Двадцать третье декабря. 21:35. Дом Мин Юнги.
Утро после сумасшедшей ночи добрым не бывает. Возможно, кто-то является исключением из этого правила, но точно не я. Моя память потеряла связь с реальностью. Совершенно ничего не помню, как будто появился один из «людей в чёрном» и стёр мои ночные воспоминания. Вот зачем столько пить? Надо было пить безалкогольный коктейль или сок, а в лучшем случае ничего, но нет же… Сейчас моё уставшее тело лежит в мягкой постельке, и я изо всех сил пытаюсь восстановить события вчерашней тусовки. Помню, что спустилась к бару, а после пустота. Натягиваю на голову одеяло и скручиваюсь калачиком. Совершенно нет желания, вылезать из тёплой кроватки, в которой мне так комфортно и безопасно. Сейчас даже знать не хочу, который час. Ненавижу своего дьявола на левом плече, который лукаво визжит от радости, злорадствует, что ему удалось соблазнить меня алкоголем, а ангел на правом плече плачет и взывает к тому, что я поступила неправильно. Господи, почему моя совесть только сейчас проснулась. Слышу, как дверь комнаты открылась и кто-то вошёл. Так-с, если это мама, то мне точно нельзя подавать вид, что я не сплю. Если вчера меня привезли домой не в лучшем виде, то сегодня с меня пять шкур спустят за вчерашнее веселье. Слишком негативно моя мама относится к алкоголю, наверное, потому что знает, что её дочь не умеет пить. Послышался звук поставленного стакана на тумбу, которая была продолжением кровати. Однако, я заметила маленькую странность: моя прикроватная тумба деревянная, а звук был от стеклянного покрытия, которого в моей комнате не было. Резко, двумя руками, сбрасываю с себя одеяло и встречаюсь глазами с Мина. ― Я думала, что ты сегодня уже не встанешь, — она взяла снова стакан, который только что поставила на поверхность и протянула его мне вместе с таблеткой аспирина. — Который час? — беру таблетку и кидаю её в стакан, где она начинает шипеть и растворяться, окрашивая воду. — Полдесятого. Ты проспала больше шестнадцати часов. Мы с Юнги уже даже спорить начали, когда наша принцесса проснётся, — как услышала последние слова, поперхнулась, и вся вода, что была во рту, оказалась на подруге. — Сора, что за… — она забрала у меня стакан и направилась к выходу из комнаты, но перед самой дверью обернулась и сказала, — Прими душ и приходи в гостиную, сменная одежда уже в душе, — после дверь хлопнула так громко, что моя голова чуть не взорвалась от этой резкой боли.***
После всех утренних процедур я стала немного похожа на человека, хотя до них в зеркале отражался призрак с огромными синяками и с размазанной помадой. Подхожу к двери и вспоминаю, что у Мина нет квартиры, да и на её личный номер, в отеле эта комната не похожа. Уверена, что здесь я первый раз. Вопрос: «Кто здесь живёт? Кому принадлежит эта обитель?» Собираюсь с силами и выхожу из своего убежища, оказываюсь в тёмном коридоре и в конце него вижу свет, иду к нему и улавливаю голос подруги, которая с кем-то беседовала и смеялась. Неуверенными шагами направляюсь на звук, который привёл меня в гостиную квартиры. Оглядываю зал и вижу Мина, которая сидит на диване в пол оборота к телевизору. Подруга была укутана в клетчатый плед с кружкой в руках, рядом с ней сидит Юнги, засунув свои ноги под тот же тёплый плед Ким. Смотрю на эту картину, и они напоминают мне молодоженов, которые любят друг друга больше всего на свете. — Ты знаешь, какой сегодня день? — за моей спиной раздался резвый и весёлый голос. Парень положил свои руки на мои плечи и направил к креслу, которое стояло рядом с диваном. — Суббота, — отвечаю и смотрю на него с непониманием. — Ты знаешь, что это значит? — усаживает меня, а сам садится на свободное место на диване, но