i'm lovin' it

Вообще-то, всем до одного места, что Юнги нравится хип-хоп, и он даже немного обижается из-за этого поначалу. Хосок только говорит, что это хороший выбор, но ему вообще-то больше рок нравится, кожаные куртки и шипастые ботинки. Чимин же уводит разговор в дебри своей карьеры, рассказывая о тяжелых тренировках. Он не уверен, что вообще понимает этот жанр музыки и как-то совсем не заинтересовывается. Теперь дверь Чимину открывает в основном Юнги. И, скорее, не потому что ему так хочется, а потому что Хосок редко бывает в общежитии. В основном только ночует, или, если можно так сказать, утрует. Потому что ночью он часто пропадает с друзьями в клубах или на любимых гонках. Юнги откровенно не понимает, когда его сосед вообще успевает спать, потому что спящим его он видит очень редко. – Ты не боишься? – спрашивает Юнги, когда Чимину надоедает вести свой бесконечный монолог и тишина в комнате становится слишком невыносимой. Младший лежит рядом с Юнги на заправленной постели, удобно устроив голову на его груди. Старший играется с волосами Чимина, меланхолично подергивая за кончики, устроив свободную руку под своей головой. – Чего? – Парень слегка приподнимает верхнюю часть тела, стараясь заглянуть Юнги в глаза. – Того, что твои чувства навсегда останутся безответными. – Чимин лишь усмехается и устраивается на своем месте снова, то и дело ерзая, пытаясь найти прежнее удобное положение. – Что смешного? Я серьезно. – Хочешь сказать, что если бы у нас не было ни единого шанса, то я бы сейчас лежал вот так вот рядом с тобой? – Но прошел уже почти месяц… – Это не так уж много, – хмыкает Чимин, – или ты хочешь ускорить процесс? Я могу и поприставать, если ты пообещаешь, что не будешь драться. Юнги не знает, любовь это или что-то еще, но ему как-то пусто, когда Чимин не рядом. Он любит, когда младший приходит и проводит с ним все своё свободное время, которого у того не так уж и много. Как будто он заполняет ту пустоту, которая всегда была внутри него, как бы банально это не звучало. Он чувствует, что этот человек совершенного точно его вторая половинка, и его тревожит тот факт, что он может разбить ему сердце. Юнги не кажется, что быть предназначенным кому-то свыше это хорошо. Как будто тебя вынуждают быть кем-то и с кем-то. Он принимает это, как должное, и ему на самом деле нравится Чимин, но тот факт, что кто-то решил все за них, не дав даже права выбора, гложет. Наверное, если бы он был проще и не заморачивался так сильно (спасибо курсам философии и психологии), то давно бы позволил себе полюбить Чимина всем сердцем. Его бесит, что он ждет, когда его статус «есть предназначенный» сменится на «влюблён по уши» будто по чьему-то щелчку пальцев. У него как-то не получается расслабиться и отдаться чувствам. – Еще одно слово на эту тему, – продолжает Чимин, заметив на лице старшего то самое выражение, когда он собирается окунуться в самобичевание, – и я точно начну приставать! Я предупредил! – Но что, если я и правда никогда… Юнги не может договорить фразу, продолжение которой и без того известно Чимину. Потому что младший резко меняет свое положение, оказываясь фактически на четвереньках над старшим. Он упирается ладонями по обе стороны от его головы, а коленями по обе стороны бедер. Через секунду он опускается на локти и прогибается в спине, наклоняясь все ниже, и Юнги, как и всегда, не отталкивает его. Когда между их лицами остается пару сантиметров, Чимин тормозит. На самом деле, он не такой смелый, каким пытается казаться. И получить отказ он боится больше всего. – Ох ты ж! – Обычно Хосок заходит в комнату с шумом, и сегодня не исключение. – Я не вовремя? Чимин пугается и пытается быстро подняться, но не удерживается на краю кровати и падает на пол. В полете у него срабатывает инстинкт самосохранения, так что он выставляет ладонь, как опору, чтобы спасти от удара другие части тела, но пятой точке все равно достается. Чимин