Созвездие Лира

      Через час я уже направлялась на работу, но настроение теперь у меня было паршивое. Это что же получается: наш, так называемый, ВИП-клиент готовит ловушку, а мы должны молча терпеть? И ведь не откажешься! Всё равно репутацию испортим — скажут, что мы не смогли выполнить заказ и отклонили их предложение. А все начнут шушукаться:       — Эта компания, ну та, которая на пе начинается… Так вот, у них проблемы с кадровым составом: так загружены работой, что даже от самых простеньких заказов отказываются.       — Нет, что вы, а я слышал, у них кризис: аппаратуру некачественную завезли — вот больше и не работают.       — Ох, если бы это! На самом деле их взломали, и теперь их сервисом заправляет шайка хакеров.       А вот последняя мысль была уже куда ближе к реальности. Надо будет еще раз проверить, как бы сотрудники дочерней компании не попытались украсть у нас файлы.       Я ускорила шаг и остановилась около посадочной флаеров*. По привычке посмотрела на табло прибытия, но опомнившись, нажала на вызов. Каждый раз забываю, что уже имею лекало* A класса, а не B, и не надо пользоваться общественным транспортом.       Рядом со мной приземлился аккуратный черный флаер с водителем.       — Садитесь. Мигом доставлю! — подмигнул мне армянин.       Очередной лисианец. Сколько можно! Уж думала, что встречу мусианца. Так нет же, и куда только разъехались все коренные жители планеты?       Пока мужчина с бейджиком «Марат Ахмуртян, водитель корпорации РиД» настраивал транспорт, сверяясь с моим ручным ИИ, села на пуфик, устало привалившись спиной к стенке. Дверь автоматически закрылась и флаер плавно взмыл в воздух. Я меланхолично уставилась в окно.       В последнее время, мне не хочется подолгу смотреть на этот город. Отчего бы? Вечно летняя температура, регулируемая системой. Тут никогда не будет циклонов, наводнений, ураганов и других природных бедствий. Чистый воздух, пахнет лишь травами и духами прохожих: жасмин, шафран, мята и легкие нотки ванили. Ароматы смешиваются, то удаляясь, то снова щекоча мой нос. Вот, вишня, сбросила свои белые лепестки, повеяло сладким. На другой улице, случайно наступили на упавшую сосновую ветку, запахло хвоей.       Так почему, каждую ночь, выходя из тела в виде беспризорной души, вижу лишь пустые улицы, лишенные живого присутствия и разрушенные здания? А когда просыпаюсь наутро, то снова, будто очутилась в сказке. Дома похожие на средневековые замки, радостные люди в ярких одеждах, порхающие подобно бабочкам. Что же, в такой идеалистической картине, и не нравится?       Может туман, стелящийся в неосвещенных местах, или отсутствие детского смеха? Застывшие взгляды и холодок, глубоко поселившийся в мыслях и поступках людей. Никто не крикнет и не скажет дурного слова, но, казалось, где-то глубоко внутри есть червоточина. Как будто, стою в глазу бури, и от ужасающих событий отделяет лишь тонкая, едва различимая пленка времени. Но стоит сделать шаг или недвижимо постоять хоть пару дней — и наступит преддверие апокалипсиса.       Отчего такая печаль и безнадега на сердце? Ведь за все прожитые годы, а их было немало, не довелось увидеть места краше, чем Арилла. Или, быть может, мне ведомо лучшее место? Чище, яснее, проще и в то же время изысканней. Тогда что же это, где та обетованная теплая лагуна, укравшая мои мысли?       Похолодело, дыхание стало сбиваться в комочки, выходя судорожными всхлипами, оставляя в воздухе дорожки из пара странного фиолетового цвета — это знак. Перед тем, как он приходит, либо кидает в жар, либо можно окоченеть до состояния ледышки. Изначальные искажения в ткани реальности остаются замеченными только мной, а вот последствия… они бывают разными. Иногда меняются обстоятельства или улучшаются условия: тот кто не должен был позвонить, ни с того ни сего вспоминает про меня или совершенно незнакомый человек предлагает помощь и содействие. А порой бесследно исчезают люди, потом, как ни в чем не бывало, появляясь через несколько лет, а воспоминания об их отсутствии стираются из памяти всех, кроме меня.       От случая к случаю не приходится. Мне бы пристало в панику удариться, но отчего-то весело. Вот, на прошлой неделе в мире появился новый вид животных. Дело было так, я сделала пару набросков и показала их знакомым. Мне сказали, что такое сочетание цветов и частей тела абсолютно нереально. Ночью дух прочитал образы в моем воображении, а уже на следующий день — такие твари были во плоти на улицах города. Причем, что забавно, все теперь думают, что этот вид существовал уже тысячи лет. Хотя еще месяц назад про него ничего не было известно. Что же он творит, чего добивается, в своих безумных исследованиях? Или, все же, этот эксперимент мой? Мысли сплетались в узоры и накладывались друг на друга — там не существовало правды и лжи, только бесконечные возможности и варианты.       