Иллюзорность восприятия

- Что задумалась, Сью? - Да вот... Думаю, какая я дура, что всё время ною... Что надумываю проблемы... Какая я дура! Иногда мне кажется, что Бог дал мне больше, чем я могу нести... Хотя я и считаю, что у Бога, как у Инфанты, нет сердца... - Херня... Есть... - Был Юстэс... Оставил после себя витать в воздухе тот знакомый аромат, который я так люблю... Юстэс удивительный человек... Светлый гений... Как можно его не любить! - Да уж, Сью. Вечно ищешь, как бы кого нечеловеческим блеском наградить... - Да, Эд, он гений... Человек искусства, так правильно о нём судит... Мне почему-то вспомнились посиделки в доме у Ахматовой... Когда она говорила о Пушкине как о ком-то живом и близком... Ох уж эти Скорпионы, как я их понимаю, как я им сопереживаю, их таким непростым психическим процессам! Я сама сижу как на пороховой бочке вечно... Вечно страхи, паранойя, психические болезни, извращения... Вечно ощущение слежки, желание кого-то убить, часто чувствую себя Василиском из "Гарри Поттера", который по трубам ползал и шипел, и драконом Глаурунгом, которому было свою собственную тяжесть нести, когда он проползал по трупам... Вот, был Юстэс... И на нашей улице праздник... В мире много красоты... И понимание того, что в мире помимо неё есть ещё и уродство - означает грусть, а отстранённость - возможность оценить изящество такой игры... Дай мне, Господи, самоотречения от этого моего изощрённого ума, который давит, тяготит меня своей неустанной, непрекращающийся работой! В самоотречении изощрённого ума есть что-то возвышенное, никогда не устану это повторять... Это как великие посвящённые... Создавали свою могучую индивидуальность, чтобы потом отречься от неё ради тех, кто слабее!.. Столько всего было в прошлом... У меня удивительная жизнь, удивительная судьба!.. Мой путь - путь странной и таинственной души, Эд! Как и Юстэс, я всегда стремилась к чему-то возвышенному, одухотворённому, тому, что невозможно заставить полинять!.. Кстати, он мне про оргии рассказывал, я так веселилась! Господи, эти инстинкты неискоренимы... Ещё Григорий Нисский писал, что целомудрию присуще нечто весёлое... Вот я и думаю: не от того ли это весёлое ему присуще, что целомудрие тяготится своим бременем? То есть весёлость от переизбытка гормонов?.. Ну, это когда возбудимость столь сильная, что не остаётся времени на рефлексию... Хрен я дам своему гению полинять... Как бы не старались известные личности, которые ещё непонятно зачем сражаются, чтобы извлечь на свет Божий мои концепции массового сознания... Нет, пусть будет далёк от меня этот человек, пусть будет счастлив, только подальше от меня!.. Всё плохо в жизни... Дерьма много, очень много дерьма... В сердце моём столько неизречённой печали, которую не выразить словами... Пережитый опыт осмысливается с такой же быстротой, с какой начинает работать природа после тропического ливня - так, что можно узреть её творчество... Жаль, что мы так несовершенны... Я надеюсь, что после смерти я встречу тех, кого я знаю и люблю, буду видеть их такими же совершенными, какими они казались мне при жизни... Я так часто не слышу музыку бытия, Юстэс слышит, он не от мира сего: ему одному слышна музыка сфер... Есть в мире прелестные мгновения сердечной открытости, стремление к совершенству... Я так старалась, Эд, когда писала лучшие свои стихи, столько души в них вложила... Сейчас перебираю и думаю, насколько, оказывается, совершенно Творение Божье, насколько оно прекрасно, что может подарить нам возможность создавать свои миры, свои вселенные, которые живут во мне, которые так возвышают дух... Сколько я ночей сна не видела, сколько слёз-то я пролила!.. Думаю, всё это не напрасно... Думаю, когда-нибудь мы увидим мир, где жизнь безгранична в своей длительности, и любовь в своём сострадании, и радость во всей полноте... Ох, скорей бы сдохнуть, Юстэс! Но нельзя... Надо преодолевать трудности... Они так закаляют душу... Думается мне, когда-нибудь мы за все наши земные мучения получим вознаграждение и простим всем согрешающим против нас... Да, прям делаю трагедию там, где материала - всего лишь на водевиль, разыгрываю мученицу... На кладбище хочу... Буду там сочинять стихи о боли. Буду лежать на могильной плите во всём чёрном и распугивать бабок, и думать о смерти... Даже мстить уже не хочется - вот достижение... Не хочу быть Наполеоншей, не хочу быть Гитлером... Я, как говорится, уйду за море и останусь Галадриэлью...