоску, о чем-то усиленно размышляет и после все же открывает рот для пояснения, — Если этот парень вам и правда так важен, то вы должны знать, что он серьезно болен. Кажется, в этот момент у Попова настолько внутри все похолодело, что он резко захотел сесть. Голова закружилась, сердце начало отбивать бешеный ритм: с ним что-то не так. — Извините, но вынужден сообщить, что у Антона — рак.3.
12 декабря 2017 г. в 09:02
Утро после разных пьянок никогда не отличалось у Антона чем-то особенным. Разве что голова болела по-разному: когда-то сильнее, когда-то слабее. Были даже времена, когда похмелья не было совсем, а это значит, что он пил немного и нормальный алкоголь, а не за триста рублей паленое вино в «пятерочке» как сейчас.
Но это утро явно запомнится Шастуну надолго. Нечасто ведь просыпаешься в одной кровати с парнем, в обнимку, чуть ли не дыша одним воздухом и прижимаясь всеми частями своего тела к чужому. Они на самом деле обнимались во сне, два самых настоящих натурала обнимались, лежа на кровати после пьянки.
Если честно, то Антон не помнит практически ничего из вчерашнего вечера, не считая его небольшого представления перед Арсением, когда он чуть было не упал в обморок от сдавливавшего его виски ощущения резкой, непередаваемой боли. Но это совсем не помогало вспомнить, с какого хера они с Поповым оказались в одной постели.
Шастун твердо решил это выяснить именно сейчас, поэтому максимально аккуратно убрал от себя чужие руки и встал с кровати. И тут же едва не упал из-за головокружения, которое явно было вызвано похмельем, точно так же, как и жуткая тошнота. Но кому есть дело до этого? Есть проблема и поважнее.
Он внимательно осмотрел себя на предмет повреждений, и не найдя того, что могло быть похоже на засос или синяк, облегченно выдохнул. Задница тоже не болела, что очень радовало. Это могло значить либо то, что он был сверху, и задница должна болеть у Арсения, либо они только спали, что более вероятно. Не то чтобы Антон не верил в свою активную позицию, нет, он просто словно знал, что у них ничего не было. В таком состоянии он просто не мог переспать с кем-то, тем более с парнем.
Шаст тихо прошел на кухню, еле-еле слышно ступая, но тут же замер в проходе, замечая на своем обеденном столе целующуюся парочку, которая явно не собиралась останавливаться на поцелуях.
— Знали бы вы, как это выглядит со стороны, — хрипит Антон, пугая двух парней, которые тут же отбирают друг у друга, поздравляю, одежду, — не, я понимаю, конечно, что гормоны, все такое, но не на моем же, сука, столе, совесть имейте!
Парень проходит к холодильнику, открывает его и бездумно разглядывает еду, заботливо оставленную его родителями. Он достает яблоко и закрывая дверцу, подходит к раковине и открывает кран. Шастун спокойно моет фрукт, словно не замечая тяжелого дыхания двух влюбленных сзади, которые чувствуют эту неловкость и не знают, что сказать.
— Слушай, Поз, я хотел спросить, — начинает говорить Антон, и тут уже неловко начинает казаться ему, — а какого хера я с Арсом в одной постели проснулся?
Несколько секунд — и сзади раздается смех, перерастающий в дикий ржач, и вся неловкость уходит куда-то на задний план. Антон моет яблоко и, закрывая кран, поворачивается к друзьям.
— Ну и какого хрена? — он сам против воли улыбается, закатывает глаза, — Придурки, вы же знаете, что я по бабам.
— Мы-то знаем, да только от натурала до гея один шаг, Шаст, — смеется Дима, утягивая Сережу за собой в комнату, — всего один!
Антон протягивает в ответ что-то похожее на "дебилы", но его слова теряются в воздухе, когда на кухню входит сонный Попов, потирающий глаза. Темные волосы падают на глаза, язык то и дело пробегается по пересохшим губам, увлажняя их, а щеки покрываются легким румянцем, стоит только Арсению увидеть Шастуна.
И снова в маленькую комнатку возвращается неловкость. Снова Антону хочется спрятаться куда-нибудь, чтобы не видеть его, не знать то, что они делали вчера ночью, ведь Позов с Сережей ему так ничего и не сказали. А еще друзья, называется.
— Доброе утро, — голос Арсения хриплый, совсем не его, насколько помнит Шастун.
Антон только кивает в ответ, откусывает яблоко и протягивает его на вытянутой руке, как бы предлагая. Парень напротив слабо мотает головой, оглядываясь по сторонам.
— Слушай, у тебя аспирин есть? Голова сейчас взорвется, — Попов садится на ближайший стул, кладя руки на стол, именно на то место, где недавно сидели парни, явно не домашкой занимаясь.
— Арс, руки убери оттуда, если не хочешь заразиться, — парень, пугаясь, тут же поднимает руки вверх, непонимающе смотря на Антона, — Да тут эти пидоры развлекались, поэтому лучше не стоит.
