***
Василиса медленно брела по Росенику, оглядываясь по сторонам. Митя пригласил её к себе, чтобы сделать какой-то сюрприз. Девушка немного нервничала из-за этого. Все жители Белой Усадьбы уже начали шептаться, что наследник рода Муромцев хочет порвать помолвку с Долгорукой. Правда ли это — никто не знал, а Митя всё время отвечал, что это слухи, и верить им не надо. Земляная колдунья издалека заметила миниатюрную фигуру Марьяны, которая шла ей на встречу. Вася не хотела сейчас встречаться с юной девушкой, чтобы избежать разговора. Она понимала, что разговора не избежать, но было слишком рано. — Василиса! — рыжеволосая попыталась сотворить Отвод глаз, но Марьяна заметила её раньше. — Василиса, нам надо поговорить! — Марьяна? Почему ты здесь? Да ещё и одна? — Василиса пыталась чувствовать себя уверенно, но голос немного дрожал. — Решила немного пройтись от Белой Усадьбы. Ты, случайно, не к Муромцам идёшь? Митя сегодня приходил к нам, он приглашал на какой-то важный разговор родителей. Василиса почувствовала зарождающееся внутри беспокойство, и вся смелость улетучилась. Сказать Марьяне правду — убить всё уважение, как к старшей и более опытной колдунье. Долгорукая не раз обращалась к Умновой за помощью с травами, зная, что лучше Васи в этом никто не разбирается. В таком общении с девушкой, Василиса поняла, что Марьяна не такая уж и плохая, и Мите с ней было бы интересно. Но сам Муромец так не считал. — Я прошу тебя, приходи сегодня вечером ко мне. — Митя поцеловал Василисе руку. — Это очень важно для нас с тобой. — Просто, я не понимаю, почему он позвал и тебя? — Марьяна чувствовала, что Митя что-то скрывает от неё. — Ты же…. — Марьяна, успокойся, и пошли к Муромцам. Только в тишине. Я знаю ровно столько же, сколько и ты — можешь ничего не спрашивать! Марьяна поджала губы и направилась в сторону большого и древнего особняка. Василиса чувствовала напряжение, витавшее вокруг них, но ничего поделать не могла. Да, она соврала девушке — Умнова знала больше, чем нужно было. Но Марьяне знать об этом не следует. И без того она сильнее Василисы сейчас. Рыжеволосая растеряла часть силы, и до сих пор не восстановилась. Поэтому Марьяна могла причинить серьёзные увечья старшей колдунье. Девушки шагали рядом и молча косились друг на друга. Но, если Василиса косилась на Марьяну, чтобы та не отстала от неё, то Долгорукая косилась на Васю с недоверием. Она, в силу своего возраста, не понимала что происходит. — Марьяна! Почему ты так долго? — у ворот дома Муромцев к Марьяне подошёл отец, и оглядел дочь. — Я просто встретила Василису, мы прогулялись и поговорили. Всё в полном порядке! — Марьяна отошла от отца и вошла в дом. Василиса виновато улыбнулась Долгорукому и вошла вслед юной колдуньи. У порога их встретила весёлая Анисья. — Василиса! Наконец-то! — девушка крепко обняла подругу. — Я уже и не надеялась, что ты появишься! — Как видишь, я не смогла отказать….тебе в приглашении, — Василиса покосилась на Марьяну, которая сняла плащ, и прошла в сторону лестницы. Анисья с удивлением посмотрела на подругу, а потом углядела Марьяну. — Не могу же я сказать, что меня он пригласил. Сама всё понимать должна! — Да я-то понимаю. Но вот…. — Нет. Молчи. Не говори ничего. Я просто пришла в гости к подруге, не более того, — устало сказала Василиса. Ей хотелось скорее закончить весь спектакль, и отправиться домой, где никакой жестокий мир не доберётся до неё. — Твоя мама тоже здесь, — тихо сказала Анисья. Ей было искренне жаль подругу сейчас. Она видела, как та страдает из-за свалившихся новостей — смерть бабушки, признание мамы, новый статус в обществе, который вот-вот должен был раскрыться. Анисья сама знала, что это