взгляд не прерывает. Он пытается понять, насколько я была пьяна? — Что это значит? — я совершенно запуталась. Не понимаю, что от меня хотят услышать, я только что проснулась, а меня уже мучают каверзными вопросами. — Это значит, Хосок, что она вчера напилась в стельку, — Мина встаёт со своего нагретого места и направляется на кухню, которая была объединена с залом. — Я не у тебя спрашивал, а у мисс Кан, — он похлопал ладошкой на прошлое место Мина, призывая меня, его занять. Чон прекрасно знает, о моих чувствах к Юнги, поэтому я уверена, что это очередной способ меня подразнить. Но его предложение настолько соблазнительно, что я перемещаю своё тело на новое место, усаживаясь между парнями. Как же это неловко, но приятно. Пусть лучше так, чем никак. Так хочу улыбаться, от такой близости с Юнги, но изо всех сил пытаюсь сдержать лезущую наружу улыбку, которая так и пробивалась через мои старания. Кусаю внутреннюю стороны щеки, чтобы наверняка сдержать радость. — Держи, — ко мне подходит подруга и протягивает стакан с горячим шоколадом, который я так сильно люблю. Могу пить этот напиток вечно, потому что его незабываемый вкус поднимает моё настроение и заряжает силой, которой так не хватало. — А вы знали, что шоколад создаёт ощущение влюблённости, — Хосок невзначай кинул факт, который где-то вычитал, заставляя меня краснеть, хорошо, что моё лицо видела только подруга, которая сразу растянулась в улыбке, и сделала глоток своего напитка, который всё это время покоился на журнальном столике. — Сахарок, — повернулась к нему Мина, зовя друга детства по придуманным ею давным-давно прозвищу. Парень оторвался от телефона и посмотрела на неё. — Ты же никогда не пил горячий шоколад, — это звучало не как вопрос, а как утверждение. Маленький факт из его жизни, известный только ей. — Сора, дай ему попробовать, — чувствую, что она что-то задумала вместе с Чоном, который сидел рядом. Хоби даже улыбается не по-доброму. Вот чует моё нутро, что эти двое начали свои издевательства. — Я его не люблю, — спокойно и не эмоционально произнёс Юнги, не желая пробовать чужой напиток. — Откуда ты знаешь? Ты его никогда не пил, — Мина продолжала настаивать на своём, всё-таки упрямство в ней есть. Эх, почему просит она, а стыдно мне?! Если он не хочет, зачем заставлять? — Сора, лучше дай Хосоку попробовать, — Мин обратилась ко мне, и это было странно. Только я хотела повернуться к другу, как он успел придумать отмазку, чтобы не пить мой напиток. — Нет, спасибо. Кто шоколада много жрёт, с толстой задницей живет! Так что даже не предлагайте, — Ким начала заливисто смеяться от реплики Хосока, так громко, что складывалось ощущение, что приступ смеха накрыл её надолго. — Вот тебе Юнгишунька надо, кожа да кости, — как только я начала делать глоток напитка, Чон забрал у меня кружку и вручил пианисту. — У меня не костлявая попа, — буркнул себе под нос Юнги, и шоколад пить не стал. Я просто хотела спокойно выпить свой напиток, а он гулял из рук в руки. Я повернулась в сторону парня, в чьих руках было то, что хотела выпить. — Ага, конечно, только ты так думаешь. Давай спросим у Сора, — говорит Хосок и я поворачиваю голову в сторону Чона, приготовившись его задушить за такие намёки. Вот что я должна ему сказать? А тот хитро и довольно улыбается, как чеширский кот, и теперь я могу уверенно сказать, что эти двое восстали против меня. — Что я должна сказать? — Скажи пару слов о его попе, — Хосок указывает в сторону Юнги. В комнате повисла тишина, даже подруга, которая не могла остановить смех, затихла. — Ну, — делаю паузу и думаю, что лучше сказать. Надо ответ перевести в шутку, но как? — У него нормальная попа, она похожа на два персика, — и с двух сторон