The happiest place on Earth. Part II

Сказать, что Кларк эта поездка далась тяжело, так это не сказать, по сути, ничего. Она никогда не любила долгие поездки на машине, особенно, когда она была за рулём, а в ее положении вся дорога до пункта назначения превратилась в пытку. Мало того, что у неё до слез болела спина, затекли ноги и малыш толкался, не желая успокаиваться, так ещё и Аня подливала масла в огонь, заставляя останавливаться ее, кажется, на каждой заправочной станции, чтобы то сходить в туалет, то купить поесть, а то просто размять ноги. В результате, путь, который должен был уложиться в пять часов, растянулся на все восемь, так что в Диснейленд они прибыли, когда густые сумерки опускались на землю. Когда Кларк припарковала машину в подземной парковке и откинулась в кресло, Аня ещё спала. Гриффин не хотелось это признавать, но к концу пути ее энтузиазм поубавился и она уже проклинала себя и тот момент, когда ей в голову взбрела эта «гениальная» идея. Но единственная, кто ненавидел эту поездку больше, чем сама Кларк, была Лекса. Дела на работе шли ужасно, потому что все валилось из рук: она не могла думать ни о чем другом, как об ее девочках, которые находились сейчас так далеко от неё, такие одинокие и беззащитный. Она готова была писать смс-ки Кларк каждые десять минут, но вовремя одёргивала себя, напоминая, что лучше не отвлекать ее, пока она за рулём. На одной из остановок, Кларк написала ей, что позвонит, когда они доберутся до места, но по расчетам Лексы они должны были приехать давно. Но ни через час, ни даже через два звонка не было. И, Лекса безусловно это отрицала, у неё начиналась паника. Она медленно, но верно сходила с ума. *** В половине восьмого, телефон, который Лекса нервно теребила в руках весь день, завибрировал, оповещая о том, что ей звонит Кларк. Вудс ещё полчаса назад заперла кабинет на ключ, скинула неудобные туфли и вполне удобно устроилась на диване в ожидании: домой идти совершенно не хотелось, потому что там было тихо и пустынно. — Привет, Лекс, — на том конце провода раздался уставший приглушённый голос Кларк. — Почему вы так долго? — без приветствия накинулась на неё Лекса. — Так получилось, пришлось часто останавливаться. Как ты? — У меня все в порядке, лучше расскажи, как вы, — Лекса сдержала вздох облегчения. — Доехали, разобрались, сейчас пойдём ужинать, потому что я чертовски голодная и Аня, по моему, тоже. — Как Аня? — устало спросила Лекса. Она наделялась, что они не зря затеяли эту поездку и что ее Аня — самый милый, наивный и любящий ребёнок на планете, вернётся. — Устала и сильно вредничала, но, в целом, вела себя прилично, — улыбнулась Кларк, и, понизив голос, добавила, — А ещё я давно не видела ее такой счастливой. Оленёнок, поздоровайся с мамой! Откуда-то издалека, за каким-то шуршанием и весёлым смехом, донёсся знакомый звонкий голосок: — Привет, мамочка! Здесь так здорово! Кларк не смогла сдержать улыбки, глядя на растрёпанную запыхавшуюся девочку, которая в восторге прыгала и бесилась на кровати последние полчаса. Кларк не могла вспомнить, когда видела в последний раз этого ребёнка таким счастливым. Кажется, Аня не улыбалась целую вечность, кажется, она не была такой беззаботной целую тысячу лет. Обычно, Лекса запрещала Ане такое веселье, но Кларк решила сделать ей маленькое послабление. — А ты как себя чувствуешь? — Лекса не смогла не улыбнуться, хоть и сердце болезненно защемило оттого, что она сейчас не может быть с ними. — Прекрасно, готова к приключениям как