такое — носить именитую фамилию. Ничего хорошего это не привносит в жизнь. — Нись, почему ты не ненавидишь меня? Ведь из-за мамы Николай развёлся с твоей тётей Агафьей. А ведь у них ребёнок! — Василиса и Анисья медленно шли до обеденного зала. Вася никак не могла принять то, что скоро кто-то ещё может узнать о том, кто её отец. Девушке было и так комфортно, лучше бы сохранять это в тайне. — У меня нет на это причин. А вот тётка твою маму не очень жалует теперь. Ты бы видела, что творилось утром, когда Агафья приехала к нам, — Анисья махнула рукой, и вспоминала, как кричала мама утром. — Брр, никогда не видела её. — Прошу, всех к столу, — напряжённый голос Виктора оповестил подруг, что гости собрались, и им тоже следует пройти в зал. Василиса перешагнула порог и огляделась. За большим столом сидели Муромцы и Долгорукие. На этом празднике жизни Вася и её мама смотрелись достаточно нелепо. Но если Василиса могла понять своё присутствие, то почему тут была Инна — оставалось загадкой. Василиса присела рядом с Анисьей и оглядела всех собравшихся. Родители Марьяны были напряжены. Казалось, что вокруг них проходит облако тока, способное осветить целый город. Марьяна же сидела рядом с Митей и нервно теребила край салфетки. Она постоянно оглядывалась то на родителей, то на Митю. А Митя… Митя был непоколебим, как всегда. Невозможно было предугадать, о чём сейчас он думал. За столом не было ни одного Воздушного, чтобы раскрыть его мысли. «Вот именно сейчас тут не хватает Севы. Он бы рассказал!» — подумала Василиса, стараясь не смотреть долго на Муромца. Она перевела взгляд на Евдокию и Василия. Чета Муромцев беспечно беседовали с Инной Умновой. Казалось, что мать Василисы хотела провалиться сквозь землю, но не могла. Девушка чувствовала, что мама хотела бы оказаться как можно дальше от дома Муромцев, но сейчас это было невозможно. Рядом с ней сидел довольный Николай Долгорукий, и степенно рассматривал Василису. Девушка отвернулась от (теперь уже) отца. Она чувствовала на себе взгляд Мити, но не было желания отвечать на него. — Минуточку внимания, — Василиса услышала нервное дрожание голоса Мити, и повернулась в его сторону. Парень смотрел куда-то мимо девушки. Взгляд его был более уверенным, нежели голос. — У меня есть для вас новость. — Что он собрался делать? — шёпотом спросила Василиса у Ниси. Каменная колдунья лишь пожала плечами. Она прекрасно знала о намерениях брата, но он взял с неё слово, что Нися ничего и никому не расскажет. — Спасибо, что вы все сегодня собрались здесь Я официально хочу объявить о том, что разрываю помолвку с Марьяной! — услышав последние слова, все вокруг ахнули. Мать Марьяны выронила бокал с вином и залила им своё платье. Отец девушки смотрел на Митю, который вышел из-за стола и пошёл в сторону Василисы и Анисьи. — Марьяна замечательная девушка. Но на свете есть та, которая смогла затмить её, — юноша подошёл к Василисе и положил руки ей на плечи. Вася почувствовала, что руки Мити были холодные, и немного дрожали. Хотя, голос его вновь стал уверенным, и чувствовалась сталь в нём. — Она? — Марьяна не могла поверить, что её могли променять на девушку без рода. — Да она даже не из знатного рода! Митя, ты не мог! — Марьяна сдерживала слёзы. Ей было больно и обидно от того, что Митя сейчас так поступает. Она уже почти добилась его внимания, старалась стать примерной, чтобы Муромец разглядел в ней свою жену. И что теперь? Все мечты о счастье, богатстве и любви рухнули в одночасье. И из-за кого? — Марьяна, ты ошибаешься! — Митя повернулся к Николаю. — Николай, что же вы молчите? — Кхм… Кажется, что пришло время сказать. — Долгорукий поставил на место бокал и повёл взглядом по