Пустяковая вещица - весомые последствия

      Просыпаюсь от собственного крика. Меня прошибает холодный пот, сажусь на кровать и оглядываюсь: я в своей спальне, вокруг еще темно. Опять сон? Сердце загнано в галопе бешенного ритма. В руке я судорожно сжимаю что-то твердое. Медленно опускаю взгляд на свою ладонь, осторожно разжимаю побелевшие пальцы и вижу резной силуэт сердцевидных листьев.       Брелок.       Не помню, чтобы я его вытаскивал. Из груди вырывается тяжелый вздох. Трясу головой и кладу безделушку на тумбочку и ложусь обратно на кровать. Всего лишь сон. Остаток ночи проходит спокойно в умиротворённом забытье.       Утром, кое-как разлепив глаза, я снова обнаруживаю брелок у себя в ладони. Странно, очень странно. Швыряю его на тумбу и потягиваюсь. Новый день, новые хлопоты. Поднимаюсь, и, сделав все утренние процедуры, иду на работу.       Денек так себе. Почему-то все напрягает и раздражает: особенно журналы, суета и тупые студенты, не способные к иностранному языку, – думаю я и удивляюсь своим мыслям. Сам ведь всего пару лет назад был студентом. Гомон в коридоре потихоньку стихает. Неудивительно, ведь время уже клонится к вечеру и люди постепенно разбредаются кто куда. Из груди вырывается вздох. Закончив последнюю пару и отпустив студентов чуть пораньше, решаю позвонить Тиллю, но тот опережает меня. На моем лице непроизвольно расцветает улыбка. Беру трубку. – Привет, мелкий, выпьем сегодня? – Да, я за, куда пойдем? – Никуда. Подъезжай ко мне, алкоголь я уже купил. – А нам хватит? Может докупить чего? – О, тут, пожалуй, больше, чем просто хватит. – Хорошо, тогда другой вопрос: я потом домой на своих двоих уйти смогу? – Сможешь. Но не сегодня, – раздается его бархатный смех, – мой диван приютит тебя на ночь. – Хех, отлично, скоро буду.       Вечер идет на ура. Как оказалось, Тилль решил разорить свою коллекцию коньяка и сейчас мы сидим в гостиной на полу и дегустируем содержимое разномастных бутылок. Тут же на полу лежат уже полупустые коробки с пиццей и тарелки с разными салатами. Задним фоном шумит телевизор. – А чего тебе приспичило злоупотребить спиртным? – фокусирую свой взгляд на лице Линдеманна и вижу скользнувшую по нему тень печали. – Да так, захотелось. Честно говоря, чувствую себя в последнее время очень одиноко. Подползаю ближе к Тиллю, кладу руку ему на плечо. – Я с тобой. Расскажи, что тебя тревожит? – улыбаюсь как можно ободряюще.       Разговор затянулся, потом незаметно перетек в другое русло. Еще долгое время одна тема сменяла другую, мои глаза постепенно тяжелеют, начинают слипаться, и я, незаметно для себя, засыпаю у друга на плече.       Утром просыпаюсь от будильника уже на диване. Голова гудит. Жмурюсь и кое как открываю глаза. Нападает зевота, по инерции поднимаю руку, чтобы прикрыть рот ладонью и слышу позвякивание. Убираю руку от лица и вижу, что на мизинце висит брелок. Опять. Вспоминаю, что по всем законам физики, химии и всем остальным, этот предмет должен был остаться в моей спальне на тумбочке. Становится жутковато. Сажусь на диван, оглядываюсь и прислушиваюсь. Тихо. На журнальном столике вижу бокал с водой, таблетки от головы и записку. Тилль уже ушел на работу. Что ж, мне тоже пора. Поднимаюсь, и более-менее приведя себя в порядок, отправляюсь в универ, не забыв захватить с собой брелок. По дороге на работу решаю провести эксперимент. Выкидываю безделушку в первый попавшийся мусорный бак и вздрагиваю от внезапно раздавшегося телефонного звонка. – Ты живой там? На работу не проспал? – Да, всё хорошо, Тилль, – повезло мне всё-таки с другом. – А, ну отлично. Бывай, – отключился.       Денек выдался тот еще: вот нужны мне были эти дополнительные группы – мне своих хватает за глаза! Уставший заваливаюсь домой, кидаю одежду на вешалку и бреду прямиком в спальню. Ничего не хочется.       Упав на кровать лицом вниз, я ощутил холодную поверхность покрывала, и, втянув носом запах свежего белья, проваливаюсь в сон. И на удивление, проснувшись поутру, чувствую себя выспавшимся, бодрым и умиротворенным, пока опять не обнаруживаю в ладони свою проклятую находку.       С этим нужно что-то делать.       В груди появляется нелепая тревога и напряжение, голова начинает гудеть от мыслей. Просто так от него не избавится, что ж делать?.. Тряхнув головой, встаю и иду умываться и завтракать. Аппетита нет, но поесть себя я все-таки заставляю. Немного подумав, звоню и отпрашиваюсь с работы. В голову приходит идея вернуться к тому месту, где я нашел несчастный брелок. Рука уже было опять потянулась к телефону, чтобы набрать Тилля, но я тут же отдернул ее. Нет. Линдеманн на работе. Это раз. Выслушивать нотации Тилля на счет того, что «нельзя подбирать что попало» не хотелось. Это два. Отвлекать и заставлять волноваться его не хотелось вдвойне. Это три. Поэтому решаю совершить рейд в излюбленный парк в одиночку. Заодно и погуляю. Собираю рюкзак, мало ли куда меня занесет.       Погода стояла пасмурная. С тяжелых туч в медленном вальсе крупными хлопьями валил снег. Кутаюсь в шарф и иду к пункту назначения. Место кажет еще более запустелым, чем обычно. Весь участок заброшенного парка находится во власти тишины, нарушаемой только неприветливым жутким треском колыхаемых ветром веток старых деревьев. Неспешно шагаю по занесенной тропинке, в который раз осматриваю до боли знакомые места. Останавливаюсь средь массивных стволов хвойных деревьев. Что это? Ели и пихты? Или что-то еще? Никогда в них не разбирался… Что мне здесь всегда нравилось, так это воздух: чистый, прозрачный, густой с примесью аромата хвои. Вдыхаю его полной грудью. Улыбаюсь. Чувствую, как тревога и беспокойство отступают. Мне хорошо. Расслабляюсь и наслаждаюсь атмосферой умиротворенности. Двигаюсь дальше.       Брожу некоторое время. Руки замерзли, я достаю из карманов куртки перчатки, а вместе с ними и резной брелок. Не удерживаю его в руках, и он падает с кротким мелодичным звяканьем прямо мне под ноги. Вспоминаю о том, что не просто погулять сюда пришел. Поджимаю губы. Наклоняюсь и поднимаю брелок, убираю его в карман. Иду на поиски того места. Хожу по парку битых полтора часа, может уже и больше. По всей территории парка тянутся, накладываются друг на друга и пересекаются меж собой цепочки из многочисленных следов моих ботинок. Ноги гудят. Подхожу к старой покосившейся скамейке и сажусь на нее, та жалобно и недовольно скрипнула, но, к моему большому счастью, не сломалась. Достаю из рюкзака термос с чаем, открываю его и уже собираюсь отпить горячий напиток, как боковым зрением замечаю движение слева. Поворачиваю голову и вижу вдалеке темный силуэт высокого человека на фоне кустов. В груди что-то сжалось. Быстро убираю термос в рюкзак и мои ноги сами несут меня к незнакомцу.