Я зевнула и перевернулась на другой бок. К счастью, этой ночью видений не было и мне удалось выспаться. В последние дни такая ситуация — настоящая редкость. Кажется, симптомы начинают ухудшаться. Может сходить к врачу? К дипломированному психологу со стажем, к примеру?
Задумчиво почесала щёку. Нет, не получится, если узнают, что носитель лекала уровня А вышел из строя и мало того, ещё и окружающих за собой тащит — мне мало не покажется.
Я недовольно заворочалась, но сна уже не было ни в одном глазу. Пришлось вставать.
— Так, и что у нас запланировано на сегодня?
— Конференция, — бодрым голоском ответил Эрик.
Мне захотелось кинуть в него танком, именно танком, а не тапками, так чтобы наверняка и надолго. Но прекрасно осознавая всю бесполезность оного действия, я разочарованно вздохнула. Мне нужно было куда-то выпустить пар.
Эрик, понимающе заворчав, видоизменил комнату на тренажерный зал. Кровать и вся мебель ушла в пол, а из стены выдвинулись тренажеры. Все же, я рада, что получила лекало уровня А. Иначе, не видать мне подобных апартаментов, как своих ушей.
До конференции еще уйма времени — успею развлечься.
Я подошла к боксерскому мешку и стала сверлить его взглядом. На мешке был нарисован Дин, или, как я его называю, босс. На мой неискушенный взгляд, этот рисунок был хорош. По крайней мере, когда я рисовала, то вкладывала душу, вырисовывая каждую черточку и волосок. Даже смогла незаметно подменить его одежду, когда он ходил переодеваться в гидрокостюм — для наглядности примера старую забрала себе и повесила на манекен, когда рисовала. Очень вдохновляет, когда знаешь, что это не копия из магазина или напечатанная на 3-д принтере, а оригинал: старый, поношенный пиджак, со всеми потёртостями. В итоге, рисунок вышел очень даже ничего, правда, местами он уже пообтерся, все же бью я его часто и с особым
упоением.
Мысленно приказала пижаме видоизмениться на спортивный костюм. Хорошая вещь, эта изменяемая одежда, вроде каждый раз выглядит по-другому, а новую покупать не надо. Правда, она и стоит соответственно. Вот босс её почему-то не носит. Говорит: «Не гигиенично». А почему так, если одежда дышащая и умеет абсорбировать пот? К тому же, я регулярно её проверяю на наличие болезнетворных бактерий и, если что, то чищу. Кажется, мой босс просто слишком консервативен.
— Ладно, сломанное ИИ ему в нагрузку, пусть он делает и думает что хочет, а я буду тренироваться.
Я стала разминаться. Сначала круговые движения шеей. Не дай система, вывихну потом, когда буду бить грушу или делать выпады. У нас медицина конечно хорошая, но моей фобии крови никто не отменял. Потом обороты туловищем. В спине что-то смачно хрустнуло, а я недобрым словом вспомнила Лизу, которая меня вчера по ней ударила. Вроде бы такая хрупкая барышня, а сколько в ней силы!
Потом «мельница» руками и наклоны к ногам. Каждое упражнение с повторами по тридцать раз. После, встала на носочки, потянувшись вверх. Тело благодарно отозвалось — давно я так не занималась.
Вот и всё, программа минимум выполнена — мышцы разогреты и возможность потянуть связки намного ниже. Пора приступать.
Я надела на руки перчатки MMA со срезанными пальцами — такие лучше всего подходят для моих упражнений. Купила как-то на распродаже за полцены — всего три визуализации за них отдала. Ник, когда узнал о них, отругал меня, сказав, что это бесполезная покупка и что он мог сделать гораздо лучше и подарить мне, а я при этом не потратила бы ни единого векселя.
Да, согласна, три визуализации — это отнюдь не маленькая цена — они эквивалентны трём часам моей работы. Но я ответила Нику, что я так редко что-то покупаю, что можно и сжалиться надо мной.
Далее, я начала вдохновенно расписывать их возможности и характеристики:
— А сколько в них опций! Перчатки измеряют пульс, регулируют температуру ладошек, смягчают отдачу от удара, а еще, что самое главное, они заживляют раны. Даже если я ударю по чему-то твердому и сломаю кость, то включится система аварийного медицинского обеспечения. Даже снимать и смотреть на рану не надо.
