Backstabber

Через несколько дней об этом случае, что меня ничуть не волновал, узнала вся наша компания — Юлик, Руслан, Кузьма. Не исключаю того, что Даша могла что-то рассказать, но винить ее в этом просто нельзя. Зная ее, благодарна, что не усугубила все до «она его избила, и он еле живой». Ведь такое могло быть. Она в любом случае виделась с парнями где-нибудь. И вот одним утром, когда солнце не хотело выходить на работу, а температура в квартире опустилась до плюс пятнадцати, меня разбудил телефонный звонок. Неприятнее ситуации я придумать на тот момент не могла. Не первый час пытаюсь согреться, свернуться в самый маленький клубочек и досмотреть тот сон про «Лайк года». Звонку больше, чем последним новостям. Звонит мне только мать, и то, звонком это сложно назвать. Разве что с технической стороны. На экране «Юлик». Неужели он пошел на пары и проснулся раньше, чем полдень? Я знаю, насколько он ленив, и насколько стоит избегать утреннего Онешко. Минута за минутой, а я все больше злюсь. И не от того, что он мне сейчас заменяет женщину из Чайковского, а из-за того, что мой сон все дальше и дальше. Я тебе припомню это, Юлик! Спустя минут пять нашего спора по поводу Кашина, пришлось сдаться и начать просто слушать. Хотя он как будто не с той ноги встал, все отвлекается на кого-то, мысли собрать не может толком. С ним спорить никакого толку. Даже меня проще убедить. — Да ты совсем охуела, Неред, — на фоне был какой-то странный шум, постоянные разговоры. — Быстро собралась и пошла в магазин, пускай даже тех самых апельсинов купила, что там еще больным носят… Ну я не знаю даже, но! Ты идешь в больницу, ко мне, сюда, — каждое уточнение он выделил грубой, как по мне, паузой. Можно было и мягче все высказать, как-никак ранний час. Это же Онешко, ему лишь бы нагрубить. — И только попробуй не подняться сейчас. Я чувствовала только неловкость. Сколько мне лет сейчас? Меня даже мать так по утрам в школу не гнала, как вот этот пидор, что возомнил себя резко очень классным другом. Все никак не могу понять, как он к Дане относится. Если рядом с ним Тушенцов, то ему все равно на него, да даже на Никиту, а когда он один, словно в тот момент всплываю и я, и Данила. Почему же тогда никто другой мне не позвонил? Видимо, все такие же, как и я. С чего должна вообще идти в палату к Дане? — Что? Нет, — закатив глаза, резко ответила ему, решив, что в этот момент молчать вообще не выход. Он подумает, что я подчинилась его приказам, что совесть съела. — Я на это не подписывалась, Юлик. И вообще, он сам напросился. К тому же не сильно он там и упал, расстояние с метр всего, — холод квартиры все не давал мне сосредоточиться, поэтому необходимо было добавить градус. На кухне я выпила пару бокалов вина, что моментально, на психологическом уровне. дало облегчение. У парня кипело все, в прямом смысле слова. Показалось, что он может просто взять и приехать за моей шкурой, считай, в другой конец Питера. И если это ему все так надо, то почему не купить за меня, я бы все равно деньги отдала. Пускай попробует, как это быть другом, который иногда очень нужен. Пока тот что-то рассказывал мне, я зашла в ванную и попутно начала умываться. — Он вообще не считается с тем, что я могу общаться с кем-то еще, — начала новый аргумент, вынимая щетку изо рта. — По крайней мере я его так поняла. «С очередным гандоном»… Да сам о себе пусть такое скажет, — в зеркале я наблюдала за грозной Лизой, что была украшена разве синими кругами под глазами. — С кем он общается — это норма? Типа так и надо? Знаешь, ему буквально удалось приписать меня к шалавам. — Лиза, он был, как минимум, пьян, а тебя это никак не оправдывает, — парень достаточно громко вздохнул и на момент стих. — На месте Дани, если честно, я бы вытер об тебя ноги давным-давно. Но, может, он уже и сделал какие-то выводы относительно тебя. — Да знаешь что… — меня это не на шутку оскорбило. Неужели теперь Кашин у нас святой? Никто не знает, сколько у меня накипело за неделю пьянок и его таблеток. Недостаточно хороший повод послать его нахуй? — Неред, приходи, иначе я твою поганую жопу сам сюда притащу.