всем присутствующим. — Василиса моя дочь. — Что? Этого ещё не хватало! Коля, как ты мог? — одновременно заговорили Марьяна и её родители. — Да, Василиса моя внебрачная дочь. Но теперь я официально объявляю об этом вам. С этого момента она является старшим ребёнком в нашем роду! Марьяна откинула несчастную салфетку и выбежала из зала. Следом за ней побежала её мама, дабы успокоить дочь, и избежать конфликта. Отец девушки встал, и стул с грохотом упал на мраморный пол. Он оглядел своего брата, перевёл взгляд на Митю, и посмотрел на Василису, которая спрятала лицо за волосами. Ей было очень стыдно за весь этот цирк, и все присутствующие чувствовали это. — Ты опозорил наш род, Николай. — Только не говори мне об этом. Ты с самого начала знал, что у меня была дочь! И именно ты дал мне совет скрыть от неё правду. И в итоге что? Хотел породниться с Муромцами обманом? — братья Долгорукие встали друг напротив друга. Казалось, что сейчас случится что-то непоправимое. Но этого не произошло. Старший брат Николая вышел из зала, оставив всех в полном недоумении. Василий Муромец не знал, что сказать сыну. Где-то глубоко в душе он был рад, что его сын поступил именно так, не дал охомутать ненужными узами себя. Но с другой стороны понимал, что теперь будет грандиозный скандал, знатное общество может посчитать это всё как предательство. Мужчина посмотрел на Евдокию. Но та просто молча продолжала пить вино, будто не слышала всех этих слов. — Евдокия, ты просто так это оставишь? — Василий был удивлён не меньше всех остальных. Женщина пожала плечами. — Он сам волен выбирать себе невесту теперь. Василиса мне не нравится, это знают всё, — тихо, но властно сказала Евдокия, — Но если Дмитрий хочет жениться на ней — я не стану препятствовать. Тем более, в свете того, что она тоже является Долгорукой по отцу. — Это точно говорит наша мама? — Анисья покосилась на брата. Митя пожал плечами, и сжал плечо Василисы. — Вась, может быть, ты скажешь уже что-то? — А что мне сказать? — девушка подняла голову и посмотрела на подругу. — Я должна прыгать от радости? Что мне сделать? Василиса скинула с себя руки Мити и вышла из-за стола. — Василиса! Вернись! — колдунья слышала голос матери, но никак не отреагировала. — Вася, стой! — Митя вернул девушку обратно к столу и обнял за талию. — Ты не можешь теперь просто так уйти. — Мить, я не хочу. Мне надо побыть одной. Отпусти, пожалуйста, — тихо сказала девушка. Она не хотела плакать, не хотела крушить всё подряд. Ей, действительно, нужно было обдумать всё случившееся и принять верное решение. — Дмитрий, не дави на Василису. Пусть она пример решение сама, — всё так же отстранённо сказала Евдокия, не смотря в сторону сына. — Благодарю вас, Евдокия Рюриковна, — Василиса отошла от Мити на два шага и попыталась скорее выйти из зала и, в последствие, и из дома Муромцев.***
Полина чувствовала, как леденеет вода в источнике, но всё равно продолжала погружаться в неё с головой. Сева сидел на земле и наблюдал за девушкой, периодически воздействуя магией на воду. Ему нравилось смотреть как хмурилась Водяная, в такие моменты она ещё больше нравилась ему. Но терпение Полины было не бесконечно. — Прекрати, а! Если я заболею — ты будешь лечить, — Полины вылезла из воды и надела большой махровый халат. — Я знаю самое лучшее лекарство, ты же знаешь, — парень встал с земли и накинул на девушку свою куртку. — Эй, отойди от меня! Не хватало, чтобы кто-то увидел нас вместе, — Полина отошла на несколько шагов от парня. Но Сева всё равно притянул девушку к себе и впился в её холодные и мокрые губы. Ему было плевать, что подумают другие. Важна была лишь Полина. — Сева, мы же договорились, — Полина разорвала