никогда! — нарочито бодро ответила Кларк, надеясь, что Лекса не распознает фальши в ее голоса. Ну не говорить же ей, что она еле ходит от усталости и ее ужасно мутит. — Я рада за вас, не буду больше отвлекать, — Лекса почувствовала как комок напряжения, туго скрученный у неё в животе, медленно начал ослабляться. — Но сейчас я бы так хотела быть с вами рядом. — Я бы тоже хотела, чтобы ты сейчас была здесь, — Кларк невольно погладила живот, — я люблю тебя. — И я люблю тебя, — Лекса на секунду замолчала, — люблю вас. — Позвоню тебе вечером, — тихо добавила Кларк и сбросила вызов. — Ну что, олененок, пойдём ужинать? Аня ещё раз кувыркнулась через гору подушек и скомканного одеяла, кубарём слетела с кровати и откинув с глаз длинные спутанные пряди, радостно кивнула, добавив: — А можно потом мне мороженого? Кларк посмотрела на Аню, тяжело дышащую, раскрасневшуюся, и сердце ее защемило. Ох, не думала Кларк, ох не думала, представляя в подростковом возрасте свою будущую семейную жизнь, что все сложится именно так. Но она была счастлива, абсолютно и бесповоротно. Она была рада, что все в ее жизни сложилось именно так. Ей и мечтать больше не о чем было. — Конечно можно. Лимонное? — Да, два шарика! *** Кларк не ожидала, что вернётся сюда ещё раз. Диснейленд был неотъемлемой частью ее прошлой жизни, но эта жизнь осталась в далёком прошлом. С тех пор, как она сдала свой костюм Рапунцель и получила расчёт за три месяца вперёд, прошла, кажется, целая вечность. Здесь остались все: все ее знакомые и друзья, ну, кроме Октавии, которая чуть позже, но бросила привычную жизнь и переехала к Рейвен, как сама говорила об этом О — «все же сломалась». Сначала, размеренная, степенная жизнь в городе сводила Кларк с ума: она привыкла жить в атмосфере постоянного праздника и чувствовать себя принцессой, да и общение с друзьями, которое свелось теперь к немного отчужденной переписки, ее угнетало. Но со временем она привыкла. Свыклась с немного рутинной жизнью и окунулась в атмосферу уютного быта. Но сейчас она как будто очнулась после долгого сна. Кажется, она снова обрела недостающий кусок в себе, и поэтому могла дышать полной грудью. Они шли по Главной улице, пробираясь сквозь толпу, Аня цеплялась за ее руку, чтобы не потеряться. Все вокруг них искрилось и переливалось, как в сказке: витрины магазинов искрили сотнями огоньков, вывески приветливо приглашали зайти в кафе, а вдалеке возвышался розовый замок Спящей Красавицы, как маяк во тьме, притягивающей к себе сотни людей. И Кларк, и Аня были заворожены этим чудом, что окружало их. И все было как тогда, в первый раз, они были снова счастливы. А для Кларк, несмотря на то, что она сама внутренне это отрицала, это был экскурс в прошлую жизнь. Ненадолго, всего лишь на мгновение, но все же возвращение в те времена, когда она совсем-совсем юная — чуть ли не только что вышедшая из подросткового возраста и материнской опеки, с кучей друзей и каким-то постоянным активом. Ей не хватало этого. Очень сильно не хватало, несмотря на то, что я Лексой безумия было предостаточно. Но ей надо было испытать «i„это“/i». Потому что такое больше не повторится. И если до этого момента, она могла ещё цепляться за остатки юности и даже ребячества, то сейчас она должна была стать более серьезной. В конце концов, ещё немного и она станет мамой. А детям противопоказано иметь детей — они не смогут их воспитать. *** — Мам, а я смогу прокатиться на американских горках? — Аня вывела Кларк из глубоких раздумий. Мама. Уже столько лет