Громоотводчики

Оружие на этот раз помочь не могло, но он мог прекрасно обойтись без оружия. Потому что... «Потому что я стреляю умом. Моим умом. Господи, помоги мне пришить этот раздувшийся калькулятор моим умом. Помоги мне обхитрить его». Стивен Кинг, «Колдун и кристалл»

      Пока Рей выписывал трындюли, они молчали. И пока он читал лекцию, они молчали. Говоря откровенно, когда Рей был в таком дерьмовом настроении, затыкался даже Марк.       Дерьмовое настроение стало нормой для старшего Дроссвела в последнее время. Стоило только Рею вырваться из цепких ручек Меллы, как он взбесился. Пена у него изо рта не летела, но Ал подозревал, что до этого осталось недолго. Потому как активность Дроссвел развёл недетскую.       Проверил, что они сделали в его отсутствие со связью. Покритиковал, выдал люлей, переделал.       Проверил, что они сказали разведчикам. Психовал минут двадцать, грозился то ли отправить их всех на Землю, то ли отправиться туда самому, чтобы их не видеть. Словом, долго критиковал, потом выдал люлей и переделал.       Проверил, как Ал с Дином научились обращаться с собственной ментальной связью. Психовал ещё дольше, страшно, но цензурно. Так как переделать он ничего не мог, ограничился критикой и люлями.       Словно в насмешку, понаблюдал за тем, как Марк напрактиковался в распадах и критиковать не стал. Даже похвалил. Марк обалдел так, что не придумал, как съязвить в ответ. Но, подозревая Рея в чём-то страшном, на лесть энергетик не вёлся, ходил у стеночки и вздрагивал, как к нему обращались. Наверное, произошло это потому, что люлей Маркуше не выдали только за распады, за всё остальное он уже отгрёб.       Рей носился, как свихнувшийся метеор. Плюнул на бумаги, схватив за шкирку громоотводчиков, полетел проверять все отряды, что находились вне поместья. И там он тоже всё критиковал и переделывал, переделывал и критиковал. Складывалось ощущение, будто у Рея горели все сроки, и он просто обязан был завершить войну до своего дня рождения. Да, именно за оставшиеся четыре дня.       Они даже напали на мелкие базы Молний, подсказанные разведчиками. Два раза. Сделали это настолько быстро, что Молнии даже в себя прийти не успели от такой наглости. По итогу у них имелись: большой запас медикаментов, экспроприированный у Молний, горячая благодарность Меллы, несколько новых позиций разведчиков, куча зуботычин и нервный тик. Другими словами, тому факту, что Рея наконец-то выпустили из больнички, радовался только сам Рей. Даже Ал при всём горячем уважении к нему готов был попросить пощады.       Они за сутки устали так, что восприняли как отдых то, что Рей наконец-то переключился и стал раздавать люли «Контрудару». Последним, правда, такой расклад нравился куда меньше.       — Рей, ну пойми, мы безумно, просто невероятно рады, что ты снова в строю, — приближал срок своей гибели Феннар, всё ещё надеясь договориться с огнедышащим Реем. — Но не все из нас имели возможность отлежаться. Поверь, из всех здесь присутствующих ты один пышешь таким энтузиазмом. Глянь хотя бы на своих! Да они едва на ногах стоят и выглядят хуже, чем обычно!       Марк сделал вид, что собирался метнуть в него ножик.       — Марк, я сейчас докажу, что это — не предел, — не оборачиваясь, пригрозил Рей.       Ал ещё ни разу не видел, чтобы нож возвращался в ножны с такой скоростью.       Феннар даже не улыбнулся, продолжил лебезить:       — Правда, Дроссвел, мои люди Сила знает сколько на ногах. С истощением никто из них работать не сможет, так что, я тебя умоляю, дай нам хоть пару дней пожить спокойно. Ты ведь такой хороший лидер, сам понимаешь, как это важно…       — Наглый подхалимаж, — проворчал Дин, а Энди только согласно фыркнул.       — Хорошо. Ладно. — Рей растрепал пальцами волосы, и солнце, золото и тепло на мгновение окутали его крепкую, здоровую, как будто даже помолодевшую фигуру. — Сваливайте к себе и отдыхайте. Жду подробнейший отчёт послезавтра.       — А нормальные люди на день рождения просят тортик или новый телефон, — едва слышно выдохнул Марк, и контрударовцы, судя по лицам, были с ним полностью согласны.       Лично Ал считал, что они согласились бы даже на Землю своим ходом смотаться за тем самым телефоном, только бы не строчить Рею отчёт. Да ещё и «подробнейший», что в устах старшего Дроссвела было равносильно смертному приговору.       Испытывать судьбу они, конечно, не стали: не только экстрасенсы понимали, что с ней шутки плохи. Феннар испарился с места так внезапно, что оставалось лишь хлопать глазами в немом удивлении.       — Вот это он испарился, — растерянно пробормотал экстрасенс.       — Точнее, был да весь вытек, — хохотнул в ответ Марк, и Ал припомнил, что Феннар, кажется, тоже водный.       — Так, — не обращая на них никакого внимания, протянул Рей. — Нам осталось…       Ал с Дином дружно застонали, Энди зажмурился, что, учитывая его рост и комплекцию, было забавно.       Рей обернулся и недоуменно покосился на них.       — Я хотел сказать, что нам осталось совсем немного, да и то по мелочи, и это можно отложить на завтра. — Он неожиданно растрепал волосы вздрогнувшему Дину и улыбнулся совсем так же, как в самом начале: тепло и ласково, словно старший брат, обещающий рассказать на ночь сказку. От его взгляда отогревались одеревеневшие руки и ноги. — Открывай переход до поместья, Ал. И спасибо, что слетали со мной. Сам бы я справлялся раза в три дольше.       — И, возможно, с человеческими жертвами, — проворчал Дин, которого за последние сутки зацепило, потрепало, растормошило и в целом заставило возненавидеть мир на ближайшие пару часов.       Казалось, что Рея перемкнуло. Мгновение назад улыбающийся и весёлый, он вдруг нахмурился и явно собирался что-то сказать или сделать…       Ал сильно сомневался, что его побратим это переживёт, и потому поспешно попросил Рея:       — Собрался слушать всё, что несёт недовольный Дин? Боже, Рей, это того не стоит. Плюнь ты на него!       Рей промолчал, но покосился с каким-то вполне определённым интересом, словно целился. Ал тяжело вздохнул.       — Ну правда, прекращай. Чего ты так реагируешь? Вредно же.       — Настроение испортил даже тогда, когда это вроде как невозможно, — хмыкнул Рей, ощутимо успокаиваясь. — Ну не брат — сокровище!       — Вот и прикопай его в саду. Вместо клада, — тоже влез с советом Марк. Что же, столько укоризненных взглядов энергетик уже давно не получал. Уловив общее настроение отряда, Марк театрально ахнул. — О, как я мог! Советовать святому Рейнольду Дроссвелу избавиться от любимого братишки — это же преступление против человечества! Такое не прощается, да? Ну, тогда запомните меня таким, каким я был.       — Придурковатым нахальным недоразумением с синдромом Наполеона? — ядовито уточнил Ал. — Хорошо. Не переживай, с запоминаем проблем не возникнет.       Рей закатил глаза.       — Ну как всегда. Да здравствует детский сад «Громоотвод»! — с почти торжественной интонацией возвестил он, и Марк моментально вскинулся. — Вы хоть что-то можете не превращать в фарс?       — Не произноси это как тост, пожалуйста. Такая интонация в таком контексте меня смущает.       — Ты имеешь что-то против тостов? — снова вклинился в диалог Дин, легко ввинчиваясь между Реем и Марком. Ал предусмотрительно отошёл на шаг, чтобы не оказаться сбитым с ног и погребённым под его энтузиазмом.       — В вашей компании — определённо да. — Энергетик даже показательно перестал улыбаться. — Вот уж с кем бы я точно пить не стал, так это с вами, парни. Не буду даже говорить о том, что спаивать полуживотное — как минимум неосмотрительно. Просто думаю: если наши огнебратики так ведут себя в трезвом состоянии, то, набравшись, они превратятся в оружие массового поражения.       Ал почти услышал, как он добавил: «Даже я не настолько бессмертный, чтобы это пережить». Экстрасенс усмехнулся и, наконец-то нацелившись на исходную точку, взялся за телепортирующий амулет. Они слишком много перемещались в последнее время, амулет не успевал перезарядиться полностью, что раз за разом вызывало досадные задержки перед телепортацией.       — Не бойся. Ничего особо страшного точно не случится: с нами же будет голос разума. Он буянить не даст. Да, Ал? — И в момент, когда экстрасенс был максимально погружён в волшбу, когда его руки уже сжали треугольный кулон, активируя его, Дин со всей своей широченной пламенной души хлопнул его по плечу.       Ал вздрогнул. Вспышка портала ослепила. В следующую секунду он уже потерял равновесие и неловко рухнул на землю. Пыль взметнулась, забиваясь в глаза и рот, путаясь в одежде и волосах. Где-то за спиной захлопнулся портал.       Левая рука саднила: защищая лицо и живот, Ал успел перед падением выставить её вперёд, и теперь, кажется, ободрал ладонь. Правой он стал торопливо стирать пыль с век, недовольно бормоча:       — Дин, ещё хоть раз что-то такое вытворишь — будешь до места действия ножками ходить! Никаких тебе порталов, раз не знаешь, как себя в них вести можно, а как… — он наконец-то проморгался и поднял голову, — …нельзя.       Перед глазами явственно расстилался пригород. Низенькие и откровенно корявые дома выглядели привычными архитектурными излишествами, но при этом сама их форма, да и, чего далеко ходить, цвет оказались Алу незнакомы. В них, как и во всех минонских городах одного элемента, чувствовался свой характер. И экстрасенс готов был поклясться, что с таким «характером» он ещё не сталкивался. А ещё — он был один.       Людей вокруг вообще не наблюдалось. Ал сидел рядом с самыми первыми домами, берущими начало у мелкого озерца. И ни на узких улочках, ни в окнах этих самых домов никого живого не наблюдалось. Только вдалеке, едва заметив его, какая-то девочка резво повернулась на носочках и рванула в переулок, игнорируя оклик. Ещё раз или два Ален готов был поклясться, как замечал движение цветных штор за наглухо закрытыми окнами домов, словно кто-то секунду назад выглядывал на улицу. Стало неуютно.       Ал неловко завозился и даже отдёрнул руку, когда кулон-феникс неожиданно обожгло пламенем, и негромкий, преломлённый расстоянием голос Рея ударил по нервам:       — Сию секунду отчёт об общем состоянии все! Ма…рк?       Несмотря на лёгкую тревогу, Ал нашёл в себе силы усмехнуться. Рей явно понял свою ошибку, но поправляться ему уже было поздно. И правда, спустя пару секунд раздался до неприятного жизнерадостный голос Марка с такой яркой насмешкой, что она почти обжигала.       — Ох, Реюшка, как это мило, что ты интересуешься обо мне первом. Но можешь не радоваться, я в порядке. Слегка в шоке, правда. Что произошло?       — Где ты? — требовательно перебил его Дроссвел, и энергетик где-то на другом конце мира тихо рассмеялся.       — Где-то в заднице этого мира. И не скажу, что задница у него такая же потрясная, как и всё остальное. Два из десяти, ничего особенного.       — А конкретнее?       — А конкретнее — самому интересно. Где-то в поле. Ни черта вокруг не вижу — ну, кроме зелени, конечно. Понятия не имею даже, на каком материке оказался.       — Так. — Ал содрогнулся от того, как заледенел голос Рея. — Ал?       — В порядке, — поспешил уверить экстрасенс. — Без повреждений. Нахожусь где-то в городе, но что за город — не знаю. Но он хотя бы обитаем, так что уже не так страшно. Высотных домов не вижу, наоборот, всё лепится к земле. Почти уверен, что его Первооснова — Металлы. Насчёт материка не уверен, но тут довольно прохладно. Гор, морей и лесов не видно. Точнее ничего не скажу.       — Уже лучше, — проворчал Рей и снова позвал. — Энди?       Возникшая задержка никому не понравилась. Ал почти испугался, но, как оказалось, напрасно. Не прошло и двадцати секунд, как оборотень хрипло откликнулся:       — Цел. Стою на дороге на холме. Вижу город. В часе ходьбы. Что за город — не знаю. Земляной или Крови. Выглядит не слишком опасно.       — Осторожнее, и те, и те не слишком к нам лояльны, — тут же предупредил его Рей и после короткой паузы позвал снова. — Дин?       