Ватный мир

      Впервые за несколько месяцев Люциус ужинал в полном одиночестве. Дети уснули слишком рано из-за начавшегося шторма, и их было решено не будить. Северус же, как и обычно для последних трех дней, заперся в библиотеке, и Люциус видел его последний раз лишь днем, когда уходил на очередную прогулку, в надежде, что сегодня Гарри все же выйдет. После случившегося несколько ночей назад, Северус был достаточно взвинченным и нервным, что и так волновало — ведь он так и не посвятил мужа в свои переживания — а сейчас и вовсе скрылся от всего мира. Конечно, немного ободряло то, что он говорил, что увиденное им во сне не связано с Гарри. Но вот вопрос о том, что так сильно могло подкосить спокойствие его рассудительного возлюбленного, оставался насущным. Да и то, что он все же смог встретиться и перекинуться парой фраз с Гарри, не сильно успокаивало. А скорее и вовсе вызывало дополнительное волнение — в конце концов, прогулка их прошла не так уж и удачно, да и не выходил Гарри более на террасу. Но Люциус рассчитывал, что это «случайная» встреча все же хотя бы немного продвинет их отношения. И, может, тогда он все же получит ответы на все те вопросы, что зрели в нем с момента появления фамилии Певерелл в его жизни. Хотя иногда казалось, что все ответы не стоят всех тех нервов, переведенных на их добычу.              Люциус отпил воды и отодвинул от себя тарелку, та сразу исчезла, сменяясь более маленькой с куском вишневого пирога. Рядом появилась домовуха, чье имя Люциус уже благополучно позабыл, и поинтересовалась: «какой чай хотел бы господин Малфой к своему пирогу?». Мужчина буркнул что-то мало разборчивое в сторону и отломил кусок десерта, пусть и не спешил отправлять его в рот. Покачав десерт на вилке, мужчина пару секунд, не отрываясь, понаблюдал за поблескивающей на свету красной вишневой массой и вложил кусочек в рот. Не интересно. Как и то дерево. Как и болото, вместо ручья. Как и тайник в саду. Все это… Впечатляло только своей обыденностью. Вода, которую не чистят, запущенное деревце, стандартный для магов волшебный тайничок и пресный пирог. Мужчина тяжело вздохнул. Это все было так безвкусно. Как человек может жить в подобном?              Люциус с детства знал что такое хороший вкус: ничего лишнего, ничего не вписывающегося в общую картину. Так, например, вазы в его доме всегда наполнялись теми цветами, что подходили к нынешнему цвету ковров, а те в свою очередь менялись в зависимости от штор, обрамляющих окна. Так и его образ: рубашка должна подходить к костюму: не наденет же он молочную рубашку под костюм синего оттенка, как и красный жилет не подойдет к коричневому пальто. Абсурд же!              Мужчина посмотрел на выпачканный манжет своей блузы и непонимающе склонил голову. И когда же он не доглядел? Во время прогулки? Если подумать, по возвращении он так и не переоделся, даже не думал о своем внешнем виде, лишь накинул на плечи кардиган, когда с улицы повеяло холодом. Ох, Гарри морозило даже пару дней назад, когда ветер не бил в окна с таким остервенением, а все те тучи не успели нависнуть над этим домом, сменяя солнечные тепло и свет. Как же он себя чувствует сейчас? Все ли с ним в порядке? Люциус опустил руку, неожиданно понимая. Ему, Гарри, было неудобно с ним в тот день. Они и правда были слишком разными. Люциус вырядился в отличный и подходящий даже для светского приема наряд, прихорошился, заплел волосы и приказал натереть и начистить свои лучшие туфли, что все равно заляпались пылью и грязью за время ходьбы… А Гарри. Как чувствовал себя он рядом с Малфоем? Вспомнилась неловкость с которой молодой человек рассматривал его, когда вышел, его смущение — пусть и не слишком явное -, когда он поправлял аляпистую и нелепо выглядящую для летнего (и не только) дня шаль на своих плечах. Люциусу захотелось хлопнуть себя по лбу. Об этом он совсем не думал в тот момент. Хотел произвести наилучшее впечатление, и произвел его, а заодно и пристыдил того, ради кого старался. Гарри наверняка чувствовал себя не комфортно в своем магловском спортивном костюмчике и тапках. Губы против воли расплылись в улыбке. Он и правда выглядел до смешного нелепо и несостоятельно. Очень странно. И даже мило, — признался себе Люциус. Во всяком случае негатива к «образу» партнера в себе мужчина, как ни странно, не чувствовал, даже несмотря на его педантичность и огромную нелюбовь к неряшливости.              Мужчина отломил пирог и положил в рот еще кусочек. Если подумать, то он был довольно… Сбалансирован. Сладкий, с небольшой кислинкой в вязкой начинке и рассыпчатым песочным тестом. Если задуматься, то добавить сюда мороженное… и получится очень даже приятно. Мужчина отправил в рот еще одну порцию. Но яблочный пирог в таком случае подошел бы лучше. Да. Определенно. Мужчина положил ложку на блюдце и отодвинул ее.              — Господину не понравился десерт? — домовуха появилась вместе с чайником, выпучив свои огромные глаза на лорда. — Возможно, Мими может поменять десерт? Какой десерт хочет господин Малфой?              — Нет, — Люциус коротко махнул рукой, отвечая сразу на все вопросы. Эльфийка еще недолго постояла рядом и пробормотав: «как угодно господину Малфою», — исчезла вместе с посудой.              В голове всплыл образ Талисиса. Слуга, похожий на домового эльфа и с покорностью подобающего уровня. Скверный, конечно, как выживший из ума Кикимер из дома Блэков — только этим и отличался от эльфов — ни один здоровый домовой не хамил бы господам. Внешность, ясное дело, тоже была совсем не подобающей для эльфа. Но при мысли об этом человеке в голову приходил образ именно домового эльфа.              Какой маг стал бы подчиняться другому магу, пусть даже и за деньги? А вот, если он магл, это еще возможно было бы оправдать. Но каждый магл в маг-мире был известен и знаком магам данного места, а Талисиса в списках магической Британии Люциус не помнил. Возможно, этот слуга был сквибом. И это было бы самым вероятным: в конце концов какой лорд не мечтал бы о подобной службе для своего ребенка-сквиба? Хоть какой-то статус — служба у известного лорда. Но даже это предположение было спорно. Все же Певерелл не был таким уж известным «существующим» родом сейчас. На людях появился он только единожды, и то, никто так и не увидел его лица на том приеме. Новый глава просто объявил во всеуслышание о возрождении древней фамилии. Сейчас Люциус уже знал почему все случилось так. Гарри бы показался людям, стал лордом Певерелл-Слизерин для всех, но, к сожалению, они встретились именно в тот день впервые, после вступления Гарри в права полномерного мага. Именно тогда все трое испытали первое и самое сильное притяжение друг к другу. Пусть, Люциус и Северус в тот момент еще так и не получили своего третьего рисунка, но на коже Гарри проступили уже все три птицы, которых они так и не увидели в ту ночь. Что говорить о метках, если они не узнали и самого Поттера?              Как же все это мерзко все же. Даже в голове звучит отвратительно. «Мы были настолько зациклены на удовольствии и своих телах, что не смогли увидеть, что кувыркаемся в постели со своим главным врагом». Люциус покачал головой. Неужели они и вправду были столь развязны? Хах, ответ очевиден — были, конечно. Они так любили секс и собственное удовольствие от сего действа. В принципе, и не стоит удивляться тому, что они не узнали Гарри тогда, подросток подрос за лето, возмужал, его лицо было подкрашено для официального приёма, а одежда и новые очки в узкой оправе создавали вид совершенно нового человека, а они и не вглядывались особо — просто видели перед собой красивое новое мясо. Они редко запоминали тех, кто провел ночь с ними, и Люциусу уже не раз приходилось выслушивать и блокировать проклятия запущенные в него. Они с Севом запоминали любовников не по внешности или именам, а по историям, сопровождающим их расставания. «А помнишь, папаша той малышки передал тебе письмо с бумагой пропитанной зельем «Желания и похоти», которое получилось вместо «Внушающего зелья»? Мы так долго не вылазили из кровати» или «помнишь, как тот парнишка подослал к тебе парочку продажных авроров?». Подобные смешки и обсуждения этих моментов раньше вызывали столько эмоций! А сейчас лишь тяжесть в голове и небольшое чувство бесполезности и потраченности в пустую того времени.              Мужчина поднялся из-за стола, отодвинув стул назад почти на полметра, и лениво потянулся, разминая спину. Взяв свой стакан в руку, мужчина оглянулся, отчего-то считая, что мог что-то забыть, но, откинув все те ненужные мысли, прошел к двери и вышел в коридор. В этом доме менялись лишь цветы и расположение людей на картинах — что было вполне обычно для магических портретов и пейзажей, и не вызывало пристального внимания -, сейчас же вазы были и вовсе пустыми. Люциус отчетливо помнил, что еще утром в вазах красовались свежесрезанные букеты, сейчас же ни одна ваза, встреченная им на пути, не была заполнена. Это было необычным для этого дома — цветы здесь были постоянным декором.              — Лорд Малфой, — голос слуги раздался совсем рядом, казалось чужое дыхание вот-вот опалит его макушку. — Доброго вечера.              — И Вам, — Люциус обернулся и свел брови к переносице, стараясь заглушить внутренний диссонанс — мужчина стоял в нескольких метрах от него самого. Спустя почти минуту молчания, он продолжил. — Вам что-то нужно от меня?              — Нет, что Вы? — Талисис слегка склонился в поклоне. — Я лишь поздоровался с Вами.              — Хорошо, — кивнул Люциус, уже собираясь развернуться.              — Но раз уж мы с Вами заговорили, хотелось бы сообщить, что Ваш супруг отужинал и вернулся в ваши комнаты, — не позволив сделать даже одного-первого шага прочь, заговорил вновь Талисис. — Лорд Принц выглядит довольно нездорово. Позвольте поинтересоваться: Все ли у вас в порядке, лорд Малфой?              — Не думаете ли Вы, что лезете не в свое дело, Талисис? — Люциус окинул слугу холодным взглядом, подмечая явное удовольствие промелькнувшее на его лице. — Ваше лживое волнение вызывает лишь раздражение.              — Вы меня оскорбляете своими словами, дорожайший лорд, — Талисис прислонил руку к своей груди, а его лицо сделалось пораженным и непонимающим. Вот только взгляд его был уже даже не просто безэмоциональным, а скорее даже насмешливым.              — А Вы впустую тратите мое время, — немного повысил голос Малфой. — А теперь я пойду. Надеюсь, Вы потеряли настрой и больше не будете пытаться вывести меня и спровоцировать, — примерно понимая чего хочет добиться собеседник, закончил он.              — На самом деле я хотел предупредить Вас, чтобы вы закрыли сегодня окна и двери в своей комнате. Сегодня довольно мрачно, — Люциус обернулся еще раз, со злостью рыча что-то вроде:"Это все?». Он и сам прекрасно видел какие темные тучи двигались в их сторону и прекрасно помнил поднявшийся на улице ветер. — Конечно, лорд Малфой. Я бы не стал заговаривать с Вами просто так. У меня хватает и своих забот. Просто, не хотелось бы, чтобы надвигающаяся буря навредила вам.              — Благодарю за Вашу заботу, — язвительно кинул Люциус, только ускоряя шаг.              — Не стоит. Я лишь выполняю приказы. Вы мне не интересны, — донеслось вслед, заставляя оступиться. Какая наглость!        ***              Северус прикрыл глаза рукой и сильнее вдавился в подушку, надеясь немного отстраниться от головной боли. Люциус говорил что-то, воспринимаемое где-то на периферии сознания: это «что-то» было про его отсутствие в супружеской спальне, про затворничество в библиотеке, но Северуса это не особо интересовало. Его сны перестали быть связанными с Гарри ровно пять дней назад, и теперь каждую ночь он видел порнографические образы, в которых так или иначе участвовал этот премерзкий навязчивый ребенок. К тому же регулярность их встреч была раздражающей. Сегодня этот магический гений «набрел» на потайной ход в библиотеку и смог найти его даже там. Северуса волновало столь резкое прекращение видений, а не слишком большая осведомленность в делах предназначенности и партнерства не позволяла понять в чем суть проблемы. Книги по теме связи и влиянии ее на жизнь были найдены довольно быстро, как и разделы с проблемами и магических вмешательствах в сближение — даже сам раздел с видениями в тех или иных проявлениях был найден достаточно быстро. Но вот возможных причин для прерывания потока видений он так и не нашел. Не было их ни в первой книге, ни во второй, а на моменте, когда он приступил к третьей своим появлением его прервал Александр.              Его присутствие в библиотеке не было долгим: каких-то пятнадцать минут улыбочек, да банальных и совершенно типичных вопросов. Но даже это немало расшатало сосредоточенность зельевара. Такое бывало с ним крайне редко, обычно он легко возвращал себе самообладание и сосредоточения, а вторгшиеся в процесс работы люди успешно забывались уже через несколько десятков минут. Сейчас же… Либо этот юнец очень хорошо умел убивать настрой на рабочий лад, либо Северус и правда постарел… Верить в это не хотелось, но только такой вывод мужчина и мог сделать. Хотя встречи с этим мальчишкой и правда как-то влияли на его состояние в течении всего дня.              Всю неделю мужчина не мог нормально думать и сосредоточиться на чем бы то ни было, его мысли были мутными и расплывчатыми, а единственно, что было в его голове четким и ясным — это мысли об Александре и образы тех или иных людей в голове. Он не мог думать о людях, но мог понимать свое отношение к ним, мог представлять их в своей голове с удивительной ясностью и точностью до мельчайших деталей. Куда большей отчетливостью, нежели когда-либо в прошлом.              И даже сейчас, когда Северус просто старался думать и понимать, что говорил Люциус, каждая новая попытка вслушаться в чужие слова вызвала неприятное и даже болезненное гудение в ушах. Северус мог лишь сдавить переносицу пальцами и опустошить собственный разум от лишних мыслей.              — Сев, тебе совсем плохо? — услышал он. — Может вызвать лекаря?              — Все нормально, Люциус, — коротко ответил зельевар, хмурясь и еще сильнее поджимая губы.              — Уверен в этом? — Принц почувствовал, как кровать рядом с ним прогнулась, а на его грудь легла рука. Приятное тепло разлилось по телу, а в голове немного прояснилось. Сразу стало как-то легче от столь близкого присутствия Люца. — Сев?              — Давай просто помолчим и побудем вместе, а? — расслабляясь, попросил он.              — Конечно, — Люциус сказал это с долей недовольства. — Ты меня дня три избегаешь, а ведешь себя странно и того больше. Сегодня тебя вообще было не найти, Сев! А сейчас ты так просто говоришь «давай помолчим и просто посидим вместе». Дорогой, не считаешь это смехотворным? Да даже сейчас! Вместо того, чтобы слушать меня, ты витал где-то далеко в своих мыслях. Что с тобой вообще такое? Прошу тебя объяснить мне это. Я за тебя переживаю.              — Люциус, прошу тебя, не сейчас, — в голове зашумело с новой силой, даже к горлу подкатил комок. Муж всегда был примером сдержанности и лояльности по отношению к нему, никаких лишних вопросов. И что же на него нашло сейчас? У них же вроде был негласный принцип: никаких вмешательств в головы друг друга, так?              — Сев, я, — начал Люциус, но быстро умолк. Он поднялся с кровати и отошел, видимо к туалетному столику. — Хорошо. Как скажешь.              Северус недовольно стукнул пальцами по кровати, слыша в голосе Люциуса недовольные и упрекающие ноты, но промолчал. Он уже пару дней не видел своих детей, не присутствовал во время приемов пищи, даже попросту не приветствовал их по утру. Не думал Северус, что способен столь сильно привязаться к паре шумных детишек за настолько короткий срок. Настолько, что сейчас его больше всего раздражало не то, что он не может нормально работать или невозможность хорошенько отдохнуть с Люцем, а то, что он не может встретиться и узнать что-то еще о Лили и Сириусе. Как когда-то в школе, когда его мысли занимала милая и веселая подруга-гриффиндорка и самый популярный парень с его факультета. Давно он не чувствовал столь сильного желания узнать о ком-то все. Хотя, если подумать, то его желание узнать побольше о Гарри тоже было довольно сильно, он немало понял за то время, что видел те сны: хотя бы то, что был слишком предвзят или не желал замечать очевидного.              Гарри не был счастливым обладателем прекрасных условий жизни, огромных богатств и славы героя. Он не был обучен совершенно ничему, его жизнь была ничем не лучше, чем жизнь Северуса в его детстве. Как такового дома у Гарри тоже не было. Слава не давала ему ничего кроме лишних хлопот и нервов. Героизм родителей был принят им с таким трудом. Он ведь даже не знал кем именно они были, ему вбивали, что он сын недостойных людей. И Северус теперь точно знал, почему мальчишка так отчаянно отрицал любые злые слова о своем отце. Слишко много лжи было в его детстве.              Столько собственных воспоминаний просмотрел Северус за дни своих видений, столько нового для себя отметил он в прошлом. Столько деталей, что были невидимы для него за пеленой гордости и злобы от тычков, что давал ему старый манипулятор. Сейчас он реально не мог понять что заставляло его быть настолько слепым на самом деле. Вероятно, это была злость на внутреннюю силу Поттера. Но Северус предпочитал думать, что мальчишка и правда был слишком невежливым и грубым по отношению к нему. Но не мог уже отрицать и собственной несправедливости к подростку.              В дверь довольно громко постучали, Северус повернулся, встретился взглядом с Люциусом, выглядящим удивленно, и пожал плечами, выражая собственное непонимание. Они никого не ждали. Это точно. Он присел на кровати и устало потер лоб, стук повторился.              — Проходите, — прочистив горло, недовольно пробасил он. — Дверь открыта.              — Нет, — раздался глухой тихий голос. — Закрыто.              Короткие, малоразличимые фразы, позволили убедиться, что это и правда какой-то незваный гость. Северус еще раз обернулся к мужу, губами спрашивая он ли закрыл дверь, но после того, как Люциус помотал головой и поднялся со стула, тоже поднялся с кровати. Недолго думая он подошел к двери, попытался провернуть замок, но, когда обе попытки обернулись неудачей, дернул ручку и приоткрыл дверь.              — И все же дверь была открыта, — прошипел он, сквозь зубы, вглядываясь в темноту коридора.              — Ох, прошу меня простить, — звоном прошелся голос по ушам.              