Когда же ты перестанешь прогрызать себе пути к свету, ясноглазый и тащить меня за собой? Что там, рай или бездна, или для таких, как ты, всё едино, лишь бы интересно? А впрочем, не важно, когда ты сам пишешь законы функционирования вселенной — не остается незыблемых основ. Всё изменяемо, решаемо и поправимо. Или так ты когда-то думал. Что с тобой стало теперь? Остались лишь смутные отрывки, мучительно-прекрасные воспоминания.       Длинноволосый, поджарый, со златыми крыльями, ты опьянело от счастья, изучал мир и томно признавался жизни в любви, обещая вечно восхищаться и ни за что не забывать. Где твои былые обещания? Когда мир был поставлен на грань катастрофы — ты первый кинулся спасать, забыв заветы, потеряв в неравной битве, без надежды на спасение, самого себя. Мир скорбит, он не согласен с потерей. Но разве мог ты поступить иначе? Тогда, этот мир для тебя так много значил. Пожертвовав всем, ты исчез, твои законы, твое присутствие, всепроникающая энергия и все обещания данные миру канули в Лету. Был ли ты прощен за столь безрассудный поступок? Нет. Никто из твоих духов не пожелает вновь пережить муку разлуки. Но, ради того, чтобы ты жил, ради того, чтобы снова стал собой — они придут. Принесут всё, что имели и потеряются в тебе, растворившись, как в море. А ты не сможешь сопротивляться. Ты слаб. Теперь ты слаб, и решать уже не тебе.       И с каждый пришедшим духом, который пожелал отдать тебе свою энергию и жизненную суть, воспоминания будут возвращаться. Однако, в этот раз, они заранее позаботились о том, чтобы ты не наделал глупостей, пытаясь их спасти. Тебя лозой оплетает барьер из их энергии не давая понять что происходит и вспомнить их до того момента, как восстановление твоего изначального эфирного тела не будет успешно завершено.       Сейчас, ты помнишь лишь самое начало своей жизни в духовном мире, как одичалый от безнаказанности, скитался из одной материальной вселенной в другую, пытаясь распробовать как это — быть человеком. Как учился управлять своей силой, будто буйногривым конем, совершая ошибки и ляпы, становясь сильнее. Но всё еще ощущая себя чем-то ничтожно малым. В то время как другие мнили тебя всесильным, предъявляя сотни бессмысленных и противоречивых требований. В попытке угодить им всем и дать каждому желанное чудо ты стал чувствовать себя как пустой сосуд, из которого все еще пытаются вытрясти капли живительной влаги медового вина. А не находя — злятся, пытаясь разбить ни в чем неповинный кувшин.       Даже твоих аномальных способностей к обучению не хватало, чтобы удовлетворить их запросы. По твоему совершенному сознанию сетками проходили трещины, превращая его в бесполезное решето — таким рукам ни за что не удержать исцеляющих вод Иггдрасиля. Да и рук-то почти не осталось.

Что ж, но даже если ты раскололся на неровные части, может есть в мире такая смола, что соберет воедино?

      Нет, ведь ты завял и пожелтел, добровольно желая опасть, как те осенние листы. Но ты не мог сдаться. Не имел права. Проходило время и ты воскресал, как феникс: карабкался выше и выше, познавая мир, как ребенок сбивая костяшки, царапая духовную «кожу», что больше не желала кровить.       Они хотели видеть тебя благообразным, благотворным, полублаженным. А ты любил распыляться на мелочи, спорить чисто из интереса, нарываться на неприятности, с удовольствием поглощать новые впечатления, стараясь привносить изменения прямо на ходу. Они говорили: «Веди себя надлежаще!» — назидательно покачивая головами. Хотели превратить в подобного им исполнителя чужой воли, чтоб ты корячился до последнего издыхания, поддерживая это застоявшееся болото бракованных догм.       Но откуда им знать, что подобает именно тебе? Какая умора, разряженные умники, требующие отчета о каждом совершённом действии, пытаются приказывать сердцу мира, любовнику удачи, насквозь видящему вероятности и само время.       