i'm lovin' it

Увидеть Намджуна в дверях спустя неделю после их выступления в клубе Юнги ожидал меньше всего. Он предполагал, что после того вечера они либо начнут видеться чаще, либо снова потеряются на неопределенный срок, и уже стал больше склоняться ко второму варианту. – Как ты себя чувствуешь? – Обращается Джун к Чимину, вспомнив, что беднягу поколотили. – Я в порядке, – улыбается Чимин, – проходи. А я, наверное, пойду, да? – Нет, постой, – опережает гость, заставляя удивиться обоих парней, – мне как раз нужно у тебя кое-что спросить. Юнги окончательно поднимается с кровати и жестом предлагает присесть на уже излюбленное место на полу. Намджун вытаскивает из пакета снэки и две баночки пива, извиняясь, что не взял третью. Чимин лишь отмахивается, говорит, что все в порядке, потому что ему все равно нельзя, но тем не менее иногда лезет в пакет за чипсами и делает пару глотков из баночки Юнги. Чимин просит Намджуна говорить свободно, решив, что друг его парня также его друг, что не может не радовать Юнги. Мин наконец-то расслабляется, решив, что больше не стоит волноваться по этому поводу. Тем более, что все чувства к Намджуну у него давно перегорели, да и он теперь не уверен даже, были ли там какие-то чувства, кроме глубокой привязанности. – Я хотел узнать, – Намджун наконец-то переходит к главной цели своего визита, – у тебя есть номер телефона этого парня, Сокджина? Ну или может быть ты знаешь, где он живет, или еще что-нибудь. Кажется, вы вместе работаете, не так ли? – Оу, – сдвигает брови Чимин, – он уволился на следующий день после того выступления. Мы так и не увиделись больше. Я хотел позвонить ему, но мне сказали, что этот номер телефона больше не обслуживается, а какой-то другой информации о нем я не знаю. Мы не были так уж близки, просто коллеги по работе. – А тебе зачем? – Интересуется Юнги. – Ну… – Намджуну немного неловко произносить это вслух, тем более что он сам только недавно смирился, но он делает глубокий вдох и отвечает. Тем более, что перед ним сейчас также однополая парочка соулмейтов. – Дело в том, что этот парень мой предназначенный. И, кажется, я ему не очень понравился. Чимин роняет чипсину на пол, раскрывает широко глаза и рот, не в силах даже вздохнуть. Юнги трёт переносицу, пытаясь переварить информацию. Комната заполняется неловким молчанием, пока тишину не прерывает Намджун, делая несколько глотков пива. – В общем, мы так ничего и не решили. Он просто убежал, он был очень зол, хотя я не настаивал на каких-то попытках завязать отношения. Но мне хотелось бы немного прояснить ситуацию и вообще не терять своего соулмейта навсегда. Он вроде как должен быть неотъемлемой частью моей жизни. Да и раз судьба обозначила нас как предназначенных, значит мы должны хоть каким-то образом подходить друг другу. – Так, – оживляется Чимин, – у него твои ямочки, это я знаю. А что у тебя? Намджун лишь молча показывает свои руки, на что Чимин лишь усмехается, хоть и понимает, что это не так уж смешно. Но его всегда забавляли смешные пальцы Сокджина, о чем он и любил частенько напоминать старшему. Юнги же не сразу понял в чем дело, так как пальцы Джина он никогда особо не рассматривал, но совсем скоро до него дошло, что пальцы Намджуна приобрели странную форму. И как он не заметил этого раньше? – Послушай, – продолжает Намджун, – у меня есть друг, который вроде бы как может помочь мне с этим. Пусть номер заблокирован уже, но не мог бы ты дать мне его? По крайне мере, это хоть что-то. – Ну, – Чимин осматривается в поисках своего телефона. Парень вечно оставляет гаджет где попало, как и сегодня. Юнги уже по привычке окидывает комнату своим зорким взглядом, тут же отыскав потерявшийся предмет, и указывает на него Чимину. – Это единственное, что я могу, – продолжает мысль Пак, когда его телефон снова оказывается в руках у владельца, – записывай. Намджун не смеет надолго задерживаться у парней, в качестве компенсации за потраченное время предлагает вынести мусор, на что Юнги охотно соглашается, и они с Чимином провожают друга ободряющим жестом и привычным для всех «файтин». – Ну что, вернемся к тому, на чем нас остановили? Чимин сегодня очень настойчив, будто только что вернулся из дальнего плаванья, и не видел Юнги по меньшей мере полгода. Он стаскивает футболку, как только дверь за Намджуном закрывается, а Юнги щелкает замком, обезопасив себя от непрошенных гостей. Юнги рассматривает тело Чимина так, будто видит его в первый раз. Ему хочется прикоснуться к каждому участочку, оставить на этой коже свой запах, чтобы он впитался как можно сильнее, и каждый, кто подошел бы к Чимину, сразу же мог сказать, что этот человек полностью принадлежит Мин Юнги. У парня срывает крышу. Он хочет своего предназначенного целиком и полностью, навсегда, до такой степени сильно, что не желает выпускать его из виду ни на одну секунду, пока дышит на этой земле. И даже после смерти он хочет быть рядом с Чимином, до тех пор, пока их души не перестанут существовать. Он чувствует такую сильную привязанность и кажется впервые полностью осознает, что такое соулмейт. Это тот человек, без которого тебе в буквальном смысле трудно дышать. Без которого тебе сложно жить и думать о чем-то. Которого ты никогда