раздался громкий смех Мина и Хосока, вот только я и Юнги почему-то не смеялись. Хотела перевести всё в шутку, но получилось, всё очень тупо. Как же стыдно, готова, прям сейчас под землю провалиться, только бы быть подальше от этого места. Молча, забираю кружку с шоколадом у Юнги, которую он всё это время держал в руках. Парень безразлично отдаёт её мне, и я направляюсь в сторону раковины. Мне так стыдно за свой язык, что произнесённые мной слова сжирают меня изнутри. Зачем я такое сказала человеку, которого люблю? Дура. Самая настоящая тупица. Подойдя к раковине, включаю воду и выливаю напиток. Все мои движения настолько медленные, что даже улитка обгонит меня по мытью посуды. Эту бедную кружку я мою уже минут десять. Лучше тут стоять, чем там сидеть. Хочу домой. Просто оказаться в месте, где я чувствую себя комфортно. — Прости, — подруга подходит ко мне. Опирается о кухонную тумбу и смотрит сожалеющим взглядом в мою сторону. — Мы с Хосоком немного переборщили. — Не немного, — мой голос был раздражённым. Я знала, что когда эти двое вместе, то их шуточки могут переходить все границы, а их лучшие намерения по отношению к человеку превращаются в противоположные последствия, и в итоге получается совершенно иной исход. — Знаю, — Мина опустила голову и начала смотреть на свои ноги, а я взглянула на её профиль, который скрывался за короткими волосами. Вода из крана была такой ледяной, что я перестала чувствовать пальцы, но сейчас меня это волновало меньше всего. — Мы хотели немного вас сблизить, но этот баран только два слова за вечер произнёс, — если я правильно поняла «баран» — это Юнги. — Не называй его так, — мокрыми пальцами, которые были под струёй воды, брызнула подруге в лицо, от которых она закрылась руками. — Он не баран, только вы с Хосоком тут бараны. — Хорошо, пусть будет так, — подруга показывает пальцами знак «окей». — Господин Мин, был сегодня немногословен, чем разочаровал меня, а лошади Ким и Чон решили его разговорить, — мы обе улыбнулись. — Кстати, моя мама? — улыбка моментально исчезла с моего лица, и появилось беспокойство. — Не волнуйся, я её предупредила, и сказала, что у нас две бессонных ночи фильмов про любовь, — Мина свела руки к голове, делая их в форме сердечка, тем самым напоминая мне чебурашку. — Она отругала меня за то, что мы её не позвали смотреть, — надула губки и стала такой милашкой, что улыбка снова вернулась ко мне. — Хорошо, но я думаю, что лучше сегодня вернуться домой, — поворачиваю ручку крана, и вода перестаёт бежать. Руки красные и до жути холодные, смотрю на ладони и понимаю, что не чувствую их. — Не бросай меня, завтра утром поедешь, — Ким схватила мои ледяные ладошки, и я удивилась, насколько человеческие руки могут быть горячими.***
Мина уговорила меня остаться в квартире Юнги, где мне совершенно не хотелось находиться. Хоть мы и смотрели фильмы, но напряжённость витала в воздухе. Возможно, это ощущала только я, что меня всё-таки немного раздражало, но против своего характера идти не могла. Господи, моя зацикленность сведёт меня в могилу. Мы смотрели уже второй фильм, а его суть уловить у меня так и не вышло. В принципе, первый фильм тоже прошёл мимо меня. Просто, когда сидишь в комнате с тем, кого любишь и слышишь его голос, который комментирует какие-то моменты, происходящие на экране телевизора — невозможно сосредоточиться на чём-то ещё. Все происходящее кажется мне странным, а в какие-то моменты и вовсе невыносимым. Досматривая второй фильм, замечаю, что все трое мирно спят. Встаю со своего места и решаюсь немного проветриться на балконе. Квартира парня на седьмом этаже, так что уверена, что вид будет шикарным. Беру плед с кресла, который был аккуратно сложен и укутываюсь