Пункты контракта
1. Длина визуализации: 45 минут. 2. Количество: 3 серии. 3. Тематика: космос. 4. Ограничения по возрасту: все эффекты — от 5-ти лет, только визуальный и звуковой ряд (фильм) — от 2 лет. На этом контракт окончился. Я посмотрела на остальные бумаги, но на листах ничего не было. — И всё? — невольно вырвалось из меня. Это все мне с утра уже успела рассказать Лиза. — Не всё, — ответил Дин, — контракт очень простой и на поверхности никакого подвоха нет. Я недовольно заворчала. — Отставить недовольство! — шеф. — Вы, наверное, уже заметили, что большая часть листов пустая. — Да как тут этого не заметишь?! — в этот раз возмутилась Лилит, хотя подобную реплику скорее ожидали бы от меня. — Так вот, — невозмутимо продолжил босс, — на этих листах есть информация, чтобы её проявить прошу каждого зайти в свой рабочий кабинет и подключиться к системе, дав ей отсканировать эти листы и назвав пароль: «Эрик». Я вопросительно посмотрела на Дина. — Да, тот самый, — ответил он мне, подразумевая моё ИИ. Нахмурила брови — всё стало ещё более запутанным. Какое отношение к делу имеет Эрик?***
После слов Дина все разошлись. Я направилась прочь из здания, так как мой рабочий кабинет был вне общей территории фирмы. Так, неторопливой походкой, прошла где-то километр. Многие сотрудники раньше спрашивали меня: «Зачем было так париться с кабинетом, не проще ли выбрать один из тех, что в офисе?», я же всегда отвечала одинаково: «Это мой выбор — мне так нравится больше». Но дело было не совсем в этом. Свободных кабинетов у нас и правда море, вот только мне для работы требуется… тишина. Абсолютная звукоизоляция. Обычный человек от такой мог бы сойти с ума, я же сходила с ума от посторонних звуков. Причем изоляция только стен не помогала — я слышала не только соседей, но и то, о чем разговаривает каждый в доме, стук часов на кухне, пение птиц за плотно закрытым окном, машину, что проезжает на соседней улице, или самолет, что пролетает в другой части города. Мало того, что я это слышу, так еще и начинаю «видеть» это — чего отнюдь не хочу и, что, соответственно, мешает моей работе. Вы скажете, что это просто придирки. Для любой другой работы — да, но для записи моих мыслей — нет. Все, о чем я должна думать в тот момент — это только придуманный мной мир. Я, буквально, составляю его из кусочков: звуки, ощущение равновесия, холода и тепла, вкус еды, боль или легкость в теле, ощущения прикосновения и.т.д. Через минут пять, дошла до середины парка — этот парк возле нашей фирмы огорожен забором и является частной территорией, людей в ней либо не бывает, либо они приходят очень редко и только по делу. Прислонилась к дереву — не подумайте, я не устала и это не является моим странным хобби — лишь искала переключатель. — Где же он? — моя щека прижалась к шершавой буро-красной коре, с желтовато-белыми пятнами, а рука лазила во влажном дупле. Найдя заветный рычаг, легонько нажала и послышался желанный щелчок. Через секунду почва вокруг слабо задрожала. В качестве меры предосторожности, я шаг за шагом отошла от дерева. Буквально в метре от меня разошлась земля, точнее, это были плиты, припорошенные сверху грунтом — показались ступеньки, ведущие в логово. Опасливо глянула вниз и сказала: «Да будет свет» — эта сакраментальная фраза одновременно включала свет и являлась паролем, если человек случайно найдет рычаг. Хотя мне сложно представить человека, который мало того, что зайдет на частную охраняемую территорию, так еще и ни с того ни с сего начнет шарить в дупле. Если такой и появится, то это будет либо сотрудник фирмы, которому сказали мне что-то передать, либо кто-то пытающийся проникнуть в моё жилье намеренно. Более того, этот человек еще должен как-то узнать о моем кабинете. Сейчас о нем знают только