прошло, а она до сих пор не может привыкнуть, что Аня ее так называет. — Конечно, ведь ты даже в прошлый раз каталась, хотя ты была гораздо меньше — Нет, я хочу не на таких, — Аня покачала головой, быстро уничтожая картошку фри с бумажной тарелки. Пока они с Кларк вдвоём, кажется, не существует никаких правил. Ей можно все, абсолютно. — Я хочу на горки с мертвой петлей. — Милая, там слишком страшно, — Кларк помолчала и добавила, — мне нельзя сейчас туда, а тебя одну я не хотела бы отпускать. — Ну пожалуйста! — вскрикнула Аня, привстав со стула. — Давай поговорим об этом завтра, хорошо? Я подумаю над твоей просьбой. — Ты мне не разрешишь, — насупилась Аня, уставившись в свою тарелку. У неё снова стал такой несчастный вид, как будто ее обидели разом все люди, живущие на планете. Кларк тяжело вздохнула. С Аней сейчас будет сложно, потому что она умеет вить из Кларк веревки и знает, что Гриффин не может ей отказать. А Аня сейчас захочет многого. — Ну что, пойдём купим мороженого? — Кларк попыталась развеять накаляющуюся атмосферу между ними. — Я не хочу. — Даже лимонного? — Ну, возможно… — протянула Аня, лукаво глядя на Кларк. *** — Пойдём в номер, — Кларк тянет Аню, уже засыпающую на ходу, за руку, но та упорно сопротивляется. Вокруг столько интересного, увлекательного, а ее — спать. Вокруг неё искрятся тысячи огней и так веселятся люди, а ее — в кровать. Почему, в конце концов, другие дети ещё гуляют, а ей уже нужно наслаждаться снами, а не реальностью. Вот вырастет она: никогда спать не будет, а будет делать то, что пожелает! И на кровати прыгать вдоволь, и есть мороженное на завтрак, обед и ужин и кататься на всех каруселях, какие только душе будут угодны! — Не хочу, — капризничает она и упирается. — Я не пойду. — Я тоже устала, я тоже хочу спать! — в сердцах восклицает Кларк. Конечно, в этом она немного лукавит: ей очень хочется поскорее уложить Аню спать, а самой пойти, встретиться с друзьями, которые ждали ее в ресторане. Все таки она может позволить себе немного хулиганства сейчас. Хотя да, спать она тоже хотела. — Я хочу как все гулять! — начинает срываться на крик Аня. Она вырывает свою руку из ладони Кларк и демонстративно становится посреди улицы. — Давай договоримся, — вздыхает Кларк. Докатилась, уже идёт на сделку с ребёнком. Как же она собирается справляться с двумя? — Сейчас мы идём спать с тобой и ты не капризничаешь, а я разрешу тебе покататься на американских горках. Пойдёт? — Пойдёт, — с подозрением протягивает Аня. — Клянёшься на мизинчиках? — Клянусь! — Кларк выставляет вперёд мизинец, готовясь подтвердить клятву. А сама за спиной скрещивает пальцы. Аня, пусть недоверчиво, но подтверждает клятву, и, вцепившись в руку Кларк, они уже мирно идут к отелю. Кларк устала так же сильно, как и Аня, и она мечтает о том, как вытянется в кровати и уснёт сладким сном. Но к друзьям она, все-таки, хочет немного больше. Поэтому все время, пока Аня причесывается, чистит зубы и надевает пижаму кажется ей вечностью. И пока она укладывается поудобнее в кровати — проходит ещё тысяча лет. Но вот Кларк уже целует Аню в макушку и поправляет одеяло, и слышит ее размеренное дыхание. Несмотря на вс строптивость и сопротивление маленькой Вудс, она устала в дороге, и уснула моментально, освободив Кларк. И Гриффин, осторожно, на цыпочках, стараясь не дышать, выключает в номере свет и осторожно выходит за дверь. Она на пару часов, не больше. Аня даже не успеет проснуться. Все будет хорошо. Ведь ей тоже нужно отдохнуть. Хоть немного.