Ал не успел задуматься, чего ему хотелось: чтобы Дин оказался в порядке, или чтобы вляпался во что-то. Не слишком глобально, но так, чтобы до него дошло: нельзя вот так брать и сбивать настройку портала.       Младший Дроссвел отозвался практически моментально.       — Я злой, — нейтрально, словно именно об этом его и спрашивали, сообщил он. Послышался такой звук, будто Дин что-то сплёвывал. — Но тоже… относительно в порядке.       — Относительно? — насторожился его брат. Ал нахмурился тоже. — Что случилось? Где ты?       Воцарившееся молчание показалось Алу каким-то неловким. Когда же Дин ответил, холодом его голоса можно было выстудить маленькую страну:       — Пока не знаю. Вот доплыву, уточню.       — В смысле… доплывёшь?       — В прямом смысле! — с вызовом отозвался кулон голосом Дина и даже нагрелся от усердия. — У меня тут море на километры во все стороны. Берег вижу. Думаю, через часик… Ага, очень смешно, обхохочешься! — разозлился Дроссвел, когда Ал всё-таки не выдержал и расхохотался, просто представив выражение лица побратима в этот самый момент. — Я даже превратиться не могу, тут же везде вода! Мерзость какая!       — Ты не умеешь плавать? — Надежда в голосе Марка была ну очень заметна.       — Умею! — огрызнулся Дин и неожиданно замолчал, чтобы уже не так уверенно продолжить. — Так что не надейся, Маркуш, я не утону. Ну, не должен.       — Только мне хочется пошутить про мокрых куриц?       Раздался такой звук, словно кто-то очень старался скрыть за кашлем смех. И Ал был почти уверен, что этим «кем-то» был Рей. Впрочем, узнать этого наверняка они уже не смогли: Рей снова характерным лидерским тоном начал отдавать распоряжения:       — Хорошо. То есть плохо, конечно, но что имеем. Марк, Энди — идите к городам, а потом через Агентства — сразу в поместье. Ал, никого не жди, телепортируйся сию секунду домой.       — Рей, — неожиданно перебил его оборотень. — С этим могут возникнуть проблемы.       — Конкретнее.       Ал, который потянулся было к своей шее за телепортирующим амулетом, замер и сразу понял, какого рода проблемы предрекал ему Энди. Шестое чувство тревожно зазвенело, вибрируя, как задетая струна.       — Его цацка у меня, — подтвердил опасения экстрасенса Энди. — Валяется. Я принесу. В поместье.       Где-то за тысячи километров от них Рей грязно ругнулся. Это было настолько неожиданно, что даже Марк не успел съехидничать.       — Плохо, — не дал никому ни малейшего шанса пошутить Рей и тяжело вздохнул. — Тогда, Ал, ты точно уверен, что вокруг не опасно?       — Ну, гарантий я бы давать не стал, но местность опасной не выглядит. Вокруг ни души.       — Навесь на себя иллюзию и тоже иди ищи Агентство Телепортации. Если возникнут проблемы, либо сразу вызывай нас, либо затаись и жди — и снова вызывай нас. Никакого риска. Понял?       — Предельно. — И правда, глупо умереть в чужом мире, да ещё и в странном жутковатом городке, в его планы пока не входило.       — Дин, ты тоже… Выплывай и лети домой. Никому в драки не ввязываться, опасностей избегать. Кулоны спрячьте под одежду, не хватало ещё из-за такой глупости нажить неприятности. Все всё поняли?       — Если ты думаешь, что болтать, когда вокруг такие волны… — Дин неожиданно закашлялся и принялся яростно отплёвываться, — …удобно, то ты ошибаешься! Сильно! Все всё поняли, Реюшка! Не капай на мозг!       Послышался тихий треск разорванной связи.       — Мы скоро будем, — пообещал Энди и замолчал тоже. Ещё секунда, и сильно нагревшийся от трепещущей в нём магии кулон-феникс начал стремительно остывать. Красные искры, мельтешащие в его острых гранях, затухли так, словно кто-то нажал на кнопку «выкл». Ал тяжело вздохнул, подкинул амулетик на ладони и попытался снова поймать его, чтобы повесить на шею.       Из-за неаккуратного движения кулон выскользнул из пальцев. Ал моментально попытался подхватить его — и ошибся. Золотистая цепочка змеёй скользнула по коже и неожиданно взмыла в воздух, чтобы уже через мгновение рвануться прочь.       Стало страшно.       Иррациональный ужас парализовывал. Он ощущался прикосновением ледяной стали к беззащитному горлу, и от этого одновременного контакта с холодом и опасным лезвием по коже пробегали стайки напуганных мурашек. Интуиция жалобно подвывала, и в её отчаянном вопле чудилась безнадёжная просьба сделать хоть что-нибудь: уйти, остаться, обернуться, не двигаться, выжить — или погибнуть прямо тут. Полярность этих полуистерических просьб-приказов от силы сбивала с толку. Алу казалось, что он был компасом, экстрасенсорика — его стрелкой, а вокруг расстилалась необозримая аномальная зона, где и то, и другое было совершенно бесполезно.       Ал медленно оглянулся и моментально поднял телекинезом крупную металлическую урну.       Напротив него стоял человек. Несмотря на форменную одежду Молний и закрывающую лицо маску, он выделялся из остальных. Может, прямо-таки физически излучаемой самоуверенностью. Или горячей, как пар, и такой же почти заметной невооружённым взглядом силой. Одна рука мага упиралась в бок, вторая была согнута в локте и поднесена к лицу. Прямо над ладонью её кружился кулон Ала, поблёскивая в редких тусклых лучах местного светила и не касаясь кожи мага. Оставалось только ругаться про себя. Если бы посторонний коснулся кулона громоотводчика, остальные тут же получили бы сигнал тревоги.       Словно услышав мысли Алена, маг ещё выше поднял фигурку феникса, чуть склонил голову вбок и наконец-то перевёл взгляд с кулона на его хозяина.       — Интересная вещь. Дроссвел — парень с фантазией, неплохо придумал. Надо тоже такие вещицы сделать. — Голос показался знакомым.       Ал прикусил губу и, быстро вытянув руку вперёд, тут же дёрнул её на себя. Парящий в воздухе кулон чуть повернулся к нему, и это выглядело странно. Словно фигурка была живая и слышала, что её зовут, и теперь раздумывала, стоило ли слушаться. Но тут маг глянул на кулон краем глаза… Только глянул! Но Ал почти почувствовал, как недрогнувшей рукой посторонний оборвал нити его воли, тянущиеся к кулону. Неудивительно. Ментальное поле вокруг него оказалось таким плотным, что, всего лишь оказавшись рядом, можно было, не прилагая ровным счётом никаких усилий, считывать его мысли и эмоции. Ал никогда с таким не сталкивался. И теперь ему казалось, что лучше бы не сталкиваться и впредь.       Кулон, абсолютно бессовестно игнорируя ментальные команды владельца, отлетел чуть подальше, за спину магу. А сам он потянулся к собственному лицу и в три аккуратных движения растворил маску.       Ему можно было дать как около двадцати, так и тридцать с небольшим. Молодое симпатичное лицо откровенно портила почти болезненная худоба, наточившая черты парня до неприятной, хищной остроты. Если у Рея круги под глазами маскировались так, что без какого-никакого заклятья развеивания увидеть их не получалось, то у этого человека они выделялись на загорелой коже налившимися сливовыми синяками, как знаки отличия. Сами глаза, воспалённые до красноты, глядели прямо и спокойно, отражая крайне неподходящую этому лицу трезвость мысли. Ярко-голубые радужки казались кусочками льда, которые кто-то приложил к опухшим сухим белкам глаз. Волевой подбородок тоже плохо сочетался с по-детски искусанными губами. Длинные блондинистые волосы ниспадали чуть ниже плеч и выглядели лишней деталью, настолько они не подходили к мужественному лицу.       Его голос казался знакомым. Сила — откровенно родной; такими родными могли внезапно оказаться только дальние родственники, которых ты никогда не видел, и с которыми, тем не менее, у тебя оказались одинаковые привычки, мировоззрение и стиль жизни. И только его лицо, одно из тех необычных, породистых лиц, которые бросались в глаза и долго не могли позабыться, было абсолютно, кромешно незнакомо.       — Ты — Ал, да? Я правильно произнёс? — неожиданно улыбнулся блондин и сделал шаг вперёд. Строго говоря, не совсем правильно: как и любой минонец, этот всё пытался чуть растянуть букву «л» так, что она звучала, как удвоенная, но экстрасенс решил не заострять на этом внимания.       Тяжёлая урна, которую Ал, за неимением лучших вариантов выбрал оружием, чуть дрогнула и поднялась над пустеющей мостовой. Но маг только краем глаза глянул на неё и пожал плечами, совершенно не впечатлённый косвенной угрозой.       — Рад, что выпал шанс познакомиться лично. Мой брат отзывался о тебе очень лестно.       Ал напрягся и отступил назад.       — Я не…       Блондин усмехнулся, и Ал неожиданно почувствовал себя нехорошо. А сила, что слушаться отказывалась категорически, пребывая в каком-то животном ужасе, наконец-то проявила себя и легко подкинула ассоциацию. До сих пор такое ощущение противоестественного родства Ал испытывал только с одним из Молний. Память включилась со щелчком и стала, словно горох, метать в Ала образ за образом.       Молодой незнакомый экстрасенс раскидывает громоотводчиков, как котят.       Экстрасенс пауком разворачивает вокруг металлическую паутинку.       Экстрасенс на коленях на земле шепчет бессмысленные обрывки фраз в пророческом припадке.       Если брат этого чудовища в человеческом облике был хотя бы вполовину так силён, то Ала можно заранее причислять к покойникам.       Маг улыбнулся снова.       — Молодец, вспомнил. Хотя Вила забыть тяжело, м?       Не знал бы Ал, что говорит с абсолютно аморальным фанатиком, решил бы, что тот братцем гордился. Впрочем, думать так было попросту глупо. Гордость за младшего — слишком по-человечески. А человечность, ровно как и жалость, и любовь, и другие светлые чувства, для таких людей, как этот…       Блондин расхохотался.       — Ты серьёзно? Право, не знаю, как Дроссвел умудряется настолько промывать вам мозги, но я хочу так же! — Экстрасенс снова сделал шаг вперёд, и Ал почти моментально двинулся в противоположную сторону, не давая сократить между ними дистанцию. Вопреки ожиданиям, блондин ближе не пошёл. Остановился, глянул оценивающе и примирительно поднял руки. — Давай не будем нарезать круги по городку? Поверь, если бы я хотел тебя поймать или убить, ты бы уже находился на нашей базе. Ты был так занят, пока общался со своими, хоть без единого заклятья бери. Или думаешь, я по глупости выбрал сложный путь и привлёк твоё внимание?       Безукоризненная логика всегда отличала магов разума ото всех остальных.       — Чего ты хочешь? — наконец-то нашёл в себе силы спросить Ал.       Блондин ободряюще улыбнулся.       — Я уже говорил. Познакомиться. Поболтать. Пройдёмся?       — С тобой? Ну нет.       — И это умное решение. Жаль только, что выбора у тебя нет.       И он бесстрашно повернулся к землянину спиной, чтобы неторопливым прогулочным направиться прочь, в переплетения незнакомых пустых улиц. Ал внимательно глядел, как тот шёл: поддерживая идеальную осанку, не оборачиваясь, в полной уверенности, что Ал последует за ним, как привязанный.       И Ал, поколебавшись, пошёл.       Он меньше, чем за минуту, догнал экстрасенса и пошёл почти рядом, старательно сохраняя дистанцию в два шага и с отчаянием понимая, что этого недостаточно. Если бы речь шла о драке с магом-контактником или о самом обычном, понятном земном мордобое, такого расстояния хватило бы с головой. Ал умел уходить от ударов и с меньшей дистанции. Имеющегося же теперь расстояния хватило бы, чтобы уклониться от чего угодно, перегруппироваться и провести простой бросок.       Но против мага разума такая дистанция была нелепой. Лично Ал предпочёл бы, чтобы их разделяли не два шага, а скажем, два километра. Или две сотни. Чем больше, тем лучше. В имеющихся же условиях все предосторожности Ала выглядели детским лепетом: если бы этот экстрасенс захотел, он… Да, по сути, мог сделать всё, то угодно. И никто бы попросту не успел помочь. Потому что никого просто не было.       — Где все люди? — негромко спросил он у своего навязанного спутника, и тот насмешливо улыбнулся.       — Прячутся.       — От вас любой разумный человек попытается спрятаться.       — А от вас разве нет?       Ал открыл было рот, чтобы огрызнуться, но неожиданно для самого себя закрыл его. Перед глазами пролегли сломанные позвоночники улиц, погасшие глаза-окна домов, разрывающий барабанные перепонки крик людей и заклинаний… Экстрасенс пожал плечами.       — Ну вот и я о чём. Знаешь, Ал, не люблю необъективность. И рад, что ты способен думать логически. Неприятно всё же беседовать с тем, кто заранее закрыл мысли и сердце, потому что ему внушили, что так правильно… О, чуть не забыл. Начну философствовать — прерви меня, а то совсем заговорюсь. Хорошо? — блондин заговорщицки улыбнулся. — Итак, как ты сам уже понял, разница между нами не такая и глобальная. Вы разрушаете этот мир ничуть не меньше, чем мы.       — Разница есть.       — Это какая же?       — Цель.       — А ты знаешь, какая у нас цель?       Ал замолчал снова.       Нет, он зря пошёл за ним. За магом разума, который, судя по всему, был достаточно силён, чтобы миллионы людей убедить, что белое — это чёрное, и наоборот. Следовало убираться, но куда — Ал понятия не имел. И потому гипнотизировал взглядом свой кулон, парящий над левым плечом экстрасенса, пытаясь придумать, как взять его, хотя бы на одно мгновение, чтобы подать сигнал «Громоотводу».       — Кстати о нём. — Ал мысленно чертыхнулся. Кто бы знал, как он жалел сейчас, что недостаточно работал над защитой собственного сознания! — Ты ведь здесь один? Я не чувствую вокруг ни одного из твоих приятелей.       Логичнее всего казалось соврать. Но имело ли смысл врать телепату, что читал мысли Ала безо всяких усилий и не стеснялся это демонстрировать?       — Один.       — Правильное решение. Всегда терпеть не мог «Пойми-меня».       — «Пойми-меня»?       — Развивающая игра для магов разума, — благосклонно пояснил блондин и задумчиво улыбнулся. — Смысл в том, чтобы во время разговора слушать оппонента и по ходу его рассказа уловить, где правда, а где враньё, и о чём думает соперник, при этом телепатией пользоваться нельзя. То есть это для младших так, конечно. У детей постарше цель — не попасться на использовании этой самой телепатии. Я постоянно брату проигрывал, даже когда он поддавался.       «Может, у кого-то просто на роду написано проигрывать?» — невольно подумалось Алу, а его собеседник лишь хмыкнул.       — Ты не слишком хорошо знаешь о положении дел или просто большой оптимист? Вы, конечно, нам очень мешаете, но до проигрыша такими темпами ползти пару десятков лет. Это при условии, что вы будете так же наглеть, а к нам больше не прислушается ни один человек… Ты правда хочешь сейчас поговорить о нашей войнушке? Больше тебя ничего не интересует?       Его интересовало. Интересовало, например, то, откуда ему был знаком голос этого человека — в отличие от всего остального. Или…       — А ты, видимо, больше думаешь, чем говоришь, — ровным тоном подметил экстрасенс и задумчиво нахмурился. — Признаться, я ожидал вопросов. Даже необычных, от иномирца-то. Но такого даже предположить не мог. Теперь мне и самому интересно, почему мой голос кажется тебе знакомым. — Ал попытался отвести глаза, но его оппоненту это не мешало никак: он всё продолжал ловко и словно бы играючи читать чужие мысли. — Нет, даже не кажется… Ты уверен в том, что встречал меня. Я тебя вижу в первый раз. Занятно.       В висках пульсировало. Ал неожиданно начал воспринимать своё сознание узким коридором, в который сейчас врывалось что-то постороннее. Протискивалось, царапая стены и потолок, задевая опорные балки, оставляя частички кожи на камне и продолжая продвигаться вперёд. И оставалось только выставить руки перед собой в попытке собственным телом сдержать, не пустить, прогнать чужака прочь. Сила охватывала астральное тело плотным коконом, защитной пеленой, но теперь ощущения от слияния с экстрасенсорикой скорее пугали — и подстёгивали, не давая сдаться.       И усиливалось давление на дрожащие ладони, и скользил пол, и отказывали ноги, заставляя мелкими шажками отступать назад…       Его спутник задумчиво склонил голову вбок, словно прислушиваясь, широко улыбнулся и подрагивающей рукой потёр переносицу.       — А неплохо! Защита, я бы сказал, скорее интуитивная, но всё же недурственная. Напоминает защиту младшего Дроссвела. У него ты её и подсмотрел, так? Не обижайся. Мне просто было интересно, чему Рей тебя смог научить. Он же, всё-таки, не маг разума… И пока то, что я вижу, мне не нравится. В хорошем смысле. И — да, ты прав. Мы всё ещё незнакомы. — Экстрасенс остановился и, не протягивая руки, представился. — Деенор.       Интуиция важно распушила хвост, а ни на минуту не умолкающая подозрительность заставила выпалить:       — Так просто? Без фамилии? — Деенор чуть прищурился. — Мне казалось, таким, как ты, положено с неё начинать.       — «Таким»?       — Аристократам.       Деенор глянул на него снова, на этот раз — откровенно оценивающе.       — Ты точно не пророк, мальчик?       В памяти неожиданно возник эпизод их знакомства с Реем, когда Ал так же, не прибегая даже к своим тогда ещё не открытым силам, на чистой логике определил, что тот из старой знати. Рей смотрел на него примерно так же, как Деенор сейчас. И от этого нелепого, гротескного сравнения Алу стало зябко.       Ему вообще не стоило сравнивать этих людей.       — Точно, — отрезал Ал и показательно огляделся. — Что это за город?       Он не был уверен, что мог задавать вопросы этому человеку. И точно знал, что ему не стоило здесь находиться. Но убраться подальше без телепортирующего амулета не представлялось возможным.       Кто бы мог подумать: и двух месяцев не прошло с тех пор, как Рей отдал ему эту побрякушку, а без неё Ал уже чувствовал себя уязвимым и почти голым. От этого пахло безнадёжностью и осенью.       — Соферстэрд. Что, проблемы с порталом?       Ал даже не знал, где это. Нет, то есть, он помнил, что постфикс «тэрд» давалась всем без исключения городам только на одном материке Минона, на Трилаге. Но вот где конкретно находился на нём этот незнакомый город и насколько далеко от него до дома…       Хотя нет. До дома, настоящего дома, было очень далеко. В этот самый момент, в одиночестве, в чужом мире, в странном, молчаливом городе Ал почувствовал себя уязвимым, как никогда. И не знал, что с этим делать. Понимал: даже время потянуть не выйдет. Его молчание никого в отряде не удивит. От него и не ждут вызова, громоотводчики лишь пять минут назад получили указания и раньше, чем через час-другой, вряд ли что-то заподозрят. Самому подать бедственный сигнал не выйдет: отрядный кулон был у Деенора, а ментальный канал…       — Я уже говорил. — Деенор улыбнулся ещё шире. — Мне хочется пообщаться. И будет гораздо вежливее, если ты станешь в этот момент говорить со мной, а не со своими друзьями. Так что, не обижайся, но мои люди уже кинули запрет на любую связь.       — А ты, я погляжу, привык быть впереди всех на пару шагов, — нервно заметил Ал.       — Ты можешь так же.       — Да что ты вообще знаешь обо мне и о моих возможностях, чтобы так…       Деенор остановился и чуть склонил голову набок. Голубые глаза сощурились, и Ал неожиданно почувствовал себя кухонным комбайном, к которому приценивались в магазине электроники, изучали технические характеристики, приглядывались ко внешнему виду и готовились вот-вот приобрести. И чувство это ему совсем не понравилось.       — Ты у нас, разумеется, землянин, — после продолжительного молчания протянул Деенор. Затем он улыбнулся, набрал побольше воздуха и начал говорить быстро-быстро. — Великолепная физподготовка. Мышцы не столько объёмные, сколько рабочие — ты хорошо умеешь пользоваться своим телом. Мы уже знаем, что ты хорош в контактном бою с оружием и без. И как маг, и как боец скорее осторожен. Ты не из тех, кто пойдёт до конца несмотря ни на что. Предпочтёшь отсидеться в тени, выбрать оптимальный момент и добиться цели с наименьшими потерями, и неважно, сколько времени придётся этот момент ждать. Действуешь только наверняка и даже рискуешь обдуманно. Твоя эманация — однотонная чёрная, значит, добавим тебе как основные черты скрытность и подозрительность. Ты хорошо умеешь читать по лицам, можешь оценить человека с первого взгляда, хотя зачастую ошибаешься: тебе ещё не хватает опыта. Так как ты однотонный, то можешь освоить все способности своей специальности — и, как мне кажется, уже сделал это, однако по той же причине с Первоосновами у тебя будут проблемы. Они слишком просты, ты же привык идти по сложному пути: всё, что слишком легко, кажется тебе подвохом. Ты у нас с нестандартным, творческим мышлением, и в то же время — логик. Как экстрасенс ты добиваешься успехов далеко не везде. Без усилий пользуешься телекинезом, но с контролем не справляешься — эта способность у тебя развита ниже среднего. С иллюзиями всё ненамного лучше. Пророчествуешь хорошо, но не по своей воле. Даже если я попрошу тебя предречь, чем кончится этот день, и помогу настроиться на нужную волну, вряд ли ты сможешь сказать мне хоть что-то. Сила сама решает, открывать тебе знание, или обойдёшься. Ты хороший телепат — был бы, но совсем не умеешь обходить чужую защиту, да и обороняться самому получается с трудом, а это почти сводит на нет твой навык. Зато каналы прошлого считываешь хорошо. Ты уже научился путешествовать по чужому сознанию, но нехватка теории мешает тебе раскрыть весь потенциал в этой области. Вот в чём ты действительно виртуоз, без «но» и оговорок, так это в своём направлении. Ты у нас — чистый подчинитель, и очень талантливый. Твои гипноз и внушение не оставляют шансов, чтобы защититься, нужно иметь природный иммунитет, такое же направление или заранее готовить хорошую защиту. Снять гипноз можешь тоже, но это даётся тебе тяжело. Не твоя вина: это слишком сложная и трудоёмкая область магии, которая требует подкованности в теории. Ты же действуешь всегда интуитивно, но перестраховываясь, методом «осторожных проб и минимализации рисков при ошибках». Гипноз затрачивает много силы на наложение и поддержание его в первые дни, пока не срастётся с сознанием. Но у тебя огромный резерв, поэтому ты запросто можешь себе такое позволить. Поэтому же за растратой своих сил ты не следишь и не считаешь нужным себя контролировать. В целом — абсолютно небоевая комбинация способностей. Ты не воин, а чёрная тень позади поля боя. Тебе легче и проще управлять людьми, делать то, что нужно, чужими руками. А, если уж тебя вычислили, подпустить врага поближе и неожиданно уделать его в ближнем бою. — Деенор перестал улыбаться и подошёл ближе. — Я в чём-то ошибся?       Ал машинально шагнул назад.       Почему всё это прозвучало, как угроза?       — Можешь не отвечать, — смиловался Деенор и пожал плечами. — Как видишь, не обязательно быть чёрным, чтобы разбираться в людях и быть склонным к анализу. Обычно это очень удивляет всех вокруг. А я не понимаю, зачем слепо принимать то, что дают твой цвет и твоя сила, не пытаясь ничего сделать самостоятельно. «Сила — наша хозяйка и решила всё за нас»… Тебе не кажется, что придумал это кто-то очень ленивый? Ну, знаешь, из тех, кто предпочитает прийти на всё готовое и сразу же ищет этому оправдание?       У Ала уже не просто бешено колотилось сердце. Его колотило всего. И судя по тому, как хищно глядел на него Деенор, это было очень заметно.       Что за философский диспут он тут устроил? Ведь очевидно же, что Деенор читал его мысли и говорил то, что думал сам Ал. Что хотел услышать хоть от кого-то в этом гротескном мире. Грязный приём.       — Снова неверная оценка.       Ал вздрогнул, Деенор же глядел с магнетическим спокойствием. И даже перебивать его не получалось — просто не хотелось. Этот экстрасенс как-то воздействовал на сознание, притягивал каждую крупинку внимания, успокаивал тембром и темпом голоса. Подавлял всем собой — наверняка так доказывал, что и воздействовать на людей можно, даже не являясь экстрасенсом-подчинителем.       Тот усмехнулся.       — Уже лучше, но тоже не совсем верно. Как я и говорил, у тебя нет опыта. Ты просто не знаешь, куда смотреть. Недоработка, огромный минус в твоём росте как мага. — Деенор остановился, снова склонил голову вбок. Ал чувствовал, как нематериальные пальцы удерживают его сознание, не давая рвануться, и ничего не мог сделать. Ему не хватало времени, он не ждал новой телепатической атаки сейчас. Не подготовился заранее — теперь он никак не успевал выстроить хоть какую-никакую защиту. Деенор же, словно увидев то, что хотел, улыбнулся и продолжил. — Я не виню Дроссвела. Честно, не знаю, как он из тебя такого бойца вылепил, особенно учитывая, что ты даже не боевой маг. Мы много узнали о тебе в последнее время. Сам понимаешь, ваши Дроссвелы — фигуры известные, о чокнутом энергетике давно знает весь Минон, а оборотень — маг настолько необычный, что сразу притягивает взгляд. Они уже сделали себе имена и заслужили определённую славу. Ты появился на поле неожиданно — и почему-то никуда не ушёл. Очень мешал, честно тебе скажу. Мало кто из ваших мешает нам так же, как ты, или любой из вашего… — тут экстрасенс скривился, но всё же выплюнул, — «Громоотвода». Но ты и сам должен понимать, что потенциал у тебя недораскрыт. Ты стал неприятным бойцом, а ведь мог бы превратиться в ещё более неприятного командира. И не только — твоё направление оставляет много места для фантазии. Но в бою ты им почти не пользуешься. Считаешь, что твоё сильнейшее оружие бесполезно, когда противников много. Ты, кажется, даже не представляешь, что можешь научиться делать и чего добиться. Рей научил тебя очень многому. Помог овладеть даже тем, от чего опытный экстрасенс бы отмахнулся, как от неперспективных способностей. Но это — максимум. Верхний предел. Он больше ничем тебе не поможет. Теперь всё, что делает Дроссвел — ограничивает тебя. Если бы твоим учителем стал маг разума или хотя бы хороший маг тела, подкованный в теории…       Ал не слушал его. Конечно, не слушал, не запоминал, не обращал внимания. Зачем ему задумываться над словами сумасшедшего? Да ещё и врага к тому же. Но почему-то в этот момент он представил, как бы его учил Энди, хороший маг тела, подкованный в теории… И ему стало смешно.       — Маги тела нам противоположны, — против воли напомнил Ален и тут же поспешно прикусил губу.       Он же вообще не планировал ничего отвечать! Но Деенору этого замечания хватило, чтобы продолжить развивать тему.       — Ещё один стереотип, — вздохнул он и легко повёл руками, словно собирая силу.       Ал напрягся, ожидая удара, но интуиция была спокойна, как море в штиль. Почему-то она в принципе была слишком спокойной, словно Ал не находился рядом с фанатиком, который мог убить его в любой момент. Сигнал об опасности шестое чувство подало лишь раз, когда Деенор только появился. Но после этого сразу затихло, словно с размаху вляпавшись в его бархатное влияние.       Лазуревые сгустки силы залили мягким светом открытые ладони экстрасенса. Ал с первого же взгляда определил, что тот ваял иллюзию, и немного расслабился.       Уж цветных картинок он не боялся.       Деенор усмехнулся уголком губ, но больше никак не показал, что слышал его мысли. Прочертил пальцем ровную прямую линию прямо в воздухе и стал, как бусины, нанизывать на неё сгустки силы.       — Есть маги тела, — первая «бусина» укатилась на самый край нити и замерла там, — ближе всех к ним контактники, — вторая полетела следом, но остановилась, не касаясь предыдущей, на некотором расстоянии. — Потом идут дистантники. И, наконец, маги разума. — Четыре сгустка, нанизанные на силовую нить, походили на странное ожерелье. Они располагались на равном расстоянии друг от друга, и от магов тела до магов разума и правда было очень далеко. Ал непонимающе посмотрел на эту композицию. И Деенор, поймав его вопросительный взгляд, одним резким движением потянул за оба конца нити, загибая их. Теперь перед ним в воздухе зависла не нить, а кольцо, на котором, не сдвинувшись со своих мест, висели четыре «бусины» из силы. И в таком положении магия разума и магия тела… Соседствовали? — Правильно мыслишь. Наша жизнь — не луч, а кольцо. И всё в этом мире — кольцо. Бесконечный повторяющийся цикл. С силой — то же самое. Имей она начало и конец, она бы могла появляться и исчезать. Но это не так. Сила бесконечна. Она замкнута в кольцо. И если смотреть на ситуацию так… Гляди-ка, теперь уже контактная магия противоположна магии разума.       Надо признать, забавный трюк. Но Ала волновал не он. Он знал: нельзя поддаваться, нельзя спорить, задавать вопросы, вступать в настоящий диалог с этим человеком. Так ему будет проще. Проще убить или захватить. Но любопытство было сильнее.       В этой картине мира только один кусочек паззла не вставал на отведённое ему место. Ал, сколько ни бился, не мог его всунуть туда, куда нужно. И только Деенор знал, как его повернуть, чтобы картинка сложилась.       — Если сила бесконечна и никуда не денется из кольца, то почему у вас тогда дефицит? — всё-таки спросил он…       Деенор перестал улыбаться. И глянул так пристально, что Ал почувствовал, как его сознание обыскали сверху-донизу. В этот момент лицо Деенора приняло такое изумлённое выражение, что это стало почти забавно.       — Так ты же ничего не знаешь. — Это был вопрос? Утверждение? Ал не успел задуматься — экстрасенс перед ним расхохотался. — Даже этого… Сила, а сколько из вас вообще в курсе? Я просто поверить не могу! Как Дроссвел это сделал?       — Что именно? — выпалил Ал и тут же прикусил язык.       — Добился того, что вы не задаёте вопросов.       — Неправда, мы…       — Вы слушаете то, что он скажет, и никак не можете этого проверить, — перебил его Деенор и неожиданно умолк. В небесно-голубых глазах рос и ширился восторг. — Ох, Сила… Вот почему земляне! Вы ведь не знаете, ничего не знаете! Скажи, а ты хотя бы понимаешь, за что дерёшься? Нет, стой! Даже не так! — Ал отшатнулся, когда Деенор оказался рядом и чуть было не схватил его за плечи. — Вы давали ему клятву? Дроссвелу? Ты давал её?       Наверное, что-то такое Дей в его сознании увидел, потому как остановился и хлопнул себя по лбу, а потом начал смеяться.       — Восхищаюсь им иногда. Это же, ха… Это потрясающе! Никто из вас никогда не узнает правды, потому что он убил всех, кто мог проговориться. А если бы и узнали, то рассказать никому бы не сумели. Потому что в момент, когда вам приходит мысль рассказать, вас убивает данная клятва!       Сколько уже человек, своих и чужих, заслуживающих того, чтобы им доверяли, или ориентированных на прямо противоположное, говорили, что Рей носил маску? Сколько их постоянно его в чём-то уличало? С доказательствами и без, основываясь на предположениях, слухах, логике или фактах?       Скольким Ал уже сказал, что они несли чушь? Некоторым ещё и не по одному разу. Даже если Рей был не тем, кем казался изначально, делал что-то за спинами друзей, играл жизнями людей — пускай. Ал не собирался обсуждать его здесь и сейчас, подрывать свой боевой дух. Не собирался сомневаться. Такое можно позволить себе, если находишься в безопасности и уверен, что доживёшь до утра. Но никак не…       — О, я тебя умоляю. — Деенор закатил глаза и прошёл чуть вперёд. Он даже не столько шёл, сколько стлался по этому миру. Окутывал силой и своим незримым влиянием всё вокруг: низенькие деревца, аккуратные резные скамейки, узкие улочки пустого, будто вымершего, города. — Я тебя убивать не собираюсь. Мне это ничего не даст.       Ал смотрел в спину неторопливо вышагивающему магу. Тот двигался прогулочным шагом, расслабленный и абсолютно уверенный в себе. Он даже не оборачивался. То ли знал, что Ал не нападёт, то ли понимал, что успеет среагировать.       И Ал не напал. Пусть и был готов. Пусть сила так и собиралась комьями, клочьями, готовая в любой момент ударить. Останавливало лишь то, что Деенор ждал этого удара. Он был готов тоже. А значит, хаотичными попытками навредить он ничего не добьётся.       — Умная мысль, — оценил Деенор, не оборачиваясь. — Не скажу, что ты слабак или что-то вроде этого. Не люблю нести чушь. Но ты и сам понимаешь: я гораздо сильнее. А, может, не понимаешь, а только чувствуешь, это дела не меняет. Даже если ты захочешь поиграть, неважно, в боевики или в догонялки, ты не добьёшься результата. Ты не опасен для меня — для нас, — конкретно сейчас. Конечно, отпустить тебя, и это сразу наверстается. Станешь опасным и даже более чем в компании со своими приятелями. Поэтому, само собой, ты никуда не уйдёшь. И уж тем более я не собираюсь тебя уговаривать, переубеждать, заставлять открыть глаза и так далее. Это никому не нужно, смекаешь? Очевидно же, что ты сейчас на адреналине, мысли о другом — да и сложно за час-другой переубедить человека, которому промывали мозги… сколько, землянин? Месяца четыре? Пять? Полгода? Хотя какая разница. Всё равно результат примерно одинаковый. Так что лучше ты просто побудешь у нас, а там — посмотрим. Если сработаемся, будем учить. Не как боевого мага, разумеется, это только Рей такой извращенец, что учит сражаться даже то, что должно лечить. Но как хорошего мага разума. Вил настаивал. А мой брат в принципе настаивает столь редко, что я готов к нему прислушаться просто из интереса.       Ну надо же. Ещё один вершитель судеб, король миров, командир и истина в последней инстанции. Он не давал выбора, не оставлял вариантов, не позволял надеяться. Просто ставил перед фактом. Предупреждал на случай, если Ал ещё не заметил перед собой выщербленную стенку классического тупика.       Ал медленно и неслышно шагнул назад.       Деенор стремительно обернулся. На мгновение у него сузились глаза, губы сложились в оскал, и вот тогда стало по-настоящему страшно. Но секунду спустя экстрасенс уже медленно выдохнул и через силу улыбнулся. Ткань мантии натянулась и до боли врезалась в шею и плечи. Ал и сам не понял, как его рвануло, заставив молниеносно приблизиться.       — Давай ты не будешь меня злить? Поверь, тебе не понравится, если я выйду из себя. И заставлять меня ждать тоже не надо, времени не так много.       — Времени для чего? — выпалил Ал и тут же мысленно себя выругал.       Ну конечно, это именно то, что ему следует узнать! В эту самую, мать её, секунду.       Деенор задумчиво, оценивающе посмотрел на него. Покусал тонкую губу, скорее взвешивая какое-то решение, чем нервничая. А потом улыбнулся уже естественно, а не в попытке скрыть ярость. Можно было расслабиться, наверное, но у Ала всё ещё от воспоминания о ней по телу пробегали волны мурашек. Да что за странная подавляющая эманация была у этого человека?       — Любопытный какой, — наконец сказал Деенор и отвернулся, снова всем своим поведением приглашая следовать за собой.       — Это плохо?       — Для мага разума-то? Ничуть, отличное качество. Тем более если умеешь думать головой перед тем, как задавать вопросы.       — Это не слишком получается, когда ты раскидываешь своё влияние на половину города.       И тут случилось странное. Деенор забеспокоился. Вытянул ладони перед собой, внимательно осмотрел их и, кажется, даже посчитал про себя пальцы. Затем оглянулся, поджал губы и вздохнул, словно в очередной раз убедившись, что мир жесток и несправедлив, и поделать с этим ничего не выйдет.       — Мне часто говорят что-то подобное, — наконец доверительно сообщил Деенор и опустил руки. Ал заметил, что перед этим экстрасенс быстро ущипнул себя за запястье, словно проверяя, не сон ли вокруг него. — Я не совсем это контролирую.       — Собственную эманацию? — уточнил Ал куда более едко, чем собирался, и поспешно прикусил язык.       Марк с Дином на него слишком дурно влияли. Факт.       — И себя тоже, — пожал плечами Деенор — и неожиданно усмехнулся почти весело. Только глаза остались цепкими, внимательными. Фразу «ты забавный, убью тебя последним» следовало говорить именно с таким лицом. — А что? У всех свои недостатки. У меня он не врожденный и даже не недоработка в обучении. Приобретённый, я бы сказал. У нас такое часто бывает вообще-то, не понимаю, чему ты удивляешься.       — «У нас»? — переспросил Ал.       — У магов разума.       Что-то знакомое. Или не знакомое? То включилось чувство дежавю или интуиция? Порой их очень сложно различить. Ал понимал лишь, что на грудь давила тревога. Что-то было не так. И это отступление от нормы пугало, не давало сосредоточиться.       — Да, именно это, — хмыкнул Деенор, а Ал внезапно понял, отчего Дин ненавидел экстрасенсов.       Если находиться с таким телепатиком хотя бы пару часов в день, можно поехать крышечкой окончательно и бесповоротно. Или впасть в амок, что даже вероятнее.       Деенор улыбнулся.       — Это тоже иногда сложно контролировать. Я привык слышать всё. Ты сам виноват, что не умеешь защищаться. Что до наших слабых мест, так они общие для всех магов разума. Мы каждый день получаем, обрабатываем и запоминаем куда больше информации, чем обычный человек. Мало того, мы ещё и колдуем непосредственно через мозг, с активным вовлечением собственного сознания в процесс. Один неловкий шаг — повредили чей-то разум. Другой — нанесли ущерб самим себе. Именно потому наши специальности не терпят «проб и ошибок». Они для ювелиров и теоретиков.       Не сходится. Пустое место, логическая дыра — вот она, прямо перед носом. Зияет, красавица, и обрывки правды болтаются на ментальном ветру. А там, с другой стороны дыры, ответ на какой-то важный вопрос. И Ал хотел его знать. Потому он, ненадолго задумавшись, чтобы подобрать слова, всё же подметил:       — Теоретики не кидаются против всего мира устраивать войнушки. Или ты у нас из тех, кому своих родных мозгов не жалко?       Деенор зааплодировал. Сухие единичные хлопки ладони о ладонь звучали издевательски.       — Молодец. Нет, правда, неплохо ориентируешься. Сразу видно, что выкормыш Дроссвела… Он всегда любил и умел цепляться к словам. Знаешь, да, мне себя жалеть незачем. То есть нет, раньше я был классическим теоретиком, всё делал правильно и по науке. Но, во-первых, те, кто хотят войнушки выигрывать, не должны слепо следовать советам старых книг. А, во-вторых, мне хотелось рискнуть. Проверить пару теорий. Узнать больше о силе как о явлении. Посмотреть, на что способны Хранители Элементов. Возможно, любопытно было в шкуре Дроссвела побыть: он, знаешь ли, впечатлениями не особо делился. Вот и пришлось узнавать всё самому. Зарвался, конечно. Ухватил больше, чем смог унести, теперь вот мучаюсь с контролем, как семилетний…       Они всё ещё говорили на одном языке? Ал и сам не заметил, когда потерял нить разговора. Или не потерял, а просто перестал понимать, какую тему они обсуждали прямо сейчас.       — О чём ты?       Деенор остановился. Посмотрел на него. Улыбнулся снова, но уже не весело, а почти что с вызовом. Ледяным вызовом. Раздельно выговорил:       — А ты до сих пор не понял? Ты столько раз спрашивал, что не так с моей эманацией. — Грубо говоря, Ал не спрашивал, а, скорее, задавался вопросом, ни разу не озвучив его вслух. Но тут этого, как видно, и не требовалось. — На самом деле она всегда имела некоторое влияние на людей — не будем об этом, у меня нет настроения объяснять тебе нюансы магтеории. Сейчас она совсем не такая, как пару лет назад, просто потому, что получила мощную прибавку силы. Да и тональность влияния сменилась… О, вижу, ты понял.       Ал сглотнул насухо.       — Так ты у нас, получается, Хранитель Менталистики, — нервно подметил он, давя желание отойти назад.       Вот почему так спокойна интуиция?       Он помнил, как относились к Дину и Рею огневики. Смотрели с неподдельным обожанием, старались подобраться поближе. Всеми правдами и неправдами менялись комнатами с друзьями, чтобы подкрасться к «покоям» своих Хранителем. Заглядывались в глаза, пожирали взглядами эманацию. Крутились и крутились неподалёку, никогда не спорили, даже, казалось, не всегда понимая, что им говорили.       Действовали на нервы, как считал Рей.       Грелись их Пламенем, как пояснял Дин.       Сходили с ума, если обобщить.       Это не подвергалось логическому объяснению, плохо укладывалось в голове и не подлежало проверкам: раньше Ал бы сказал, что такого просто не может быть. Но это было. И он, привыкнув к магическому миру с его нестыкующимися законами, условностями, подвижностью и изменчивостью, легко принял этот факт: между Хранителем Элемента и каждым его Носителем и правда существовала какая-то необъяснимая связь.       Теперь Ал чувствовал её влияние всем собой. Удивительно, ведь он даже не минонец, но всё же… Единый элемент стягивал какую-то часть их в одно. И Ал, прекрасно зная, что ему надо прекратить слушать и быстро придумать, как сбежать, всё же ловил каждое слово. Сила внутри него была уверена: это важно.       Деенор улыбнулся.       — Да, с некоторых пор. Согласись, глупо драться с Огненным Хранителем, которого по умолчанию поддерживают все пламенные города, если сам находишься на одну огромную ступень ниже.       Ал тяжело вздохнул и расслабил плечи. Его сила, шепча что-то на тысяче незнакомых языков, распустила все узлы, распутала заготовленные плетения и мягкой пассивной волной разлилась обратно по телу. Вряд ли она бы чем-то помогла.       Нет, Ал и раньше даже не надеялся в честном бою победить экстрасенса, боевой опыт которого наверняка обширнее его собственного раз в двадцать, если не больше. Но до этого он хотя бы надеялся… Да хоть на что-то. На бой «нечестный». На собственную изобретательность (хотя сложно изобретать что-то на глазах у столь сильного телепата). На то, что большой борцовский опыт поможет подобрать удачный момент для атаки — или для бегства, что перспективнее.       Теперь если и надеяться, то разве что на падение метеорита прямо на Деенора. Или на другую такую же невозможную случайность. Хотя метеорит, конечно, вероятнее всего.       Ал не был пессимистом. Он вообще к жизни относился с большим пониманием, возможно, надеждой, но уж точно без предубеждения. Но здраво прикидывать варианты он тоже умел. Шанс на счастливый исход был примерно… Да он и цифр таких представить не мог, если честно, хотя математика всегда давалась ему хорошо. Одна квадриллионная процента. Маловато для надежды. Да и для того, чтобы о таком шансе вообще думать, тоже.       Оставалось вышагивать рядом с обманчиво расслабленным Деенором, слушать и надеяться, что он сумеет хоть что-то из его речи извлечь. Полезное, разумеется. Такое, что позволит ему выпутаться из этой фантасмагоричной ситуации. Главное сейчас — панике не поддаваться. А то сила снова возьмёт всё в свои руки и будет принимать решения за него. А уж с неё-то станется решить, что Деенор говорил здравые вещи, и пойти за ним, как за дурацким маяком.       Ну их к чертям, эти решения силы.       — И что ты у нас можешь, Хранитель? — спросил Ал, понимая, что пауза превратилась просто в молчание, и оно, липкое, удушливое, повисло в воздухе, ещё больше пугая.       — На самом деле многое, как оказалось, — отозвался Деенор, даже не задумываясь. Интересно, сколько ему требовалось времени, чтобы подобрать слова на полдиалога вперёд и заранее обернуть его на пользу себе? — Если будешь умницей и не доставишь проблем, покажу как-нибудь. — Разбежался. — Вообще я стараюсь эти способности не использовать. Тяжело даётся получение большой силы в таком возрасте, как у меня. Резонанса с моими «родными» способностями у сил Хранителя, конечно, нет, но вот всё остальное…       Ал невольно припомнил, сколько раз он видел превращения в Феникса Дина, а сколько — Рея. Если первый только за последние три недели обращался раз пятнадцать, то Рей за прошедшие пять месяцев — единожды. Нет, разумеется, во многом это зависело от того, что младшему Дроссвелу такое не доставляло никакого дискомфорта, а вот старший чувствовал себя так, словно сгорал заживо (что, кстати, недалеко от истины). Но ведь Рей боль переносил великолепно и презирал трудности. Если бы он хотел, правда хотел, то превращался бы, и неважно, что при этом испытывало бы физическое тело.       — Рею подражаешь? — усмехнулся Ал, который умницей тут быть ну совсем не собирался. — Хранителем заделался, но силы не используешь. Пытаешься всем показать, что настоящая сила — в умении удержаться от её применения?       — Интересная мысль, — усмехнулся Деенор. — Вот только Дроссвел силами не пользуется потому что гордый. У него это воздержание — детские обидки, попытки показаться выше, чем он есть, и что-то доказать кучке давно умерших людей. Я просто пытаюсь сохранить себя — это тоже личные мотивы, но, согласись, они неравнозначные.       — Высокопарно звучит.       — Зато по сути. Погоди.       Деенор остановился и кивнул куда-то в сторону. Ал не успел и вопросом задаться, как воздух зашелестел, сминаясь, и из складок распускаемого маскировочного заклятья выступил ещё один адепт Молний. Скользнул незаинтересованным взглядом по Алу, словно у них тут каждый день громоотводчики прогуливались, и протянул Деенору странную план-схему на листе. Ал не успел заглянуть туда, да и, скорее всего, ничего бы не понял: глупо даже думать, что дорогие инопланетчики решат научиться писать на русском. Деенор зато всё понял прекрасно, улыбнулся — бумага повисла в воздухе перед ним. Пальцы экстрасенса засветились приглушённым голубым сиянием и поскользили по ровным линиям плана. За ними оставался ровный след иллюзорных лазоревых линий, ложащийся поверх чертежа.       Ну здорово. Этот маг ещё и умел создавать устойчивые иллюзии, сочетающиеся с объектами реального мира. Не то чтобы Ал в этом сомневался, что перед ним экстрасенс высочайшей квалификации, просто сейчас догадки получили подтверждение.       — Внесите поправки и отдайте Эррелин, пусть отрядит кого-нибудь на выполнение, — наконец сказал Деенор, и бумага, сложившись вдвое, чётко спланировала в подставленные руки адепта.       Тот ещё раз покосился на Ала, на этот раз — чуть вопросительно, легко повёл плечами — на его маскирующем «мешке» словно замок-молнию застегнули. Воздушные выпуклости и складки разгладились, а чрез пару секунд даже магией вокруг пахнуть перестало. Отличные чары, надо признать.       — Не боишься так открыто размахивать планами на улице? — не удержался Ал. — Ещё и перед врагом? Не напрягает, что я узнаю...       —...как проектировать узлы армирования стен с учетом высокой магической нагрузки? — уточнил Деенор, и, когда Ал непонимающе вытаращился на него, усмехнулся. — Да узнавай, кто тебе запрещает? Образование — это вообще полезно. И не делай такой лицо. Да, мы всего лишь строительством тут занимаемся.       — Лагеря смерти?       — Школы.       "Что за бред?! — мысленно взвыл Ал. — Да он специально говорит и делает всё, чтобы разбить мне шаблоны и заставить сомневаться! Нельзя на это вестись. Нельзя!"       — О, снова эти панические мысли, — заметил Деенор с таким явным снисхождением, что злость брала. — Ты растерян. И я не меньше, да, потому что не знаю, что тебя так удивляет. Ты в наших городах вообще был, или Дроссвел держит своих же людей взаперти? Или ты не обращал внимания, какая вокруг разруха? Да после гибели аристократии закрылось всё, что они поддерживали и финансировали! Заводы, градообразующие предприятия, лаборатории! Людям работать негде и жить не на что, какая напасть с образованием приключилась — вообще молчу. Вы, может, и не забиваете себе этим головы. У вас весёлая партизанская игра в героев, чтобы красивые стычки, бах, бум, вот это шарахнуло! Или это игра не в героев, а в цифры, с какой стороны больше магов поляжет. Но с моей точки зрения увлекаться этим глупо. Рано или поздно с одной стороны, с вашей скорее всего, жертвенные дурачки закончатся, а проблемы экономики — нет. Если сейчас ими не заниматься, они только усугубиться могут.       Это был такой здравый подход, что Ал не знал, что сказать. Так Деенор ещё и подначивал его: никогда не говорил всего, заставлял снова и снова задавать вопросы. Опутывал Ала его же любопытством и непониманием, будто веревкой, что и уйти не даст, и удушит легко при попытке.       — Какие вы хорошие, аж страшно! — снова попытался ощериться Ален. Снова огляделся вокруг и фыркнул. — Только что-то благодарные местные к вам не стекаются, чтобы помочь. У вас вообще, насколько мне известно, с набором новых фанатиков дела обстоят не очень. В чём же тут странность? Почему против таких хороших ребят, которые школы строят и собачек подкармливают, целыми городами бунтуют?       Сказал — и понял, что задел за живое. На лице Деенора мелькнули раздражение и горечь.       — Удивительно, что вообще присоединяется хоть кто-то, учитывая, что Дроссвел сделал с нашей репутацией! — зашипел было Деенор, но быстро вернул контроль над собой. Он даже ещё раз покосился на свои руки, словно за пару минут они могли куда-то деться, и с усилием повторил. — Впрочем, не моё дело. И вредный мальчишка огненного Дома, и набор людей, и всё остальное. Сейчас это не моя головная боль. Я давно на административной работе. И здесь тоже столько дел, с ума можно сойти. На самом деле это даже не фигура речи. У меня слишком много силы скопилось после инициации как Хранителя. Большая её часть ещё не прижилась и сильно резонирует… Не с остатком, как я уже говорил, но с личностью. Начинаю сплетать чары, и всё, сразу немного выбивает. Сознание пытается разорваться между старой личностью и прорвой новой силы, которая ещё не срослась со мной. Когда я спокоен, это ещё можно как-то контролировать. А как начинаю злиться… Хотя нет, злиться совсем не обязательно, любая сильная эмоция сбивает контроль, но злость — быстрее всего. И всё, совсем себя не осознаю. Не думаю, что это пройдёт, точнее, не при мне — зато будущие экстрасенсы моей семьи таких проблем точно избегнут. Хотя это тяжело, конечно. Стоит разозлиться, и всё, меня нет и не дозовёшься — могу убить быстрее, чем задумаюсь. Я же в такие моменты не только психованный, но ещё и очень сильный. Это я к чему, мальчик — прекращай уже так громко обдумывать, как отсюда улизнуть. Тебе не поможет, а меня это только нервирует. Поверь, ты не хочешь видеть, что будет, если меня всё-таки доведут.       — Я учту, — тихо ответил Ал, который и правда новую информацию на заметку взял. Как и то, что этот человек действительно фанатик. — Если эта сила настолько опасная, зачем вообще было забирать её себе? Только не говори, что лишь бы сравниться с Реем.       — Нам нужна была эта сила, — с нажимом пояснил Деенор. Интересно, кого он имел ввиду? Свою семью? Молний в целом? Аристократию? Весь мир? Конечно, глупо считать, что становление Деенора Хранителем Менталистики — событие планетарного значения, но кто этого маньяка знает. Тот вполне мог считать себя куда более значимой фигурой, чем он есть на самом деле. — А других кандидатур не было. Я бы не отдал такую мощь даже доверенным людям, она должна была стать достоянием моей семьи. Мой брат такого не заслуживал. Тем более что у него семья. Если бы он не выдержал инициации… Да и это моя «войнушка», как ты выразился. Не я её начал, но я продолжил и развил, а ещё — втянул прорву людей. И если рисковать, то именно мне.       Снова это странное, нелепое чувство нереальности происходящего. Деенор говорил слишком личные вещи. Словно забыв, где он, с кем говорит, зачем говорит — такого просто не могло быть, чтобы этот фанатик приоткрывал душу перед врагом. Даже абсолютно беспомощным.       Зачем он выбалтывал всё это? Ведь была же какая-то цель. О своём отсутствии контроля Деенор рассказал затем, чтобы Ал перестал обдумывать побег. Тут всё было очевидно. Но вот остальное…       — А знаешь, что самое забавное? — Ал не знал и сомневался, что хотел знать. — Мой случай — такой типичный, что даже противно. Такое часто случается с магами разума и тела, которые поздно получили силу. В нашем мире сумасшествие — в принципе распространённая вещь, но страшнее всего оно выражается именно у нас. Поэтому все маги разума, если и начинают экспериментировать, то лишь после того, как отполируют свои знания по теории. Когда будут в себе уверены. До тех пор они монотонно долбят азы, пока не доведут всё до автоматизма. Разумная мера предосторожности, которой я тоже когда-то следовал — и не думал, что сам окажусь в такой ситуации. Понимаешь, Ал, ты тоже в зоне риска с руками и ногами увяз. Дроссвел учил тебя, как всех. Возможно, перестраховывался, но ведь он и сам не знает, как нужно правильно обращаться с начинающими экстрасенсами. Он просто тебя к себе привязал — влиянием, харизмой, дружбой, ложью, всем вместе. Ты за него цепляешься, и это, я признаю, помогает. Ты даже сейчас устойчив в ментальном плане, просто потому что закрываешься от меня всем, что тебе говорил Дроссвел. Это для тебя как дополнительная почва под ногами. И ты сорвёшься, если эту почву раскрошить или убрать совсем. Не сомневаюсь, срыв и потеря себя помогут тебе стать сильнее. Возможно, гораздо, ты же сознательно себя ограничиваешь. Не будет тебя — не будет границ. Но разве сам ты хочешь такого? А так будет, если не начнёшь думать головой и не обратишься к тем, кто научит тебя удерживаться на краю самостоятельно, ни за кого не цепляясь.       Вопрос отпал. Ал даже мысленно поаплодировал: а неплохо Деенор завернул. Заставил себе посочувствовать (точнее, попытался), прикрылся долгом и ответственностью, похвалил и тут же унизил Рея — и попытался Ала переманить к себе. Хотя вроде как говорил, что не собирался этого делать.       И как после этого таким верить? Впрочем, Ал не верил Деенору и раньше.       — На себя намекаешь? — хмыкнул он, и Деенор улыбнулся.       — Не только. Правда, мне нравится, как ты мыслишь. Не идеал, конечно, да и маловат ты. В смысле, для того, чтобы приносить реальную пользу — маловат. Для того, чтобы учиться — слишком взрослый, но и то, и то некритично. Тем более что Вил разглядел в тебе потенциал, а до него — Дроссвел. Теперь его вижу и я. Ради такого можно и помучиться с обучением немного, хотя вообще-то мы таким не занимаемся. Но из всех правил есть исключения — мы готовы сделать его для тебя. Ты стал бы хорошим магом под нашим присмотром.       Снова? И Марк, и Рей, и Дин — да все вокруг говорили ему, что нужно делать, чтобы вырасти над собой. Ал не прислушивался к ним не потому, что не считал друзей авторитетами или любил всегда поступать наоборот. Просто у него были другие приоритеты.       «Хорошим магом» становиться не хотелось.       Ал всё ещё надеялся остаться хорошим человеком.       Деенор глянул на него непонимающе, моргнул, неуверенно усмехнулся.       — Не понимаю, как Рей держит тебя рядом, — всё-таки сказал он, и Ал насупился. Хотя, казалось бы, какое ему вообще дело до мнения этого человека? — Даже при всей полезности. Он же терпеть не может моралистов. Да и саму мораль…       Пустующие глазницы нежилых домов смотрели, как Ала разрывало между тем, что знал он сам, и странной уверенностью этого мага. Деенор был из старой знати, это столь же очевидно, как и то, что дважды два равно четырём. А значит, он точно знал Рея. Того Рея, что был до. До Приёма-Оборвавшего-Круг. До рождения «Феникса». До того, как Дроссвел повзрослел и согнулся под весом упавших на него ответственности и опыта.       Рей после был другим человеком. Его изменили время, новый статус, постоянные заботы, повзрослевший брат… Его меняли друзья: насколько Ал понял, до «Феникса» Рей всегда был одиночкой, который допускал до сердца только Дина, и то не всегда.       Даже если Деенор был прав во всём, что касалось Рея до, он ни разу не видел их Белого Феникса за прошедшие три года. И никак не мог его судить, заявлять о том, что он знал этого человека. Время и война забрали у Деенора это право. Да и к тому же он явно был пристастен.       — А ты у нас мыслишь трезво и рационально? — хохотнул Деенор, который наверняка за ходом его мыслей наблюдал с интересом. — Мальчик, люди не меняются. Они могут вырасти над собой — или упасть ниже, да. Но коренного перелома не будет. Даже если произойдёт что-то страшное, что-то, что сломает, всё равно оно не заставит человека стать тем, кем он никогда не был. Всё, что с нами происходит, заставляет только немного обнажить изнанку. То, что всегда жило внутри. А потом — либо войти во вкус и показать душу полностью, либо закутаться в личину ещё сильнее. Это максимум. «Поворот на сто восемьдесят» — сказка. Чёрное белым никогда не станет.       — А зло — добром? — отрывисто бросил Ал.       Деенор усмехнулся.       — А Вил был прав. Дроссвел — тоже. Ты мне нравишься.       — Здорово, что это не взаимно, — напряжённо выговорил Ал, пытаясь незаметно отойти назад. — У меня с телепатией есть проблемы, признаю. Но с головой — нет. Я прекрасно вижу, что ты пытаешься сделать. Позвал прогуляться, не даёшь держать дистанцию… Твоё влияние Хранителя усиливается с сокращением расстояния. Вблизи ты действуешь на менталистов сильнее. Ты надеешься заговорить мне уши и заставить себе поверить? Убедить, что главная проблема этого мира — Рей, а вы героически боретесь с ним, несмотря на потери и разрушения? Не старайся, зло добром это не сделает. И давай уже что-нибудь посерьёзнее. Я подчинитель всё-таки, такое примитивное влияние на меня не действует.       — Интересно, почему у Дроссвела тогда получилось так обвести тебя вокруг пальца? — улыбнулся Деенор.       И Алу совсем не понравилась эта улыбка. Она означала, что этот экстрасенс ничуть не обеспокоен тем, что его раскусили. Сколько «планов Б» спряталось в рукавах этого мага?       — Зло становится добром, если сместить акценты. Если поменять точку зрения. Если оценить не то, что есть сейчас, а сравнить цели сторон. Видишь, сколько способов? И, поверь мне, у Рея как раз это получается лучше, чем у меня. — Этим чреваты споры с магами разума. Они не терялись в разговоре. Они владели ситуацией. Их оружием были знания и опыт. И в том, и в том у Деенора было преимущество. А ещё он, конечно, великолепно оперировал прописными истинами. Алу стало зябко. — Слушай, ведь я и правда знаю его дольше. Я вижу твою иронию, но это так. Мы с детства знакомы, мы росли в одном мире и по одним… Почти по одним правилам. Я во многом Дроссвела понимаю: он был талантливее и гораздо трудолюбивее многих наших, а его угробили. Если мне что и не нравится в нём, так это постоянные маски и его избитая гордость. Не понимаю людей, которые ставят личные мотивы выше всего вокруг. И выше морали тоже, да. Ты можешь говорить, что хочешь, но мысли-то твои я вижу, землянин. Ты знаешь, что я прав. Уже давно заметил это за вашим белоснежным лидером. Он ведь терпеть не может, когда его что-то ограничивает. Всё, что говорит «нельзя». Всё, что говорит «ты должен». Этика? Правда? Какие-то нормы и традиции? Если он и следует чему-то, то только для виду — или потому, что этого требует его нынешняя маска. Система? О да, система его ущемляла. Она смела планировать будущее за него — и ваш Дроссвел разрушил систему. Мы-то планировали сохранить традиции знати. Думаешь, мы хотели перебить всю аристократию? В её кругах многие прислушались бы к нам. Какой смысл был для нас лишать себя настолько сильных союзников? Это Рей решил, что наша немного… агрессивная на первых порах политика — великолепный фон для того, чтобы сменить режим. Нашими же руками, между прочим. Он убил систему, и я не уверен, что хочет строить новую. А ты видел, как он злится, когда кто-то смеет ему указывать? Делать замечания? Указывать на ошибки? Впрочем, не думаю, что видел: Дроссвел всегда великолепно владел собой. Начни его рвать на части, он и не поморщится, если действительно этого захочет! Но ты наверняка это чувствовал. То, как он ненавидит каждого, кто решается что-то ему запрещать.       «Ты будешь указывать мне, что я могу, а чего не могу?» — тут же откликнулась память голосом Рея.       