После моей тирады Ник обречённо покачал головой, ворча:
— Дешёвая истианская подделка. Эта многомиллионная раса с планеты Мин, только и может, что обманывать доверчивых покупателей. Таких вот, как ты! Но, раз эта маленькая вещица смогла уменьшить симптомы, став для твоей фобии, чем-то вроде спасительного плацебо, то я рад.
Я отогнала воспоминания в дальний угол сознания и стала готовится к удару, перенеся вес тела на правую ногу. Успокоив дыхание, я постаралась войти в состояние транса: тело потяжелело, стало пудовым, казалось, что я двигаюсь, как черепаха. Но это было обманчивое ощущение, на самом деле это мое сознание ускорилось и стало воспринимать воздух, как преграду для движения, а свое тело — как неповоротливый механизм. Хорошо Эрику, если он входит в оболочку специализированного андроида, то может двигаться со скоростью трижды превышающей человеческие возможности. Но и я не лыком шита, если на мне специальный защитный костюм и экзоскелет, то могу и посоревноваться с ним. Правда, с трудом, все же его возможности далеки от общечеловеческих, как и его способность просчитывать наперед траекторию удара.
Собравшись с духом, я качнулась назад, закрутив тело в рывке и передав импульс от самых кончиков пальцев ноги прямо к руке, и со всей дури ударила рожу босса. Боксерский мешок глухо ухнул и порвался.
— Опять! В который раз его уже придется зашивать?! Может, купить самовосстанавливающийся? Так картинку жалко, — пожевав губы, отдала приказ механическому уборщику, а сама села прямо на пол подальше от места «аварии».
К сожалению, я даже не запыхалась, дыхание оставалось ровным, и пота не было. Хотя, оно и понятно, это же всего один удар был. Ник, увидев показатели моего лекала, остался бы доволен. А вот я, напротив, недовольно встала и вышла в коридор.
На первый этаж вела лестница с пологими перилами. Собственно говоря, саму лестницу я никогда и не использовала. Сев на перила, я быстро ухнула вниз и мягко приземлилась. Опыт. В первые разы было куда проблематичнее. Я то соскальзывала с перил и проезжала лицом по ступенькам, то в последний момент запиналась и кубарем скатывалась вниз.
Оказавшись на первом этаже, подошла к выстроенным в ряд моделям тела для Эрика. Время подумать, в каком виде мы пойдем на конференцию. Создавала я их давно, скрупулёзно выбирая и настраивая каждую деталь. А теперь вот маюсь — множественность выборов не всегда есть хорошо.
— И в каком облике мы предстанем перед уважаемым обществом сегодня?
Так и не решив, кинула взгляд на зеркала, где отражались возможные модели уже моей сегодняшней внешности. Как же я не люблю это! Но что поделаешь.
Стукнула по первой попавшейся заготовке, из тех, что еще ни разу не использовала. И села в модуль для трансформации.
— Ай! — забыла отключить болевые рецепторы, а с ними это дело очень болезненное.
Нервно остановила процесс и ввела себе под кожу транквилизатор и обезболивающее. Тело начало быстро обмякать — я поторопилась сесть в кресло.
Через минуту всё было закончено. Из зеркала на меня смотрела солидная женщина лет тридцати с задатками лидера. Я не добавляла ничего особенного во внешности, когда конструировала этот облик, лишь одежду изменила на консервативный стиль аля босс Дин.
Ко мне подошел Эрик, вот и не нужно париться какой облик для него выбрать — сам все решил: русые волосы, забранные в хвостик и внешность пацана лет четырнадцати или немного старше. Лицо приятное, но без выразительных черт. То, что надо! Мне не особо хочется, чтобы нас запомнили — одноразовый образ и никаких проблем.
— Я решил представиться вашим племянником.
— Чудесно.
Стала прихорашиваться перед зеркалом — даже мне не чуждо чувство стиля: вставила линзы с возможностью сканирования в инфракрасном спектре, положила в карман электрошокер с регулируемой силой разряда, что даже может вывести из строя некоторых андроидов. Эрик фыркнул и сказал: «Наверняка же думаешь, что сейчас наводишь марафет, но знала бы ты, как его делают другие, нормальные люди! Уж явно не транквилизатор по вкусу выбирают». Я собралась что-то гневно ответить, но в этот момент распахнулась входная дверь.
— А вот и я!
— Лизи, что ты здесь делаешь?
Она подошла ко мне вплотную и приподняла бровь. Я попятилась, чтобы освободить свое личное пространство — и наткнулась на стену.