трое, кроме шефа: Ник, Лиза и Эрик, тот, который солдат, а им я доверяю. А значит, если узнает кто-то ещё, то где-то явно случилась утечка информации. Я задорно прыгала вниз, через две ступеньки сразу, но поскользнулась и, чтобы удержать равновесие, замахала руками. — Ой! — села с размаху на задницу, потирая ушибленное место. — Чёртово дерево с планеты Ма, если ты имеешь способность подстраиваться под окружающее пространство, то почему бы тебе не словить своего хозяина? Мне ответили треском, он показался мне обиженным. — Я так скоро начну понимать язык деревьев, — глухо заворчала, вставая с места. Хоть оно и может двигаться, но животным не является. Растение, что с него взять. После того, как я спустилась вниз, и задвинулись кремовые гранитные плиты, дерево убрало разлогие ветки, которые раньше служили ступеньками. Теперь, даже если кто-то найдет и откроет пиленые плиты, имитирующие скалу, он не сможет спуститься — ему придется либо прыгать, либо учиться летать. Вспомнила, как когда-то сюда завалился Ник. Не просто так, конечно. Как-то раз, невзначай, предложила ему посмотреть на моё логово. Кто же знал, что он согласится! Пришлось показывать. А сколько вопросов посыпалось. Такое ощущение, что ребёнка на фестиваль привела, а не здорового дядьку к себе на рабочее место. Первым делом он принялся меня расспрашивать: — А почему это деревце, укушенное осами, не отрастило ветки заново, когда я пришел? Я хмыкнула и горделиво ответила: — Оно же не обычная крапива, чтобы к солнцу тянуться. Дерево только хозяина приветствует. Оно, как собака, помнит того человека, кто выращивал и, что важно, питал своей кровью. Потому что для того, чтобы это «дерево» пустило жить возле себя — нужно не только растить его с семечка, а еще и сделать «своим». Так Энурия добавляет ДНК в список допустимых объектов или, если сказать обычным языком — считает, что вы из одной семьи, рода или что там есть у деревьев. — Так как же оно получает лучи света, если мы находимся под землей? — спросил Ник, колупая корень моего дерева, пытаясь взять образец. — Прекрати! — хлопнула его по руке и состроила гневную гримасу. Он не поверил моим актёрским способностям, но отдирать кору перестал. Только изредка, нет-нет, да и поглядывал на ствол. У меня дернулась губа — это уже какой-то рефлекс, каждый раз, когда я с Ником, случаются какие-то проблемы. Если для моей дражайшей подруги Лизи источник проблем — моя тушка, то для меня — белобрысое чудо по правую руку. Пока я размышляла, он умудрился оторвать себе листочек: — А что такого? — это невинное выражение лица напомнило мне Эрика. — Отрастёт. Я злобно зашипела, но все же ответила на первый заданный им вопрос (про энергию). А то, не дай Асирис, он в научных целях разберёт его на атомы. А мне потом скажет: «А что такого? Надо же было изучить — все на благо системы!» Слишком много «А» для одного Ника. Я схватилась многострадальную голову и начала лекцию: — Все деревья в этом парке и есть моя Энурия, — мои руки мельницей летали вокруг туловища, пытаясь передать объём «вопроса». — Они соединены в сеть корнями, а её стволы маскируются под обычные виды деревьев. Вот такое «деревце». Начала за здравие, закончила за упокой. Так что в конце тирады дышала загнанной лошадью — Ник подозрительно посмотрел на моё лекало, намекая, чтобы я следила за своим здоровьем. Я подошла к небольшому столу и трижды постучала по нему — из пола выдвинулся матово-серебристый стул. Или, если уж на то пошло, роскошное кресло. Оно было похоже одновременно на кокон и на диван, но было открытым, в отличие от капсул полного погружения в виртуальную реальность и левитировало над землей на магнитной подушке. Пока рассматривала моё любимое кресло, Ник успел обшарить пол комнаты. Только вот больше в комнате ничего