Да, он замечал. Замечал, когда начинал задумываться: почему? Почему Рей прибегал к чужой помощи лишь в самые трудные моменты? Почему не выбирал себе помощников и соратников? То, что было у него, называлось пешками и фигурами, но никак не соратниками. Даже так называемые заместители из старой знати имели только имя, но — никакой реальной власти. Все их распоряжения касались максимум их собственных отрядов, да и то могли спокойно подвергнуться там обсуждению. Если же аристократы решали покомандовать чем-то большим, то их распоряжения сразу передавались Рею. И тот выписывал «заместителям» по первое число.       Даже у «Громоотвода» было больше реальной власти. Но и то, скорее, потому, что все воспринимали их как карающий меч Рея. Как тех, через кого он передаёт свою волю.       Имелся ещё, конечно, Дин. Семнадцатилетний раздолбай, плюющий на развитие своего безграничного таланта. Аристократ, которого все матёрые фениксы помнили либо ребёнком, только научившимся ходить и говорить, либо сложным подростком, у которого наверняка во время основания «Феникса» ломался голос. Дин был магом, который к силе не стремился, который не умел с ней обращаться… Которого даже представить на месте Рея смешно.       Рей был единственным, бессменным, незаменимым и непогрешимым. И, если говорить совсем откровенно, то над ним и правда не существовало правил и чужой воли. Полная, абсолютная свобода полёта.       Вот только летать их Белый Феникс не любил. И каждый полёт для него проходил через адскую боль. Выбрав путь безграничной власти, Рей вряд ли руководствовался собственным комфортом и нежеланием делиться властью. У него была цель. Та, которой не знал Ал. И та, до которой не было никакого дела Деенору.       Да и вообще Рей был выше того, чтобы обсуждать его с каким-то поехавшим фанатиком. Пусть фанатик и делал… Ровно то же самое? Возможно, было не совсем правильно называть «поехавшим» человека, который осознанно жертвовал своим душевным здоровьем ради цели, в которую верил. Но Алу не хотелось сейчас думать о том, что правильно, а что — нет.       Хотелось закончить. Разорвать воцарившуюся вялотекущую патоку затягивающего диалога. Хотелось, чтобы случилось хоть что-нибудь. Деенор должен был это понять. Его стремления провалились. Мирный договор никто подписывать не стал.       Пока ещё пассивная агрессия разлилась в воздухе и звенела, резонируя с осколками эманации Ала. Деенор сокрушённо помотал головой:       — А ты хорошо подумал? Я всё-таки тебе отличный вариант предлагаю. Останешься жив, цел, получишь отличных учителей. Станешь в этом мире именитым экстрасенсом: после того, как мы разберёмся с Дроссвелом, они очень понадобятся. Я не говорю, что тобой и твоими силами не будут пользоваться: не понимаю, зачем откладывать дар на полку и любоваться им. Но ведь тобой пользуются и так, просто втайне. Оставшись с нами, ты хотя бы будешь знать, как и когда. Мы не делаем ничего за спинами ценных кадров. Тем более что с нашими «ценными кадрами» так и не получится: тот уровень магии разума, который можем подарить мы, просто не позволит…       Шаг назад.       Спиной в пропасть.       Потому что слушать уже нет сил.       Ал рукой хлестнул воздух, и цепочка с его амулетом громоотводчика рванулась к нему. До сих пор она висела над плечом Деенора, как за леску подвешенная. Но ладони так и не коснулась: Деенор насмешливо улыбнулся, и фигурка феникса зависла в воздухе в нескольких сантиметрах над ладонью Ала и шмыгнула в сторону сразу, как тот попытался её схватить.       — Ну вот, а я уже поверил, что ты здравомыслящий. — Деенор покачал головой, подошёл ближе. — Разочаровываешь, Ал. Вот что ты собираешься делать? Сила освоена плохо, опыта почти никакого, теории — полный ноль, друзей рядом нет. Или ты так хочешь надавить на жалость?       — Я-то здравомыслящий, — едко бросил Ал, делая шаг назад. За спиной была узкая улочка, Ал приметил её ещё во время остановки.       Лицо Деенора закаменело.       — Что ты хочешь этим сказать? — Голос изменился тоже. Теперь в нём звучала неприкрытая угроза.       И — да. Как бы Деенор ни был умён, как бы он ни подбирал слова, всё равно полностью обезопасить себя он не смог. Каждый раз перед тем, как делиться какой-то информацией, нужно удостовериться, что её не обернут против тебя раньше, чем ты закроешь рот.       Ал воспитанный. Ал сначала дождался, пока Деенор заткнулся.       Глаза у Деенора снова сузились. Экстрасенс сжал руки в кулаки и хрипло рассмеялся:       — Да как ты вообще смеешь…       Ал краем сознания отмечал, как начинал улавливать отголоски его хаотичных мыслей. Значит, контроль уже начинал расшатываться ко всем чертям.       Деенор совершенно прав, превращать просто врага во врага-маньяка, страстно желающего тебя убить, как минимум неразумно. Но от человека, пусть даже очень сильного, легко скрыться, если он себя не контролирует. Точнее, Ал на это надеялся, когда продолжал бесить Деенора:       — Да запросто. С чего бы мне перед тобой расшаркиваться? Оттого, что ты, видите ли, самый крутой менталист на планете? Так я даже не из этого мира. Мне не за что уважать тебя. — Снова шаг назад. — Говоря совсем откровенно, для меня ты — ненормальный маньяк с манией величия и комплексом Бога, который всё пытается, но никак не может сравниться с Реем. В лучшем случае я могу тебя пожалеть.       Интуиция вспыхнула непроглядным мраком. Ал привычным круговым движением ушёл в сторону, и тут же на место, где он стоял, обнаружилось с полдесятка тяжёлых скамеечек. Деенор выдрал их из земли одним лишь усилием воли и обрушил с высоты. Ал и сам не знал, каким чудом его не задело осколками металла и клыкастыми щепками, что брызнули во все стороны.       — Не нужна мне жалость детишек-недоучек с окраины миров, — зарычал на него Деенор.       Как-то легко сорвало ему крышу. Впрочем, если как раз с этой самой крышей у него действительно были проблемы, то ничего удивительного. Гордиться собой повода не было: видимо, психозы заставляли Деенора срываться вообще на что угодно, дайте только повод.       Треклятый кулон всё ещё не желал подчиняться командам Ала, и тот, плюнув, перестал цепляться за эту дорогую сердцу побрякушку. Вместо этого он подхватил телекинезом всё то, что осталось от разбитых скамеек, и закружил вихрем: сор и обломки заполонили улицу. Ал на мгновение задумался и сплёл иллюзию. Начарованный песок лёг в пространстве рассыпчатым маревом, сводя обзор на нет.       Шаг назад, ещё один…       Со стороны Деенора не доносилось ни звука, и Ал, стараясь не шуметь, метнулся по замеченной ранее улочке, путаясь в завихрениях своей же иллюзии.       Как велик этот город? Сколько шагов оставалось до свободы? Миллион? Чуть меньше? Больше в разы?       На десятом шаге Ал врезался в Деенора, который переместился совершенно беззвучно и теперь вырос на пути, как призрак страшного инвариантного будущего. Ал оступился и тут же рухнул на подножке, а Деенор усмехнулся.       — Что будешь делать дальше, здравомыслящий?       Он преобразился. Тонкие черты заострились, а кожа приобрела какой-то нездоровый оттенок. Она почти просвечивала, так что Ал чётко видел переплетения чужих венок, проступивших под ней. Теперь этот экстрасенс казался не перенёсшим тяжёлое заболевание, а глубоко и бесповоротно больным. Он весь напоминал один сочащийся кровью и ядом излом. И в голубых глазах ума уже не просвечивало. Его затмила такая слепая, животная ярость, что жуть брала.       И эманация этого мага, до сих пор — тщательно скрываемая, теперь оплела его тело длинными хлёсткими лозами, древесными змеями. Небесно-голубая, нежная и свежая, она украсила лицо и фигуру своего Носителя страшными тенями. Свилась вокруг него кольцами, заплелась удавками. Казалось, что у Деенора на голове волосы шевелились, продуваемые водопадом силы.       Ал смотрел на него и понимал: его собственная сила от одного этого зрелища чуть ли не скулила от ужаса. Какая борьба, о чём вы? Была бы она животным, неважно, каким, уже легла бы на спину, открывая беззащитный живот, чтобы показать, что сдалась.       Признала поражение. По сути, она даже не начинала сражаться. Вот только Ал не привык сдаваться, не нанеся ни одного удара. Не попытавшись защититься. Не сделав… Вообще ничего?       Он хотел было подняться на ноги, но не успел: голова взорвалась.       То, что чувствовал Ал, даже болью не называлось. Мир просто перестал существовать. И Ал. Всё исчезло. Отключилось зрение — вокруг плыли белесые мушки, словно Ал давил пальцами на глаза. Отключился слух — в ушах стоял противный писк, словно кто-то рядом забыл выключить телевизор. Ал обхватил голову ладонями, но это никак не помогло. Казалось, кто-то упорно просовывал в голову стальную леску, точно из одного уха в другое. И ещё одну — из виска в висок. И изо лба в затылок. А ещё одна рука, невидимая, тянула за волосы, вырывая их, заставляя метаться между двумя эпицентрами боли: тем, что располагался внутри, и тем, что обосновался снаружи.       Всё прекратилось моментально, словно по щелчку пальцев. Ал щекой ощущал шершавую поверхность камня, которым была вымощена улица. Кожу целовала лёгкая пыль. Ал чувствовал, как саднили разбитые пальцы, как пекло в горле, словно от крика, и чувствовал такое одуряющее опустошение, словно его только что запихнули в стиральную машинку и тщательно прогнали при шестидесяти градусах.       Мыслей не было.       Желаний не было.       И сил не было. Ни на что.       Ал не чувствовал даже ниточки своей связи с Дином. Может, просто не мог нащупать её, оглушённый и напуганный. А, может, Деенор сумел оборвать и её, выдернуть из разума с кожей и мясом.       — Поглядите-ка, это создание собиралось меня жалеть, — насмешливо прозвучало над головой. Ал зажмурился, сгрёб пальцами осколки камня и пыль, сжал кулак так, чтобы сор впился в кожу. Надеялся хотя бы болью разбудить себя, заставить тело и силу работать, раз всё остальное отказывало. — Просто смешно.       Он не успел среагировать. Его снова просто подхватило и швырнуло в стенку. Ал осознал только, что локтем разбил чьё-то стекло и больно проехался подбородком по камню.       Карты он нащупал просто по привычке. Или, может, хотелось немного прийти в себя. Конечно, глупо было даже думать, что глупые картонки, когда-то насыщенные его эманацией, как-то помогут. Но они помогли. Ал до боли сжал пальцы на своей колоде и мысленно потянулся сквозь пелену ненависти и злобы Деенора. Сквозь собственные боль и страх. Туда, где чудилось биение чужой жизни.       Он увидел. Того адепта Молний, который подавал Деенору схемы. И не успел даже задуматься, как перехватил его взгляд и послал в сознание с полдесятка приказов.       — Поднялся бы хоть, борец за правду, — презрительно выплюнул Деенор, и Ала снова дёрнуло за полы мантии, прямо-таки поставив на ноги и даже заставив вытянуться на носочки.       И тут глаза Деенора расширились. Тонкая каменная стрела полоснула его по запястью, и экстрасенс разжал руки. Ал моментально отскочил назад и бросился бежать, не оглядываясь.       Он и так знал, что будет дальше. Захваченный его гипнозом адепт заставит Деенора ненадолго провалиться под землю по щиколотки и не выпустит пару минут как минимум. Тут уже всё зависело от силы гипноза, накинутого впопыхах, одним взглядом и на волне паники. Потом мажонок, конечно, очнётся, испугается и выпустит хозяина. Но до тех пор…       До тех пор у Ала имелось немного времени, чтобы хотя бы скрыться из глаз. А там — кто знает! Может, и сумеет он дозваться хотя бы до Дина? Хотя, конечно, если город и правда был полностью под контролем Молний, то с этим могли возникнуть проблемы.       За спиной раздался крик, и расплавленная в нём чужая боль подстегнула больше собственного страха. Во имя Силы, как говорили минонцы, что Деенор сделал с тем помощником, чисто случайно угодившим под гипноз?       Стараясь об этом не думать, экстрасенс юркнул в следующий проулок, немного подумал, перемахнул через невысокий заборчик, перебежал какой-то дворик и через окно запрыгнул в первый же пустующий дом.       