Принц нахмурился пытаясь понять и узнать пришедшего по голосу, но мысли приводили его к каждому знакомому ему человеку одновременно. Северус отступил на шаг, позволяя лампам осветить часть коридора. Глаза на секунду ослепил золотой отблеск, мужчина моргнул, прищурил заслезившиеся глаза, и, наконец, смог распознать знакомые черты лица. Небольшая ямочка на подбородке, мендалевидные глаза, широкие брови и высокий лоб со столь знаменитым шрамом. Северус отступил от двери, позволяя ей открыться до конца и полностью явить ему Гарри. Молодой мужчина растянул губы в полуулыбке, приподнял свои брови, словно в удивлении и склонил голову к левому плечу.              — Я могу зайти? Стоять в коридоре — не слишком удобно, — он махнул рукой около своего лица, по которому словно прошла рябь, и вновь скрестил руки на груди.              — Да, конечно, — спешно проговорил Северус, отходя почти на середину комнаты. Гарри прошел внутрь, растягивая улыбку еще сильнее, он осмотрелся, приподняв лицо, взглянул на Люциуса, окаменевшего позади кровати, и фыркнул.              — Что за реакция? — шаркнув ногой по полу и дернув голыми плечами, не закрытыми просторной майкой, спросил он.              — Ваше появление здесь довольно сильно огорошивает, мистер Певерелл, — охрипше проговорил Люциус. Брови Гарри дернулись и губы на секунду недовольно скривились, почти тут же возвращаясь в исходную позицию.              — Да? — Гарри отвел взгляд в сторону. — Ну, неужели человек не может просто навестить своих партнеров? Я подумал, что слишком много упускаю, слишком многого лишаю нас всех, — он картинно развел руками и шагнул ближе к Северусу. — Мне хотелось увидеться с вами, и я посчитал, что было бы неплохо пожелать вам доброй ночи. Для начала, — Гарри обнажил белые клыки и прищурил глаза, становясь похожим на лисицу.              — Звучит как-то неправдоподобно, — неуверенно и потерянно пробормотал Северус, не в состоянии здраво мыслить, и обвел мутным взглядом откровенный прикид Гарри: совершенно не свойственный ему. В груди кольнуло сомнением, но стоило Гарри сделать еще один шаг в его сторону, расслабить руки, касаясь пальцами своих голых бедер, виднеющихся из-под коротких шорт, и заглянуть ему в глаза из-под ресниц, и мужчина совсем потерялся. — Гарри…              — Северус! — голос Люциуса немного отрезвил и заставил обернуться на мужа, смотревшего на него столь же непонимающим и болезненным взглядом, что скорее всего был и у самого Северуса. — Что-то не так…              — Люц, это же Гарри. Разве мы с тобой не ждали его все это время? Разве мы не искали его? — заплетающимся языком тихо проскрипел Снейп, веря собственным словам, вырывающимся изо рта без его воли. Несмотря на отсутствие аргументов в словах супруга, Люциус доверительно кивнул.              — Но Гарри не стал бы так поступать, — выдал он еще тише, наперекор своим жестам.              — Но он же поступает.              Лицо Северуса развернули холодные руки, и он встретился с ясными, кристальными глазами, в которых плясали алые вспышки. Его имя сорвалось с тонких губ, и Гарри потянулся вверх, привстав на мысочки, обнимая его за шею и шепча что-то неразборчивая ему в шею. Взглядом Северус прошелся по комнате, потолку, дверному проему, выхватывая взглядом фигуру. Худую, маленькую с растрепанными темными волосами и нахмуренными бровями, что мало скрывали зеленые глаза. Гарри? Но как же тогда то, что он обнимает того же человека? Его руки прошлись по талии, цепляясь за связанные в хвост волосы, глаза опустились вниз, охватывая взглядом желтые локоны, рассыпанные по белой майке. Почему? Это же… Это же Гарри. Это точно был он. Но тогда почему? Взгляд вновь поднялся к двери: Гарри шагнул в комнату, особо громко ударяя тростью по полу. По телу прошла волна озноба, в ушах перестало шуметь, а голова стала легкой и настолько чистой, что подкосило ноги, по спине же под его пальцами прошла дрожь и тонкие руки отпустили его плечи. Молодой человек легко отшатнулся от Северуса, отрываясь от его груди, на секунду являя свое испуганное лицо, и резко обернулся к стоящему в проеме.              — Гарольд, — голос изменился, стал звонче, выше, в нем появились настороженные и заискивающие нотки. — Я могу объясниться.              — Александр-Тимоти-Питер Роузен, — Гарри чеканил каждое слово, прожигая юношу взглядом. — Ваше поведение Более совершенно невозможно терпеть! Вы пришли в мой дом. Вы едите мою еду. Хотя ошибку допустил Ваш брат, я не выгнал Вас из этого дома, позволил остаться до приезда настоящего главы дома Роузен. А Вы ведете себя подобным образом?!              — Я могу объяснить, — залебезил Александр, как-то сжимаясь, но при этом горделиво вскидывая подбородок. Его тело незаметно содрогалось.              — Молчать! — Гарри стукнул тростью в третий раз, по помещению прошла холодная волна, а следом, вдогонку, задребезжали окна. — Я не желаю слышать ни слова от столь невежливого и испорченного существа! Вы живете на границе, в доме одного из действующих лордов и при этом ведете себя, как «господин». Я промолчал, когда Вы, возомнив себя достойным и ударили моего слугу.              — Он клятвоотступник!..              — Я проигнорировал, когда Вы при первой встрече с Северусом Принцем, попытались воздействовать на него незаконной в этом месте силой, — не давая себя перебить, еще сильнее повысил голос Гарри. — Я старался не придавать значение, когда Вы, несмотря на мой запрет годом ранее, вышли в город и отсутствовали всю ночь. Даже то, что Вы несколько раз подошли к моим наследникам, не смотря на мои просьбы не делать этого, я готов был простить. Но сейчас Вы перешли границу, Александр. Действовать на моих партнеров… Гостей! Воздействовать на моих гостей, используя силу с той стороны, надевая на себя мой образ, дурманить им голову, пытаться соблазнить одного из мужчин, чья душа сплетена с душой хозяина дома… С душой Певерелла. Это действительно переходит все допустимые границы.              — Гарольд, ты же знаешь, что нам так сложно держать себя в узде в подобные ночи. Это же моя суть, — визгливо раскричался Александр с силой хлопая себя по голым коленкам и зло глядя на Гарри. Не видя ни тени сомнения, понимая плачевность положения, он захныкал и еще более истерично закричал. — Это не моя вина! Это они сделали слишком много! Это они переполнены чувством вины и печали!              — Александр! — Гарри тяжело шагнул вперед. — Вы ведете себя, как испорченный и избалованный ребенок! И Ваше поведение дало мне окончательно понять, что сейчас Вам не место на этой стороне, — Александр сжал руки в кулаки и недовольно захныкал, тряся головой и повторяя, что он здесь жертва несправедливости, что Певерелл-"убогий человек» недостоин поучать его. — Если Вы настолько не можете контролировать себя, если Вы не осознаете, как сказываются Ваши действия на окружающих, и чем это может обернуться для всего сообщества. Если Вы не готовы проявить уважение даже ко мне и моим гостям, я отказываю Вам в вашей просьбе и запрещаю появляться даже на границе на то время пока моего внука не сменит его наследник. Этим же утром Вы покинете этот дом и более не ступите на линию границы, пока не истечет озвученный мною срок!              Гарри пару раз стукнул тростью по полу, из-под острого ее окончания вырвался неплотный синеватый поток, сливающийся в единую магическую струю и направляясь прямо в сторону юноши. Поток охватил его тело, объял шею руки, на секунду тело юноши потемнело, исказилось, теряя даже те и так не слишком выделенные половые признаки, черты его тела поломались и удлинились, а после струя браслетом сомкнулся на руке, образуя нечто похожее на полупрозрачную широкую татуировку. Александр поднял руку с недоверием вглядываясь в узоры и злобно стрельнул взглядом в Гарри, при этом не издавая ни звука. Только, когда с губ хозяина дома сорвалось «так тому и быть», а татуировка засветилась красным, Александр яростно завизжал, топнул ногой и, дернув руками, рванул в сторону дверного проема, вылетая из комнаты. Гарри проводил что-то яростно кричащего парня взглядом, пока тот не скрылся за поворотом в коридоре, после чего повернулся обратно к мужчинам.              — Мне жаль, что так произошло, — после пристального осмотра мужчин с полной серьезности на лице отчетливо проговорил Гарри, склоняя голову. — Прошу прощения за то, что подверг вашу жизнь опасности, — он вновь поднял взгляд на все еще молчаливых мужчин, но все же отвел взгляд в сторону, когда не смог разобрать их эмоций. — Обещаю найти то, что могло бы компенсировать ваши неудобства.              А Северус в этот момент, впервые за столько дней расслабленный и чистый разумом, вскипал все сильнее — слова Гарри все больше и больше заставляли его впадал в ярость. Он злился, что не понимал происходящего, злился на то, что его околдовали, злился, что Гарри даже сейчас не хотел говорить с ними, даже не пытался объяснить происходящего! Гарри желал… Откупиться?! «Компенсировать неудобства»?! Что за наглость?! Гарри был просто невыносим в своих глупости и самовлюбленности!              — Я пришлю к Вам Талисиса, — договаривал тем временем Гарри. — Он проведет осмотр и при необходимости предоставит вам первую помощь. Еще раз прошу прощения, что позволил произойти всему этому. А теперь, — Гарри переступил с ноги на ногу, собираясь развернуться.              — Постой, — Северус вытянул руку в останавливающем жесте, Гарри замер, настороженно и напряженно. — Вы сейчас серьезно, Поттер? Возможно, Вы хотя бы соизволите объяснить, что это только что было? — Гарри открыл рот, но его попытка сказать хоть слово тут же была пресечена. — Хотя, дай-ка я сам угадаю: ты не можешь, да? Не можешь и не собираешься ничего объяснять нам? Так, Потт… Гарри? Ты не ответишь, что бы я не спросил, да?              — Я бы мог ответить, — осторожно начал Певерелл, кидая взгляд на молчаливого Люциуса и возвращаясь к разъяренному Принцу. Мужчина нахмурился еще сильнее, понимая, что не будет все так легко и просто. — Но Вы правы. На этот вопрос я Вам не отвечу.              — А на что же ты можешь мне ответить, а, Гарри? — рыкнул зельевар. — Может, ты скажешь, что не так с твоим наследием? Или объяснишь, от какого недуга страдаешь? Расскажешь, что с тобой, а, Гарри? Что с Лили и Сириусом? Может поведаешь откуда знаешь то, что знать тебе не предназначалось? Откуда ты знаешь о домах, которым принадлежим мы с Люциусом? — Северус жестикулировал руками и говорил повышая тон на каждом вопросе, жестко прерывая любую попытку Гарри заговорить. Он поджал губы и особенно ядовито прошипел. — Или, может, ты поведаешь хотя бы, кто такой этот твой слуга? Или в каких вы с ним отношениях, а, Гарри? Кто он тебе?              — Это не Ваше дело, сэр! — глухо отозвался Гарри глядя на разъяренного мужчину исподлобья. Северус закатил глаза, на этот раз уже более глумливо улыбнувшись, вновь взглянул на Певерелла.              — Кто бы сомневался в подобном Вашем ответе, — саркасично протянул он, взмахивая руками. Гарри скривился, отошел на шаг в сторону, сдерживая желание выйти из-под упрекающего, неприязненного взгляда. Словно грязью обливают. — Всегда Вы так, Поттер. Мните себя сверхразумом! Никто более не поймет Вас и не сможет разделить тяжесть Вашего великого бремени, О-Великий-и-Неподражаемый-Герой! Никто же не достоин даже просто знать о Вашей жизни!              — Это не так! — вскрикнул Гарри, смыкая руки на своем животе и зажмурившись. Тело, изможденное колоссальным выбросом магии, снова стало ощущаться и болеть, а чужой негатив плотно охватывал все внутренности. Немного восстановившаяся нить партнерской связи задребезжала, передавая обиду и злость находящегося рядом партнера. Внутри все так потяжелело. Гарри вскинул голову, смотря на бывшего учителя с упреком и злостью.              — Как же тогда? — продолжал набрасывать Северус, лишь сильнее распаляясь от ответной реакции и выплескивая свою злость через грубые язвительные уколы. — Ты даже нам, своим партнерам, своим «суженным» ничего поведать не можешь. Так что еще мне нужно для выводов? — Северус развел руками и прищурил глаза, Гарри задохнулся от возмущения и, сглотнув непрошеные слезы, ударил кулаком по трости. Стоило раздаться стуку, как Северус бросился в сторону Гарри и обхватил его руку. Певерелл дернулся. — Как, а, Поттер?! Ты наш партнер, разве это уже не многое значит?! Хотя, если говорить на чистоту, даже этот мальчишка вел себя более «по-партнерски», нежели ты! — глаза Гарри еще сильнее расширились от шока. — Тебе вообще знакомо понятие «флэйксоул», а Гарри?              — А разве партнерство меняет хоть что-то? — прошипел Гарри, глядя в завораживающие черные глаза. — Меняет ли Вашу ненависть ко мне от того, что я сын одного определенного человека? Меняет Ваши издевки надо мной в школе? Меняет то, что даже после проявления этих самых меток на наших телах вы продолжили глумиться надо мной и трахать какого-то безнравственного ублюдка в моем же доме?!              — Этот «безнравственный ублюдок» хотя бы имел понятие об уважении старших, невоспитанный ты мальчишка! — рявкнул зельевар.              — Меняет партнерство то, — игнорируя попытавшегося его перебить Северуса, продолжил кричать Гарри, — как вы выставляли напоказ то, что чувствуете ко мне одну лишь неприязнь и отвращение? Меняет, что вы пинком вышвыривали меня из постели, после того, как наиграетесь с моим телом? Меняет мою неприязнь к Вам, как к педагогу или мою «гриффиндорскую тупость», как вы говорили?! Или, может, партнерство меняет, что вы хам, самодур и просто напыщенный индюк?! Нет! Этот идиотизм под названием «предназначение» и «партнерство» ничегошеньки не меняет, сэр! — Гарри еще пару раз дернул свою руку и все же вырвал ее из хватки, не отрывая взгляда от чужого лица. Северус вновь растянул губы в противной усмешке, заслышав оскорбления.              — Не меняет. Да. Вы правы. «Этот идиотизм» не меняет, мистер Поттер! А вот это меняет, — он схватил Гарри за плечо и, склонившись к нему, впился в его губы грубым поцелуем.              