Иллюзорность восприятия

- Вот уж не думал никогда, что стану гулять с тобой здесь и – что ещё более странно – получать от этого удовольствие, - сказал Юстэс, когда он и Люси миновали очередной поворот кладбищенской тропы. Кладбище было старинное, красивое, памятники были настоящими произведениями искусства, да и погодка стояла самая что ни на есть готическая, как раз такая, какую очень любила Люси. Обычные солнечные деньки не производили на неё никакого впечатления. - Ну вот, теперь ты меня понял, - рассмеялась Люси. – Такими уж мы стали - с тех пор, как вернулись из Нарнии. Одно это и спасает. В этом сером и убогом мире задыхаешься без воздуха, без притока вдохновения… - Интересное место для поиска вдохновения, - присвистнул Юстэс. - Я бы сказала, что другого такого нет. Профессор говорил мне, что сам любит гулять здесь, когда у него выпадает свободная минутка. - Выпадает минутка? – поднял бровь двоюродный брат. – Такое вообще бывает? Кажется, он очень занятой человек. - Вот в том-то и прелесть… Он говорит, что часто на кладбище не набегаешься, зато когда всё-таки удаётся – такой кайф!.. - Я помню, в Нарнии тоже были красивые погосты… Но там отношение к смерти немного другое… И люди нечасто вдохновляются её романтикой, если вообще вдохновляются. - Да, ты прав, пятачок, - Люси задумчиво посмотрела на фигуру ангела с отбитыми крыльями, по лицу которого стекали струи дождя. – «Избрать местом своего нахождения старинные места скорби - значит сделать их атмосферу частью своей поэзии…». - Ну да… Только вот Сьюзен как-то не одобряет это, - заметил Юстэс. - А я не одобряю, что она красится, когда ходит в школу. Она и без того красива – своей естественной красотой, а этой косметикой только портит себя, - с некоторым вызовом ответила Люси. - «Вы помните, что видели мы летом? Мой ангел, помните ли вы?..» - нараспев процитировал Вред строки известного поэта. - Помню, помню… Только вот хотелось бы поскорее забыть. - Что забыть? – спросил её двоюродный брат. - Ну, как встретила как-то летом на лондонском кладбище одну школьную фифу, которая решила разделить моё увлечение. Эта Сара Браун такая дурочка, просто уму непостижимо. Сьюзен считает херкой меня, однако эта бестия – всем херкам херка. - А что с ней не так? - Ну а как ты думаешь? – усмехнулась Люси. – Как и все дурочки, она перенимает лишь внешние проявления готической культуры, а сама хотя бы одну книгу прочитала. Мне было бы стыдно, если бы меня упрекнули в невежестве, а учитель литературы с явной иронией сказал Саре как-то, чтобы она взяла из библиотеки книгу. «Да не одну, две возьмите», - причём с такой неприкрытой иронией это произнёс, что, кажется, больше смутилась я, чем эта девица. Темень беспросветная. - Не думаю, что ты должна судить её строго, - назидательно сказал Юстэс. – Я тоже был весьма критичным созданием до известного времени. Что там Иисус говорил? «И до семидесяти семи раз прощай». - Ну это Иисус… Аслан учил, что надо быть справедливым. И на зло отвечать именно по справедливости, иначе нечем будет платить за добро, - Люси присела на край поваленной гранитной плиты. - Что есть справедливость? – задал вопрос Юстэс. - Это надо спросить у Эдмунда, - весело отозвалась девочка. – Он же носил в Нарнии соответствующий титул. - Я пытался, кстати, только вот он не очень разговорчив в последнее время. Сью подсунула ему какую-то книжку, теперь его не оторвёшь… Даже в шахматы играть не хочет. - Предложи сыграть Сьюзен, - сказал Люси. – Она раньше любила. - Она тоже всё время занята, - Юстэс поморщился. – Да и вообще не хочу, чтобы меня обыграла девчонка, это же вообще позор. - А что позорного-то? – удивилась Люси. - Ну… Я и так тупой… А Сью, несмотря на то, что не практикует шахматы, всегда меня обыгрывает, впрочем, как и Эд. Играть уже скучно. Надо совершенствоваться. Да всё никак не дотяну