в него. Выхожу на балкон и чувствую, как зимний воздух проникает под шерстяное покрывало, отчего всё тело покрывается мурашками, а зубы начинают стучать, но покидать холод не хочется, ведь искренне желаю, чтобы ледяной воздух привёл мои мысли в порядок. А задумавшись, я совсем теряю счёт времени, не помню, сколько стою на морозе, любуясь ночными огнями города, из глубин которого доносятся редкие сигналы машин. — Могу присоединиться? — дверь балкона открывается и выходит нарушитель моего покоя: парень с чёрными волосами и бледной кожей. — Прости, что разгуливаю без разрешения, — немного кланяюсь и возвращаю взгляд к ночным огням. Мин подходит ближе к перилам, и опирается на них. Он становится настолько близко, что ещё немного и наши руки могут соприкоснутся. — Юнги, прости за сегодня, мне так стыдно за то, что я сказала, — совесть моя не заснёт, пока я не попрошу прощение, а тут шанс извиниться сам пришёл в руки. Было бы слишком расточительно — не воспользоваться им. — Знаешь, почему мы испытываем стыд? — на этот вопрос я поворачиваю голову и вижу серьёзный профиль чёрноволосого. Парень смотрит вдаль. — Потому что мы совершаем ошибку в наших действиях? — в голову ничего доугого не пришло. — Мы испытываем стыд не потому, что совершаем ошибки, а потому, что наше унижение видят все, — он выдыхает холодный воздух, и маленькие клубы пара поднимаются в небо. А после в воздухе замирает наше неловкое молчание. Не вполне понимаю, стоит ли говорить что-либо ещё, но в голове отчаянно скачит мысль — мне вновь хочется услышать его низкий чистый голос. — Могу я спросить? Вчера было ли то, чего мне стоит стыдиться? — решаю всё-таки нарушить эту тишину и спросить о моем вчерашнем состоянии, о котором совершенно ничего не помнила. — Тебе точно нечего стыдиться, а вот другому — есть, — говоря это, он ухмыляется, но не спешит поворачивать голову в мою сторону. — Я надеюсь это не ты, — немного неуверенным голосом интересуюсь, ведь по словам Мина я не контролируема в пьяном виде, поэтому могу натворить всё, что угодно. — За меня не стоит волноваться, а вот за Тэ… — Что он сделал? — резко перебивая парня, рьяно реагируя на прозвучавшее имя. Он, словно гром среди ясного неба. И упоминание его персону не сулит хорошего исхода этой истории. Пытаюсь возродить в памяти все события, но ничего не выходит. В моей голове последним воспоминанием, связанным с этим человеком является то, как он разговаривал с Чонгуком. Но больше ничего. Идиотские провалы в памяти так бесят. — Я не знаю всего, так что лучше — спроси у него, — снова неловкая тишина, но в этот раз она длится меньше, потому что Юнги повернулся ко мне и мы встретились глазами. Я рада, что на улице ночь, и он не увидит моего смущения, которое, уверена, отразилось на моем лице ярко-красной краской. — Ты не говорила ей? — не сразу понимаю, о чём он, но озарение приходит быстро. Его волнует, знает ли Мина. Почему он не хочет, чтобы она знала? Не хочет обременять её своими чувствами? Из всей этой импровизированной логической цепочки делаю вывод — он такой же, как я. — Это твой секрет, я не в праве его рассказывать, — сглатываю, осознавая, что где-то под ребрами резко защемило. Больно. — Сора, ты любила кого-нибудь безответно? — задаёт вопрос и смотрит на меня, а я не могу смотреть ему в глаза, поэтому опускаю взгляд. — Нет, — нагло вру тому, кому принадлежит моё сердце. Усмехаюсь, ведь так хочу, чтобы он открыл глаза и заметил мою любовь. — Прости меня за то, что скажу, — взглянув в его глаза, глубоко вздыхаю и решаю сказать, что думаю обо всем. — Ты трус Юнги. Ты думал, что пока твоя безответная любовь продолжается, она не полюбит никого другого? Ты опоздал, и — я тебя уверяю — сейчас