не было — лишь шоколадно-ореховый стол и огромное кресло. И даже этого ему хватило. Ник по-хозяйски уселся на прямоугольный стол с волнистыми краями, свесив обутые в ярко-салатовые мокасины ноги. Прямо эльф доморощенный, ещё и уши себе прооперировал, сделав острыми. Вот что делает с людьми увлечение Толкиеном. Все это «великолепие», по-моему скромному мнению, оно же — убогая комнатушка по мнению Ника, находилось под землей — целых пять метров вглубь. Стены были высотой в три метра, в комнате или, как я её называю, берлоге было тепло. Никакие обогреватели не использовались, просто, чем глубже под землю, тем теплее. — И что же ты, прости за вопрос, жрёшь тут? Или обходишся водичкой, принесенной с собой, в баночке? — он саркастично поднял правую бровь. Еще один его излюбленный мимический жест. Я ответила, пытаясь не раздражаться сверх меры: — Всё просто, стол — это синтезатор пищи, напитков и чего только можно. Вот только после того, как все использовано и съедено, остатки впитываются обратно. Для дозаправки стол подключен к системе «Электра», которая может аккумулировать энергию, собирая её, причем способов там множество. От того, что я двигаюсь по комнате и наступаю — кинетическая энергия, так же, как и от движения Энурии, от света — наружу выведены концентраторы (система параболических зеркал), от воды, что ручейком течет рядом с моим «кабинетом» — гидроэлектроэнергия, и многое другое, к примеру, сверху стоит ветряк, похожий на скульптуру из капель. Люблю смотреть на него — успокаивает, кажется, что кроме вечного движения лопастей ничего в этой жизни и не надо. Так что даже если один из способов добычи энергии выйдет из строя — система все еще будет рабочей. Только вся эта энергия идет в основном не на стол, а на кресло. Ник замахал на меня руками, останавливая поток словоизлияний: — Не грузи меня лишними подробностями, и без тебя могу догадаться какие технологии использует ваша фирма в «кабинетах» сотрудников. Другое дело, что твое личное пространство несколько авангардно оформлено. — Я бы сказала, скорее по-спартански. Ник глубоко задумался, потом хлопнул себя по лбу: — Ты имеешь в виду, что мало объектов в «логове»? А я все думал, при чем тут древнее государство в Греции. Ты бы сравнила с лисианцами — вот кто мастера контроля пространства и внешности. Болезненно скривилась — каждое упоминание о лисианцах вызывало у меня зуд. Хотелось подойти к Нику и закрыть рот рукой, но я знала, что это будет крайне невежливым поведением и сдержала свои позывы, к выявлению лишней экспрессии. Ник же пристально рассматривал трубы, уходящие под землю. Они вибрировали и слабо гудели. Он догадывался для чего они тут, но все же переспросил, картинно приподняв правую бровь: — Не оттуда ли берется органика, из которой твои машины все синтезируют? Потом же, на его губах заиграла дьявольская улыбка — в нём проснулся тролль — такая саркастичная зараза, которая пытается, чего бы это ему не стоило, поддеть за живое или найти ошибку: — И да, используй при этом образные сравнения, чтобы мне, отсталому, понятно было. Но, право, его замечание оказалось уместным. Я люблю разливать воду и «растекаться мыслью по древу», как говорили в древности. Поэтому, поняв его завуалированный намек, пристыженно замерла. Только, если бы кто-то прочитал в тот момент наши мысли, то понял бы, что это была лишь фикция, игра на публику. На самом деле, и я и он понимали о чём речь. И даже моё увлечение сухой терминологией, не было критичным. Ведь у каждого из жителей этого мира, кроме отщепенцев, есть лекало, которое может дать мгновенный ответ и пояснить любую непонятную фразу. Достаточно лишь отдать мысленный приказ. У меня же, и вовсе, есть Эрик. Кстати, это не просто кличка или имя — это сокращение, и оно расшифровывается, как «электронный разумный искусственный квантовый компьютер», иными словами, восходящее ИИ, способное на взлом запретных данных и перехват файлов. У Ника, хоть он и не специализируется на технических новшествах, наверняка есть что-то подобное, но попроще. Так как профессия и уровень лекала, однозначно требуют подобного отношения к делу в целом, и к своей жизни в частности. Безопасность — наше всё. А далее, снова вернула себя в состояние шутливого дружеского разговора, для наглядности, преувеличено имитируя эмоции классов с более низким уровнем доступа к информации. На самом деле, для представителей ранга А — это была такая забавная игра с негласными правилами. Эмоции, как средство выражения себя и способ передачи дополнительных смыслов. Мы пытались перещеголять друг друга в актёрском мастерстве. Не теряя, при этом, здравого смысла и логических конструкций в речи и суждениях. Для большей образности, я почесала за правым ухом, кашлянула в ладошку и попробовала заново: — Кхм, если уж быть точной, то если меня посылают: «Иди, жри землю!» — то они опоздали с посылом. Я уже её ем, правда в виде сочной курочки или картошки, в которую она перерабатывается. — А что до душа и туалета, неужели ты неделями грязная ходишь? И самое главное, скажи, у тебя что, есть сверхспособность не справлять малую нужду? Его слова заставили меня залиться краской по самые уши. Вот уж не думала, что способна на такой подвиг. Я не смутилась, нет, меня прямо распирало от злости, хотелось пнуть его и вышвырнуть прочь из моей «берлоги». Вдох, а потом плавный выдох. Успокойся, с друзьями так всегда. Неужели ещё не привыкла? Я прорычала сквозь плотно сжатые зубы: — Во-первых, это рабочее место, а не мой дом, — патетично указала в потолок. Ник меланхолично пнул мою Энурию, покачивающейся ногой. — А во-вторых, кресло абсорбирует пот, и кроме массажа способно регулировать температуру тела, — я заговорила более громким тоном, надеясь, что он меня все ещё слушает, а не пытается утащить со стола очередной «образец». — Да и я сама свои жизненные позывы умею контролировать довольно хорошо, — гордо вскинула голову, а потом немного стушевалась, смутившись, и продолжила уже более тихо: — На крайний случай у меня есть стол, который при желании может изменить свою форму на, уж извини, уборную. А еще не забывай про Энурию, если мне так уж сильно захочется принять душ, она может поделиться со мной запасами воды и распылить из корней. Прямо не дерево, а сказка, правда, я её о таком очень редко прошу. Посмотрела на Энурию — там всё было без изменений. Похоже, что дерево не сильно переживало за потерянный листочек и часть коры. Может я себя излишне накручиваю? А теперь пора и честь знать — за работу. Но перед этим, как всегда, нужно совершить маленький ритуал. Я давным-давно повесила на ручку кресла бумажку, на которой написала «Что-то важное». И всё, никакого продолжения. Может, вы подумаете, что это напоминание о каком-то событии — вот только это не так. На самом деле, в каждый момент моей жизни — важны разные вещи. Но как только смотрю на эту бумажку, то сразу вдохновляюсь на важные именно сегодня и именно для меня дела. Улыбнулась, привычно потянулась к ней рукой, но, как оказалось, её там не было! Но я была упряма и не оставив надежды найти оную — заглянула под кресло. Не найдя её и там — резко побледнела. Попыталась коснуться рукой идентификатора на ручке кресла — с первого раза не вышло, рука безвольно соскользнула вниз. Посмотрев на кнопку, как на врага народа, злостно надавила, включив систему искусственного интеллекта. — Покажи мне все записанные за последние дни события, что происходили в этом кабинете. Ветра в этом месте нет — значит, если нет бумажки, то вывод один — кто-то пробрался ко мне в кабинет. В данный