— Не сбежишь! — она задумчиво достала из кармана конфету и стала медленно её разворачивать. «Шорх, шорх, шорх» — шуршала обертка.
— А-а-а, прекрати, знаешь же, как я реагирую на такие звуки! — я прикрыла уши руками, в попытке отстраниться от происходящего.
— Бесит, да? Прямо до колик, да? — язвительно отметила она, выбросив развернутую конфету на пол.
В тот момент, когда конфета с фантиком коснулись пола, там уже был робот-уборщик — забрав свое «сокровище» он удалился под стол.
Я вышла из состояния «болезненного кривляния» и уже осмысленно посмотрела на подругу.
— Ты не сменила внешность, а значит, на конференцию не собираешься.
— Именно так, — сказала Лиза, сев на столешницу.
Её качающаяся нога вводила меня в подобие транса. Для того чтобы прийти в себя, я помотала головой и крикнула:
— Так, хватит! Зачем ты здесь? — раздражение начало брать верх над природной вежливостью.
Она соскочила на пол и улыбнулась.
— Затем, дорогая моя, что если эту новость скажет тебе Дин, то у тебя случится нервный удар.
— Какую такую новость? — у меня дернулось веко.
— На конференцию с тобой отправится Лилит.
Робот-уборщик выполз из-под стола и запищал — это Эрик перехватил управление всей техникой в доме и стал выражать свой испуг. Лилит ему не нравилась. Потому, что каждый раз, когда она приходила, то пыталась его разобрать на составляющие и хорошенько изучить.
Глянула на физическую оболочку Эрика — он забился в угол холла и пытался не отсвечивать. В буквальном смысле выключил все светящиеся детали в одежде, которые могли его выдать.
— Не бойся, салага! — сказала Лиза. — До её прихода остается ещё…
Она посмотрела на часы.
— Ой, нет, прости, вру — сейчас придет.
И да, точь в точь в ту же секунду распахнулась парадная дверь — во второй раз за день.
— А вот и я! — сказала Лилит.
— Да что же вы все одинаково входите, — в сердцах воскликнула я, — даже приветствие, и то одинаковое. Вас что, на одном заводе клонируют?
— Попрошу без оскорблений. Я личность утонченная, — она сказала это, пафосно заломив руки. — И это не приветствие, а объявление о присутствии.
— А в чем разница?
На меня кинули уничижающий взгляд.
— Деревенщина!
Тут уже впору и мне обидеться, но я больше боялась, чем гневалась. Поэтому её оскорбительное замечание оставила без должного внимания.
— Нет у вас фантазии, господа. Вот нет её, и все тут.
Я повернулась к ним спиной.
— Так, и что это за статуя неправильной Венеры? Стала, как истукан и думаешь, что гости сами себе чаю нальют? — сказала Лили.
Я услышала шаги и вскоре, боковым зрением увидела, как Лилит подошла к моему столу и самолично заварила себе чай. Я заскрипела зубами.
— Ах, этот божественный вкус!
Она явно пыталась вывести меня из себя. Но, где наши не пропадали! Я повернулась к ней лицом и хотела выгнать её из моего дома, но в этот момент вмешалась Лиза.
— Мои золотые, если вы будете ссориться и бить бокалы направо и налево, то я вас обеих выпорю.
Эта фраза заставила меня выпучить глаза, а Лилит уронила чашку. По полу рассыпались осколки, и кровавым пятном разлился чай — Лилит предпочитала всем сортам каркаде.
— Ты же шутишь, да? — неуверенно спросила я.
Лиза посмотрела на разбитую чашку, к которой не спешил подъехать робот-уборщик — Эрик все еще прикидывался ветошью, не позволяя и другим ИИ нарушить его уединение.
— Кажется, я сказала НЕ бить бокалы. Или ты считаешь, что чашка и бокал это две разные реальности?
Я стала с удовольствием, наблюдать за разворачивающейся перед моими глазами сценой.
Лиза подошла к Лилит, так же вплотную, как до этого подходила ко мне. Я взяла со стола сок и стала его посасывать через трубочку, мне бы ещё попкорн — стало бы вообще идеально.
Глаза Лизи не пылали яростью, как можно было бы подумать — нет, они были ледяными. Такой бездушный взгляд я видела впервые. Я непонимающе нахмурилась. Неужели то происшествие в фирме визуализации так сильно её изменило?
