***
Вечеринка была уже в самом разгаре, когда я решилась постучать в двери клуба. - О, Сена-тян! Ты все-таки пришла. Семпай, за руку, втянул меня в помещение. Играла музыка, тут и там слышался смех. Меня удивило, что из клуба были только парни – все девушки были мне не знакомы. Вручив мне в руки стакан, как мне показалось, на вид, апельсинного сока, Мизучи-кун повел меня вглубь, на ходу кивая парням. То, что семпай немного пошатывается, меня удивило, никогда не думала, что на вечеринках клуба легкой атлетики может быть алкоголь! Принюхалась к содержимому стакана… Фуууу… Гадость, какая, такое в рот брать страшно! Тем временем, семпай, втянул меня в подсобку. Странно, мы же на вечеринке, зачем прятаться? - Я рад, что ты пришла. Все смотрел на часы, думал, не решишься. - Почему же, не решусь? - Ты такая скромная и милая, как маленький котенок. Ты мне нравишься Все, нокаут, выносите меня. Я сейчас буду танцевать румбу. Семпай, мой любимый семпай, сказал, что я ему нравлюсь! Видимо, именно поэтому, мы здесь. Он решил мне признаться. И, правда, влюбленные четырнадцатилетние девочки первостатейные дуры. И сладкая вата вместо мозгов. Если бы, только кто-то мне сказал, что я сама попала в ловушку. Если бы кто-то предупредил меня, что жизнь не такая, какой ее вижу я… - Семпай… Я вам, правда, нравлюсь? - Конечно, такой девочкой стоит наслаждаться медленно… - Что?... Меня резко притянули, и накрыли рот в жадном поцелуе. Сначала, я и не поняла, что произошло. Потом попыталась оттолкнуть Мизучи-куна. Упершись своими кулачками в его грудь, я, протестующее, замычала. - Ну, что ты маленькая, я буду нежным, если не будешь сопротивляться! -Отпусти меня! Что ты такое говоришь? Мне четырнадцать, я не хочу такого! - Глупости, я же видел, как ты на меня смотришь… Ну, иди сюда, тебе точно понравится! - Нет…!!! Мой крик сорвался на мышиный писк, что я, не смотря на все мои физические данные, могу противопоставить, взрослому восемнадцатилетнему спортсмену. Никогда еще мне не было так горько. Все мечты, все желания и чувства растоптаны… И кем!? Человеком, которому я доверяла, которого любила. Любила. Да, что там говорить, он стал моей первой влюбленностью в одиннадцать, серьезной любовью в четырнадцать. Любовью и проклятьем. Кто знал, что замечательный семпай, из клуба легкой атлетики, может оказаться чудовищем. Я кричала, просила, чтобы он остановился, а он, связав мои руки скакалкой, сжимал мои бедра своими руками, оставляя синяки на коже. Жесткими движения вбивался в меня. Голос охрип, а меня сотрясали рыдания. Я потеря счет времени и тому, сколько раз мой любимый семпай меня изнасиловал - Ты прелесть… Он устало растянулся рядом со мной, и уснул. Видимо алкоголь, наконец, подействовал на мозг окончательно. Меня сотрясала дрожь. Я даже не помню, как освободила руки, оделась, и вышла из кладовки. Музыка в клубе гремела, больно стуча по барабанным перепонкам. Но мне казалось, что я оглохла. Почему никто не помог…? Я же кричала, я просила о помощи! Почему? Сознание возвращалась урывками, как я добралась до дома, я даже не помню. А потом, ванна, и запертая дверь комнаты. Хочу умереть… Не хочу видеть и слышать. Не хочу чувствовать!***
- Сена! Открой сейчас же! Мама и папа, полночи стучат в дверь, а под утро приходит Мамори. - Сена-тян, что случилось? Это Мамори, открой дверь! Всю ночь без сна, заново переживаю, прокручивая в голове то, что случилось вечером. Я виновата сама, я грязная, я плохая. Я не достойна! - Мелкая, если ты сейчас же не откроешь дверь, я ее выломаю! Мне кажется, и Агон, и Унсуи, не смогут меня дозваться, все голоса я слышу, через мешанину своих чувств. И я не хочу, чтобы они меня звали, не хочу, чтобы говорили, прикасались. Закрываю уши руками, плотнее прижимая ладони… Я виновата сама, я грязная, я плохая. Я не достойна! Грохот слышен, даже сквозь