За пределами подиума.

      В каждой определенной ситуации есть выход. Так ему говорила его мама, когда устраивалась на новую работу. Ему помнится, что однажды он говорил с ней по телефону. Очень долго. Они разговаривали о новостях, о дяде Ли по соседству, о новой квартире Тэхёна, о звездах на небе и даже о бездомной кошке, которую кормила его мать. Он зажмурился настолько сильно, насколько его хватило. Брови нахмурились, на лбу появились складки, а губы сомкнулись в одну полоску. Как же ему хотелось вернуться в это беззаботное время, чтобы услышать её теплые слова, приятный голос, заливистый смех. Снять её на видео по возможности, чтобы сейчас так не жалеть. Он выдохнул. На глазах снова появились слезы. Единственным человеком в его жизни, который испытывал такие горячие чувства к нему, была лишь его мама, и от этих мыслей становится хуже. Послышался скрип дверей, кто-то едва ли поднимал свои ноги при ходьбе, просто лениво направляясь в сторону гостиной. — Зависть глушит?       Его слова буквально прорезали тишину, давая ему пощечину очередной правдой. Юнги присел напротив него с громким вздохом. От него пахло спиртным и сыростью. Тэхён провел рукой по голове, сжимая обросшие, жесткие на ощупь волосы. Хотелось зареветь навзрыд, как в детстве, когда его обижали другие дети по соседству. — Хён, я долго оттягивал этот разговор, но, кажется, пришло время. — они посмотрели друг на друга, каждый увлекся своими мыслями. В смутной тишине из открытого окна послышалась громкая сирена скорой помощи. «Как же это иронично», — подумалось Тэхёну. — Траурная речь… — Тэхён, ни слова! — перебил его Мин. — Вчера я разговаривал со своим врачом. Он сказал, что у меня нет ни единого шанса, даже если я пройду весь курс химиотерапии. Он сказал, что уже поздно и я просрал свой шанс, понимаешь?! — Тэхён выдохнул, прикусывая нижнюю губу. Он видел боль в глазах Юнги, но она никак не могла сравниться с его болью. — Возможно, через месяц я больше не смогу ходить, не смогу нормально разговаривать и, что хуже, я могу забыть всё, что со мной произошло. Он сказал, что вначале это будет чем-то схоже с маразмом, только проявляется в другой его форме. Как-то так.       Юнги и не знал, как на это нормально среагировать, да и вообще возможно ли реагировать в данной ситуаций нормально? Жаль, что он больше не курит, потому что сейчас ему нужна одна упаковка сигарет. Для трезвых мыслей, чтобы не сидеть молча и не пялиться в пол, как провинившийся ребенок. Он мог вставить пару матерных слов, отругать его, а потом обнять крепко, извиняясь. Только сейчас Тэхён, кажется, поменялся, и с ним больше подобное не сработает. — Я думал, если я перестану упрямиться, если буду отрицать, то всё пройдет, словно, знаешь… Как бы это назвать… — у Тэхёна голос хриплый, его едва ли слышно, он немного склонил голову, прижимая колени к груди ближе. — Словно черная полоса в жизни, я думал, что в каком-то смысле переживу её, а затем последует белая. Думал, что если я переживу эту боль, отплачу сполна за все те ошибки, которые совершил, найду смысл в жизни, то… Я так надеялся…хён… Это так утомительно, так больно и тяжело. — Тэхён шмыгнул носом, продолжая говорить слишком взволнованно. — Все верили в мою силу воли, а ты столько раз твердил, что я сильный, но, кажется… У меня больше нет сил… Я сломался, хён! Сломался… — Тэхён, я сочувствую, правда. — Юнги сглотнул, подвинувшись к нему ближе, чем они сидели до этого. — Я знаю, что мне не понять того, что ты сейчас чувствуешь.       Юнги протянул руки вперед, раскрывая их в две стороны. Тэхен, скрутившись, упал на его ноги и зарыдал навзрыд. Было трудно раскрыться чужому человеку. Несомненно. В проеме показался и Хосок. Он, кажется, там уже давно. Только не осмеливался зайти в комнату. Он всё слышал. Наверное. — Дыши ради нас. — вдруг послышался его голос. — Будет сложно, тебе захочется умереть, но, пожалуйста, если не для себя, дыши ради нас. — Хосок присел возле них, снимая свои очки. — Это прозвучало эгоистично, но прошу, продержись хотя бы ещё полгода.