Я поставила на место сок и упёрлась руками в столешницу — казалось, ещё немного и на ней останутся следы.
В то время Лиза медленно поднимала руку по направлению к голове Лилит — её глаза испуганно расширились, она попыталась закрыться или отойти. Но, как и я ранее, наткнулась, но уже на мебель. Её лопатки вжались в дверцу шкафа, а рука закрывшая лицо, подрагивала. Рука Лизы всё еще не коснулась ни лица, ни чего-либо ещё, но казалось, что каждое её движение пропитано силой, малейший жест — и пространство разорвется. Я помотала головой, пытаясь отогнать иллюзию, но в мысли упрямо лезли ассоциации со змеей. Это же моя подруга! Как я могу так думать про неё и чего так дрожу?
Палец Лизы прошел, не задев руки Лилит, и коснулся её лба. Лилит вздрогнула и обмякла, упав на пол.
— Что ты сделала?
Лиза повернулась ко мне, а я отшатнулась.
— Боишься меня? — она прищурилась, её рука взяла со стола валявшиеся там чётки и стала их перебирать.
Чётки, обычные чётки светились изнутри и плавились. Это неправда, не может быть правдой! На ней не надето специальных перчаток или боевого костюма.
Она переступила тело Лилит, как нечто ничтожное и стала подходить ко мне. И тут включился Эрик, он перестал игнорировать происходящее и кинулся наперерез, став между нами.
— А вот и ты, жестянка. Давно не виделись! — прорычала Лиза.
По моему лицу скользнула тень.
— Что ты сделала с Лилит?
— Притворяешься, что не знаешь? Не хочешь видеть очевидного?
— Ты сделала так, что она потеряла сознание.
Я сказала эту банальность, чтобы увидеть её реакцию.
Она улыбнулась и положила чётки обратно на стол.
— Не бойся, не нападу, — она кинула взгляд на тело Лилит, — и с ней тоже всё в порядке. Немного поспит, только и всего. А теперь, перейдем же к делам насущным.
Она достала из пальто бластер и положила его на стол, подтолкнув по направлению ко мне.
— Зачем ты даешь мне это?
— Хочу тебя защитить.
Я опасливо посмотрела на Лилит, намекая, что такая защита хуже, чем атака врага. От врага хотя бы можно такого ожидать, а от друга же — нож в спину может стать фатальным.
В тот момент, когда подумала про нож, в моей голове что-то щёлкнуло, болезненно заболела спина: «Каждый раз, когда вижу кровь и ножи, вспоминаю, как мне однажды сломали правое крыло. А без неба — вечность кажется такой мучительно долгой. За что ты сделал со мной это, брат?». Я почесала лопатку. И только тут до меня дошло, что мысль была не моя. Какие еще крылья?!
Вот только показать, что со мной что-то не так было нельзя, тем более Лизе. Она не раз говорила, что слабость – это порок. Поэтому выражение моего лица осталось неизменным.
— На этой конференции будет опасно, — её голос привел меня в чувство.
— Почему же ты так считаешь?
— Я знаю. Не спрашивай, откуда — не отвечу.
— Тоже мне, тайны мадридского двора нашла! — я фыркнула, а сама незаметно опустила руку в карман.
— Ты думаешь, я не замечу? Что ты там ищешь? Чтобы это ни было — оно бесполезно.
Я сжала пальцами кулон, лежавший в кармане. Наверняка, Лиза мне не доверяла и решила, что ищу оружие. Я горько улыбнулась и подумала: «Это не для тебя Лизи — этот кулон для меня».
Когда касаюсь его, то мои видения слабеют. Когда-то в детстве, когда у меня было черное лекало, меня травили. Дети жестоки, они видят различия и тыкают в них. Особенно, если это не поощряют, но и не останавливают взрослые, а просто безмолвно смотрят со стороны, думая, что дети сами разберутся со своими проблемами. Хотя, я тогда не умела читать мысли или понимать по выражению лица, о чём думают, могла и ошибиться. Да, могла! Но память жестока. Правда, в моем случае это сыграло на руку. Эти воспоминания удерживают меня на грани. Они болезненные, но яркие и живые, когда мой рассудок в очередной раз погружается в пучину безумия, достаточно вспомнить… Вспомнить что? Память, загруженная воспоминаниями о нескольких сотнях лет, не могла пробиться к заповедному уголку в моем сознании. Я сжала амулет — на этом амулете были капли моей крови. И выжженный знак: «Помни!»
