Change me

Сейчас бы завести длиннющую тираду о том, как я не люблю школу, а все эти звонки с каждым своим звяканьем делают трещины на моей и без того шаткой психике, но я вроде как рассказывал о детстве, поэтому логичнее всего будет продолжить этот бред, который будет исключительно кусками, всё-таки прошло достаточно времени, чтобы забыть половину. Осталось только дойти до нужного кабинета, сесть за парту и продолжить своё погружение в прошлое. Надеюсь, что всё пройдёт без катастрофических происшествий. Литература. Это у нас третий этаж, а я пока что только на первом. Боже, надеюсь, что учителя на момент моего прибытия в кабинет на рабочем месте не будет, а то мало ли, бывает же такое, почему бы этому не случится сейчас? Ах, ну да, это же моё опоздание, как мы уже поняли, удача повернута ко мне далеко не лицом, поэтому сто процентов фрау Хофманн мало того, что будет сидеть в кабинете, так плюс к этому у неё будет до омерзения плохое настроение. Это сама по себе противная старушка. Мой класс, да и все учащиеся —это просто обычные куски картона, которые не способны на что-то стоящее. Нет, не спорю, отчасти это может и правда, но есть же и исключения. Её предмет это, наверное, одно из тех вещей, в которых я действительно хорошо разбираюсь, но вот сам преподаватель всячески отбивает желание отвечать на уроках, да и вообще говорить. На любой поставленный ею вопрос по уроку я бы с лёгкостью мог дать полный ответ, но вот отвечать перед всем классом, когда каждый сидящий мутант пожирает тебя взглядом и можно не сомневаться, что когда у доски стоит такой, как я, в его сторону будут лететь сотни комментариев, где большая часть будет плохой, также будет смех, ведь всем надо обязательно посмеяться над какой-нибудь колкостью, которую может сказать любой сидящий в классе. Также фрау Хофманн обязательно к основному вопросу спросит ещё что-нибудь вообще непонятное обыкновенным людям с планеты Земля, и ты должен на него ответить, если нет, то двойка тебе обеспечена, а ответить… Не-е-е-т, это нереально. Наверное, только поэтому за устные ответы у меня уже устоявшаяся оценка. Понятно дело, что до положительной ей далеко, но вот когда дело касается какого-нибудь сочинения или элементарной письменной работы тут уже мои знания с успехом проявляются. Жаль, что такой фокус выходит только с литературой. Быстро пропуская ступеньки через одну, по пустым коридорам всё-таки попал на третий этаж, остановившись около двери с цифрой десять, я попытался утихомирить дыхание, чтобы как можно спокойнее зайти в этот чёртов кабинет. Мне достаточно немного пробежаться, а одышка уже дикая. Эх, ладно, с этим как-нибудь в другой раз. Всё, я спокоен, теперь осталось только постучать, а дальше уже посмотрим на обстановку вокруг. Вдохнув полной грудью, я совсем легонько постучал костяшкой пальца по деревянной поверхности двери, решил войти вовнутрь этого мини-ада, прекрасно понимая, что все взгляды сейчас будут прикованы ко мне. Ну ничего, переживу. Так, всё, захожу. Да, всё как я и говорил: пары глаз тут же уставились в мою сторону, но самое жуткое, заставляющее меня немного дрогнуть телом — пронзающий взгляд учителя. Мда, эти вечные очки, которые она постоянно спускала на переносицу сейчас предавали ей больше грозности, чем обычно, а полная тишина в классе добавляла неимоверного угнетения к этой и без того стрёмной обстановке. — Извините за опоздание, можно пройти? — В таких ситуациях дети обычно говорят так. Не знаю, каким бы идиотом я ни был, за все свои полные десять лет обучения опоздал лишь максимум на четыре урока, и то, буквально на пять минут, так что это всё было незначительно. Опыта в таких ситуациях лично у меня толком нет, так как прошлые разы прокатывало как-то без лишних разговоров, но вот мои одноклассники чуть ли не каждый день показывали вполне пошаговую инструкцию, которую сейчас с заиканием я пытался воплотить в жизнь на своём примере. — Почему опоздал? — И как же тут ответить? Меня засосал мальчик, который к тому же учиться со мной в одном классе? Хм, и какой тогда шанс того, что меня не выгонят из школы и не вытравят из города в целом? Ведь в нашем мире к такой вещи как гомосексуализм многие относятся с отвращением, называя это патологией, болезнью, чем-то ненормальным. По мне, так это некий вид свободы. Да-да, именно свободы, ведь человек сам выбирает с кем ему быть, не ссылаясь на общепринятые