Тебя мучили сомнения. Стоят ли их пустячные принципы твоей поддержки и взаимности? Ты хотел договариваться и беззаветно любить, но… всё утонуло в тенях, духи запутались в дебрях недосказанности и перекрученных до неузнаваемости словах, посланниках твоей же воли. Ведь чтобы объяснить твои мерцающие плетения реальности, так небрежно слетающие с рук — понадобилась бы вечность или равный тебе по силе и гибкости мышления дух, а лучше целый десяток.       Тогда, ты убегал от них и творил новые правила, возводил неизъяснимую твердыню. Их атаки и увещевания соскальзывали с тебя, как вода с булатной стали. Та твердыня не была устойчивой твердью, она была умопомрачительным деревом, что проникло корнями-лентами сквозь миры, запитав их твоей энергией, осенив благостным присутствием. Теперь измученные души могли найти покой и пристанище. Уставшие и утратившие последние капли веры, испить твоей крови, заново проявив свою божественность, включившись в извечный хоровод перерождений.       Для того чтобы вся эта конструкция работала, нужно было твоё ежедневное присутствие. Ты обновлял, поправлял и сплетал заново порвавшиеся нити, по истончившимся струнам током пропускал свет, заставляя вернуть первоначальную чистоту. Твое сердце билось в такт с древесными соками, нити — стали твоими волосами.       Что же подтолкнуло тебя к созданию этого чуда? Ведь чтобы вообразить и передать в реальность подобное творение, нужно было исколесить каждый уголок вселенной, познавая её строение. Ответ — это было ощущение неправильности происходящего, будто мир — вывернутая наизнанку одежда, одетая на манекен. Ты пытался лавировать, довольствоваться малым, но из груди поднималась первородная ярость. Каждый раз, когда своими приказами и советами они варварски ломали твои планы — происходящее всё глубже и глубже скатывалось в бездну.       Тебе надоело быть молчаливым монархом. Тебя достали их ритуалы строго по расписанию, схематичная омертвевшая правда, более не способная исцелять, став лишь пустыми и пафосными словами о добре. Тебе отлично было ведомо, что такое долг, но ты видел, что их оружие, их ум, заржавел — и вместо того, чтобы нести свет, они сами же его губили, заковывая в традиции и стереотипы, как раба на галерах.       Почти тогда же, увидев в подрагивающих зрачках огонь несогласия, тебя стали считать смутьяном и помешанным. Хаяли на все лады, лгали, преуменьшали заслуги и клевали достоинства, обложив, как минами, словесными ловушками. Вопросы. Укоры. Наставления. Но стоило тебе стать полноценным творцом и доделать, кажущийся безнадежным проект, они превратились в степенных служителей. Или так казалось. Они учтиво кланялись, давали добрые напутствия, стряпали и шили тебе струящиеся одежды. А ты строптиво отводил взгляд, их фальшивая забота сдавливала сердце железным обручем.       Они лишь на публику и для собственной выгоды поклонялись твоему таланту, делая блеклые копии из парафина и воска, называя их тобой. Ты не серчал на них, лишь печально вздыхал и продолжал защищать и заступаться за духовных «стервятников». Неужели, болезный, не слышал, что кречеты не летают с утками? О, мягкосердечный, ты мчался по первому их зову, как на манок для охоты. Сколько раз обманывали, а все еще верил. На вопрос почему — стеснительно отворачивался и лепетал про любовь. К кому? Что нужно сделать, чтобы до проворного жеребёнка дошло? Духи не хотят с ним играть, а лишь желают запрячь в плуг очередных обязанностей и вспахать неубранное поле собственных ошибок и недоделок. О, рожденный из энергии иного времени, разорвавшей пространство событий, пришлый духовный повелитель. На тебя ссылались, говорили от твоего имени, а ты не доглядел и не успел остановить. И тогда снова, случилась трагедия. Какая же? Этого ты теперь не помнишь. Все что осталось — насечки в виде свитых виноградных веток на шее и паутинка на ладони. Пытаясь добраться до этих воспоминаний — ты приобрел лишь головные боли, острыми шипами терзающие и по сей день.       Когда же ты угомонишься? Ты оставлял по себе тропы, чтобы другие могли ходить, но запутал след, чтобы не смогли разыскать. Схоронился на века в дальнем уголке вселенной, сфокусировавшись на собственном восстановлении. Чтобы не увидели твою слабость, не пытались загребущими ручонками замарать и без того многострадальное тело.       Раньше, когда ты в своей сокрушающей преграды силе, мог служить им питательный раствором — они не могли тебя поддеть. Даже, когда они подливали масла в огонь, сомневаясь в твоей вменяемости, полоскали тебе косточки называя тщедушным или пилили постоянными напоминаниями об ответственности. Ты мог это вытерпеть, вынести на хрупких плечах тяжесть императорского бремени. И даже, чувствуя себя почти сгоревшим заживо в их упрёках — лишь улыбался. Ты не был таким изнеженным, как они думали. Они считали тебя сердцеедом, но твои стершиеся пальцы никогда не согревали чужие руки. Ты отвлекался от затяжных кривотолков, одиночными вокализациями и барабанной дробью по фибрам своей души. Ты брал сам себя и вкручивал, как разболтавшийся винт.       