***

      Чонгук достал небольшую кастрюлю, чтобы сварить хотя бы рамен. В холодильнике шаром покати. Выбор был небольшой. Он взглянул на Ми Рэ, которая разглядывала фотографии в рамках. Она любопытно расхаживала из одного угла в другой угол, рассматривая так детально каждую мелочь, что её выходки ему напомнили Со А. Он раскрыл пару упаковок, вываливая оттуда лапшу в кипящую воду. Дурак. Если бы он не вёл себя, как последнее животное, то Со А сейчас бы готовила ему завтрак по утрам, вечером встречала его дома, а по телевизору, как обычно, звучала бы программа в мире животных, которую она так любила смотреть. Он помнит, что всегда забирал у неё пульт и выключал телевизор, объясняя это тем, что он слишком устал после работы. Ну, и посмотрела бы она эту программу, и что с того? — Идиот! — снова прошептал он сам себе, — Идиот!       Он причинил ей столько боли, но она всё равно продолжала бегать за ним по пятам. Бегала, когда была маленькой, и продолжала делать это, будучи взрослой. Она покупала ему мороженое, часто выжидая у железных ворот дома. Будила его утром, чтобы он не опоздал на учебу. Выглаживала его вещи и приносила еду на работу. А ещё она часто просила прощение за то, что ему приходилось работать, будучи школьником. Просила прощение всякий раз, когда он повышал голос или был без настроения. А он, как дурак, лишь ворчал и кричал. А что ему было делать, когда её лицо всегда болезненно напоминало лицо её матери! Он выдохнул, выключая плиту. Рамен был готов. — Пойдем есть! — выкрикнул он. Ми Рэ тут же прибежала в кухню, присаживаясь на место Со А. Внутри Чонгука что-то на секунду екнуло. Он, кажется, понял, что с ним сейчас творится и почему он пригласил эту девушку к себе домой. Он скучает по Со А. Он отчаянно борется с одиночеством, в которое попал из-за собственной скудности. — Не сварилось же! — неожиданно заворчала она, тем самым вызвав его из мыслей. — Ты меня убить решил?! — Не нравится, — у него брови нахмурились, — не ешь! — Почему же, съем, я всё съем! Только сначала вскипячу ещё раз…       Она выдернула кастрюлю прямо из-под его рук. Не обращая ни малейшего внимания на его удивление. Ми Рэ другая. Не как Со А. Это он себе чего-то напридумывал. — Я тут с голоду помирать не собираюсь, — тем временем продолжила девушка. — Мне жить нужно, а чтобы жить, надо набраться сил. А твой рамен, знаешь ли, вряд ли назовешь хорошей едой. Я её и дома могла поесть… — У кого-то наглость со всех щелей прет. Глядишь и не наглядишься, ты бы лучше в универе себя так вела! — Я тебе отплачу, обещаю. Настрочу курсовую работу, у меня это хорошо получается, а хочешь, могу защитное стеклышко на телефон наклеить… — Я ответственные дела сомнительным людям не доверяю! — иронично произнёс Чонгук, ему от её слов смешно до слез. — У меня отметки хорошие, а ты мне, боюсь, их испортишь. — Ну, я предлагала… — Ми Рэ выключила плиту, снова положив кастрюлю на стол. В этот раз лапша действительно сварилась. — Ты случаем не смотрел последний сезон американской историю ужасов? — Нет, честно, у меня на это даже времени не хватает… — разжевывая лапшу, ответил он. — И что там с этим сериалом? — Ричард Рамирес там! Я вот завидую его волосам: они у него такие густые, черные, длинные… Знаешь, я начала смотреть этот сериал из-за него, ну чтобы узнать взгляды американцев на его счет, так вот, они сделали из него чуть ли не бога. Он там что-то подобие бессмертного… Его убивают такими изощрёнными способами, а он потом снова возвращается к жизни. Мерзко так. К слову, мне там пригляделся один красавчик, имя ему Коди Ферн, только ему в сериале не повезло со смертью. Мне даже показалось, что у него была жестокая смерть, хотя там одну женщину вообще размельчили… — Фу, маньячка… — прошептал парень, наигранно сморщиваясь в лице. — Весь аппетит, глядишь, испортишь! — А может, это в моих планах, чтобы больше досталось… — не унималась девушка. — В общем, я тебе этот сериал смотреть не советую, он для любителей. Я вот любитель, тебя не знаю. — Он курил травку, встречался с проституткой, убивал даже маленьких детей, насколько я помню… Я вообще в шоке, что ему довелось убить стольких людей! — Кажется, сорок. Я где-то читала, что на его счету сорок людей. — Если подумать, мне кажется, Генри Холмс в этом плане переплюнул всех серийников. Мне интересно, как он додумался построить такой закрученный отель… — Спасибо… — вдруг прошептала Ми Рэ, перебивая его речь. Чонгук замер из-за неожиданности. Он лишь улыбнулся в ответ, просто не видя смысла отвечать на это. Тем временем она продолжила. — За 5 лет я впервые свободно говорю с кем-то, ем рамен в чужом доме и меня даже не упрекают, честно, спасибо тебе большое… Ты очень примерный сын, хороший парень и добрый человек!       Чонгук выронил палочки из рук. Послышался стук железа. И вовсе он не хороший парень, и уж точно не добрый человек. Примерный сын слушает своего отца, а он ему врёт при каждой встрече, хороший человек не потыкает свою сестру, а он даже избивал её, добрый человек не подставляет школьников, а он подставил. Лишил кого-то шанса на хорошую жизнь, убил чужую надежду и, что хуже, всё это время обманывал себя…       К чему это привело?       Уж точно ни к чему хорошему…