у любого парня гораздо больше шансов, чем у тебя. Ты любишь, Мина так сильно, что внутри все ломается от одного взгляда в ее сторону. Но проблема в том, что она этого не видит. Просто прими своё поражение, — если сначала я начала речь воодушевлённо и у меня проклюнулся громкий голос, то сейчас весь азарт сошёл на «нет», и последние слова я произнесла шёпотом. Мне хотелось плакать и кричать, но я захлебнулась в своём бессилии и нерешительности. — Знаю, что любить кого-то и знать, что он тебя так никогда и не полюбит очень трудно, но ничего не могу с этим поделать, — смотрю на него и понимаю, что наш с ним разговор вытащил из него слова, которые он так долго боялся говорить вслух. Я понимаю, что никогда не смогу дать ему того, что он так жаждет, и всё же я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда буду любить Юнги, что бы ни случилось. Не до конца осознаю, что именно движет мной, но раскрываю пропитанный моим холодом плед и обнимаю парня, отдавая ему последние частички своего тепла, а он в ответ утыкается в мои волосы, обжигая горячим дыханием. Не отталкивает, а просто прижимается в ответ, думая о чём-то своём. Не знаю, сколько мы простояли в обнимку, но уверена, что ещё немного и оглохну от громкого стука моего сердца, которое сходило с ума от такой близости. Объятия затянулись. Пора заканчивать, хоть и трудно. Отступаю на шаг назад от парня, а он смотрит стеклянным взглядом, что меня немного смущает. Делаю ещё один шаг, но Юнги не позволяет мне этого, притягивая за талию ближе. Парень нежно проводит рукой по волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо, приподнимает мой подбородок, и чувствую его горячее дыхание, вижу, как в нерешительности дрожат его опущенные ресницы, а уже через мгновение ощущаю его тёплые желанные губы на своих. Он целует чувственно и осторожно, но так сладко, что у меня перехватывает дыхание и начинает кружиться голова. Прикрываю глаза, на секунду готовая отдаться ощущениям. Но с горечью, першащей в горле, понимаю, что все это лишь иллюзия, которая в последствии будет разбита на тысячи мелких осколков. Они больно воткнутся в мое сердце, заставив его кровоточить. Поэтому аккуратно отстраняю от себя парня, несмотря на сильное желание просто утонуть в чувствах. Но парень настойчиво пытается поцеловать меня вновь, подаваясь вперед всем телом. Мин продолжает обнимать меня, прижимая сильнее. И его затуманенный взгляд никак не даёт мне прийти в себя и собраться с мыслями. — Ты думаешь, я не знаю, что, целуя меня сейчас, ты представлял себе Мина? — да, мне хочется кричать, топать ногами, показывая всем свое негодование, но сдерживаюсь, просто проглатывая стальную тяжёлую обиду, заполонившую всю меня, — Я бы хотела владеть твоей душой и твоим сердцем, но они, к сожалению, никогда не будут моими. Так же, душа и сердце Мина никогда не будут принадлежать тебе. Мне жаль тебя, — просто завершаю всю эту тираду, убирая руки Юнги со своей талии, покидая балкон. Ухожу обратно в комнату. Туда, где совсем недавно проснулась. Но сейчас этот факт кажется мне таким незначительным, а само событие таким далёким, словно я смотрю на него с высоты Эйфелевой башни. Нахожу свои вещи и телефон, вызывая такси, и собираюсь, стараясь выкинуть из голову недавний инцедент. Во мне бурлит лишь одно желание — покинуть эту квартиру. Решаю, что будет лучше, подождать такси снаружи. Поэтому тихо покидаю дом Юнги, радуясь, что не встретила его по пути к входной двери. Пусть всё, что случилось сегодняшней ночью, останется в этой квартире навсегда похороненным под толстым слоем пыли незначительным моментом, маленьким узелком, мимолётно связавшим наши жизни. И так же быстро их разъединившим. До самого конца.