Теперь же, потеряв свою энергию и большую часть самосознания — ты не способен даже на такую малость.       Пора возвращаться из сентиментальных рассуждений, чтобы привлечь свою душу обратно в лоно одичавшего тела, хлестко ударила по щекам, схватила за румяную кожу и отвела её в бок — больно. Я снова здесь. И как раз вовремя, чтобы заметить, что видение начинает бесноваться.       Стекла в машине обрели противоестественный золотой оттенок, а части моей сумки, будто стружки от карандаша валялись у ног. Ты увидел, что смог привлечь моё внимание и упорно зашептал на ухо, что мои сны — не обычные видения воспаленного рассудка, а будущее, которое не в силах изменить никто кроме меня. Что придет тот, кто когда-то был союзником и играючи, порушит весь так кропотливо выстраиваемый мирок.       — Он поддержит одного из твоих врагов, не зная ни о твоём присутствии на этих землях, ни о последствиях деяний, — его дыхание опалило виски и заставило безнадежно уставиться в потолок флаера.       Я обычный винтик в системе, лишь один из многих, не способный существенно повлиять на сложившиеся обстоятельства. Но дух с селадоновыми глазами считает иначе. Он приходит во снах и наяву, вселяется в тело. Просится в небо, говорит, что умеем летать даже без крыльев.       Порой, его присутствие легкое и ненавязчивое — он растворяется в солнечных лучах и проскальзывает в лицах близких людей или случайных путников. Он говорит их устами, иногда что-то колкое и болезненное, а подчас речь стелется так приторно и нежно, как вязкая карамель на меду. Но узнать его просто — в тот час, когда он говорит, люди забывают себя, а их глаза, какими бы ни были ранее, становятся похожи на полупрозрачный растрескавшийся малахит.       Вот и сейчас, он пытался что-то лепетать — мой невольный попутчик-водитель лишился собственного зычного голоса — взамен, на его шее, кольцами свилась змея из звуков горного ручья и переливчатых птичьих трелей. По его рукам огоньками запрыгали сойки, с искрасна-желтой грудкой, ультрамариновыми или коричневыми головками и ярко-голубыми с узкими черными полосками-перьями на плечах, и даже пушисто-фиалковые и хохлатые, с зелёными боками. У меня зарябило в глазах от обилия цветов, и я сдавленно выругалась. Но это было только начало феерии. У ног заколосились травы — флаер стал пристанищем ненормально духа, любителя цветов.       — О, скажи, зачем этому блеклому миру твои застывшие сады вечности? Их разобьют на осколки, обкромсают, как безжалостная рука парикмахера, что режет косы цвета льна. И как придуманная, но не рассказанная сказка, клочки твоих мыслей, птицы-идеи, искривленные чужим восприятием, ненужными и неузнанными падут в пустоту.       — От кого ты подхватила эту патетику? — дух раздраженно поморщился.       — От тебя, — гадостно улыбнулась, сделав подлянку.       — Врешь, я предпочитаю действовать, а не рассуждать. Смотри, там внизу творится что-то неладное.       Я глянула вниз и…       — Стойте! — флаер завис в воздухе, а недоумевающий Марат уставился на меня, но мне было не до него. На земле в аварии столкнулись три машины.       — Какого лешего? Они же ориентируются в пространстве с помощью ИИ, как такое возможно? Неужели отказала система GPS? Нет, — оборвала себя, — даже так, это не привело бы к аварии. У них все еще должны быть камеры и датчики для обнаружения движения и неподвижных объектов. Тогда что же произошло?       — Приземлитесь. Я выйду здесь.       — Но, мисс! — перебила его взмахом руки. — Ладно, ваше право, — он пожал плечами, и флаер бесшумно опустился.       Нетерпеливо распахнула дверь, не дожидаясь пока она раскроется сама. После подошла к месту аварии: два человека о чем-то спорили, одна женщина с отсутствующим выражением лица сидела на обочине. Я подступила к спорщикам и встала между ними.       — Разрешите представиться. Вега Баленор из компании ПеМВиЖ.       — По какому праву?! — начал было один из них, но, завидев золотой цвет моего браслета, осекся.       У них самих были зеленые браслеты, соответствующие уровню С, а у растерянной женщины синий, который указывал на D уровень.       — Правом данным мне конгрессом СК (Содружество корпораций)*, прошу вас уведомить меня о произошедшем.       — Я не знаю, я просто ехал на работу, — испуганно проблеял мужичок в красном комбинезоне.       Бейдж на его одежде объявлял всем, кто желал и не желал знать, что владельца зовут Адментий Исакович и работает он на заводе по производству андроидов. Я обратила внимание на лихорадочный блеск его глаз, покрасневшие щеки и бегающий взгляд. Ни разу не посмотрев мне в глаза, он то и дело взъерошивал свои волосы — в данный конкретный момент его прическа уже напоминала паклю, но он явно не намерен был останавливаться на достигнутом. К сожалению, зрачки были испуганно сужены — это естественная реакция, значит, не симулирует и все остальные «симптомы» лжи — это всего лишь ужас перед незнакомой и невозможной, по его мнению, ситуацией. Жаль… На всякий случай приказала ручному ИИ проверить не вставлены ли в его зрачки импланты, но шанс, что преступника можно будет найти так скоро, оставался мизерным.       Второй, представительный джентльмен во фраке, пригладил, итак уже прилизанные волосы, и отметил, что вместе с девушкой ехал на банкет. Он был спокоен. Сложившаяся ситуация не сильно его взволновала — я мысленно причислила его к тому типу людей, что любят перекладывать ответственность на других. Для таких, все и всегда виноваты и должны, в то время как они сами считают себя исключением из правил.       Вздохнула и перевела взгляд на девушку — её красное платье было разорвано снизу в нескольких местах. Она была растерянна, копалась на автомате в сумочке, но глаза смотрели в пустоту. Тут все ясно — даже проверять не надо. Однако, решив перепроверить, связалась через мыслеволны с Эриком: «Найди мне информацию на эту парочку. Проверь все официальные и не очень источники».       Сегодняшнее утро прямо пестрит событиями, но, как представитель ранга А, я не имею права отмахиваться от таких происшествий. Да, многие так и делают, отдаваясь на волю своим исследованиям и забывая о долге. Но я-то знаю, во что превратиться наш мир, если никто так и не удосужится взять на себя ответственность за происходящее. Право выносить приговоры и принимать решения, влияющие на людей с более низким рангом, у меня есть. А что до нужной квалификации, то тут мне поможет искусственный интеллект и другие специалисты. Я не беру на себя больше, чем могу осилить. Но именно для таких случаев я и создавала Эрика, вместе со многими другими людьми. Хотя, кого я обманываю, изначальная задумка была иной, но вот то, что вышло потом… Так, делу время, потехе час — пора приступить к анализу событий.       Моё ручное ИИ как раз закончило вычислять наличие или отсутствие имплантов в глазах и отчиталось, что все чисто, только у девушки есть обычные разрешённые линзы, но без функции контроля зрачка и без покрытия запрещённых зон — белка и тридцати процентов радужки. Только для красоты — не более.       — Итак, родные, сдайте мне чёрные ящики с машин и предоставьте доступ к своим браслетам.       Представительный мужчина сразу протянул руку, но я не обольщалась, вся тёмная информация наверняка хранится не здесь — лекал у него вылизан до блеска. В лекале значилось — директор компании «Тринити» Эдвард Конк.       Эрик сразу прислал мне подробную сводку о делах этой компании за последний месяц и выборку по главным событиям за десятилетие. Хм-м, довольно неплохая контора. Вот только официальные доходы не совпадают с суммой затрат. Хотя, если взять их бухгалтерию, то все чистенько, не подкопаешься. Все дело в том, что они покупали на чёрном рынке оружие F7 и P12. Но эти экземпляры являются всего лишь обычным оружием для самозащиты — это даже не особо интересно. А вот препараты, которые я у него нашла, оказались той еще занозой.       — Свяжись с корпорацией ответственной за фармацевтику, можно конкретно с Ником. Скажи им, что нашли ниточку к тем, кто делает нелегальные вирусы — обратилась по мыслесвязи к Эрику.       P75, так вот кто сделал заказ на эту дрянь у умельцев подполья! Она дурманит мозги и стирает часть воспоминаний за определенный период, заменяя их расплывчатыми образами, навеянными психокинетиком. Ого, тут еще вирус F300. Зачем ему понадобилась болячка, атакующая нервную систему? Ладно, все это хорошо, то есть, конечно, плохо, но не по делу. К происшествию это не относится.       