момент я чувствовала, как будто меня ударили мешком или загнали под ногти иглы. Какого лешего, как такое возможно? Одна из лучших охранных систем в мире и дала сбой? Я начала нервно ходить по комнатушке, пока не наткнулась мизинцем на ножку стола. Зашипев, как гюрза, запрыгала на одной ноге в попытке выразить все эмоции, обуревавшие меня в тот момент. Чёрт! Мандрагору им вместо клизмы, кто посмел? — Успокойся, мысли здраво. Паника делу не поможет. Давай сначала проверим все системы. Важно узнать, не украдены ли данные, а если да, то какие. Я села в кресло и подключилась к системе. Привычно перестала чувствовать своё тело. Сначала пропало ощущение ног, потом туловища, рук и, наконец, головы. Я чувствовала себя, как маленький тёплый комочек света, а потом и это ощущение пропало. Зрения не было, слуха тоже. А затем будто плотину прорвало — в меня стала поступать информация: графики, чертежи, отчеты. — Не то, всё не то. Отключить рабочий режим. Включить режим экстренной связи: — Шеф. — Сказал же, не называй так ме- — Сейчас не до этого! — прервала его на полуслове. — Что случилось? — он быстро заметил, что что-то не так и его тон стал обеспокоенным. — Разве может быть что-то хуже, чем-то, что случилось утром? Меня всю потряхивало от напряжения. Осиновый лист и тот более спокойно качается от ветра, но, выхода не было, нашла в себе силы и снова перебила Дина: — Скажите, Вы не заходили в мой кабинет на днях? — Нет. — А Лизи или кто-то ещё? — Нет, с чего бы. Мы же только что виделись. Я сглотнула и провела языком по вмиг пересохшим губам: — Меня взломали. — Что?! — завопил он, но тут же пришёл в себя. — С чего такие выводы? — Помните, сегодня кто-то послал рекламу на мою одежду? — И что, это же обычное дело, — судя по его внешнему виду, что могла ощущать мыслезрением, он успокоился. — Рано радуетесь, — у меня дернулась губа, но собравшись с духом, быстро закончила фразу, — кто-то был у меня в кабинете. Позади шефа что-то смачно грохнулось на пол. — Да ладно, ты же шутишь? — как-то неуверенно и тихо сказал он. — Нет, — в моём голосе слышалась вселенская тоска. — Всем системам срочно перейти в боевой режим. Запустить проверку процессов. При наличии постороннего вмешательства, отдать приказ на устранение. — Не надо сразу так горячиться, — наконец смогла взять себя в руки, — я все сделаю сама. — Ты уверена? — Да, — мой голос в данный момент ничего не выражал, он был механическим. Я, вот уже как минуту начала слияние с системными процессами*. Сейчас процесс был близок к завершению. Теперь осталось только, чтобы трое членов фирмы уровня А, подтвердили доступ и дали разрешение на начало полного слияния* со всеми системами корпорации. Всего три да — и запустится необратимый процесс. — Ты точно готова? Ты же знаешь, это может отразиться на твоей психике и привести к нежелательным последствиям. Он хотел и дальше продолжить увещевать меня, но посмотрев в глаза моей голограммы — сдался. В них ничего уже не было, все возможные колебания были оставлены ещё минуту назад. — Даю своё разрешение и отзываю данный приказ. — Спасибо. — Лизи, — обратилась к подруге, которая в данный момент молча стояла за спиной босса. Кстати, мне даже стало любопытно, что она там делала. Неужели я застала пикантный момент? Но, в состоянии слияния, любые посторонние вещи, кроме цели, кажутся незначительными. Интерес угас, так и не успев разгореться. Лиза, с наполовину спущенной бретелькой от блузы, выдавила сквозь зубы: — Даю разрешение, и запускаю процесс. Кинув на меня последний взгляд — она отвернулась. Изображение комнаты босса стало затухать. Остался последний шаг. С трудом разлепила непослушные губы, прошептав: — Я, Вега Баленор, правом данным мне конгрессом, даю своё разрешение на полное слияние и запускаю процесс.