Там давно никого не было, интуиция говорила об этом совершенно чётко. И пусть Алу совсем не нравилось, что она давала советы лишь в самые ненужные моменты, он всё же не хотел заниматься глупостями и выяснять отношения с собственной силой. Вместо этого он прикрыл за собой окно и медленно сполз по стене на пол, пытаясь отдышаться.       Итак, что у него имелось. Он в городе, захваченном Молниями — раз. У него нет коммуникатора, чтобы связаться с «Громоотводом» — два. Даже если бы коммуникатор и был, Ал не запомнил названия города, в котором очутился — три.       Даже если бы он знал проклятое название этой проклятой дыры, громоотводчикам всё равно потребовалась бы прорва времени, чтобы сюда добраться. Ага, именно потому что телепортирующий амулет, открывающий порталы в любую точку мира, работал только у Ала, для остальных он оставался всего лишь красивой игрушкой. А ползти сюда своим ходом из поместья — то ещё удовольствие как минимум минут на сорок. И это четыре.       Пять — Алу не хотелось заманивать друзей в место, где их наверняка ждали толпы Молний. Шесть — даже если бы и заманил, сорока минут у него точно не было. Семь — его искал не абы кто, а Хранитель Менталистики, то есть тот, кто чуял его за десять метров.       Ал был оптимистом и в панике. Это было то самое состояние, когда каждая проведённая в покое и абсолютной тишине секунда казалась невероятным подарком. Сердце тревожно билось, разгорячённое сознание обращало мгновения в часы.       Ал не знал, сколько времени провёл, сидя на полу заброшенного магазинчика безымянного города. Может, пять минут. А может, с полчаса. Так или иначе, это время показалось парой секунд, недостаточных даже для того, чтобы отдышаться, когда со двора раздалось:       — Сложно прятаться в таких местах, да, малыш?       Ал вздрогнул и зажмурился.       Деенор шёл с другой стороны. Сам Ален прибежал не оттуда. И теперь ему казалось, что ещё немного, и он кинулся бы обратно, туда, откуда так старался сбежать совсем недавно. Хорошо, что у него всё же имелось немного форы, и он успел переварить в себе панику, слепой ужас и желание бежать, прятаться как можно дальше.       Он, можно сказать, был почти спокоен.       — Хочешь поиграть ещё?       Ноги не дрожали, когда он поднимался с пыльного пола.       — Ну что, Ал, тогда беги! — насмешливо прозвучало совсем рядом. Казалось, Деенор подходил всё ближе, пытаясь обойти убежище Ала, заглянуть за него, чтобы убить самостоятельно, глядя глаза в глаза — этакие маленькие садистские радости. — Могу дать тебе ещё пару минуточек, чтобы развлечься.       Это прозвучало новой угрозой, вот только…       Паника исчезла.       Ал прекрасно понимал, в какой ситуации оказался, хаотично перебирал варианты и не видел ни одного приемлемого — о безопасности же думать и вовсе не приходилось. Вот только и страшно почему-то не было. Напротив, где-то внутри горел трескучий злой огонёк, который, ширясь и горячея, превращался в такую же трескучую злую ярость.       Рей всегда говорил, что маг должен быть взрывоопасным, эмоциональным и гордым; он должен уметь постоять за себя, и не важно, перед кем. И сейчас Ал впервые понял, что постоянные склоки с Дином, заставляющие сначала напряжённо, а затем уже привычно и легко огрызаться в ответ, сделали его именно таким. А ещё он понял, что, даже если его действительно убьют, ни одна собака не скажет, что это было легко.       Сжав кулаки, он медленно вышел из пустующего магазина. Под прицел заклинаний попал с задержкой: видимо, такого поворота никто не ожидал. Кстати, Молний вокруг было совсем мало. Кроме Деенора, ждать его остались лишь два мага.       — Решил закончить всё побыстрее? — насмешка в голосе главаря чуть подугасла, смешалась с азартом охотника, который уже видел, как будет свежевать пойманную дичь. — Оно и правильно, всё равно никто от нас долго не бегает.       — Кроме Рея.       Он это сказал?       Нет, правда сказал?!       Тишина повисла такая, что Ал почти слышал, как закипала ярость в этом лощёном самоуверенном аристократе. А затем Деенор, голос которого всё так же не давал Алу покоя, сказал зло и отчётливо:       — Я сниму с тебя голову. Всё равно не пользуешься.       Сила подобралась, готовая к рывку, сосредоточилась в напряжённых руках, уколола подушечки пальцев. И вырвалась точно в тот момент, когда вспышки одновременно произнесённых заклинаний ударили по глазам, заливая улицу чересчур ярким светом.       К моменту, когда световая волна улеглась, Ал уже окутался иллюзией — и действительно побежал, мысленно обещая большие проблемы каждому, кто решится преследовать его.

***

      Влево до стены. Вправо до шкафа. На повтор.       Рей рассекал по комнате уже минуты три. И Дин, если честно, не знал, плыло у него всё перед глазами от подскочившей температуры или из-за этого неожиданного марафона старшего брата в ограниченном пространстве.       — Да где его носит?! — наконец бессильно рявкнул Рей, развернувшись к Дину.       Стихийник чуть не выронил чашку из рук. Облиться микстурой не хотелось. Он уже наплавался в ледяной воде на всю жизнь вперёд и как минимум до вечера не хотел и касаться чего-нибудь мокрого. Это бы только усугубило его состояние, а ведь он и так колдовать не мог. Простуда почти не брала огневиков, но если уж хватала их, то за глотку. У Дина такое бывало до сих пор дважды, и каждый раз ему казалось, что эта дурацкая болезнь накрывала его внутренний огонь плотным склизким колпаком, отрезая пути силе. И пусть Мелла обещала поставить его на ноги за день-другой, ощущение полной беспомощности Дину совсем не нравилось.       Настроение было на нуле. А тут ещё Реюшка ударился в панику.       — Это же Ал, — хрипло подметил Дин, глубже зарываясь в груду одеял. — Он не может не накосячить. Забей. Всё ведь как обычно. Он сам вляпался, сам всё разгребёт и будет смотреть на тебя грустными виноватыми глазами.       Рей нервическим движением растрепал себе волосы.       — Он не подаёт никаких сигналов.       — Подлец.       — Не смешно! А если что-то случилось?       — Мне кажется, если бы что-то случилось, он точно бы нас позвал. И вообще, чего ты только за него волнуешься? Марк с Энди тоже ещё не пришли.       — Энди недавно меня вызывал, сказал, что уже на подлёте с амулетом вместе.       — Марк зато молчит, что странно. Мне казалось, он затыкается только когда спит или умирает.       Взгляд, которым старший его окинул, Дину совсем не понравился. Словно Рей знал что-то важное и всё думал, рассказывать или нет.       — Что?       — Нет… — Рей помотал головой. — Ничего. Я не волнуюсь за Марка. Этот вылезет даже из могилы. К тому же он великолепно умеет вписываться в обстановку. И защищается как никто. А Ал, если с ним что-то случится, обязательно же…       — Накосячит, — фыркнул Дин и снова раскашлялся.       Ну нет, больше никаких купаний в «большой воде». Это того не стоило. Воду вообще придумали маньяки или извращенцы. Или и те и те руку приложили. Честный огневик должен избегать с ней контактов и даже пить с лёгким чувством омерзения, вот.       — Именно, — тревожно подтвердил Рей, сел рядом с братом на кровать и задумался.       Иногда на его лице, почти утратившем прежнюю подвижную мимику, появлялось то напряжённое, то, напротив, выражение облегчения. Они пробегали чёрно-белыми облачками по высокому лбу, и казалось, что по одному их следу можно было проследить весь путь размышлений Реюшки. Видимо, тот принимал какое-то решение. Или, точнее, видел путь решения проблемы и уже понимал, что он — единственный, но всё не хотел в это верить.       — Нужно ему помочь, — наконец бесцветным голосом выдохнул Рей и поднёс пальцы к губам, обдавая их тёплым дыханием, словно замёрзнув.       Дина всегда пугал этот жест. Хотя бы потому, что мёрзнуть братишка ну никак не мог. Дин хорошо помнил, какой температуры его кровь. Но сейчас, согревая пальцы дыханием, опуская плечи словно в попытке прогнать озноб, Рей выглядел таким грустным, таким одиноким, что с ним хотелось поделиться теплом.       Хотя вообще-то это у Дина тут переохлаждение.       — Ты можешь хотя бы примерно сказать, где Ал? — наконец требовательно спросил Рей, одним тоном показывая, каким должен быть правильный ответ.       Дин вздохнул и прислушался к себе. Он чётко ощущал биение жизни Ала где-то далеко. Расстояние облепило связь побратимства, словно вата, скрыло все ставшие привычными ощущения, распылило в пространстве чужие эмоции.       — Кхм, куда-то туда, — наконец сообщил Дин, указав пальцем на сторону Восстановления.       Рей недобро сощурился.       — Издеваешься?       — Нет, намекаю, что он не мог улететь дальше севера Трилага. Если бы Ала закинуло на другой материк, я бы вряд ли его чувствовал. Он меня — да, но не наоборот. Давай прикидывай, где у нас на севере есть металлические города, да ещё и в отдалении от морей, лесов и гор.       — Пареттэрд или Соферстэрд, — после непродолжительного молчания прикинул Рей и улыбнулся. Потрепал Дина по волосам. — Молодец.       — Да я-то что, — шмыгнул носом Дин и снова стал пить остывающую микстуру. — Уверен, что надо идти его искать? Тебе же даже взять с собой некого.       Ещё до того, как он договорил, подскочивший было Рей остановился и широко распахнутыми глазами посмотрел куда-то на совершенно пустую стену. Словно понял что-то. Снова. Но на этот раз — ещё более важное.       Не изменился разве что тот факт, что делиться он ничем не собирался. Дин нахмурился и собирался было уже вызвать брата на откровенность, как его перебили.       — Значит, сегодня? — негромко спросил Рей, но не у Дина. У будущего. У судьбы. У монотонно отрывающего и бросающего на гибель дни календаря. У мёрзнущего воздуха подбирающейся осени. И ему не ответили — или ответили все разом, потому что Рей мечтательно улыбнулся и вдохнул полной грудью, словно упиваясь каждым граммом воздуха.       Дин насторожился.       — Ты в норме? — осторожно спросил он, и Реюшка повернулся к нему с неожиданными плавностью и стремительностью, словно подхваченный ветром.       И Дин сразу почувствовал себя неуютно: так старший не двигался уже очень давно, с тех самых пор, как сбросил себя юношескую порывистость и способность заразительно хохотать над любой мелочью, ставшие узкими в плечах.       — Ты даже не представляешь, насколько! — Рей улыбнулся, а потом… Потом снова глянул на него и поблек, растеряв все только-только обретённые краски. Дин со своего места видел, как напряглись его плечи. — Хочешь… пойти со мной?       Открыв было рот, чтобы ответить, Дин оглушительно чихнул и потёр нос, в котором, по ощущениям, было литра полтора морской воды. Плюс-минус.       Рей натянуто улыбнулся.       — Понятно, можешь не продолжать.       — Я не против пойти с тобой, — быстро прогнусавил Дин. — Но не прямо сейчас. Дай мне и Мелле часик, и я уже буду в состоянии пережить прогулку и портал. Хотя колдовать, конечно, вряд ли... Просто я не понимаю, чего ты всполошился. Сигнала о помощи не было, Ал жив, я это точно чувствую, но молчит. Значит, с ним всё в порядке, иначе бы вызвал нас. Ты вообще слушаешь?       — Да, — сказал Рей и, судя по взгляду, соврал. — Но я всё же слетаю за ним. Не развали поместье без меня, договорились?       — Договорились. И всё же! Обязательно идти ему навстречу и тащить домой за ручку? С чего вообще такие порывы? Пять минут назад Энди ты сказал добираться своим ходом, хоть ползком! Чего за Ала тогда так беспокоишься? Мне неприятно это говорить, но постоять за себя он может так же, как и Энди, а не вляпываться в неприятности умеет лучше нас всех…       Рей тяжело вздохнул, остановился. Осторожно, словно боясь обжечься, протянул руку (Дин при всей любви к брату напрягся, ожидая подлянки) и ласково растрепал младшему волосы.       Пальцы у него всё-таки были холодные.       — Меня что-то тревожит, — после долгой паузы едва слышно прошептал Рей, и Дину показалось, что он всем сердцем хотел сказать что-то другое.       И, не оглядываясь, Рей вышел из комнаты, оставив Дина сидеть с дымящейся чашкой, ощущением ледяного осеннего ветра в волосах и странным раздраем на душе.