Проклятье пурпурной ванили

Ваниль — душистая многолетняя лиана, паразитирующая на высоких деревьях, цепляясь своими воздушными корнями за стволы и ветви деревьев, взбираются на самый верх, к кронам.

      Крик, такой пронзительный, от которого хотелось закрыть уши. Но только кричала я. Так громко, как только могла. Я кричала, глядя на себя в зеркало, но мое отражение вовсе не отображало мое состояние. Потому что в зеркале отображалась незнакомка в ярко-алом платье. Она улыбалась мне, словно мы были подругами. Я узнала ее — Кристина Ри — первая пропавшая девушка. Та самая дочь магната. — А я говорил, что нужно было уходить, — снова послышался голос мужчины. Он стоял, опираясь о дверной косяк, и выглядел так, словно все происходящее нагоняло на него скуку. Ни мой крик до хрипоты, ни бедлам, который я устроила в комнате, его не беспокоил. — Что это такое? — наконец-то оторвавшись от зеркала, поинтересовалась я. — Кристина Ри, — это ее платье. — Розовое с драпировкой — Мелиссы Дрей, зеленое расшитое бисером — Анжелины Стивенсон, а черное — Вивьен Орстен. Хотя мне нравится ярко-алое. Кристина была в нем просто восхитительной.       Мне хотелось разорвать его. Сбросить и даже если придется, нагой бросится прочь. Но мои руки не слушались, а незнакомец продолжал говорить. — Эта ваниль. Она сводит меня с ума. А вас? — но он не ждал ответ, а я словно окаменела. — Знаю, что вы обо мне думаете, что я вампир, но это не так. Это особенный вид ванили. Я называю его ваниль-вампир. Лианы очень скоро высосут из вас все соки, — вещал он таким будничным тоном, словно не впервые. — Я просто не хочу попадаться никому на глаза днем, — продолжал мужчина свой монолог. — И Бог тому свидетель, это мой самый большой проступок. Почему-то юных особ так и тянет ко всему неизведанному, но вы, — он покачал головой, словно разочарованный моим проступком. — Я ожидал большего от вас. Вы даже близко не подобрались к разгадке, но уже походили на сумасшедшую. И снова повторюсь, вы могли уйти. Я не давал такую возможность никому. Мне пришлось отослать Аманду Грин из-за вас. Я попыталась хотя бы пошевелиться — тщетно. — Не стоит сопротивляться. Будет только хуже. Эта ваниль. Она всему виной. А знаете что еще? Кристина Ри никогда не пропадала, ее просто заперли в этом самом доме. — Заперли? Зачем? — позабыв о своем положении, поинтересовалась я. — Она была сумасшедшей. Банально, правда? Всем казалось, что покупка старого замка состоятельным человеком обыденное дело, даже во времена великой депрессии, но старый дурак слишком любил дочь, чтобы отправить ее в лечебницу. — Откуда вам это известно? — Я читал ее дневники. Я же коллекционер. Кристина Ри вела их, и стоит сказать у нее был талант к писательству. Я зачитывался ее историями. Поначалу они были скучными, но когда ее болезнь прогрессировала, — он замолчал и вздохнул, слишком громко. — Именно так дом находил новых жертв. — Отпустите меня! — Не могу, — тихо произнес мужчина. — Я ничего не решаю. Просто для отвода глаз. Но ваниль стоит удобрять.       Сердце забилось быстрее, потому что, по всей видимости, я и буду ее удобрением. — Тогда умерьте мое любопытство, что произошло с Кристиной? — Она умерла — выбросилась с окна, кажется, она не принимала микстуры. А отец вскоре повесился из-за горя. — А как же другие? — О, вы о других глупцах? — его явно забавляла эта часть истории. Дело в том, что 364 дня в году этот замок абсолютно безобиден и даже скучен. Здесь не водятся привидения, здесь нет несмываемого пятна крови, но есть один день в году, когда это место становится самым опасным на всей земле. Когда ты читаешь о прекрасных цветках, маленьком городке и уютном замке, то невольно желаешь стать частью этой истории, но это ловушка. — Почему? — Этот замок построен на проклятой земле. И эта ваниль. Часть истории о письме — полная выдумка. Ваниль была здесь всегда, но так сильно она зацвела, когда впервые пролилась кровь молодой девушки. — Я не хочу умирать, — мои молитвы оказались не услышаны. — Мне очень жаль. Но знайте, что только вас мне жаль. А теперь прощайте. Обещаю, ваше прекрасное платье пополнит изумительную коллекцию этого шкафа.       После этих слов он двинулся вглубь комнаты, поднял сброшенное и позабытое мною платье и словно самую драгоценную вещь на земле, бережно положил на кровать. И уже собирался уходить, когда у самой двери обернулся и добавил: — Тот цветок у вашего порога не ваниль вовсе.       И я осталась одна. Стоило дверям в комнату закрыться, как все в комнате перешло в движение. Воздушные корни кроваво красной ванили напоминали чьи-то сильные руки, они уничтожали все вокруг, и вместе с комнатой исчезала я. Платье все сжималось и сжималось. Хотя может то были лианы.       Но в самом конце, мне показалось, я увидела целую толпу незнакомок. Они смотрели на меня во все глаза. И чтобы усмирить свое любопытство одна из них, наконец, произнесла: — А вот и пополнение. Так ты при жизни была брюнеткой или блондинкой?