Change me

За эту мучительную и долгую неделю от Кристиана ничего не было. Я не знал где он, что с ним. В школе он не появлялся. Около его дома я околачивался достаточно времени, чтобы понять… да нихрена я не могу понять! Где его вообще черти носят? Что я сделал не так? И самое дебильное это то, что в голове опять всплывают давно изученные строчки: «Тебя опять кинули, смирись». Как бы я не хотел этого признавать, но выбора нет. Хотя, за то время, что мы дружили, я был уверен на все сто процентов, что Лоренц на такое не способен. Ну да, уверен, как же. Это было просто для того, чтобы лишний раз себя не накручивать. Тогда это у меня очень хорошо получалось, а сейчас точно ничего хорошего нет. Я просто предпочёл бы, чтобы он мне сказал всё прямо что не так, чем будет игнорировать и заставлять меня чувствовать себя дерьмом. И даже если я всё равно ничего плохого не сделал, я буду чувствовать себя дерьмом. Так всегда. Сегодня воскресенье, я лежу с температурой, голова сейчас просто взорвётся. Эти гулянья под его окнами не принесли ничего хорошего. Я болел уже несколько дней, но продолжал ходить в школу, ибо «А вдруг появится?», но нет. И вот я уже два дня не появляюсь в школе. А зачем? Чтобы опять сидеть одному, или в каждом прохожем видеть Кристиана? Да, наверное, я полный придурок и уже стал параноиком, но я не переставал вглядываться в лица совершенно левых людей, чтобы узнать схожие черты, как у Лоренца. Если честно, то всё это мне уже очень осточертело. Я просто решил забить на всё это. Ну, кинули да кинули, ничего страшного. Быть одному теперь не очень и хочется, но факт в том, что я по сей день не люблю людей. Блин, чувак, ты сам себе противоречишь. А ведь раньше я наслаждался одиночеством. Просто очень неплохо иногда остаться одному. Ни перед кем не оправдываешься. Ни с кем не советуешься. Ну, если только сам с собой, но это только в исключительно крайних случаях. В общем, не знаю, хорошо это или плохо, но наверное я уже отвык. Быть тихим, почти незаметным человеком иногда очень круто. Кто-то обсуждает одноклассников, соответственно, за их спинами, кто-то высмеивает их одежду и вкусы. А ты просто стоишь в стороне и смотришь на всё это. В такие моменты ты понимаешь, что лучше вообще ни с кем не общаться. Я был одинок, но это одиночество принадлежало мне и только мне. К чему мы пришли в итоге: терпеть не могу находиться в обществе людей, но, Господи, теперь я не смогу быть один. М-да…как много мы узнали. С кровати я не вставал. Мама сегодня была дома, поэтому подниматься с постели мне никто не давал. Все супер важные таблетки валялись на тумбочке, там же стояла кружка с какой-то вонючей жидкостью, которую мой родитель называет отваром. Пить его было невозможно, поэтому я просто выливал его в горшок с цветком, который стоял около кровати. Сначала надо посмотреть на то как отреагирует растение, а потом можно надумать и самому принимать. Пить его надо два раза в день, так что цветок не сильно и страдал. Вылив очередную порцию гадости, я решил поспать. Открываю глаза, и первое, что я вижу — мою старую площадку, которую снесли пять лет назад, а на том месте построили тот самый клуб с боями. Сначала всё было как раньше. Вот стоят качели, рядом большое, шикарное дерево, которое своей листвой загораживает просачивающиеся лучи солнца, рядом стоит горка, потом турники, всё это выглядит очень ярко, цветов добавляли ярко-зелёная трава, голубое небо и солнце, слепящее глаза. Боже, я чуть не прослезился. Это очень реалистично. Подойдя к дереву, я просто решил взглянуть на запись, которая была вырезана двумя мальчиками шесть лет назад. Тогда один из этих мальчиков стырил у отца маленький ножичек для этого важного дела. Ох, как долго они мучились с этой записью, но у них получилось, они были очень довольны собой. Столько детских усилий было потрачено на несколько загогулин. «Р + П = навечно», прикоснувшись к этому творению, всё резко изменилось. Дерево стало чёрным и высохшим, листва опала, солнце уже не светило, всё заволокли тучи, трава стала серого цвета. Площадка была в ужасном состоянии. Качели были ржавые и неприятно поскрипывали при лёгких порывах ветра, с горкой и турниками случилась та же история, выглядело ужасно. Эта площадка была похожа на те, которые обычно показывают в ужастиках. Честно, если до всего этого мне здесь всё нравилось, то сейчас стало страшно. Повернув свою голову к дереву, я увидел, что запись отдаёт белым светом, и это придаёт большего страха. Не, ну, а что дальше? Куда идти? Зачем я здесь? Что вообще за хреновщина? Главное помнить, что это всего лишь сон. Тут моего плеча коснулась чья-то теплая ладонь. Обернувшись, я увидел Круспе. Стоп, он тут что делает? Это мой сон! Пусть валит отсюда. Улыбнувшись мне, он прошёл к дереву и так же, как я несколько мгновений назад, прикоснулся к подобию рисунка. Потом опять подошёл ко мне и обнял, да так крепко, будто мы лучшие друзья. Резкая вспышка. Я также резко просыпаюсь. Всё, я в кровати, весь мокрый, жуткая одышка. Боже, какой ужасный сон. Причём здесь Рих… Рихард… Твою