Арсений хочет засмеяться, но голова отдает тупой болью, поэтому он только морщится, лишь слабо улыбнувшись.
— Аспирин где-то был, — тут же спохватывается Антон, понимая, что и ему бы стоило выпить пару таблеточек.
Он все-таки находит пачку и, вместе со стаканом воды, вручает несколько таблеток Арсу. Возможно, было бы глупо спрашивать, помнит ли Попов что-нибудь со вчерашнего вечера, но Шастун все же пробует:
— Арс, ты помнишь, почему мы вместе заснули? — Вопрос прямо в лоб, отчего парень напротив морщится и явно не пытается что-то объяснить или вспомнить, а просто пожимает плечами, — И тебя это даже не волнует?
— С чего должно? Мы же не переспали, — Антон кивнул, — Ну вот и все.
Шастун только молча открыл рот, словно не веря, что Попов может говорить о таком так просто, это же первый шаг к темной стороне. Плюс здесь только один: Серега с Димой явно будут рады новым "таким" друзьям.
— Придурок, — шепчет Антон, закатывает глаза и шагает вперед, по направлению к двери, но что-то идет не так. Уже через секунду он оказывается на полу, а и без того гудящая голова начинает болеть в несколько раз сильнее от удара об пол.
Арсений тут же к нему подлетает, пытаясь поднять, но из-за слабости ничего не выходит. Он слегка бьет по чужим щекам, пытаясь заставить Антона придти в чувство. Уже не во второй раз у него такое чувство, словно Шастун на самом деле болен и ему надо провериться.
Антон буквально через пару секунд открывает свои до невозможности зеленые глаза, которые не могут сфокусироваться ни на чем. Арс щелкает пальцами, спрашивая как он, все ли в порядке, на что Шастун с неимоверным трудом кивает.
Арсений кладет на колени чужую голову, рассматривая поврежденную кожу на лбу — Антон все-таки довольно сильно приложился об пол. В аптечке, все еще стоявшей на столе, быстро находятся перекись и пакетик с ватой, и Попов аккуратно обрабатывает лоб.
Парень снизу шипит, пытаясь прикрыться руками, но Арсений только бьет по ним, не давая Шастуну помешать. Антон на удивление быстро сдается, только морщась от неприятных ощущений.
И именно сейчас Попов понимает, насколько же красив Антон. Нет, это совсем не та красота, к которой он привык. Нет этих нежных черт лица, красивых скул, длинных накрашенных ресниц... Нет ничего из того, к чему он привык, но Шастун все равно казался таким правильным, красивым.
Пухлые губы, совсем не женские, но Арсений уверен, что они мягкие, мужской подбородок, безумно красивые глаза с темным ободком ресниц и небольшие щеки. Щетины еще не было — либо Антон еще не дорос до нее, либо просто брился на днях.
— Можно уже встать или как? — недовольно шепчет чудо снизу, и Попов против воли усмехается, — Я в порядке и вообще...
— Нельзя, — грубо обрывает на полуслове Арс, убирая отросшие пряди со лба, — Еще немного полежи. Не хочешь к врачу сходить?
Антон снова закатывает глаза, тяжело вдыхая, на что Попов отвешивает ему едва ощутимый подзатыльник и обещает, что завтра же он отведет его к врачу, даже если придется тащить через силу.
— Ладно, придурок, схожу, но сам, — Антон встает с чужих колен, наконец-таки разминая спину и облокачиваясь об стену, — Не маленький, справлюсь.
— Ну уж нет, — только удивленный взгляд в его сторону, — А вдруг на полпути грохнешься? Свожу обязательно, не спорь со мной.
Стальные нотки в голосе Арсения словно убивают ту командирскую и неподчиняющуюся часть Антона, и ему это определенно не нравится. Но он словно на автомате кивает и старается не смотреть на парня. Никогда Шастун еще не вел себя так, всегда добивался того, чего хотел, а сейчас его мнение словно уходило на задний план, подчиняясь чужому.
— Я пойду в душ, — длинное туловище рядом пытается подняться, но то ли слабость мешает, то ли еще что, да только Арсений встает сам и помогает подняться другу, — Не надо, сам могу.
— Ей-богу, как ребенок, Антон, — теперь очередь Попова закатывать глаза, — Мне домой уже надо, завтра в школу, а тебя в больницу вести. В восемь я буду у тебя, кстати.
— Мы же пропустим уроки, — И когда это начало волновать Антона?
— Два урока, ничего не случится, — Арс хлопает парня по спине и уходит в коридор, махая на прощание рукой.
Антон еще минут десять стоит на кухне, пока не слышится копошение в прихожей и хлопок двери — Арсений ушел. А значит пора приводить себя в порядок и садиться за уроки — времени осталось совсем мало, учитывая то, что сейчас уже обед.