Душенька

Это был рассвет. Солнце, тусклое и выжатое, поднималось из-за деревьев вдалеке. Душенька взволнованно за ним следила, потому что сегодня был последний день зимы. Они так долго ждали Сезона Голых Деревьев — и как от него устали! Бесконечные метели, голод и холод — ожидаемое веселье было лишь несколько дней. Сколько трудностей они пережили! И вот теперь — Юные Листья. Новая пора. Душенька сделала для себя очень важный вывод — нет разницы, какое время на дворе, когда рядом друзья и близкие. А как им не быть, если она жила в лучшем племени в лесу? Холодные времена сплотили их, и даже споры и сплетни по поводу разных глаз кошечки поутихли. И она была бы очень этому рада, если бы и сама не начала что-то подозревать. Откуда могут быть секреты у пятилунной — ну ладно, почти шестилунной, — кошечки? Похоже, Душеньке придётся узнать, откуда, потому что секреты у неё явно были. Вернее, секрет — один, но действительно серьёзный. Кошечка так и не смогла никому рассказать о нем. А все началось с того злополучного дня, когда они играли в древних воителей. Она помнила, как была поражена, когда увидела тот, совсем другой, мир. Во-первых, как ей показалось сначала, он был черно-белым. Солнце стало серым, небо потемнело, мир стал тусклее и из него, как сначала со страхом подумала Душенька, исчезли все яркие пятна. И лишь потом она заметила нечто цветное. Это были цветы. Вся шкура Моховницы была увита яблоневым цветом, о котором прежде кошечка знала лишь из рассказов матери — Дуболистая часто рассказывала дочерям о разных травах и цветах, растущих на их территории. Душеньку восхищало то, что яблоня цвела лишь весной. Чтобы увидеть эту красоту, надо было придти точно вовремя — это не было доступно всем. Но цветам на шкуре Моховницы, кажется, было все равно, что скоро зима. Несколько секунд она пораженно глядела на них, а после тряхнула головой и зажмурилась, отгоняя наваждение. И когда она открыла уже оба глаза, все было хорошо. Остаток дня был трудным. Она рассеяно кивала в ответ на реплики и вопросы, не прекращая мыслями возвращаться в мир цветов. Что же это было такое? Что с ней случилось? Может, Моховнице рассказать? И тогда она решила, что лучший способ все понять — вновь поглядеть на мир лишь одним глазом. Той ночью она не собиралась засыпать. Виноградинка ворочалась под боком, сопели в своем гнездышке Ночка и Капелька, похрапывала Щегловка, дергала лапами во сне Росиночка, Дуболистая шумно дышала. Спали все, кроме нее. Потому что она погружалась в тайну — в ее собственную тайну. Она осторожно встала на лапки, стараясь не разбудить сестру с мамой, и вылезла из гнезда. Вокруг было темно, но она ведь не Двуногая какая-то, а кошка — к темноте глаза привыкли за минуту — и вот она все отчетливо видит. Задерживает дыхание, решается на рискованный эксперимент. Она сделает это, сделает это, сделает это. И закрывает голубой глаз. Мир кружится перед ней, вздрагивает, размывается и наконец обретает очертания. Она глядит на мать. Шкура Дуболистой в действительности увита странными, зелеными и гибкими ветками, на которых — дубовые листья. Они тоже зеленые, пусть и чуть тронутые желтизной — растениям на шкурах котов все равно на сезоны. Опускает взгляд ниже. Виноградинка сопит у Дуболистой под боком. Шкурка сестры кажется обычной, но тут Душенька вздрагивает. В груди — что-то странное, зеленое и похожее на тугую каплю или бутон*. Наверно, из этого позже появятся цветы Виноградинки. Семенит к другому гнездышку — как всегда, медленно и осторожно. Глядит на шкуру Щегловки. Душенька ожидала увидеть что-то черное и злое, но это цветы, розовые и нежные. Дикая роза, шиповник. На ветвях видны шипы, но они словно прячутся в шерсти