поцелуй. Как бы ей не хотелось кричать о том, что только она смогла получить настоящую любовь Сирены — приходилось молчать, и особо не показываться. После праздника Покрова прошло всего несколько дней, и именно там, в Огненном Чертоге, все узнали об их отношениях. С того самого дня Полина старается не ходить одна, рядом с ней всегда подруги или сам Сева. Все девушки Заречья ополчились на Полину, потому что ни одной из них не удалось того, что сделала Водяная. Когда она призналась, что любит его, казалось, что по телу прошёл разряд тока, который соединил души Водяной и Воздушного. Хоть Поля и не особо верила в это, но и не исключала того, что их союз был чем-то важным. Она была на седьмом небе от счастья, хоть и старалась скрывать это, дабы не вызвать гнев других колдуний. Сева был полностью согласен с девушкой. Ему самому не нравилась обстановка в Усадьбе, как бы он не старался сгладить все углы — кто-то обязательно выступит против Полины. Овражкину было неприятно смотреть на то, как кучка девушек стараются испортить жизнь его Водяной колдунье. Но постоянно опекать Полину он не может, хотя старается не отпускать одну никуда. — Как думаешь, скоро это пройдёт? — Что именно? — Ну, скоро они перестанут меня ненавидеть из-за того, что я твоя девушка? — Полина думала, что как только сердце Сирены падёт перед настоящей любовью — чары на девушек действовать не будут. Но этого не произошло. И с каждым днём становилось только хуже. — Не знаю. Но, надо сказать им спасибо, никто не догадался сделать приворот, — усмехнулся Сева. Он вспомнил тот день, когда Полина избавила его от очередного приворота. Тогда он был с ней слишком груб, и теперь за это было немного стыдно. Заиграй-Овражкин хотел, чтобы Полина забыла обо всём плохом, что он сделал ей. Он верил, что изменился. Ему хотелось доказать Феншо, что больше не станет таким грубым, холодным, неприятным. Каждый человек имеет возможность поменяться в лучшую сторону. Только дело в том, что не все пользуются этой возможностью. Но тем, кто всё-таки пытается стать лучше, обязательно надо помочь. И Полина видела эти изменения. Она чувствовала душой, что Сева больше не тот странный и неприступный юноша, коим казался ей всё то время, что она знакома с ним. Он умеет быть чутким и нежным, когда это надо. Умеет разогнать грусть, когда девушке совсем тяжело от натиска бывших поклонниц Севы. Только вот на сердце у Севы есть большая тайна, которую он так и не смог открыть Полине. Он смотрел в эти серые глаза и мучился. Он видел эти глаза во сне, которые смотрели на него с немым укором. Видел, как она начинает ненавидеть его за ту ложь, которая стоит между ними. Но, ему только предстояло собраться с силами и раскрыть Феншо эту тайну. — Полин, можешь мне кое-что пообещать? — девушка заметила, как стало серьёзным лицо Воздушного. — Конечно, любовь моя, — тихо и нежно сказала девушка. Ей не хотелось, чтобы Сева грустил. Из-за чего бы то ни было. — Как ты меня назвала? — Севу немного передёрнуло от слов девушки. Ему было непривычно, что кто-то искренне говорит ему такие слова. Именно искренне, а не под действием чар Сирены, или воздушного колдовства. Он с глупой улыбкой посмотрел в серый омут глаз девушки. — Тебе не нравится? Прости, я не хотела обидеть, — Полина начала немного дрожать. На улице было очень холодно, и не спасал ни халат, ни куртка Севы, ни даже его объятий. — Нет, нет! Просто, никто не говорил мне это так…искренне, что ли, — Сева пожал плечами. Он почувствовал, что девушка дрожит от холода. — Никогда не думал, что станут таким неженкой. Но, с другой стороны — это приятно, когда есть кто-то, кто тебя любит искренне, по правде, а не из-за магии. Полина