рамки, но, к сожалению, общество опять же, так или иначе, гнобит всю эту свободу, подгоняя это под одно слово «извращение». Мда, то есть увидеть двух мужчин или девушек идущих за руки — это извращение, а, к примеру, смотреть на порно сайтах жесткую групповуху с переплетением садизма и прочих сексуальных до тошноты разнообразных развлечений, а потом ещё и подрочить — это у нас норма. У каждого человека есть подобные скелеты в шкафу, которые они выпускают лишь изредка, и их не будут обвинять в чём-то, ведь в том видео было всё по «стандартам», оба пола участвовали в вполне естественном действии. И эти же самые люди при одном только упоминании «гомосексуализма» тут же твердят как это плохо, да и вообще что это испортит мир, и будет виновником всех самых серьёзных войн и болезней на планете. Да, это банально, но что ты с этим сделаешь? Правильно, ничего. Нет, не спорю, есть такие люди, как я. Если геи или лесбиянки есть, то пусть будут. Это лично их выбор, если они вдвоём, значит, им так нравится и нефиг мешать, если нет, да и чёрт с ним. Не сейчас, появится потом. Но жаль, что не у всех такая реакция подобная моей. Другие воспринимают это в штыки. Могу привести пример: в прошлом году, когда я ещё спокойно обитал в десятом, в одиннадцатом классе произошла трагедия, в которой я по сей день виню исключительно общество. Тот класс сам по себе был каким-то чересчур злобным и диким, но, несмотря на это, ничего плохого в этих монстрах учителя не видели, а жаль. Среди тридцати человек всё-таки нашёлся парень, у которого была явная симпатия к своему полу и как-то так получилось, что амбалы, то есть его одноклассники, совершенно случайно об этом узнали. Понятно дело тут же пошли издёвки, постоянные избиения, которые он мужественно выносил в течение двух месяцев. Вообще травили не только его, но и его семью в целом, опять же обвиняя в ужасном воспитании родителей, которые вроде как приняли сына таким, какой он есть. Я бы с радостью рассказал детально, но вот только слышал это всё краем уха, да и то от третьих лиц. Просто когда проходил мимо, ведь тогда об этом гудела вся школа. Чего добивались одноклассники этого парня?… Возможно, хотели выбить из него плохое, поставить на правильный, по их мнению, путь или просто от нехер делать? Не знаю, так или иначе, итог всех этих «воспитательных работ» очень и очень трагичный. Это произошло в заброшенном парке, где есть что-то вроде спуска. Там то именно и проходила та заключительная драка всей этой унизительной свистопляски. Всё было уже вроде по стандарту: круг парней, в центре валяющийся на земле чувак, которому явно нужна срочная помощь, но всем всё равно. За два месяца удары с парня не успевали сходить, а тут ему уже наносили свежие… били его долго, пока до них не дошло, что тело уже безжизненное, слава всем богам, что кому-то пришло в голову вызвать скорую и быстро смотаться с места. После похорон, когда все положенные церемонии были закончены, а все жалкие соболезнования высказаны, к ним в класс пришёл возлюбленный умершего, и если источники не обманывают, провёл себе лезвием по горлу, положив при этом записку, в которой высказал всё, что только мог, на стол учителя. Много крови. Два безжизненных тела. И из-за чего это? Из-за того, что ты выбрал то, что не все остальные? Из-за того, что обществу не понравился твой выбор? Почему бы его одноклассникам тогда было просто не заткнуться, отнестись к этому нейтрально, ведь будь это так, те парни были бы живы, радовались вместе прожитыми днями, но, вместо этого, только две надгробные плиты и литры пролитых слёз. Мда, лучше уж заткнуться и соврать ведь это будет для моего же блага. — Проспал. — Да, пусть в данный момент это будет правдой. Опустив голову, я стал дожидаться решающего слова, над которым сейчас думала фрау Хоффманн. Тут два выбора: «К директору» или « Проходи». В моём случае, второе было бы самым лучшим решением. В классе царит полная тишина, и, кажется, этот момент ожидания длится уже очень долго, но ничего, подождём. Боковым зрением замечаю взгляды одноклассников. Хм, видимо всем интересно, что всё-таки со мной произойдёт. — Садись. — Её голос который раздался весьма неожиданно заставил меня вздрогнуть…опять. Фух, пронесло, теперь можно спокойно уйти на задние ряды, в зону «невидимости» и дальше погружаться в пучину детских воспоминаний, совершенно не беспокоясь о том, что меня