Щегловки, чтобы не задеть малышей. Как же она сама не додумалась! На самом деле Щегловка совсем не плохая, а наоборот — она так любит своих деток и волнуется за них, ценит своих друзей и семью, своего любимого, в конце концов! Да и в племени к ней относятся хорошо. Значит, единственная, кого не любит Щегловка, это… Душенька? Она огорченно опускает хвостик, но любопытство сильнее грусти. Ходить с только одним открытым глазом сложновато, и она чуть не падает на спящего Ночку. Тут же отскакивает — еще не хватало разбудить кого-то, — но после снова подошла, чтобы посмотреть на бутоны-капли Капельки, Росиночки и Ночки. У Ночки бутон насыщенно-розовый, и Душенька с интересом думает, что из него выйдет. У Капельки — тоже зеленый, а у Росиночки — голубой. Интересно, а у нее какой? Опускает взгляд и глядит на свою грудку, но мир вдруг размазывается, четкие границы исчезают, и в результате она не видит ничего — цвета сливаются в какую-то странную кашу. Она обиженно засопела — чего это всем можно, а ей нельзя? Может, чтобы появился бутон, надо сделать что-то? Например, что делали все, кроме нее? На ум ничего не приходит. Она со вздохом открывает голубой глаз и плетется к себе в гнездышко. Завтра будет новым днем. Конец картинки. А сейчас она сидит на поляне, в окружении друзей, ждет своей очереди мяукнуть поздравления счастливчикам и наблюдает за солнцем. Сегодня посвятят в воины Змеелапку и Паучка. Наверно, она была за них рада — хотя Душенька не слишком-то часто общалась с Паучком, но зато Змеелапка была ее хорошей подругой. Но в душе было какое-то странное чувство — кошечка все же завидовала им. Стать воином — это едва ли не взлететь в небо для нее, совсем маленькой, да еще и разноглазой. Да еще и в такой день — стать воином в первый день Юных Листьев — что может быть лучше? Горная Звезда сидел на Камнегруде и глядел на них всех сверху вниз — ждал, пока закончатся поздравления. Глашатая, Древогривка, сидела у подножия, а рядом с ней — Дневной и Янтароглазка, наставники Паучка и Змеелапки. Капелька закончила свою речь очень чувственно, провозгласив, что «и вообще они с Змеелапкой большие молодцы», и отошла в сторону. Подошла очередь Душеньки. Та встала перед сияющими оруженосцами, только вчера отлично выдержавшими испытание. Наверняка им было тяжело ждать до утра — Горная Звезда решил, что нет смысла в полночь будить все племя. Собственно, виновницей сей задержки была Янтароглазка, опоздавшая на проведение испытания по неясным никому причинам. Всю эту информацию котята получили от неугомонной Травушки, совсем молодой воительницы, которая всегда была не прочь посплетничать. Хорошо обладать связями, однако — сразу знаешь о том, что происходит за пределами этого ску-у-учного лагеря. — Я уверена, вы станете отличными воинами! — выпалила она. Паучок на нее неуверенно посмотрел, а Змеелапка весело мурлыкнула. Собственно, ничего больше её фантазия выдать была неспособна, так что она отступила, пропуская за собой Виноградинку. Сестра радостно защебетала, торопливо и сбивчиво проговаривая слова поздравлений, при этом очень красноречиво поглядывая на Паучка. Душенька фыркнула. Наглядевшись на то, как мурчали вместе Змеелапка и Алошкур, Капелька и Виноградинка решили, что им самое время тоже влюбиться. Жертвой был избран Паучок. Несчастный и не подозревал ничего, как вдруг стал жертвой стреляющих глазками котят, которые и из лагеря-то ещё не выходили. Душенька искренне надеялась, что когда сестра станет ученицей, то из её головы наконец-то выбьется вся дурь. К тому же, эти двое своими разговорами о непревзойденном Паучке доводили до белого каления всех остальных обитателей детской. Душеньке больше симпатизировала Змеелапка, тем