шипит, потирая запястье, пока Юнги обеспокоенно приподнимается на локтях, но когда понимает, что с парнем ничего серьезного не произошло, ухмыляется: – Карма, она такая. – Это и твоя комната, – обращается уже к своему соседу, – и у тебя есть ключ. И ты имеешь право приходить в любое время. – Если бы вы хоть закрылись! – Хосок в шоке, хотя чего-то подобного он все же ожидал когда-нибудь. – В другой раз, если соберетесь делать что-то такое, ты хоть предупреди меня, чтобы я хотя бы не шумел. Сомневаюсь, что вы бы меня заметили, если бы я не заорал, – все еще немного шокировано. – Я даже забыл зачем зашел, ё-моё. Мне теперь эта задница будет сниться каждую ночь! Чимин продолжает сидеть на полу, не зная, стоит ли вернуться на кровать или наоборот сесть где-то подальше. Первое будет слишком вызывающе и неуважительно по отношению к Хосоку, а второе слишком наиграно и целомудренно, типа «я вообще здесь не при чем». Останется только глазками невинно похлопать. Хосок вспоминает, что ему было нужно, и через минуту стоит у выхода, облаченный в черную косуху с яркими оранжевыми вставками. Грубые берцы придают ему какой-то харизмы, хотя обычно она исчезает сразу же, стоит парню начать говорить. – Ну что, вас закрыть? – Хосок вертит на указательном пальце связку ключей и жует жвачку. – Во сколько я могу вернуться? – Пошел в жопу, – не выдерживает Юнги. Эти подколки никогда не прекратятся. – Короче, кинешь смс-ку, как закончите, – парень подмигивает и уклоняется от воздуха, брошенного в него Юнги. Где-то с минуту они сидят в тишине. Чимин сильно смущается из-за своего поступка, и ему даже кажется, что Хосок спас его от того, из-за чего он мог бы сейчас смущаться еще сильнее. Юнги пытается осознать свои чувства, гадая, могли бы они и впрямь сегодня поцеловаться или нет, и что бы он после этого испытал. Атмосферу разряжает урчащий желудок Чимина, который в последнее время вообще почти ничего не ест, за что получает вечных нагоняев от Юнги. Он чувствует какую-то ответственность за этого парня, словно он будет самым виноватым из всех, если с ним что-то случится. – Опять диета? – Ага, скоро проверка. – Может, ты не будешь лучше этим заниматься? – Хён! – Давай лучше создадим свой собственный дуэт, – выпаливает Юнги, – у меня уже есть пару свежих текстов, и какой-то набросок бита, правда в голове только. И прям очень-очень просится вокальная часть. Я попробую найти одного друга, думаю, он смог бы помочь с этим. Чимин слушает ошарашенно. Юнги говорит слишком много текста сразу, да еще и предлагает какие-то совсем, как казалось Чимину, не свойственные ему вещи. – Ты же не думал, что я, кроме слова «макроэкономика» больше и не знаю ничего? – Э-э-э… Почему ты не говорил раньше, что пишешь песни? – Я не пишу песни, – поправляет Юнги, – я пишу тексты, которые в итоге все равно переделывает Намджун, и пытаюсь делать на их аранжировку, но в голове обычно все звучит не так, как выходит на деле. – Намджун? – Эм, – Юнги теряется, – просто старый друг, ничего особенного. Мы познакомились, когда были еще подростками, и когда наши мечты, в конце концов, разбились, я пошел учиться на экономический, а он… Я даже не знаю, чем он занимается. – Вы поругались? – Нет, просто перестали общаться. Наверное, мы даже и не дружили, раз отказ от общего дела нас вот так отвернул друг от друга. На самом деле, я хотел позвонить ему, но не уверен, что он сохранил прежний номер. – Ну так попробуй, – пожимает плечами Чимин. – Ты не против? – А почему я должен? – Ну… Мало ли. – Так говоришь, будто он твой бывший, – Чимин смеется, не понимая, что попадает практически в точку. – Так ты не против? – Спрашивает Мин, пока слушает монотонные гудки, решившись-таки позвонить. – Ну, я имею в виду, выступить со мной, не против? Чимин кивает и наблюдает за тем, как меняется лицо Юнги. Он расплывается в улыбке, но тут же вздрагивает и опускает голову, когда на том конце ему отвечают. – Джун-а?