зажатые уши. Кто-то сдергивает с меня одеяло, слышаться изумленные вздохи. - Уходите… Еле шевелю губами, меня хватает на невнятный полу хрип. Кто-то касается моих волос, кто-то проводит по руке. Накатывает ужас, весь тот ужас, что я пережила, возвращается, даже от прикосновений самых близких людей. Пронзительно кричу, инстинктивно, отбиваясь от прикосновений. Забиваюсь в угол кровати, меня бьет крупная дрожь. - Убью… Глухой голос Агона, кажется, прогремел подобно грому. Я распахиваю глаза, убирая руки от ушей. Смаргиваю слезы, пытаясь сфокусировать взгляд. - Нет, Агон, это все я. Я плохая, я во всем виновата. Я ужасна! Хватаюсь за горло, последние слова сиплю из последних сил. Слезы не останавливаются, новая волна истерики накатывает, как снежный ком. Мама и Мамори-нее-чан, садятся рядом, боясь протянуть ко мне руки. Я сама тянусь к ним. Может быть, на минутку, они смогут обнять меня, не побоятся запачкаться…? - Родная… - Сена… Слышу приглушенный рык. - Агон, ты куда? Словно взрыв сверхновой, если я его не остановлю, Агон попадет в беду. Унсуи сейчас его не остановит. - Агон… - мне кажется, мой шепот никто не услышит. Но брат останавливается в дверном проеме. - Это ведь он, Сена. Он не спрашивает, он, как будто знает. Я тяну к нему руки, в голове бьется: « не отпускай!» Агон тяжело вздыхает, идет ко мне. - Ты понимаешь, что я не поменяю своего решения? Я тяжело вздыхаю, прижимаясь к нему. Меня окружает такой знакомый запах и тепло. Становится так тепло, что я зажмурилась от закравшейся надежды. Ведь, если брат смог меня обнять, мама и Мамори не отвернулись, папа и Унсуи рядом… Я не одна? Я, ведь, не останусь совсем одна? - Ты ни в чем не виновата, заруби это себе на носу, мелкая! Ты как была, так и осталась самой светлой и чистой девочкой, которую я когда-либо видел. Ты самая замечательная, умная и быстрая. У тебя все впереди. Не стоит останавливать свою жизнь из-за одного урода. Он и ногтя твоего не стоит. Именно он грязный и плохой. Не ты! Пожалуйста, Сена, поверь мне! Я же никогда тебя не обманывал. Ты ведь веришь? Я, неуверенно, киваю. Брат рядом, все рядом, они не отворачиваются от меня. Может быть, я еще когда-нибудь смогу улыбаться? А дальше, дни потянулись чередой серых и беспросветных суток. В которых было слишком много лишних часов. Полгода я не могла говорить. Не выходила из своей комнаты и никого, кроме семьи и Мамори к себе не подпускала. Не училась. Спала, иногда ела, сидела на кровати и смотрела в окно, немного приоткрывая шторы. Но, даже в солнечные дни, мне казалось, что за окном серо. Я старалась, изо всех сил старалась, вновь полюбить жизнь. Я, просто, проснулась, и, в один из дней, поняла, что вижу солнце. Вижу свет, мир раскрасили краски. Нет, я ничего не забыла, воспоминания были так же свежи, как и в тот вечер… Но Агон…***
Он пришел вчера, вечером. Почти ночью. Погладил по голове. Я удивленно подняла на него взгляд… - Прости, мелкая. И спасибо. Ничего не понимая, я мотнула головой. Изо рта, на протяжении этого полугода вырывался только сип. Врачи говорили, что это из-за пережитого стресса. - Я его нашел. Я сразу поняла кого, сжалась в комок. Брат прижал меня к себе, я забралась к нему на колени, и крепко-крепко обняла руками. - Я не убил его, хотя бил, и бил его, теперь, он никогда не побежит… Хотя, такому мусору, и ползать не чего, под одним с тобой небом. Я остановился, когда был по локоть в его крови. Вспомнил тебя. Ты бы никогда не простила себе его смерть, не смотря на то, что с тобой сделал. Агон сжал меня в объятьях, спрятав лицо в моих волосах. - Агон… Еще шепотом, но голос набирал силу. - Спасибо, брат… Это первый и последний раз, когда я видела его слезы. - Сена…***
Утром, я встала с кровати, сдернула простыню с зеркала, раздвинула шторы, и наконец-то вздохнула. Наконец-то, смогла дышать. Я справлюсь, я не одна!