Вопреки

— …и ты найдешь кого-нибудь моложе, — шепчет он, глядя на стакан с томатным соком, который именно сейчас Артур искренне ненавидит. — Ему или ей будет лет двадцать пять, это не будут Гамлеты, а будут какие-нибудь Джеки Лондоны или Наполеоны. Никто не станет срываться и громить посуду, звонить в третьем часу ночи просто потому что захотелось, не будет самолично навязываться и дое*ывать своими эмоциональными выкидышами, чтобы твоя болевая пылала по всем фронтам. Гамлет вздыхает, утыкаясь носом в скрещение собственных рук, покоящихся на столешнице. Сейчас ему гадко и хочется заныть от бессилия. Недавно ему исполнилось тридцать три. Это ли не повод всерьез задуматься о том, что есть люди более… как ни прискорбно, но есть люди более привлекательнее, умнее, серьезнее, вот сенсорики в самый раз. А он… всего лишь маска скорби и тлена на лице. Бальзак сидит напротив, наверняка пытаясь понять, чего в этот раз от него хочет это этическое чучело. А Артур хочет повеситься. Или отравиться. Надо в аптеку сходить и таблеток накупить, чтобы мир от такой хреновой версии себя избавить. Но это лишь мысли, вряд ли Артур сейчас решится на подобное. Мгновение, второе… Гамлет молчит. — С чего ты взял? — наконец прерывает молчание Родриго, смотря устало, но явно заинтересованный данной темой. — И с чего решил, что вправе решать за меня, с кем я хочу остаться? Артур вздыхает. Сложно разложить все по полочкам, ведь по сути все так просто, что и не объяснить толком. Просто понять. — Потому что… — пауза. — Потому что тебе сложно со мной. Потому что Бальзак и Гамлет изначально в неравных положениях при общении, а еще потому что я тебя очень-очень сильно люблю и боюсь потерять. Я стараюсь не срываться, не сходить с ума при тебе, но порой это так сложно… «Если тебя не станет, я все-таки отравлюсь», — думает он. Тоскливо, на глаза наворачиваются слезы, поэтому Гамлет не хочет поднимать взгляда. Не хочет смотреть сейчас на человека, от которого и отказаться уже не в силах. Какая-нибудь Майя или Виктория завладеет его сердцем Бальзака, лишь стрельнув глазками или увлекая интересной беседой. Несколько часов — и путь к сердцу закрыт навсегда. И все без его, гамлетовского участия. Даже обидно. Но театру придется пылать, его «труппа» уже давно совершила последнее «па», и теперь качается противным «труп»ом… тоскливо. Мгновение, второе… Он чувствует прикосновение горячей ладони к своей бедовой голове. Приподнимает взгляд, встречаясь глазами с карими искорками. — Я же не мясо в магазине выбирал, а человека. Снисходительно, но Артура подобный тон ничуть не раздражает. Даже успокаивает слегка. — Но есть же уйма других людей… — Есть уйма других Бальзаков. — Мне все равно. Гамлет поджимает губы, понимая, что на этот раз тоже проиграет эту битву. Ну и пускай. Он крепко сжимает чужое запястье, через мгновение уже усмехаясь. Ему нравится такой поворот в событиях. И Родриго очень сильно нравится. И даже томатный сок.