мать! Да быть этого не может! Господи, какой же я дебил! Как я сразу понять не мог? Не, вроде всё правильно. Имя у бывшего друга начиналось на «Р», и он две недели назад приехал с семьёй в город, а имя у новенького «Рихард», и, соответственно, начинается на букву «Р» и тот также приехал в наш город. Не, я конченый придурок. Вот как я мог сразу не понять? Стоп, а почему он сразу мне всё не рассказал? Зачем это всё? Боже… как всё сложно. А как теперь дальше-то жить? Я чертовски напуган своим будущим. Я понятия не имею, что дальше делать. Я не знаю, как долго я так просидел, но я стал слышать бешеный стук своего сердца, который отдаёт точные удары в моих ушах. В конце концов, если бы он захотел возобновить общение, и я уже даже не говорю про дружбу, то он бы это сделал. Значит, ему это не надо. Вот и хорошо. Значит, теперь мы просто друг друга не знаем. Замечательно. Весь день я провалялся в кровати. Завтра мама уходит в смену, и я наконец один. Нет, мне конечно нравится, когда мама дома, но этот сумасшедший контроль. Для неё, если я болею, то это всё, конец. Блин, я же не инвалид и не при смерти, чтобы так беспокоиться. С утра я очень хорошо слышал как закрылась входная дверь, и как в замочной скважине несколько раз был повернут ключ. Ох, какой прекрасной мелодией были эти звуки для моего слуха. Завернувшись в одеяло, я поплёлся к телевизору. Так я и провёл полдня: немного ел, спал и выливал очередную порцию гадости в цветок, только уже страдал не в тот который в комнате, а около дивана, чтобы далеко не ходить. От очередной скучной программы по телевизору меня отвлёк звонок в дверь. В прошлый раз это не закончилось ничем хорошим. Может не открывать? Само уйдёт. Но звонки были настойчивые, значит, это существо, кем бы он не был, уходить не собирается. Придётся идти открывать. Подойдя к двери я посмотрел в глазок, и как вы думайте, кто там был? Да, наверное, вы угадали, там был Кристиан. Интересно. Открыв дверь, я молча пропустил его в квартиру. Он всё молчал. — Учителя попросили отнести тебе домашнее задание. — Открыв рюкзак, он достал оттуда несколько листов. И это всё, что он хотел мне сказать? — Ты пришёл только из-за этого? Ничего не хочешь мне объяснить, не? — Под конец фразы в голосе уже были слышны нотки истерики. — А что я должен тебе объяснять? — Он поднял взгляд на меня, и я увидел давно знакомый взгляд своих одноклассников. Презрение, может даже отвращение. — К примеру, какого чёрта ты пропал на неделю, или тот припадок с толстовкой? Зачем это всё? Мы же нормально общались. Вроде даже стали друзьями… — Никакой я тебе не друг, — Лоренц смотрел мне прямо в глаза, на губах была ухмылка. Подойдя поближе, он наклонился к моему лицу и почти шёпотом. — И я был добр к тебе только из жалости, а ты уже напридумывал себе всякую чушь. — Также отошёл и встал на прежнее расстояние. Я даже не знаю какие сейчас чувства у меня в душе. Боль? Да, возможно, она. Грусть? Желание разныться прямо перед этим…этим уродом? — И да, сделай мне одолжение, никогда больше не разговаривай со мной. — Уже собираясь уходить, он решил видимо добить всё мои чувства в дребезги.— Твои вечные проблемы мне уже поперёк горла, как и ты сам. Всё, дверь закрылась, а я так и продолжал стоять на своём месте, тупо пялясь в одну точку. Глаза защипало. Боже, только не истерика, нет, не сейчас. Ну, я же уже был готов к этому, тогда почему сейчас мне так плохо? Также молча прошёл в свою комнату. Натянув одеяло на себя я отвернулся к стене. В душе был просто букет плохих чувств, который разрастается, и скоро проглотит меня с головой. Хотелось умереть. Теперь я снова буду похож на ходячий труп, который ещё жив. Как же неприятно осознавать, что ты открыл человеку душу, как бы банально это не звучало, а он просто туда плюнул. Ему было всё равно. Он так и остался чужим человеком. Просто один из тех бесчувственных существ, учащихся в моём классе. И не больше. Чувствую как истерика медленно подкатывает к горлу. Всё, что я хочу делать сейчас, это плакать и кричать, отпустить все, потому что это убивает меня изнутри, и я это прекрасно чувствую. Я начал бить стену. Руки пронзала дикая боль. Из глаз текли сплошным ручьём слёзы. Я кричал так сильно, что через пелену, затмевающую всё, что только можно, слышал как ещё чуть-чуть и голос захрипит. Ещё большей боли придавало и без того больное горло, которое теперь жутко жгло. Сев на пол, я обнял свои колени, из костяшек ручейками стекала кровь. Когда пытался вытирать слёзы, вся эта кровь оставалась на лице, что предавало большего омерзения к себе. Ведь это я, и только я в очередной раз пустил кого-то к себе настолько близко. Я знал и прекрасно понимал, что ничто не вечно. Но я опять совершил ошибку. Сколько уже можно? Почему все только и хотят причинить мне боль? Лучше бы он вообще тогда просто молчал и не просил этот грёбаный учебник. Лучше бы я тогда ушёл с уроков пораньше. Зачем так убивать меня? Что я сделал плохого? Я устал от постоянной боли в моей жизни. Теперь я опять буду чувствовать себя опустошённым всё время.