могут как-то потревожить. Почему такая уверенность? Всё до ужаса просто. Передо мной именно на литературе и каком-то ещё уроке, сидит Дачс Бауэр. Парень довольно таки крепкий, поэтому его могучая спина уже на протяжении трёх лет закрывает меня от лишних расспросов учителей. Вроде как какой-то там спортсмен, который периодически выезжает на соревнования, но несмотря на свою «занятость» учится довольно хорошо, ломая стереотипы о «тупых» качках, которое общество уже успело отстоять и утвердить, ещё знаю, что из класса он практически ни с кем не общается, предпочитая себе компанию из параллели. Понятно дело, что в своих одноклассниках он не разглядел себе подходящих собеседников, пусть тут тридцать голов, но каждый третий явно не может похвастаться своим интеллектом, не говоря уже о элементарных нормах этикета, которые люди соблюдают при общении. Как можно быстрее, стараясь не замечать летевшие в мой адрес фразы из класса, я добрался до точки назначения, уселся за парту, и боже… я это сделал. С самого начала, этого злоебучего дня, мечтал элементарно дойти до школы, и, о да, у меня это получилось. Эх, вот если бы забыть ещё всё то, что происходило со мной по дороге в школу, как страшный сон, было бы гораздо лучше. Последний раз окинув взглядом класс заметил пустующее место рядом со Стефаном. Мда, видимо Круспе до школы всё-таки не дошел. Боится? А кого? Неужели меня? Нет, это полный бред, ведь он сам ко мне полез, какой теперь смысл убегать? Стесняется? А разве он способен на такое? Ладно, рано или поздно он всё равно припрётся в этот чёртов класс. Пугает меня немного это желание увидеть его снова. Вроде как зачем мне это, но, в тоже время надо, причем ещё и обязательно. Тут остаётся только смотреть и ждать, чем это всё кончится. Боже, всё, хватит. Мне уже пора начать погружаться в прошлое, дабы побыстрее покончить с этим. * * * После того как мальчик принес мне новую игрушку взамен сломанной, мы как-то подозрительно быстро стали вместе играть. Хах, это же детство, тогда мне откровенно было пофиг кем будет играющий со мной человек, а то, что он был живым было вполне достаточно. Какое было моё удивление, когда после песочницы мы дошли до нашего дома, вместе с нашими мамами добрались до нужного этажа, и тот самый мальчик со своим родителем зашёл в соседнюю дверь. Долго до меня доходил тот факт, что он мне вроде как сосед. Но когда всё же этот факт был принят и согласован в моей голове, я, наверное, сделал то, о чем жалею на сегодняшний день. Каждую мою вылазку на улицу я каждый раз просил маму позвать того мальчика, с которым гулял в прошлый раз. Кто знает, может, если бы тогда не проявлял эту дебильную инициативу, я бы вырос совершенно другим человеком, без сегодняшних загонов и проблем, ведь по большей части я такой из-за Рихарда. На улицу я стал выходить чаще, ведь прекрасно знал, что не придётся теперь сидеть в одиночку. Мало того, что мы с ним гуляли вместе, так плюс ко всему этому я его ещё и в гости к себе звал, он же, в свою очередь, делал точно также. Именно так и проходили дни и недели. Мы становились старше, а наша дружба с каждой такой совместной вылазкой всё крепче и крепче. Понятно дело, что чем мы становились взрослей, тем и запросы у нас становились серьезней. Гуляли мы уже без той пристальной опеки родителей, достаточно было бегать иногда домой, тем самым оповещая мам о том, что мы живы и здоровы. Одной площадкой гулянка уже не обходилась, ведь всегда находились места куда поинтереснее горок и качелей, будь то какой-нибудь заброшкой или попросту тропинками, которые ведут в неизведанном направлении. Таким образом, мы нашли разрушенный мост, пусть он не был масштабных размеров, а его прочность, состоявшая из прогнивших досок, оставляла желать лучшего. Это не мешало нам перепрыгивать через своеобразные пропасти, бегать по этой шаткой конструкции, в то время как под нами бушевало нечто вроде речки. Возможность того, что в любой момент под нами могли проломиться доски, а мы с криками свалиться в воду прямиком на камни пугала не сильно, да мы вообще как-то раньше и не задумывались об этих прелестях безопасности. Этот мост глубоко и прочно остался у меня в воспоминаниях, наверное, из-за красоты творящейся вокруг. Не, вы только представьте, всё в зелени, деревья, пропуская солнечный свет сквозь листья, делают его не таким ярким, шум и немного прохлады от реки добавляют