***

Неприятный запах больницы, яркий белый свет в коридоре, какие-то старики, больные люди со своими недолюдьми — детьми. Это здание — одно из самых не любимых мест, где я стараюсь появляться с каждым годом реже и реже. Даже моя печень не с первого раза заставит меня сюда зайти. Эти противные медсестры на каждом углу, полуоткрытые кабинеты и очереди на полтора часа. Эти люди сидят с надеждой на решение их проблемы, а им выписывают лекарства, лишь бы добавить бюджет в их больницу, да и только. Из слов Юлика я уже знала куда идти, замерзшей рукой несла пакет с фруктами и старалась перестать закатывать глаза на любое воспоминание из сегодняшнего утреннего разговора. Вижу группу парней и, анализируя всю абсурдность, нахмуриваюсь, а после подхожу к палате. Они меня тоже не особо радостно встречают. — Прошу, Лиза, — проводя в воздухе руками к двери, прямо в лоб говорит Онешко, не смотря даже в мою сторону. — Ты серьезно? Чуваки, мне того не надо, правда. Вот обещанные фрукты, могу подкинуть денег на лечение, но я не хочу его видеть, — а про себя надеялась, что Даня просто спит в кровати, ведь тогда смогу уйти сразу же. — Хотите, чтобы он ещё дольше здесь пролежал? — даже не намекая, спросила, смотря на каждого из них. — Только попробуй, — буркнул Руслан. — На пять минут ты в силах зайти. Я неуверенно приоткрыла дверь, задержав дыхание, чтобы мое сердце перестало так бешено биться. Нет, совсем не переживала. Наверное. Кашин довольно удобно, на первый взгляд, лежал в своей постели, что-то клацая в телефоне. Так и хотелось крикнуть парням что-то вроде: «вы видите, что ему никто не нужен? Ему с и техникой хорошо». А он в курсе, что за дверью сидят три пидора? Комната была налита серым светом питерского дня, а в палате было достаточно тепло по сравнению с улицей. Какой-то небольшой шкаф со стеклянными дверцами и небольшой серый пуфик рядом. Рядом кроватью стоял старый, наверняка, советский столик на четырех ножкам, на котором находились пакеты с едой. Только потом учуяла не очень приятный запах спирта, который, естественно, напоминал мне не самые хорошие воспоминания из моего детства. — Привет, больной! — с веселым выражением лица выкрикнула я. Ну, чтобы те, что за дверью, услышали мой позитивный настрой, да и вообще мое такое солнечное настроение. — Привет, — доброжелательно ответил мне Даня, чуть приподнимаясь. — Ты, видимо, сильно замерзла. — Да нет, что ты… Всего полчаса сюда, неся в руке этот пакет, — я шмыгнула носом и присела на край постели. — Кстати, это же тебе. Даже я чувствовала, как вокруг меня образовалась ледяная сосулька, что не вписывалась в температуру палаты. Ему наверное также не по себе. Но судя по его выражению лица, он очень рад меня видеть, словно забыл все наши последние встречи и разговоры. Чего уж там скрывать, и я рада, наконец, увидеть трезвого Даню, хоть и такого сонного. — Ну и как жизнь молодая? Что врачи говорят? — наверное, где-то внутри мне было на самом деле интересно. Насколько я сильна? — Да пока ничего особенного. Сегодня сдал анализы… Хотя с их работой, мне кажется, я быстрее с помощью святого духа поднимусь. Я в этом совершенно не сомневалась. Зачем его только в больницу привезли? Вижу же, что все с ним нормально, все помнит и реагирует адекватно. Вот так и ходи в общественные места. Мы еще раз внимательно рассмотрели друг друга и почти одновременно вздохнули, что меня немного рассмешило. За окном начал падать снег, в коридоре все максимально затихли, что немного напрягло. — Ну, раз уж все хорошо, то желаю только выздоровления. Даже не зная, чем болеешь. Во мне просыпалось некое сочувствие к нему, скорее всего из-за моей, иногда не в тему, совести, но все довольно быстро проходило, ведь я знала, что он сам виноват. Становилось на свои места и было проще. В один момент захотелось рассказать все нелепые истории, что произошли со мной, о чем я говорила вчера вечером с таксистом, и даже просто посидеть где-то. Парень все еще был где-то далеко в своих мыслях, надо бы расспросить у него, что происходит. Но не в этот раз. Его теплая рука уже грела мою, а я все поглядывала на хлопья снега через окно. Такое чувство, что мы уже и помирились, все достаточно по-дружески выглядит со стороны. — Ты уже виделся с теми идиотами? — Почему у тебя все не входят в список нормальных людей? — возмутился Даня, поглядывая на дверь. — Виделся. Мало, что они знают, но много чего хотят. А я мало что помню, поэтому мы просто поговорили о выписке, планах… Жду не дождусь, когда выйду отсюда и… — И куда ты пойдешь? И не вздумай пить продолжать, это совсем не смешно. Брови Кашина подлетели куда-то вверх, он наконец сконцентрировал взгляд на моих глазах и приторно заулыбался, отчего я немного опешила. Не нравится мне все это. — Ты обо мне заботишься что ли? — Ты долбоеб? — только немного отошла от холода улицы, как мои щеки начали краснеть снова. Когда это я о ком-то заботилась? Разве что бутылку пива подержать, пока кто-то завяжет шнурки. — Знаешь что? Может, это и похоже отдаленно на то, что мне не все равно на твой образ жизни, но поверь… Мне не дали возможность продолжить. Парень сел поудобнее и, подперев щеку, начал говорить. Его улыбка все еще не сходила с лица, будто бы я совсем не обидела. — Хорошо, это не забота. Тогда не красней так, а то другой, кто-то помимо меня, может и не поверить, — Даня засмеялся и протянул руку в знак мира. Мои брови только нахмурились. На что это он сейчас намекает? — Кашин, то есть ты мне сейчас не поверил? Я вообще-то серьезно. — Да, я понимаю, — его взгляд прямо говорил мне: «Лиза, совсем не верю». А меня прям дергать начало. — Неред, спокойно, — тот слегка приобнял меня и положил голову на плечо. — Я точно также забочусь, как и ты.