более, что ученице этой зимой и так досталось — она была в числе воинов, которые заболели, как окрестили эту болезнь в племени, «кроличьей болью». «Кроличья боль» появилась неожиданно, и никто никогда раньше такого не видел и не знал. У заболевших ужасно болел живот, они не могли есть, их выворачивало наизнанку после каждого приёма пищи и просто так. В конце-концов Моховница все же нашла средство от «кроличьей боли», обнаружив до ужаса простую причину — этой зимой почти не было ни кроликов, ни мышей. Они питались жёстким мясом крыс и ящериц, а с трудом откапываемые полёвки отдавались им в детскую и Чешуйнице. В детской еда сметалась без остатка, а вот старейшина под разными предлогами пыталась отдать часть своей еды воинам. Как оказалось, не зря. То, что они резко перешли на совсем иное питание, подкосило многих котов — желудки отторгали незнакомую еду в столь больших количествах, что вызывало последующие осложнения. После долгих страданий все же была найдена смесь трав, что излечивала от «кроличьей боли». Змеелапка же была в числе заболевших и луну пролежала в палатке Моховницы, но вот — уже быстро все нагнала, и теперь её посвящают в воины! Душенька восхищалась стойкостью подруги. Вдруг она поняла, что гомон утих. Коты смотрели на Горную Звезду. Тот, видимо, подал знак, а она, кроликоголовая, и не заметила! Она тут же чинно уселась, осознавая, что вылизываться поздновато, и устроилась рядом с двумя воительницами, имена которых она никак не могла запомнить. Она вообще плохо запоминала имена — слишком мало контактировала с воинами. Они тоже не особо охотно шли на контакт. — Коты племени Ветра! — воскликнул Горная Звезда, и последние шумки утихли. Восторженно трепеща, Душенька поглядела на вершину Камнегруды, где восседал предводитель, нетерпеливо ожидая его слов. — Сегодня у нас в племени появятся новые воители. Воздух взорвался радостным гомоном. — Я, Горная Звезда, призываю предков-воителей взглянуть на этих учеников. Они упорно трудились, постигая Воинский Закон, и теперь я с гордостью представляю племени Ветра новых воителей. Змеелапка! Обещаешь ли ты всегда следовать Воинскому Закону? Клянешься ли всегда стоять на страже жизней своего племени? — Да! — торопливо выкрикнула Змеелапка, взбудораженно помахивая хвостом.  — Тогда властью, данной мне Звёздным племенем, я нарекаю тебя Змеехвосткой, новой воительницей племени Ветра. Звёздное племя гордится твоим терпением и упорством. Паучок! Будешь ли ты сверять свою жизнь с Воинским законом? Обещаешь ли в любое время быть готовым защитить своё племя, драться до последней капли крови? — Обещаю! — сверкнул глазами ученик. — Тогда властью, данной мне Звёздным племенем, я нарекаю тебя Паутинником, новым воителем племени Ветра. Звёздное племя гордится твоей храбростью и твоим умом. Племя заволновалось. Душенька чувствовала — они были одним целым, когда она одной из первых восклицала: — Змеехвостка! Паутинник! Все снова бросились поздравлять новоиспеченных воителей — на этот раз с посвящением. Участвовать в толкучке кошечка не желала — с удачным испытанием она брата с сестрой уже поздравила, а сейчас им вряд ли будет дело до того, что они не досчитаются поздравляющих. А Душенька сегодня изрядно устала, и больше всего ей сейчас хотелось упасть на подстилку и поспать еще немного, пусть утро и только начиналось. Почти всю ночь она посвятила исследованиям того, что уместнее всего было бы назвать… душами. Именно так. Цветы почти всегда отображали характер кота, его жизнь, и многие прочие вещи, которые в сумме назывались этим же незатейливым словом «душа». Исследовала души она уже где-то луну. По ночам вставала и бесшумно заглядывала в палатки, осматривая цветы, вспоминая