Да, точно, помни, что они с тобой сделали. По капле выжигая недовольство, заставляли подчиниться. Смеялись, обливали холодной водой; убирали стул из-под ног, когда пыталась сесть; закидывали мои вещи на крышу; тянули за волосы, обрезали незаметно пряди. Но это только выходки детей, злые, но такие простые и понятные для неизбалованного радостями рассудка.
А вот что было потом, почти сломило тебя. Не так ли Вега? Не так ли, спрашивала я, у своего рассудка получая в ответ безразличие и холод. Да, правильно, ведь всё это радужные сопли, по сравнению с тем, как нас обучали. Заставляя пропускать через себя огромные потоки информации — списывая тех, кто не справлялись в утиль. Нет, их не убивали — им вежливо говорили: «Вы можете остаться на этом уровне, совсем не обязательно так стараться. Есть же и другие люди с черным лекалом и живут как-то!» Эти утешения — они худшее, что я когда-либо слышала. А потом были крики и слёзы, я видела, как их уводили и закрывали доступ к информационным потокам. Обилие информации — плохо, отсутствие — ещё хуже. Но только первое время. Я видела потом этих людей. Они нормально жили и улыбались и даже были по-настоящему счастливы. Вы представляете, счастливы! Да что я говорю, и о чём думаю, я и сейчас счастлива. Да, эта зараза выросла и счастлива. Настолько, что иногда хочется кричать. Вот только в груди огоньком теплится что-то живое, дикое — не моё. Или все же моё?
Все эти мысли пролетели в голове, разбившись осколками за считанные секунды. Мой разум успокоился и был готов думать и выбирать.
Я знала, что говорить Лизе что-то сейчас было бессмысленно — доверие словами не завоюешь. Тогда я решила перевести тему и взяла бластер, который она так настойчиво мне предлагала. Лиза по-звериному следила за каждым моим жестом.
— Какая опасность меня ждёт? — спросила я у неё.
Она ещё пару секунд рассматривала моё лицо, пытаясь там что-то найти. Потом её напряженное тело расслабилось.
— На тебя нападут.
— Кто?
— Не знаю.
— Но ты же говорила…
Меня перебили повелительным жестом руки — показав на Лилит — она просыпалась.
Лилит неуклюже села, подтянув под себя колени. Её взгляд был расфокусированным, она ещё не полностью контролировала тело. Покачав головой, Лилит уставилась в одну точку, а потом перевела затуманенный взгляд на нас.
— Что со мной случилось? Я помню, что шла к тебе домой, — она посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Лизу.
Её взгляд снова стал осмысленным. Она встала на ноги и закончила фразу:
— А потом воспоминания, как отрезало.
Я прищурено глянула на Лизу — она оставалась невозмутимой. Будто только что ничего и не произошло. Я открыла рот, но так ничего и не сказала, закрыв его.
Лилит отряхнулась, а потом сказала:
— Не важно, сейчас время уже идти на конференцию. Ты готова?
Я мысленно вскрикнула: «Как это не важно? Ты только что потеряла часть своих воспоминаний и валялась без сознания на полу. Не выпив ни грамма алкоголя, или, не будучи под наркотическим влиянием такое невозможно, а эти вещества давно запрещены для всех пользователей системы выше уровня B. Что же ты сделала с ней Лиза?» Пристально посмотрела на Лизу, но она, в свою очередь смотрела только на Лилит. Я заиграла желваками — мне многого стоило промолчать в такой ситуации. Но, я считала Лизу своей подругой и не хотела терять её доверие. Нет, не так — не доверие. Она итак уже не считала меня подругой, это можно было увидеть по её лицу: суженные зрачки, взгляд сбоку и плотно сжатые губы. Но, почему-то, несмотря на все признаки, ощущалась и забота. И как же может сочетаться такое теплое чувство с таким нелепым поведением и явно сильно выраженной агрессией?
Из меня непроизвольно вырвался вздох. Все вбитые в меня знания о том, как различать чувства людей по глазам и мимике, вопили, что здесь что-то не так. Не может человек поменяться так резко. Если бы случилась какая-то катастрофа или горе, но нет же — у неё все было в порядке. Не сказать бы, что у неё всё было нормально, но для нашей фирмы случаи с крахом визуализаций и сгоревшими системами — уже привычны. Тогда что же случилось с ней, что привело к таким фатальным переменам? Чего же я не знаю о ней?