умиротворения… эх, короче, там красиво. Надо потом как-нибудь туда сходить… С самого детства у Круспе было святым долгом защищать меня. Об этом я никогда не просил. Наверное, глупо не вступиться за друга, когда его обзывают. Да, сначала были одни лишь обзывалки, но с возрастом место словам уступили кулаки. Получали все, кто только мог. Страдал как Рихард, так и я, а вместе с нами ещё и те уроды, которые сыпали оскорбления. А что мы видим теперь? Теперь место защиты Круспе и сам оказывается не прочь влепить мне очередной удар. Никогда не забуду ту драку возле школы, в которой он принял непосредственное участие. Не, я знал, что он урод, но когда я получил от него удар в челюсть, Рихард умудрился открыть во меня всё новые и новые границы его образа в моих глазах, и одним только уродом он уже не являлся. Вроде бы ничего плохого не предвещалось, мы очень хорошо дружили и были чуть ли не братьями, что не могло не радовать наших мам, ведь их детёныши наконец-таки нашли себе друзей, пусть и в лице двух детей, но это уже не так важно. Попрошу заметить, что у Круспе тоже как-то не заладилось с местными орками, а всё из-за чего? Из-за того, что он начал дружить со мной, но только тогда он сделал свой выбор в мою пользу, а сейчас он предпочёл совершенно другую компанию, избегая каких-либо дружелюбных взаимодействий со мной у них на глазах, мало ли и эти отвернутся? Теперь для него важен статус, то, что про него скажут другие, а не моё мнение. Такой идеальной дружбой без ссор мы дожили аж до восьми лет. Как я уже говорил, с Рихардом на тот момент никто толком не общался, но нашлась всё-таки одна девчонка из той шайки, которая умудрялась контактировать с Круспе. Тут-то я, наверное, и познал все прелести такого мерзкого чувства как ревность. Если мы постоянно с Рихардом везде были вдвоем, то теперь он звал ещё и эту девчонку, а если сам не проявлял инициативу, то это делала та девка. Не помню, как её зовут, так как имя толком не произносил, а если при разговоре с Круспе она упоминалась, всегда говорил «эта». Вот именно настолько мне был неприятен этот человек. Нет, а как по-другому? Обычно мы ходили там, где хочу я, да и делали в основном всё то, что хотел я. Понятно дело, что это были общие решения, а с появлением «этой» мы стали делать всё то, что хотела она. При каждой гулянке Рихард всё чаще и чаще стал разговаривать с ней, иногда пропуская мои реплики мимо ушей. А когда мы оставались вдвоём, и я вроде как только спокойно выдохнул, что эта девчонка ушла, как мой друг тут же заводил о ней разговор, пересказывая её шутки или весь день полностью. Но я терпел, честно, и мило улыбался при каждой встрече, хотя в душе был готов закопать эту гадину с хвостиками в песочницу, своей любимой лопаткой. Эх, и это только в восемь лет. Обосновывал я этот скрытый гнев тем, что у меня попросту забирают друга, ведь если не Круспе, друзей у меня так и не было бы, а сейчас его заберут, и я опять буду в один. Звонок. Фух, сейчас я действительно рад этому звону. Просто мне надо немного перевести дух, чтобы продолжить заново. Уф, думал вкапываться в воспоминания девятилетней давности будет куда проще, оказывается, нет. Только я хотел встать из-за парты и тихонько пройти через толпы людей незаметной тенью в другой кабинет, как увидел какой-то непонятный листок на своём столе. И что это? Взяв в руки бумагу и толком не вчитываясь, понял, что это вроде как какое-то задание по литературе. Так, теперь осталось понять: это нам давали делать на урок или в качестве домашнего задания? Мда, и как теперь быть? Если это давали на сорок пять минут, то плохо, ибо я ни черта не сделал, хотя, судя по теме, легко бы это сделал, а если это на дом… пф, да я, в принципе, могу и на других уроках сегодня сделать. — Это домой, — Посмотрев в сторону звука, увидел возвышающуюся надо мной фигуру Дачса. Этот чувак выше меня примерно на две головы, поэтому чтобы смотреть собеседнику в глаза мне пришлось опрокинуть свою голову назад. — И ещё одно, эта работа по парам, нас поставили вместе. Чёрт… Я и сам мог всё сделать. Какого фига меня надо ставить с кем-то в команду? Эх, одно утешает, что человек хоть вроде нормальный попался. Ну, по крайней мере, буду на это надеяться. — Ладно. — Бауэр наверное ждал моего слова, потому что услышав писк, вылетевший из моего рта, тут же вышел из кабинета, оставляя меня с дурацким листком в руке.