Пару секунд Гарри ошарашенно и беспомощно сжимал и разжимал кулаки. Его губы безжалостно кусали и дергали. Не дожидаясь ответа, Северус углубил поцелуй, перенося одну из рук на затылок Гарри, смотря прямым взглядом в зеленные, выражающие лишь шок глаза и ожидая хоть какой-то реакции. И Гарри отреагировал. Он с силой сомкнул зубы, игнорируя болезненное мычание Принца, после чего вновь вырвался и, хорошенько замахнувшись, отвесил своему нареченному звонкую и хлесткую пощечину, отвернувшую лицо мужчины в сторону. Ладонь моментально загорелась огнем, а на возвращающих свою чувствительность губах ощущался металлический привкус крови, на глаза на секунду навернулись слезы, которые тут же были стерты предплечьем и он вновь поднял оскорбленный взгляд на мужчину. Северус же замер, неверяще глядя в сторону, по его подбородку стекала алая капля.              — Вы просто омерзительны, Северус Тобиас Снейп, сэр — полушепотом выдавил Гарри, прижимая руку, которой ударил мужчину секундами ранее, к груди. Его лицо выражало глубокую печаль и отчаяние, а из груди вырвался всхлип. — Даже от Вас я подобного не ожидал.              — Чего? — глухо начал Принц и стерев кровь, продолжил громче. — Чего Вы не ожидали? Что я сделал такого противоестественного и ужасного, Гарри?              — Думаю, у Вас будет достаточно времени чтобы подумать над этим, сэр, — столь же глухо ответил Гарри, смотря совершенно стеклянным взглядом словно сквозь мужчины. Все внутри словно ухнуло вниз — Северус ожидал другого, он не хотел подобной реакции. Гарри опустил лицо и развернулся в сторону двери. — Доброй ночи.              Люциус проводил Гарри взглядом, взглянул на оттаявшего Северуса, что как-то отчаянно опустил плечи и сжал руки в кулаки, и ринулся вслед за Певереллом. Выйдя в коридор, Малфой свернул вправо, пролетел мимо первого прохода, второго, и, наконец, заметив Гарри в третьем, окликнул его, замедляя шаг. Певерелл никак не отреагировал, продолжая идти вдоль коридора, но Люциус настиг его за следующие пару секунд. Он обошел Гарри, останавливаясь и преграждая ему дорогу. Певерелл остановился, опуская голову еще ниже.              — Гарри, прошу Вас, — настойчиво проговорил Люциус, пытаясь вглядываться в лицо, скрытое за растрепанной челкой.              — Я хочу уйти, лорд Малфой, — почти шепнул Гарри, а его пальцы сильнее сжались на ручке трости. Он шумно сглотнул. — Отойдите.              — Гарри, не воспринимайте слова Северуса всерьез, прошу. Он часто бывает груб, но поверьте, он и сам жалеет об этом, — уговаривал Люцис, его ладонь коснулась плеча Гарри, но тот почти тут же отпрянул. — Гарри, Вы реагируете слишком бурно!              — Отойдите, лорд Малфой, — повторил Певерелл еще раз. Послышался всхлип.              — О, Мэрлин! Гарри, не делайте трагедию из этого! Не произошло ничего, из-за чего рухнет Ваш мир! — закатил глаза Люциус. — Сев был груб, но ты…              — Я не хочу ничего слышать! -перебил его Гарри. — Ничего, понятно Вам?! Я не вещь, которой можно воспользоваться! Меня не нужно трогать тогда, когда Вам этого только захочется, меня нельзя целовать и валять по постели, просто потому что Вам того хочется! Я живой! И я испытываю чувства! Я не хочу, чтобы меня использовали и пытались изменить мое настроение, завалив меня в кровать! Мне больно от того, что Вы так уродуете мой образ в своих мыслях… Я по-вашему мнению, потаскуха? Раз ранее я позволял вам все, чтобы только угодить вашим желаниям, это значит, что я этого хотел?! Я такой же человек, как и Вы, в конце концов! Я не образ в вашей голове и не безвольная игрушка! И я не должен бескорыстно делать все для вас.              Воцарилось молчание, по подбородку Гарри скатилась пара слез. Он всхлипнул и стер мокрые дорожки с лица.              — Гарри, — Люциус опустил руку и вновь замолчал на мгновение. — Прости. Я понял. Да, — Люциус кивнул, чувствуя огромную пустоту внутри себя. Он и не думал об этом так. Нет. Он не думал о жертвах, что приносил Гарри, позволяя им все то, что они делали. Он не думал, что это могло быть ему в тяжесть. Мужчина шагнул в сторону. — Я подумаю об этом… Прости.              Люциус отошел к стене, полностью открывая путь для Гарри. Он не отводил взгляда, наблюдая за опустившимися и расслабившимися плечами, за тем, как опустилась грудь Гарри при облегченном вздохе, за тем, как его пальцы перестали столь сильно впиваться в ручку трости, и только после этого развернулся в противоположную от партнера сторону. Он успел дойти уже до поворота, когда Певерелл развернулся и окликнул его.              — Люциус, — осторожно позвал он, мужчина остановился, не в силах повернуться к партнеру в течении пары минут, но все же пересилил недоверие к собственному слуху, и обернулся. — Спасибо.              Он улыбался. Всего пару секунд, пока не развернулся обратно и не исчез из виду за поворотом, но он улыбался. Улыбнулся просто для него, для Люциуса. Это дарило надежду и веру.