Когда же я повернулась к Адментию, то он пытался улизнуть. Я словила его за руку и считала информацию с его лекала. Однако, умом была всё ещё прикована к информации, которую прислал мне Эрик. Открывшиеся сведения касались девушки и они мне очень не нравились. Нелегальная эмигрантка с поддельным гражданством нашей планеты. Вместо серебристой надписи «планета Мус» на её лекале должна была бы красоваться некая планета Эрс. А там стопроцентно гуманоидные формы, как мне известно, не живут.       Право, я бы даже личное благодарственное обращение по комлогу отправила, знать бы только кому… Такого улова на моей памяти не было еще со времен Азимута второго, хотевшего украсть технологии изготовления Петрантия — мощного кристаллизующегося источника энергии, способного питать межгалактические крейсеры.       И самым последним, на закуску, прочитала отчет Эрика о работнике компании по производству андроидов. Как оказалось, компании под названием «Астана» (что значилось в его лекале) не существовало в принципе.       — Ха! — у меня чуть было не сдали нервы, чтобы успокоиться, снова посмотрела на Адментия Исаковича, но, как оказалось, он исчез.       Секунду назад был тут, а сейчас нет! Мне захотелось выругаться, но, сделав два глубоких вдоха, заставила себя успокоиться. Я на всякий случай глянула на других потерпевших, вдруг тоже испарились? И облегченно выдохнула.       Тут же отправила Эрику приказ:       — Найди мне его. Разрешаю задействовать все дополнительные мощности, можешь даже воспользоваться чужими системами или взламывать зашифрованные данные.       — О, хозяюшка, такого щедрого предложения не было уже давно. Я вас не разочарую — все будет сделано в лучшем виде.       — Рассчитываю на тебя. Все же, для этого я тебя и создала, — закончив мыслесвязь, удрученно уставилась на оставшуюся парочку.       — Ви-иу! — рядом с грохотом приземлилась колымага Ника.       — Ты снова сделал апгрейд?       — Ага, — с довольным видом погладил он свой флаер, пурпурно-сиреневый, обтекаемой формы.       — Теперь оно, а иначе не скажешь, похоже на летающую тарелку из сфальсифицированных новостей 20 века.       — Не правда, где ты видела летающие тарелки, которые за две минуты доставят тебя из одной точки планеты в другую?       — Нигде — их не существует, а ты явно использовал пространственный прыжок.       Он фыркнул и сказал:       — Не будь такой занудой.       После Ник повернул голову к месту аварии:       — Ой, и кто это тут у нас? —  радостным голосом спросил он потерпевших. — Продавец? А, нет, покупатель незаконных химикатов от Тени Аялы, — Конк, минуту назад гордо стоявший у своей машины, резко побледнел. — Сколько мы уже пытаемся их поймать, а все ускользали. Даже зацепок никаких не оставляли. Прямо мистика!       Он перевел взгляд на даму: она все так же с отсутствующим видом сидела на бордюре.       Ник почернел лицом:       — Вега, у нас проблемы — это работорговля.       Если бы я была животным, то у меня вздыбилась бы шерсть — так сильно поразили меня его слова.       — Ты уверен?       — Я что, запах наркотиков для подавления воли и осознанных действий не отличу от запаха водки? Тем более, эрсианцы по собственной воле на Мус не летают, по крайней мере, без масок, что просеивают вредные пары. В этой атмосфере они могут прожить максимум пару лет, после чего медленно увядают, превращаясь в «овощей». Хоть они и могут здесь дышать, но состав атмосферы для них не является адекватным — это, если бы тебе в еду по чуть-чуть подмешивали яда. Совсем чуточку, но дела это не меняет, спустя определенное время организм заболеет и умрет.       — А иммунитет?       — Нет, у них не вырабатывается на это иммунитет, и даже их потомки от мусианцев тоже страдают болячками на этой почве. Хватит придираться, нужно доложить в ведомство по инопланетным расам. Иначе это может спровоцировать нехилый такой конфликт между Мусией и эрсами.       — Уже сделано, — меланхолично отозвался Эрик.       Услышав тон его голоса, раздавшийся из моего браслета, Ник заподозрил неладное:       — Эй, только не говори мне, что ты дала ему полный доступ ко всем файлам?       — Какой-то ты сегодня не в меру догадливый! — крикнула не в меру противным, язвительным голосом, но потом, чуть успокоившись, добавила. — Мне пришлось, время поджимало.       — Будь по-твоему, — но осуждающего взгляда все же удостоилась. — Не стоит так доверять восходящему ИИ. К твоему сведению, они, в отличие от обычных ИИ, кроме потрясающей способности к самообучению имеют ещё и зачатки собственной воли.       — Сама знаю. Более того, это тебя не касается. Не вмешивайся не в своё дело.       — Как знаешь, — хмурый Ник отвернулся от меня и, что-то решив, сказал: — Ладно, лети уже на работу, тут я сам разберусь.       Благодарно поклонилась и села в флаер. По пути на работу в моем сознании засело лицо Ника: простодушное, с белыми вихрами волос и грустными глазами. Так ничего и не решив, сладко задремала.       — Эй, девушка, вставайте. Мы уже прилетели.       — А? Что? — сонно протёрла глаза.       — Не думал, что кто-то может уснуть за пять минут лёта. Что ж, удачного вам дня!       — И вам того же!       Я с трудом вывалилась из флаера. Вот это денёк, а ведь ещё только утро.       Каждый раз, когда иду на работу, то беру за правило думать об одном из сотрудников. В этот раз моей «жертвой» пала Лиза.       Я смаковала её образ: волнистые чёрные волосы и лёгкий загар. Да, надо будет как-нибудь попробовать изменить внешность на что-то подобное. А то всё белые патлы да веснушки — они давно вышли из моды, а всё цепляюсь за прошлое.       В детстве меня любили дразнить:       — Глядите, пошла Вега из Lego!       — Да, да, она как будто из домино сделана — вся из кусочков.       — Низший ранг, что с неё возьмешь. У обладателей чёрного лекала всегда был отвратный вкус.       Теперь, прошло так много времени, а эти мысли до сих пор не дают мне покоя. И вроде лекало уже наивысшего ранга, а вот поди ж ты.       Я тогда многие годы собирала ресурсы на изменение внешности. Это теперь у меня даже есть разрешение для специальной установки, что может менять мой вид, как сама того захочу. А тогда…       Тогда было сложнее, со злостью сжала зубы — эти люди наверняка уже забыли меня, а задетая гордость дает о себе знать и по сей день. Погруженная в себя — не заметила и на ходу врезалась в Эрика. Нет, не в свой ИИ. Хоть, он тоже может «брать на прокат» тела андроидов, но в этот раз ситуация была иной. Это был другой Эрик, который работает в той же компании, что и я.       — Тьфу, чтоб тебя, чего не смотришь по сторонам?       — А сама-то? Вот, если бы не я, врезалась бы в ближайший столб и так бы к нему и прилипла.       Скривилась и попробовала его обойти, но не тут-то было! Он шустро последовал за мной, неся в руках целые горы каких-то папок. Я опасливо посмотрела на оные, как не свалились-то ещё?       — Чего тебе?       — Тут такое дело… — замялся он на полуслове и шаркнул ногой по бетону. — Тебе работа новая пришла.       — И без тебя знаю.       — Так о чем это я? Ах да, вот возьмите, — и протянул мне все свои папки.       — Что это?       — Как что? Сама же сказала, что знаешь. Это материалы по новой работе, — я, стиснув зубы, взяла все это добро в руки.       — А на лекало слабо было скинуть?       — Так не положено. Информация засекреченная, не подлежит переносу на электронные носители.       — Что? Неужели всё так серьезно? — защита данных у нас стоит добротная, чтобы были файлы, которые нужно передать из рук в руки, а не мыслепотоком — это дело невиданное.       — Не имею чести знать. Стоит гриф «НЕ ДОПУСТИТЬ В СЕТЬ» — значит так положено.       — Хорошо. Я поняла. Можешь идти.       — Здравия желаю! — сказал, развернулся на каблуках и ушел строевым шагом вперёд по коридору.       — И зачем они понабрали военных с других звёздных систем? — прошептала я.       Вроде бы у нас давно отменили обязательную военную службу. Сначала сделали её контрактной, а потом и вовсе на чисто техническое обслуживание перешли. Сейчас у нас охраняют систему от случайных астероидов или залётных пиратов специально запрограммированные ИИ. И за последнюю сотню лет никаких сбоев не было. Конечно, техобслуживание проводится, но это делают уже инженеры, а не военные.       — Гляди ж ты! А в моей компании остались пережитки прошлого. К чему бы это? Надо будет у шефа спросить.       Я бодренько зашагала по направлению к комнате для собеседований.       Распахнула дверь и первое, что услышала это был недовольный голос босса:       — Опаздываешь!       — Непредвиденные обстоятельства. Вынуждена была задержаться.       — И какие это обстоятельства? — его образ помятого жизнью человека, который я видела с утра, изменился на одетого с иголочки щёголя. «Кого ты обманываешь?» — подумала, посмотрев на хорошо замаскированные синяки и скинула трудяге мысленный отчёт о приключившихся со мной происшествиях.       — Нифи! — он аж поперхнулся кофе, который попивал. Я язвительно улыбнулась.       — Ладно. Садись. Прощена.       Пока я удобно усаживалась в кресло, на меня уставились пять пар глаз.       — Что? — недоумённо спросила я.       — Да так, ничего, — сказала Лилит — директор по работе с общественностью, накручивая на палец тонкий белый локон.       Моя подруга Лиза хихикнула и отвела взгляд, строя из себя ответственного офисного работника. Ага, может пучок волос для образа и подходит, но вот мини-юбка явно выбивается. Я обиженно надула щёки.       — Эй, Вега, — окликнул меня Микки — наш оперативник. — Тебе не кажется, что в твоём образе что-то не так?       — И это говоришь ты, который каждый раз для работы меняет не только одежду, но и всю внешность подчистую?! — он смущённо покраснел и замолк.       И только Эрик, с которым я недавно столкнулась в коридоре, невозмутимо произнес:       — У вас на одежде спроецирована реклама моющих средств. Это сейчас так модно?       Настал мой черёд нервно дёргаться.       — Эрик!       — Да, я вас слушаю.       — Я не к тебе, а к своему ИИ обращаюсь!       После чего демонстративно приложила руку к уху и стала ждать, пока установится связь. Обычно это происходит моментально, но в этот раз была задержка.       — Да-а-а, — слегка рассеянным голосом ответил Эрик.       — И как это понимать?       — А что случилось? — тоном безвинно оклеветанного ответил ИИ.       — Почему у меня на одежде реклама Фэйри?       — А-а-а, это… —  успокоено протянул он, продолжая заниматься чем-то левым.       — Так, значит, было что-то ещё?!       — Нет, что вы. Просто вы сказали, что я могу использовать все ресурсы.       — А каким боком это относится к одежде?       — Раньше, часть ресурсов уходила на защиту от хакерских атак или блок рекламы. Теперь же, по вашему приказу, я бросил все силы на нахождение…       — Стой, — перебила его, — я всё поняла, оттяни часть ресурсов обратно на защиту.       — Как изволите, — после чего с чувством выполненного долга он отключил связь.       Еще раз глянула на одежду и, убедившись, что все исправлено, спокойно выпрямилась.       Раздались упоенные смешки. Стоило мне окинуть комнату возмущенным взглядом, все состроили донельзя серьёзные рожи. Особо упорствовал шеф, но у него явно не получалось, так как-то и дело вырывались сдавленные всхлипы.       — Извини. Это был я, — покаялся он.       — Для чего? — вот уж от кого не ожидала подлянки.       — Я не думал, что ты выключишь защиту. Она должна была появиться на секунду и погаснуть, когда её нашел бы Эрик, но получилось, — он отвернулся и заржал в полный голос.       Моё лицо потемнело.       — Ха, вот тебе и месть за то, что называешь его шефом и боссом, — сказала Лили, звонко цокнув каблуком по полу.       — Это старая история, — попыталась было возразить, но моя собственная подруга Лиза предательски фыркнула:       — Может и старая, но для него не менее чувствительная. Ты же после просмотров фильмов пятисотлетней давности загорелась желанием называть Дина, как руководителя конторы, хотя, по сути, все мы с одинаковым уровнем доступа, и это, по меньшей мере, нетактично.       — Так он же ведет себя, как ворчливый старик, хотя всего первую сотню лет разменял!       Микки с укором посмотрел на меня и я, тяжко вздохнув, покаянно повернулась к Дину и сказала:       — Прости, я больше так не буду.       — Поздно. Теперь эта кличка распространилась по всей компании. И даже некоторые люди в корпорации называют меня теперь так же.       — Но согласись, тебе же она идет? — сказала я, вспоминая первопричину.       Хоть я и старше Дина, но он дольше всех работает в этой компании. Потому, всегда считался эдаким помощником и руководителем, но он так пафосно выполнял свои обязанности, что один раз я не удержалась. На праздновании 50-летия фирмы подошла к нему со спины, обняла и якобы томный шепотом, но так, чтобы слышал весь зал, сказала: «О, великий и ужасный босс всея ПеМ­ВиЖ — приказывайте и я исполню любое ваше желание».       Кажется правая нога обвитая вокруг его талии была лишней. Он тогда покраснел и отскочил от меня, как ужаленный. Я грохнулась на пол, потирая копчик — никогда не отличалась умением удерживать равновесие, когда точка опоры прыгает, как механический кенгуру. А он даже руку мне тогда не подал — нахал! Зато окружающие слово «босс» запомнили крепко.       Теперь же Микки устало приложил руку ко лбу, а Динаний Эфорский — именно так по-настоящему звали босса — привычно возвел очи к потолку, как бы намекая, что меня не переделать.       — Ладно, хватит точить лясы, пора браться за дело, — после сказанного Дином атмосфера в комнате сразу поменялась.