улыбнулась и лишь сильнее прижалась к парню. Ей казалось, что если отпустит его, то всё закончится. Во всём мире, Вселенной, ещё не придумали лучшего успокоительного, нежели его объятия. — Так что я должна тебе пообещать? — Ах, да, — Сева закрыл глаза и поцеловал девушку в макушку. — Пообещай мне, что чтобы ни случилось — ты не станешь меня ненавидеть! — Что? За что мне тебя ненавидеть? — Полина не понимала к чему клонит юноша. — Ты что-то скрываешь? Сева? Мы же договорились не врать друг другу! — Нет, подожди. Я ничего от тебя не скрываю. Почти, — зажмурив глаза, сказал Овражкин. Он почувствовал, что Полина его отпустила и отошла на шаг. Сева открыл глаза и посмотрел в её большие серые глаза. В них он видел тот самый укор, который преследовал его во снах. Девушка не стала ничего говорить, лишь молча вернула ему куртку и убежала в усадьбу. — Полина! Подожди! — Не ходи за мной! Не сейчас! — услышал Сева голос Полины, будто она стояла рядом с ним. Он так и продолжал стоять у истока, смотря вслед убегающей девушке. Нет, она не плакала. Её гложило лишь то, что он что-то скрыл от неё. Она была обижена. Сильно. Только неделю назад они пообещали не скрывать ничего друг от друга. Как тут же выясняется, что у Севы есть тайна. Полина корила себя за то, что убежала, не узнав всего сразу. Войдя в свою комнату, Феншо вспомнила про письмо, которое Сева передал ей в их последнюю ночь в Заречье. Девушка ринулась искать его, и нашла в джинсах. Развернув небольшую бумажку, Полина села на кровать. Написанное повергло её в шок, и она поняла, почему Сева скрывал от неё. «Феншо, не думай, что я зазнался, и что не собираюсь тебе открывать всей правды сейчас. Но сил хранить эту тайну у меня больше нет. Прошлой весной, я узнал тайну, которую скрывали не только от тебя лично, но и ото всех. Твои родители… твой отец жив, Полина. Жив, хоть и сошёл с ума из-за смерти твоей мамы. Да, ты должна в это поверить! Я видел его. Видел в лечебнице. Это не моя фантазия. В его деле была фотография, и по ней я смог узнать твоего отца, Валерия Брусникина. Прости за то, что не смог тебе рассказать всё сразу. Когда ты прочитаешь это, надеюсь, что твой гнев не обрушится на меня, из-за того что я не рассказывал тебе правду. Тебе надо понять меня. Думаю, что сейчас ты уже знаешь, что я….люблю тебя. Люблю настолько сильно, что боялся ранить этой новостью. Я так боялся тебя. Тебя и тех чувств, что ты пробудила во мне. Если это не настоящие чувства, способное спасать города — то не жить мне тогда. Собственно, без тебя я и жить не смогу. Я только недавно понял, что меня так притягивает к тебе. Это даже не та связь, существующая между нами. Эта связь положила начало к моему пониманию тебя — ты для меня как книга, которую хочется открывать снова и снова. Которую перечитываешь, и находишь всё новые и новые стороны. Ты многогранна, Полина Феншо. И я готов ради тебя на всё. Даже на те геройства, о которых пишут в ваших потусторонних книжках. Просто будь со мной рядом, и с тобой никогда ничего не случится. Я обещаю…» — Папа… — Полина выронила листок и почувствовала на руках капли слёз. — Папа жив. — Поль, у тебя было открыто, — в комнату вошла весёлая Марго. Заметив слёзы подруги, Огненная тут де изменилась в лице и подошла к кровати. — Полина? Ты плачешь? Что случилось? Тебя обидел Сева? Водяная не знала, что ответить подруге. Она лишь смотрела куда-то вперёд, не осознавая, что слёзы текут из её серых глаз. Маргарита подняла листок и пробежалась глазами. — Что? Твой отец жив? И Овражкин столько времени молчал об этом? — Маргарита крепко обняла подругу и скомкала бумажку. — Он у меня ещё получит! Никто не смеет скрывать такое от моей Водяной!