не устанешь видеть, хотеть, любить. Они передвигаются по комнате, целуясь. Сначала тихо, едва касаясь друг друга, но с каждой секундой все глубже пропитываясь друг другом. Ноги Чимина подкашиваются, когда его икры ударяются о край кровати, и парень падает на нее, тут же взбираясь, помогая себе руками. В это время Юнги одним движением освобождается от футболки и расслабляет шнурок на домашних спортивных штанах. Он взбирается на кровать вслед за Чимином, вмиг оказываясь прямо над парнем. Он прикасается губами к дрожащему животу, утыкаясь носом в пупок, покрывает поцелуями те самые шесть кубиков, пробираясь все выше, до груди, ключиц и шеи. Чимин подставляется и выгибается от каждого прикосновения. Руки Юнги все еще холодные, что заставляет Чимина еще больше покрываться мурашками, когда парень касается пальцами горячего тела. Юнги не спеша расстегивает пуговицу и молнию на джинсах младшего, отвлекая своего парня поцелуями от этих смущающих действий. Юнги случайно касается члена Чимина сквозь ткань джинсов, и у младшего уже от этого вырывается тихий стон. Он трогает едва теплые бока Юнги своими горячими руками, притягивает ближе к себе, хочет, что его поцеловали в губы. И Юнги целует, в то же время запуская руку под джинсы младшего, слегка царапая кожу молнией. – Кхм-кхм! – Черт возьми, так и до инфаркта недалеко! – Злится Юнги, слезая с Чимина, и дарит Хосоку злой взгляд. – Ты вообще когда-нибудь перестанешь забывать вещи? Или ты нарочно? – Конечно нарочно! – Смущенная улыбка Хосока тут же пропадает, парень сжимает зубы, подавляя в себе желание наорать на соседа по комнате. – Мне так нравится наблюдать за вашими любовными утехами, что каждый раз, уходя, я думаю, что обязательно нужно забыть ключи, чтобы вернуться и посмотреть на ваши сюси-пуси. Или забыть шлем и разбить голову к херам, но только бы не потревожить вас. А сегодня я специально не взял кошелек, чтобы потратить и так дорогой бензин, на то, чтобы вернуться домой. Лучше бы, если этот самый бензин закончился у меня посреди гонки, а я был без шлема, телефона и документов, чтобы меня вообще никто не опознал, когда моё лицо раскромсает в мясо! Хосок роется по своим полкам, ящикам, сбрасывает плед, одеяло и подушки с кровати, выискивая злосчастный кошелек. Юнги поднимает свои джинсы, как всегда небрежно брошенные на полу, достает немного мятую купюру и протягивает Хосоку. Тот лишь грубо отталкивает руку Мина, заявляет, что ему ничего чужого не нужно, и тут же вспоминает, что оставил кошелек в другой куртке. Забрав то, за чем вернулся, проверив на месте ли ключи, парень хватает шлем с кривого гвоздика у входа и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Юнги извиняется перед Чимином за неприятную сцену, мысленно корит себя за грубость, быстро натягивает майку, обещает, что скоро вернется. Мин обувается наспех, запихнув шнурки внутрь, не став терять время на то, чтобы завязать их как следует. Он догоняет Хосока уже у выхода из общежития. Ночной северный ветер неприятно обдувает уже разгоряченную кожу, но Юнги не концентрируется на этих ощущениях, ставя в приоритет извинение перед соседом по комнате. – Хосок-а, – тянет Мин, хватая парня за запястье, – прости меня, я погорячился. Младшему требуется секунд пять на то, чтобы натянуть улыбку и заверить Юнги, что он в порядке и вовсе не обижается. Выглядит не очень убедительно даже для него самого, но это кажется ему лучшим решением, нежели если бы он продолжил злиться. – Я никогда тебе этого не говорил, – продолжает Юнги, заметно смущаясь, – но я всегда переживаю, когда ты уходишь на свои гонки. Это же опасно, береги себя, ладно? В этот раз Хосок улыбается уже совсем искренне и кивает, заверяя, что с ним все будет хорошо. Словно в подтверждение своей безопасности он машет шлемом, тут же надевая его на голову, и закидывает ногу, чтобы усесться верхом на своего железного коня. Юнги впервые видит Хосока сидящим на байке, и сейчас сосед кажется ему действительно крутым. Мин провожает уезжающего парня взглядом, не зная, что тот остановится за ближайшим поворотом, чтобы снять шлем, нахвататься воздуха и успокоить бешено стучащее сердце. Когда Юнги возвращается в комнату, Чимин уже сонный. Парень слышит, как его предназначенный возвращается в комнату, тихо просит запереться, говорит, что останется спать здесь и никакими пинками его уже никто не выгонит из-под теплого одеяла. Чимин хнычет, когда Юнги прижимается к нему холодным телом, но совсем скоро засыпает в объятиях старшего. Их будит телефонный звонок около трех ночи. Юнги слышит вибрацию первым и хмурится, увидев на экране имя абонента. – Что-то случилось? – Хрипит Чимин спросонья. – Хосок снова забыл ключи, – предполагает Юнги, проводя пальцем по экрану, чтобы ответить на входящий звонок. – Да, знаю. Я его сосед, – говорит уже в трубку. Чимин нехотя открывает глаза, и с каждой секундой они расширяются все больше и больше, когда сначала лицо Юнги становится обеспокоенным, а потом парень и вовсе встает с кровати и начинает спешно одеваться. – Что-то случилось?! – С нескрываемой тревогой повторяется Чимин, не зная, стоит ли ему начинать волноваться сильнее и собираться неизвестно куда вместе с Юнги. – Случилось. Хосок разбился.