Постфактум (цикл драбблов)

Вышколенная девочка-официантка тут же подошла принять заказ: чиркнула в блокнотике и упорхнула. А Крис продолжал шумно радоваться: — Ну и ну, Сморчок, я восхищён! Я вас в том же составе видел больше трёх лет назад, и вы всё ещё... Мы с Аком переглянулись: да, было дело, мы столкнулись с Крисом на ночном сеансе в кинотеатре. Это было ещё в то время, когда вдвоём мы могли ходить только на ночные сеансы. — Я тогда тебя спрашивал — помнишь? — где ты себе такого бойфренда откопал? А ты мне так и не ответил! Тоже было дело: но что я мог ему тогда ответить? — Так теперь-то расскажи, где ты его откопал такого, что четвёртый год расстаться не можете! Я открыл было рот, чтобы высказать Крису всё, что бурлило у меня в голове: что он ведёт себя бесцеремонно, что говорить о присутствующем человеке в третьем лице и тем более обсуждать наши отношения неприлично, и что какой там четвёртый год, когда... Но тут Ак посмотрел на него и произнёс с непроницаемым лицом: — Меня откопала Нильская археологическая экспедиция в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Я мумия древнеегипетского фараона периода Древнего царства, и мне больше четырёх тысяч лет. Я смотрел на изменившееся лицо Криса и с трудом сохранял невозмутимость. — Да ладно! Мумия! Прямо из саркофага, что ли? Ак молча кивнул. А потом мы с ним обменялись понимающими взглядами: не зря одной из наших общих домашних фраз была такая: «Хочешь, чтобы тебя сочли лгуном — скажи правду». — Нехорошо обманывать старших, молодой человек, — покачал головой Крис. — А теперь скажи, сколько тебе на самом деле! Ак встревоженно посмотрел на меня. У него была прекрасная память на числа, и в уме он считал куда лучше и быстрее, чем я, но почему-то ему было очень сложно запомнить собственный год рождения: точнее, тот, который мы написали ему в документах. Одна тысяча девятьсот девяносто первый. Когда все это случилось, с Эллиотом и скрижалью, Аку, естественно, было двадцать с хвостиком. Ну, почти двадцать один. Как всегда. Но мы посовещались и накинули ему пять лет. — Де-факто тебе больше тридцати, — говорил я тогда. — Мы с тобой познакомились почти одиннадцать лет назад. И все эти годы ты менялся, получал опыт, узнавал новую жизнь... вот не могу я в документах написать, что тебе двадцать. Потому что это неправда. — Но и тридцать тоже не напишешь, — отвечал Ак. — Макфи сказал, что возраст нужно указывать адекватный. А такое несоответствие возрастных и физических кондиций... — Умный какой, — хохотнул я в ответ и взъерошил ему волосы. Я готов был написать любую цифру, настолько неприлично счастливым ощущал себя. Но в итоге мы сошлись на двадцати шести годах. Как минимум — чтобы он не оказался моложе Ника. — Двадцать шесть ему на самом деле, — ответил я. — А тебя это с какой стороны беспокоит?.. — Позавидовать хочу, — усмехнулся Крис и посмотрел на меня внимательно. — Нам-то с тобой уже под полтинник, а, Сморчок? Вон, уже голова седая наполовину. И вдруг — двадцать шесть лет! А тогда, значит, двадцать три было? — У вас прекрасный устный счёт, — сказал Акменра. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я под столом благодарно похлопал его по ноге, а он продолжал: — Завидовать вообще не полезно для психического состояния. Но если очень хочется и другого выхода нет — то пожалуйста. Мы не возражаем, правда? И улыбнулся мне. А я — ему. — Кстати, мы с вами так и не представлены друг другу, — это было произнесено с таким царственным наклоном головы, что я невольно поморгал: натурально показалось, что напротив меня в этой забегаловке снова сидит древнеегипетский фараон в ускхе и дешрете. Но, собственно, таким он и остался, даже если его переодели в современную одежду: как говорила моя мама, себя не выплюнешь, и это был один из тех редких моментов, когда я был с ней согласен. Крис даже застыл от такого тона. Мне показалось, что он тоже захотел сказать Аку «ваше величество». — Гмм... Как ты там говорил-то? Мумия фараона? — Да, — Ак снова царственно кивнул. — И вы сказали, что я вру. — Да я пошутил, — начал было Крис, но Акменра перебил его: — Так мы с вами познакомимся, с вашего позволения. Я не буду называть вам своё полное имя, у меня их несколько и они сложные: вы можете называть меня просто Ак. Ларри, ты не возражаешь? Я тоже важно кивнул, пытаясь не хрюкнуть прямо в спагетти. — А ваше имя?.. — Эээ... Крис... Кристофер Гринберг. Мы со Сморчком… то есть с Ларри... дружили в колледже. И тут Ак превзошёл самого себя. — Крис Гринберг? — переспросил он обрадованно. — О, Исида! Вы с Ларри занимались сексом в экспериментальных целях, когда вам было по двадцать лет! Крис закашлялся. Если бы не подошедшая официантка с заказом, его бы, наверное, хватил удар. — А мы познакомились на работе, — продолжал Акменра. — Ларри работал ночным сторожем в музее естественной истории, а я... туда приходил. Я историк, специалист по Древнему Египту. — Уфф, — выдохнул Крис. — А сказал — мумия фараона! И говорил, как этот... — он покрутил вилкой в воздухе. — Как фараон настоящий. — Это профессиональная деформация, — вздохнул Ак. — Столько лет не могу избавиться!.. Крис вонзил вилку в спагетти и посмотрел на меня: — Ну, Сморчок... откопал ты себе, и правда завидую. — Кстати, — вмешался Акменра, — а почему Сморчок? — Вот я его о том же спрашивал, — доверительно сообщил Крис. — Мол, такой парень симпатичный — и вдруг такое прозвище странное. — Наверное, потому что кудрявый был, — предположил я. — И несуразный такой. Но, в общем, история умалчивает. — У тебя теперь своя личная история есть, — усмехнулся Крис и поглядел на Ака. А я поднял руку и попросил у подошедшей девочки счёт. — Может быть, вы хотите взять пачку наших спагетти с собой? — предложила она. И тут я вспомнил, на чём мы с Аком остановились, когда Крис явился. Заодно и давние эксперименты вспомнил, и свою тогдашнюю заторможенность, и Крисовы подначки — мол, я замороженный совсем, и то, как Ак со мной мучился в этом смысле первые годы, как я всего стеснялся, если меня не растормошить... И с искренней благодарностью сказал девочке: — Конечно. Три пачки. И пакет, пожалуйста. Она унеслась, довольная, а я сказал Аку: — Мы дома сварим эти спагетти и будем есть. Помнишь, как ты предлагал? Взаимно и без вилок. — Ааа! — улыбнулся он. — Давай. Только пусть остынут, да?.. Крис смотрел непонимающим взглядом на нас обоих и растерянно улыбался. А я ощущал себя именно что Хранителем Бруклина. И это было уже не прозвище, а самый настоящий титул. Вот не зря моя мама говорила: с кем поведёшься, так тебе и надо.