и перебирая в памяти имена котов. Именно благодаря этому своему необычному — чему? дару? — она все же смогла запомнить имена большинства своих соплеменников. Потому что имена тоже имели значение. Часто бывало, что имя кота совпадало с цветами на его шкуре. Живые примеры — Дуболистая и Малинник, Травушка, укрытая вереском, Вишнешерстка с вишневым цветом на своей темно-рыжей шерсти, Вьюроцвет с лозами вьюрков на шкуре и многие другие. Но это вовсе никого не обязывало — не укрыта же Моховница мхом, а Рябинница — незатейливыми веточками рябины. Нет, там — яблоневый цвет и ромашки. Наверно, эта способность помогла ей находить собеседников, просто котов, рядом с которыми можно сесть, слушая собрание, тех, с кем можно спокойно поделить слишком большого кролика, если они вдвоем с Виноградинкой все равно не могли его одолеть. И наверно, это было хорошо, если бы не кошмарная усталость, пусть вылазки и совершались всего пару раз в одну четверть луны. В толпе Душенька случайно наткнулась на Малинника, который заурчал, завидев дочь, плетущуюся в неясном направлении. — Кого ищешь? Виноградинку потеряла, или, может, маму? — Никого, — устало зевнула Душенька, — Я спа-а-ать иду. — Ты же вроде только проснулась, — нахмурился Малинник. — Я скажу маме. Будь готова к осмотру у Моховницы вечером. Эта твоя сонливость мне не нравится. Душенька фыркнула. Эх, жаль, папа ничего не знает! Вот теперь идти к целительнице. Да, сложно все же иметь тайны почти шестилунному котенку. Еще и маму расстроит, и та будет волноваться. Еще, чего доброго, ее после и ученицей-то не сделают. Она огорченно кивнула головой отцу. Тот приобнял ее хвостом и проговорил: — Да не огорчайся так! Будет куда хуже, если тебя посвятят в оруженосцы уже больную. Ей стоило огромных сил не выдать секрет. Она лишь понуро кивнула и двинулась дальше, оставляя позади разгоряченную толпу. Душенька нырнула под полог детской, и её окутал приятный полумрак. Ну наконец-то — свободное от других пространство, где только она одна. Или не одна? — Росиночка? — неуверенно окликнула кошечка. Что-то зашуршало, и серая, с чёрными полосами голова Росиночки выглянула из-под кучи мха. — О, это ты? — каким-то слабым голосом спросила она, — Тоже устала? Я вот почти сразу устала. Поздравила Змеелапку и Паучка и ушла. — Змеехвостку и Паутинника, — рассеянно поправила Душенька, взволнованно вглядываясь в подругу. С Росиночкой что-то не так. Нездоровый блеск глаз, мох, под которым она лежит… — А почему ты под мхом? — Мне холодно, — просто ответила Росиночка. Но ведь в детской тепло! Что с Росиночкой? — Да, я тоже устала, но… Вспомнила про дело, — уточнила Душенька и выбежала из палатки. Надо срочно найти маму! Толпа уже рассеялась, коты разошлись по делам, но Душенька все никак не могла выхватить маму среди других воителей, пусть и металась по поляне, разыскивая её. Нет, Дуболистой было не видать. Зато вместо этого она наткнулась на Щегловку. Как говорится, плохому охотнику и лист в радость. Щегловка все же была матерью Росиночки, пусть и смотрела на Душеньку с прищуром. — Что? — спросила кошка. Кошечка смутилась: — Росиночка… У неё глаза блестят, и ей… Холодно, хотя там тепло! И она быстро устала. Я маму искала, чтобы сказать, вот… Щегловка зашипела, но теперь скорее напуганно: — Так сразу к Моховнице надо было! Кошка сорвалась с места, оставив Душеньку одну. Та смущенно поглядела вслед Щегловке, скрывшейся в палатке целителя. Что же с Росиночкой? С ней все будет хорошо? Ведь если все будет плохо, подруга не сможет стать оруженосцем… Оруженосцем! Только сейчас Душенька осознала, что ей на пятки наступало ученичество, а мама утром ходила говорить об их ученических именах к Горной Звезде.