Насекомое, влюбленное в бабочку

Я потянулся к яркому пятну на однотонной коже, стоило мне дотронуться кончиками пальцев до бабочки, Тэхен вздрогнул, и, казалось, от такого резкого движения, махаон испугается и улетит, но ничего не произошло, потому что он навсегда прибит к своему организму-носителю. - Что ты... Делаешь?..- мот пальцы спустились ниже, обходя все позвонки, а их обладатель прогнулся, но не отстранялся. - Тэхен, почему ты такой красивый?.. - прозвучало, скорее, как факт, нежели вопрос. Но Ким молчал, он все так же стоял, повернутый ко мне спиной. Вся эта ситуация слишком сводила с ума. И снова это "слишком". С ним все не так, все "слишком": слишком быстро, слишком не в моих правилах, но желание жгло слишком сильно. Поцелуй вышел легким: касание губ пришлось на окрашенную насекомым часть тела. - Подожди, - голос Кима дрожал, он то вдыхал воздух, то шумно выдыхал, закрывая глаза, - Скажи мне... Имя... - Юнги. Мин Юнги. - Юнги...- кажется, он улыбался, пробуя мое имя на вкус. Затем медленно развернулся, представляя вниманию идеальное обнаженное тело. Я, незаметно для себя, сглотнул, а Тэхен подошел вплотную и зарылся своим носиком в мою макушку, такой милый. Я поднял взгляд и встретился со своим отражением в темных глазах. В груди что-то приятно щелкнуло, мои руки сами ласково обхватили его за шею и притянули вплотную к лицу. Губы оказались куда вкуснее омытого дождем тела, а еще довольно мягкие. Парень отвечал на поцелуй, робко, так, как мог, вдыхал и мягко выдыхал в поцелуй всю свою нежность. А я и не требовал большего. Не было никакого остервенения или похоти, были до одури приятные мурашки по всему телу, тихие стоны, неопытность, неловкость и смущенные взгляды. - Пошли... - я взял все еще не приходящего в себя от новых ощущений Кима за руку и отвел в спальню, абсолютно не понимая, чем именно руководствовался в тот момент. - Боишься? - спросил тихо, боясь спугнуть. - Ты не страшный... Но ты ведь говорил, что я странный... Так почему? - Забей на те слова, ты не странный, ты - необычный. Ну, по крайней мере, я еще ни разу не видел человека, танцующего под дождем... Даже не так... Появилось чувство, что вы с ним занимаетесь любовью, все было так гармонично и, кажется, от этого так естественно... Раньше я был скептически настроен ко всем этим любовным вещичкам, но ты - другой. Я имел в виду, - заметив устремленный в пол взгляд парня, тут же поспешил исправиться, - в хорошем смысле. Понимаешь, мои земляные черви в голове прямо сейчас, вероятнее всего, украшают свое убежище всякими сердечками и вешают омелу... У меня такое впервые. Тэхен улыбнулся, так светло и чисто, что мои существа в голове стали мутировать, создавая что-то большее, что-то ужаснее. Любовные поцелуи сменились диким желанием обладать этим непонятным существом. Я толкнул его на кровать, а затем залез сверху, буквально вжимая в кровать уже более раскрепощённым поцелуем. Первое время Ким метался, но позже притих, прикрыв глаза и открывая рот в нужные моменты, чтобы вдохнуть и снова принять меня в себе. Нехотя оторвавшись от слегка покрасневших, потрескавшихся от холода, но от этого не менее прекрасных губ, я привстал, чтобы стащить с себя эту грань, отделявшую два разгоряченных тела. Одежда полетела в разные стороны, а с ней и мое самообладание. Что-то окончательно завладело мной. И я знал что, но не хотел с этим бороться. Я накинулся на него с новой силой, как мальчик с сочком, изо всех сил пытавшийся получить в свою коллекцию редкое насекомое. Его одежда полетела вслед за моей, и теперь он лежал, соблазняя мое естество своей неподдельной природной идеальностью. Приятная нега пробежалась по телу, отдаваясь возбуждением внизу живота. - Такой хрупкий... Тэхен был совершенно не в состоянии думать или реагировать, поэтому он просто смотрел на меня томным, не сфокусированным взглядом, приоткрыв рот, руками пытаясь скрыть свою кукольную, нереальную для человека, наготу. - Убери, - голос предательски хрипел, - убери руки. Он послушно открылся, отворачивая смущенный взгляд. - Я не сделаю тебе больно, веришь? - сказал я где-то над ухом парня, ловя приятный аромат петрикора, такой дурманящий, смешанный с чем-то сладким. Он посмотрел на меня более прояснившимися глазами, в которых читался страх. Но я не обратил внимания, в голову било надоедливое " слишком хочу его". Я, схватив парня за ноги, одной рукой притянув к себе, согнул их в коленях, второй принялся вводить мокрые от пота пальцы в узкую дырочку, на что Ким дернулся, согнулся и стал руками толкать меня, бить кровать, а комнату наполнил пронзительный крик. Даже такой его голос возбуждал. Я не думал останавливаться. Ввел второй палец, третий, желание войти становилось с каждой секундой все сильнее. Тэхен приложил свои пальцы ко рту и испуганно-возбуждено смотрел на меня. Это и стало последней каплей. Резко, на что парень подо мной застонал, я вытащил пальцы и так же резко, за чем последовал второй стон, ввел свой член. Сперва немного, но, почувствовав, что Ким раздвигает ножки, вошел полностью. Приятное чувство, что тот танцующий и милый парень теперь без стеснения надрачивает себе, глядя, как в него входит возбужденный орган, било по вискам. Но было еще кое-что, что отдавалось сигналом "STOP" в глубине души: " Сможет ли эта бабочка летать, после того, как я струшу с ее крыльев пыльцу? ". Я ведь портил, осквернял, заполнял своим желанием его существо, я убивал насекомых в его голове, окунал их в деготь. Но это тело, с этими помутневшими от похоти глазами, не хотело меня отпускать. Засело под корой головного мозга. - Юнги, пожалуйста, - он насаживался сильнее, - в меня... Если бы только я мог ему противиться. Тихие стоны переросли в крики, я уже откровенно трахал, везде и под разными углами, раз за разом заполняя его собой. Еще чуть-чуть. Последний крик был особенно сладок, мы кончили одновременно. Интенсивно глотая ртом воздух, Тэхен лежал, такой мокрый и похотливый, но сквозь дымку дикого секса, в глазах виднелся блеск искренности и чистоты. Он сотворил в своей голове новых бабочек, заменяя старых и грязных. Он так умел, только он. Улыбнувшись мне все такой же чистой улыбкой, Ким развернулся и засопел. Я лег рядом с ним, укрыв нас одеялом. - Да, у тебя в голове точно не тараканы. Ты слишком чист. У тебя в голове - бабочки. Могут ли мои грязные земляные твари полюбить твоих божественных созданий? Нет, смогут ли твои большекрылые существа души полюбить моих отвратительных червей? - У тебя в голове точно не черви, у тебя в голове гусеницы. Хочешь, я научу тебя превращать их в бабочек? Тогда наши большекрылые точно смогут быть вместе. Только завтра, я хочу спать. Я слегка удивился, а потом улыбнулся, чмокнув теперь уже точно свое чудо в лобик. - Завтра, так завтра.