до соответствующего уровня. - Я не думаю, что это тупость, просто ты немного рассеян. Иногда мне кажется, что тебя что-то удручает. Скажи, что именно? - Да нет, ничего так-то, - ответил Юстэс, однако от Люси почувствовала, что парень что-то не договаривает. - Memento mori, друг мой, - Люси изобразила веселье. – Ибо не знаем мы, когда пробьёт наш час. Я читала нечто неутешительное в книге судеб о том, как я умру. Странной смертью. - Но ведь смертью всё не кончается, не так ли? – Юстэс протянул ладонь навстречу дождю и посмотрел на свои мокрые разноцветные шнурки. - Нет, конечно, ею всё только начинается, - теперь Люси стало по-настоящему весело. – Хотела бы я посмотреть на то, что у скандинавов называется… Рагнарёк. - Я думал, ты скажешь другое слово, - улыбнулся Вред. - Подразумевала, - ответила Люси. - Ты настоящий гот, - Юстэс плюхнулся рядом на плиту. - А то. Не хотелось бы мне жить вечно. Эта страсть сгубила Джадис, извратила её душу и вообще… Даже Профессор когда-то едва не поддался её увещеваниям… Познать то, что нам не следует познавать. - А есть ли что-то, что нам знать не должно? – спросил Вред, посмотрев Люси прямо в глаза. - Ну… Вообще-то не думаю, что что-то знать не обязательно. Чем больше знаешь, тем лучше. Иногда лучше знать, чем не знать. - Знание может убить и может воскресить. И от многих знаний - многие печали, не так ли? И знания порой приносят страх… - Да, но лучше уж смотреть правде в лицо, ибо ложь вредна. И какой бы горькой истина не оказалась, эта пилюля всё же лучше того, чем Джадис потчевала когда-то Эда в лесу… Я не про рахат-лукум, я про то, что для иных людей гораздо слаще, чем восточные сладости – про лесть. - Ах, про это… Да, вечный грех человечества – быть падким на такую глупость. Джадис, кстати, её очень любила, несмотря на то, что иногда у неё всё же хватало ума распознавать эту фальш, если она была совсем уж неприкрытой. Об этом говорят некоторые помпезные отчёты, составленные во время её правления, я изучала их, когда копалась в архивах Каэр-Параваля. Питер велел собрать в них всё то, что было обнаружено в Ледяном Замке. Кстати, там были и собственные сочинения Её Ледяного Величества – все сплошь посвящены её честолюбивым планам… Очень, надо сказать, хищными у неё были аппетиты, настоящая Наполеонша. Одной Нарнии ей было явно мало, хотела завоевать ещё и Арченланд, и Тархистан, и Тельмар, и вообще все обитаемые земли… Так и до Страны Аслана когда-нибудь добралась бы. - Смогла бы она удержать их все в повиновении? – спросил Юстэс. – Это же нереально сложно, если не невозможно!.. - Сложно, никто не спорит… Но она бы не отступилась: Чарн, в котором она когда-то правила, подчинил себе огромные территории, и она справлялась с управлением почти без помощи советников. - Может, потому-то и не поняла ценности сотрудничества, - задумчиво произнёс Юстэс. - Ну да, ей вообще было на всё наплевать, так-то… Она одним заклинанием уничтожила целый город… Ненормальная… Откуда только такие берутся... - Из каких-то странных областей… Из миров, которые противоположны природе добра, даже Аслан не всё знает про них: Великий Лев сам мне говорил, когда я расспрашивал его о природе вещей, о бытии и небытии. - Иногда мне кажется, что Джадис знала о смерти больше, чем можно себе представить, - сказала Люси. – И где-то я уже слышала эту строчку – ту, что сейчас произнесла. - Мне только интересно: профессор вот рассказывал, что он пробудил Джадис, ударив в серебряный колокольчик. Она что же, сначала зачаровала колокол, потом погрузила всех в сон, а потом на себя наложила заклинание? - Может быть и такое… Во всяком случае, ей было многое под силу, она же очень сильная колдунья… И прекрасно разбиралась в магии, только не ведала, что силы Любви сильнее Жизни и Смерти. И то, что произошло на Каменном Столе - явное тому доказательство…