Лиза чеканно пошла по направлению к выходу, если бы вместо паркета там была плитка, то остались бы сколы, так сильно она впечатывала шаг. Да, такие же быстрые и ритмичные шаги, как и всегда — хоть что-то в её поведении осталось неизменным.
Уже у самого выхода она остановилась и кинула через плечо:
— Не буду вам мешать, девочки, — и переступила порог.
— Уже уходишь? — крикнула Лилит ей в спину.
Послышался язвительный смешок:
— Здесь слишком много баб на один квадратный метр. Хорошо оставаться.
Громко хлопнув дверью, Лизи растворилась где-то на улицах безумного города Арилла. Почему-то, каждый раз, когда она переступает порог, её размашистый шаг теряет былую звучность, становясь вкрадчивым. Тихие хищные движения, как у пантеры, или может, как у проворной ласки — я передернула плечами — не хотела бы стать кроликом. Боюсь, что любая добыча, попав к Лизи — уже не жилец.
Лилит же, повернулась ко мне, и как ни в чем ни бывало спросила:
— Пора бы и нам уже идти. Готова?
— Всегда готов! — это была фраза из старого фильма, но Лилит не разделяла моего увлечения кинематографом. Она не один раз говорила мне, что кино — пережиток прошлого. В какой-то мере я была согласна, иначе, вместо визуализаций, снимала бы фильмы, но в этот раз возникло недопонимание — Лилит поняла всё превратно.
Она прикрыла рот рукой и гаденько захихикала:
— Вега, солнышко, никогда бы не подумала, что ты хочешь сменить пол. — Лилит смачно цокнула языком. — Если я расскажу об этом Нику, он с радостью организует тебе новое тельце.
Устало приложила ладонь ко лбу — спорить с больной на голову не хотелось.
***
Мы вышли из дома и сели в частный флаер* на самоуправлении, выделенный нам фирмой. Конференция, как-никак, нужно держать марку.
За окном проносились размытые виды — мне было глубоко всё равно, даже если бы я сейчас увидела голого мусианца, кричащего, что он Бог, то только бы промолчала. Даже не рассмеялась бы — внутренние проблемы занимали меня гораздо больше, чем внешняя обстановка.
— Эй, ты слышишь вообще, что я говорю? — вывел меня из раздумий голос Лилит.
— Что, ты что-то сказала?
— Да ладно, её великолепие Вега, и не слушает других. Не верю! — саркастично заметила она.
— Повтори, — тихим голосом попросила я.
Она удивленно присвистнула.
— А где твой обычный энтузиазм? Где энергия, что брызжет во все стороны? Где такой знакомый смех, сарказм, придирки и бурчание? Всё, труби тревогу — Вегу подменили, — она всплеснула руками.
Я раздраженно дернула бровями и пробарабанила пальцами по двери флаера.
Лилит перестала издеваться надо мной и уже серьезно сказала:
— С тобой что-то не так.
— Сама знаю, — огрызнулась я.
Я открыла окно флаера и дикий ветер, от безумной скорости полета, чуть не сдул меня к другой стороне флаера, впечатав в противоположную дверь. Я уцепилась за сидения и жадно вдохнула.
— Ты что творишь, дура? Знаешь же, что нельзя открывать окна на такой скорости!
Я не слушала её: мои волосы разметались, глаза слезились, а в лицо кинуло горсть пыли, что на такой скорости оцарапала его не хуже ножа.
Лилит нажала на автоматическое регулирование затворов — окно закрылось. Она потянулась рукой к моему лбу. Я грубо оттолкнула её руку. Она смотрела на меня, как на привидение.
И тут, в флаере само собой включилось радио.
— Сокол ясный, друг прекрасный — солнце село за порог.
И казалось, птице, миг — достигнет неба. Бог,
Мои молитвы к тебе однажды услышаны были —
Поблагодарить мы тебя не забыли.
Приди же еще раз на землю души —
Цветы тебе дарим и песни.
Уйти далеко не спеши —
Знаешь, где бы ты ни был — мы все равно вместе.
Я падаю в небо, вокруг отраженья мои.
Светлым видением, темною ночкой,
Приди же и увидь мысли мои —
Я не хочу быть одиночкой.
Мне в тот момент, казалось, что меня позвали. Я встрепенулась. Радио выключилось — зов прервался.
