Иллюзорность восприятия

- Сьюзен, ты что-то сегодня какая-то не такая. Ты какая-то не такая. - Да так... Думаю вот о Питере. Другим стал. Имеет похождение за похождением, сердце при этом почти не участвует... Романтика, поиски приключений... Точно рассчитывает силу удара... Внешность очень красивая, с кошачьими раскосыми глазами... Очень любит роскошь, удовольствия, когда надо... Но вздорный и непредсказуемый характер может испортить всё прекрасное первое впечатление, которое он производит... - Питер... С какого-то момента он перестал быть ханжой и пустился во все тяжкие... - Я его прекрасно понимаю, - сказала Сьюзен. - С какого-то момента я тоже начала красить губы и носить платья с вырезом. Нарния от нас теперь далека как никогда. - Питер, по ходу, разорвал запреты своих ограничений и теперь ему по барабану на то, что потворство глупой чувственности может завести далеко... Не туда, куда следует. Раньше он забавлял себя игрой своего изощрённого ума, теперь ему подавай наслаждений земных... Истинный эпикуреец. - Ох, Эд... Ну что с него возьмёшь... Ты вот такой тихоня... Как вы там назвали с Юстэсом ваше объединение? Холостятский клуб? - Ну да, - хитро и устало улыбнулся Эдмунд, вспоминая свою ночёвку у подруги. - Да. Типа когда секса нет. - Ох, господи, - Сьюзен улыбнулась. - Ну и нахер он вам нужен, эта пучина греха и низменных удовольствий? - Ой, кто бы говорил, - Эдмунд кивнул на колье, которое Сьюзен подарил очередной хахаль. - Сью, мы живём не в Нарнии. Мы живём в Лондоне, где продаётся и покупается всё. - С каких это пор ты стал мыслить так, Эд? - С тех пор, как понял, насколько важны для тебя и Питера чувственные наслаждения и плотские утехи. - А то, - не без гордости сказала Сьюзен. - Если бы не то, что Питер раньше называл развратом, я бы не смогла дать счастья другим. В этом суть любвеобилия. Вот так вот. - Любовь и секс неразделимы, не так ли? - Ну конечно, Эд, как ты ещё не понял... То, что является той стихийной силой, основой мирового страдания, о которой писал ещё Шопенгауэр... Великое естественное влечение, приводящее в движение психику, душевные волнения и прочие прелести жизни... - Не хотел бы я стать рабом своих сексуальных страстей, - отозвался Эд осторожно. - Ох, Эд... Какая разница, рабом каких страстей становиться? - Ну... Это вызывает у меня опасения... Какое-то всё бесконтрольное... Сколько раз Питер говорил мне про дыры в своей энергетике из-за невозможности удовлетворить свои многочисленные сексуальные желания. - Ну тогда сублимируй, что могу сказать, - раздражённо ответила Сьюзен. - Все этого хотят. Секса. Этого хотят абсолютно все, что бы ты не говорил. - Это у Питера мечта - обольстить как можно больше красивых девушек и уйти при этом от ответственности. Есть такие женщины, которые могут составить компанию мужчинам, которых интересует не только секс. - Ах-ха, - хохотнула Сьюзен. - Обольстить и соблазнить - это разные вещи. Заебалась, кстати, отстирывать следы помады с его рубашки... Прям каждодневным ритуалом стало... Не ожидала от него такой прыти. Таким только профессор Керк был в свои молодые годы. - Он меня тоже на блядки зазывал, - сказал Эдмунд. - Да, на блядки. Аж почти зазвал, неимоверным усилием воли в последний раз предпочёл остаться дома и читать Платона. Дисциплинирование своих естественных витальных энергий - это основа нравственности. - Ну вот пусть твои слишком строгие моральные принципы станут тебе основой в будущем для того, чтобы выдержка не изменяла тебе в переломные моменты жизни, - отозвалась Сьюзен. - Таков удел всех холодных и рассудочных Дев, сексуальность которых всегда под контролем очень осторожного и аналитического разума. - Ох, Сью... Скажи это очередной шалаве Питера, ведь он выбирает не ум и душу, а лишь пару шикарных сисек... - Ну а разве это плохо? - подняла бровь Сьюзен. Эдмунд улыбнулся. - Как далёк от нас потерянный рай Нарнии, - задумчиво произнёс он. - Мне так часто снится весна... То, как я бреду по лесу в это прекрасное время... Жаль, что многое лучшее невозвратимо, Сью. - Я прекрасно тебя понимаю, Эд, - сказала Сьюзен, подкрашивая ресницы. - Как я тебя прекрасно понимаю.